Ярославна и дурак (часть 2)

В те времена отношения между мальчиками и девочками определялись словом «бегает». Это слово не имело ничего общего с физическими упражнениями и спортом.
Она за ним бегает означало:
Она смотрит на него чаще, чем на других мальчиков, дает ему списать домашку, подсказывает на контрольной и краснеет, если он посмотрит на нее.
Именно так вели себя почти все девочки, если им нравился мальчик.

Мальчикам приходилось тяжелее. Во-первых, не у всех у них была домашка, чтобы дать ее списать. В подсказках девочки тоже реже нуждались.
Отсутствие или недостаток предлагаемой интеллектуальной помощи мальчикам приходилось возмещать помощью физической, более заметной.

Если кто-нибудь из одноклассников заметил сегодня мальчишку, несущего два портфеля и девочку рядом с ним, завтра весь класс знал, что он за ней бегает.

Некоторые мальчишки дергали нас за косы, развязывали банты. Это были те, которые, несмотря на симпатию к девочке, не решались взять у нее портфель. Или не получали оного при отсутствии симпатии со стороны дамы.

Признаков для определения бегает – не бегает, было множество. Сережка с задней парты изобрел еще один. После его «художеств» на уроке литературы, одноклассники решили, что Сережка за мной бегает.
Так ли это действительно, я не знала. Он не развязывал мне банты, не тыкал ручкой в спину и никогда не ждал после уроков, чтобы пойти вместе домой. Хотя нам было по пути.

О моих симпатиях к Вите и Гене никто не знал. Не потому что я была скрытная. Просто, видимо, симпатии были не столь велики и не выделялись из множества симпатий, окружающих этих мальчиков. Голосом Гены восхищались буквально все, а ресницами Вити, любовались многие. Некоторые даже подстригали ножницами свои ресницы в надежде, что те станут такими же густыми и длинными, как у Вити.

Историю о том, что в прошлом году за мной бегал Колька, все уже давно забыли. Колька сидел тогда со мной за одной партой. Списывать у меня не просил. Списывал самостоятельно. Иногда подталкивал, иногда выпрашивал откусить яблоко.
Эти поведенческие признаки не были явными. Его переход к решительным действиям был пресечен мной сразу. Я встала прямо на уроке, взяла обеими руками учебник алгебры и треснула Кольку по голове. Он какое-то время так и сидел с развязанной ленточкой в руке.

Я лишь потом поняла, что поступила довольно опрометчиво. Как я отшивала Кольку, видел весь класс. Может быть, мальчики не решались оказаться на его месте. О том, что я просто ни кому из них не нравлюсь, думать мне не хотелось. Но, так или иначе – за мной тогда никто не бегал! Это немного действовало на самооценку. Тянуло ее вниз. Считалось хорошо, когда за девочкой бегают, еще лучше, когда сразу несколько мальчиков.
Это уже потом, будучи взрослой, я прочитала, как обычно появляются в классах первые красавицы. Вспомнила, как было у нас, и согласилась.
Это происходит обычно случайно. Если одна девочка понравилась сразу двум мальчишкам, это автоматически регистрируется другими, и они тоже начинают на нее смотреть. Что-то же должно в ней быть, если она сразу нескольким нравится.
Обычно, это далеко не самая красивая и умная девочка.

В нашем классе, конечно, такая тоже была. Она даже не пыталась завязывать ленточки в косичках. Все равно развяжут! Eё косички с развязанными ленточками кричали об успехе. А тому, кто этого крика не понимал, их обладательница объясняла: «Вот, пристают!»

Ко мне, после случая с Колькой, никто не приставал. То, что за мной никто не бегал, немного компенсировалось тем, что я тоже ни за кем не бегала. Витя и Гена не в счет.
Но все равно, это как-то тревожило, иногда.

И времена были неспокойные. В моду входили мини-юбки и конские хвосты на голове.
Счастливые обладательницы колготок сидели за партами на перемене, а мы, носящие чулки выстраивались у доски. Мальчишек из класса выгоняли, на предмет проветривания. Сами же отмечали едва заметными черточками по краю доски, на какую максимальную высоту каждая из нас может поднять руку.

Иногда черточки путались, и тогда на уроке мог произойти казус. Девочка у доски поднимала руку чуть выше своей метки и… о, ужас! Класс получал возможность видеть край чулка, немного голой ноги или еще хуже штанишки-панталоны, которые мама заставила-таки надеть!
Попасть в такую ситуацию считалось очень стыдно. Но мы упорно продолжали неумело подшивать подол школьной формы, а на переменах толпиться у доски
- Тань, посмотри, видно? А так???

Наши волосы, собранные в конские хвосты, делали нас старше. Почему-то это не нравилось нашей учительнице по математике. Она входила в класс и, оглядев нас, перечисляла «хвостатых» по фамилиям. Затем мы отправлялись в туалет причесываться и заплетаться. Заплетались наспех, кое-как. На следующий урок приходили опять с хвостами. Другие учителя были несравненно терпимее к нашим прическам.
Старая камера от велосипедного колеса, отданная мне братом, сделала меня необыкновенно популярной среди любительниц хвостов. Вечерами я нарезала ножницами из нее кольца-резинки, а на следующий день щедро раздавала их подружкам.
Мы начинали увлекаться стихами. Интереснее всего, конечно, были стихи о любви. Они аккуратно переписывались в тетрадку. Велись дневники, в которых буквально на каждой страничке рисовались вопросительные знаки после слова «когда».

Некоторым девочкам уже посчастливилось влюбиться. Обычно их поклонники, о которых нам рассказывали, были или из другой школы, или жили там, «где живет бабушка». Основное, объединяющее их свойство, была их неизвестность. Это придавало рассказам загадочность.
Молодые люди дарили букеты, говорили комплименты и даже пробовали целовать моих одноклассниц.

Я же в это время решала для себя вопрос: «Бегает, Сережка за мной или нет?»