Невозможное

Совсем странно, что эти трое ребят дружат со мной – Борис, Серафим и Давид. Они отличные друзья. Дружат между собой долго, а со мной познакомились недавно. Давид проявил особое отношение ко мне, я почему-то ответила. Но подумала, что Серафим и Борис позавидуют, но они были словно равнодушны.

Моя семья Курских враждовала с королевской семьей Садовских, и для их примирения совет старейшин приказал поженить детей.

Я готовилась стать женой королевича, и знала, что это Давид, и мы будем счастливы. Мы бродили по лесам, сидели у реки, о Борисе и Серафиме я совсем забыла.
Сегодня я иду знакомиться с семьей Наввуд. На мне было роскошное платье цвета бирюзы. Волосы присобраны, макушку венчала диадема. Я знала, что не красавица. Но платье, казалось, делало невозможное.

Было страшно идти на прием. Но никто даже не тыкал пальцем. Понятно, все знали, что я будущая королевна. Все преклонялись предо мной. И тут я увидела семью Садовских в полном составе…. Давида не было среди них, я заметалась как кошка. Все смотрели на меня с надеждой, что я всё пойму. Давид всего лишь прислуживает… Борису, который и любит меня, а Давид всего лишь должен был обо мне всё разузнать для Бориса. Я посмотрела на Давида, он молчал. Возможно, я и нравилась ему. Но теперь это не важно. Я должна смотреть в будущее. И посмотрела на Бориса. Он показался мне мрачным: черные волосы свисали и обрамляли его серое лицо, но глаза смотрели преданно, воинствующе…. Я должна была всё обдумать, это все понимали.

Я взлетела над всеми, над рекой. Мир был таким прекрасным. Я понимала, что мой отказ приведет к разрушениям, наши семьи никогда не примирятся. Прежде я должна думать о своем народе, о людях. И вдруг будто увидела всё в огне, в дыму. И стало страшно. Я сделала круг над миром и летела обратно. Почему-то привлекла меня одна многодетная семья. Я спустилась к ним. Они радушно приняли меня, даже не зная еще, каково моё решение. Им, конечно, важно оно, но не спрашивали меня и не требовали ответа. Старенькая бабушка, чем-то напоминающая цыганку, сказала мне: «У вас будет двое детей – девочка, а потом мальчик. Все будет хорошо». Я поняла, что речь идет о Борисе. Вдруг внутри меня возникла приятная нега, что-то затеплилось в душе. И я полетела, полетела быстро, чтобы сказать…

У трона короля и королевы стояли все их дочери и Борис. Он переоделся и был похож на рыцаря. Я увидела в нем защиту, ласку и любовь. Я подошла к нему, коснулась его руки. Он понимал, что ритуал должен был начать он, несмотря на то, каково будет его окончание. Он встал на колено и спросил:

– … ты станешь моей женой?

Я почему-то не расслышала своего имени, словно с этого момента меня будут величать иначе. Его глаза мучительно пытались прочесть ответ заранее. Но я всматривалась в его красивое лицо, стала осознавать, что любила его с самого начала, его серые глаза, его черные волосы. Я уже видела наших малышей, видела его счастливым. Но как теперь он узнает, что я люблю его. Он не сможет забыть о Давиде.

Вокруг была тишина, народ был в ожидании, семьи были в ожидании. Но более всего был напряженным Блэтфор. Казалось, его не волновал народ. Он был сосредоточен на мне. Он смотрел то в глаза, то на губы. Он боялся пропустить те самые слова, которые изменят его жизнь, которые станут для него или началом или концом его жизни.

Я тоже была напряжена. Столь открытое всеобщее внимание было для меня непривычным. Из глаз потекли слезы. Я искала слова, и не находила.

– Борис, тебе ведь все равно, что я скажу. Потому что ты знаешь о Давиде, – прошептала я, чтобы никто не слышал.
– Я знаю о нем. И знаю, что между вами ничего не было. Давид мой слуга, но и лучший друг.
– А кто я? Хотя не будем мучить народ и наши семьи. Я согласна стать твоей женой.

Народ ликовал. Семьи пожимали друг другу руки. Борис обнимал Давида и Серафима. Я смотрела на все это и ничего не понимала. В толпе я увидела ту пожилую женщину и спустилась к ней. Она взяла мои руки и сказала:

– Ты правильно поступила, так и должно было быть. Ты сама знаешь, что сказала совсем не те слова, что искала.
– Вы всё знаете?
– Ты всё правильно сказала, а нужные слова ты скажешь ему, когда ты его не увидишь.
– Но как же так? Зачем мне тогда говорить нужные слова, если он их не услышит?
– Нужно. Ты должна найти эти слова. Подумай сейчас. Ведь уже всё позади. О чем ты хотела ему рассказать?

– О том, что Давид – мой друг, что я не любила его никогда. Я люблю только Бориса. Хотя не сразу это поняла. Вы мне помогли понять это. Он будет лежать со мной в одной постели, ласкать меня, целовать и будет знать, что я увлечена Давидом. И сколько бы слов любви я не говорила, он мне не поверит. Это только слова. Так и будем жить, любя друг друга, и не знать об этом. Хотя сам Борис еще не доказал мне своей любви, но мне это не нужно. Я в его глазах прочла любовь и нежность. Я лишь на миг почувствовала себя счастливой, когда он ждал моего ответа. А теперь и не знаю, любит ли он. Он стал обнимать друзей и родителей, словно меня и не было. Мне кажется, что всё это фарс. И двое детей – не значит, что мы будем счастливы.

– Достаточно говорить. Твои мысли зашли слишком далеко. Больше не говори об этом, накличешь беду. Ступай к нему, будь с ним всегда. Твои преданность, нежность, любовь сточат камень его домыслов. Не сегодня, так завтра начнется новая жизнь. Помни это.
Женщина со своими внуками пошла домой, народ почти разошелся по домам праздновать перемирие.

– Наверное, было бы мне легче, если б я не любила.
Преодолев пару десятков ступенек, девушка, наконец, добралась до трона. Там никого уже не было. Даже он её не ждал.

Вечерело. Солнце коснулось края земли. Было так красиво. Как прекрасна земля в мире и покое. Потекли слезы. Отныне большинство своих ночей она проведет в одиночестве.

Теплая рука коснулась её оголенного плеча, друга привлекла к себе.

– Мы будем счастливы. Это всё действительно был словно фарс. Но мои глаза были искренни. Как и твои.

Он нежно поцеловал ее, она только крепче прижималась к нему, теперь понимая смысл слов цыганки.

Порой наше счастье ждет там, где начинается территория невозможного. И только некие обстоятельства заставляют взглянуть в сторону истинного счастья.

Будущая королева Милена Садовская теперь это знала.