Иштар

Глава 6

Хумбаба, или первое знакомство с Гильгамешем


Да, она богиня и вольна делать все, что ей взбредет голову. Ну, понравился ей Гильгамеш, что ж здесь поделаешь. Молодой красивый, глаз не отвести от его мощной фигуры и крепких бицепсов. Какая же женщина устоит перед таким красавцем, чтобы хоть на время почувствовать себя в его объятия, и на какие только ухищрения не пойдешь ради такого случая. Весь этот заоблачный бомонд на горе Цафон, порядком уже надоел, а так хотелось чего-нибудь новенького и свежего. Земные радости порой бывают милей и слаще, чем заоблачное существование, Там все известно заранее на сто лет вперед и даже больше – что было, что есть и что будет, никакого интереса. А здесь, что ни день то новые сюрпризы, все непредсказуемо. Вот она и решила пощекотать себе нервы в надежде заполучить себе строптивого царя, а заодно проконтролировать свои владения. На землю надо тоже иногда спускаться с заоблачных высот и смотреть за порядком. Все ли соблюдают небесные законы и поклоняются своим богам. Не возгордились ли люди и не возомнили ли себя равным богам? А то можно и напомнить, кто тут хозяин и ниспослать какую-нибудь напасть, типа засухи или чумы, чтобы прочистить им мозги и показать, кто они есть на самом деле. Пылинки и песчинки на ладони Всевышнего, которые можно сдуть в любой момент. Это мы запросто. Дед Энлиль большой мастер на такие дела. Если ему лень, или не хочется марать руки, то позовет своих сыновей - Нинурта, или Нергала. Так они с большим удовольствием нашлют Чуму с Проказой или развяжут братоубийственную войну, чтобы преподнести им хороший урок и не слишком-то задавались. Неблагодарные людишки, как только у них какое-нибудь горе, так они сразу вспоминают о нас и готовы принести любые жертвы, лишь бы беда их миновала. Так об этом надо помнить не только тогда, когда беда уже постучалась в дом, а всегда. Не что не происходит просто так. Даже волос с головы не упадет без причины. Ну, так это всего лишь люди - жалкие и завистливые создания, что с них взять. До них почему-то это не доходит. Они все думают, что они сами творцы своего счастья и вольны в своих поступках - наивные создания. Какое глубокое заблуждение. Только мы решаем исполниться тому или иному их желанию, а не они. Кто это не понимает, у того скоро начнутся проблемы. Не у него, так у его детей и внуков. Можно дойти и до седьмого колена. Все зависит от тяжести вины. Безгрешных людей не бывает, поэтому всегда можно найти способ наказать того или иного человека.



Рис. 5.2. Передняя Азия. Двуречье в IV-III тысячелетиях до н.э.

Кто осознал, что с ним происходит что-то неладное, сразу бегут в храмы просить нас о помощи. Приносят богатые дары, взывают к нам в своих молитвах, надеясь быть услышанными. Но подчас бывает уже поздно, что произошло, вспять, уже не вернешь, каждому не поможешь, да и незачем. Святых среди них почти нет, все не без греха, поэтому пусть помучаются, а вслед за этим, глядишь, придет и переосмысление своей роли, кто ты есть на самом деле. Надо постоянно за ними следить и держать на контроле. Но можно иногда и простить – не всегда же нужно карать, порой надо быть и снисходительными, они же наши дети. С такими размышлениями прекраснейшая из прекрасных не спеша, спустилась как то раз с горы Цафон на грешную землю, а тут как раз и он. Как только она его увидала, так тут же, и забыла, что она богиня и как ей надо вести себя со своими подчиненными, совсем потеряла голову от любви, как простая смертная. Так ей и надо. Нечего общаться с простыми смертными. Так нет же, угораздило ее проверить свои чары на этом Гильгамеше. Ну и чего добилась - одно только разочарование. Думала он не в курсе ее похождений, и то, что у нее два мужа, и куча любовников, еще как - осведомлен, не хуже ее обо всех друзьях и знакомых.
- Кто же распускает про меня все эти сплетни, если дошло даже до людей, - думала богиня, - Кто ему рассказал про меня? Это ведь надо же облить меня так грязью, и рассказать про все мои похождения, да еще в таких подробностях.

Другой бы деликатно промолчал, а этот наглец развязал свой язык, так, что не остановить и продолжал перечислять всех ее любовников. Она взбесилась и потеряла дар речи от таких слов. Какое право он имеет вообще учить ее уму разуму. Кто он такой? Муж и тот не дает ей никаких указаний. Где ей быть и с кем проводить свободное время. Таких проблем не возникало никогда. Она вольна в своих поступках, на то она и богиня. И вдруг какой-то смертный делает ей замечание. Она была готова убить его в этот момент, и пожалела, что не взяла с собой меча.
- Ну все испортил, мужлан неотесанный. Ведь так все хорошо начиналось. – подумала Иштар, - обрубил все одним разом, и не оставил никакой надежды.
Память опять вернула ее к моменту их первого знакомства. Она приметила его еще тогда в кедровых лесах, когда Гильгамеш и Энкиду отправились в поход против чудовища Хумбабы - хранителя кедрового леса на западе, и победили его с помощью солнечного бога Шамаша. Им, видите ли, стало скучно у себя в Уруке, и они решил отправиться на поиски приключений - искоренять зло по всей земле. Энкиду как всегда был заводилой, и подвиг царя на такую затею. Он затосковал по лесу по животным и стал задыхаться от городской жизни, от постоянных пьянок и гулянок, поэтому и пожаловался Гильгамешу на то, что у него начинают иссякать силы. И если он сейчас же не поменяет подобный образ жизни, то скоро превратится в хронического алкоголика. Тогда Гильгамеш и предложил ему достойное занятие: "Изгнать из страны все зло". В первую очередь речь шла о свирепом Хумбабе - огнедышащем великане, хранителе кедровых лесов у моря, которые простирались на шесть тысяч "мер". Энкиду уже слышал об этом чудовище и был в тех местах. Он знал, что голос Хумбабы сильнее бури, уста его - пламя, а лес его окружен глубоким рвом. Братья, не долго думая, собрались в путь, а как рады были горожане, что и передать было не возможно - хоть немного, но отдохнуть от своего царя. Когда они выходили из дворца, то на прощание жители Урука, дорогу устлали ему цветами, лишь бы он поскорее со своим другом покинул город и не возвращался как можно дольше.
В пути Гильгамеш предложил посетить город Эгальмах и посоветоваться со своей матерью - великой богиней Нинсун, как им лучше одолеть Хумбабу, потому, что четкого плана в голове ни у кого из них не было. У одного по причине вчерашнего похмелья, другой пока не был великим стратегом и мыслил примитивными категориями – дубиной по голове, или дубиной в живот, других предложений не было. В Эгальмахе Гильгамеш сообщил Нинсун о своих намерениях и попросил ее благословения и заступничества богов. Нинсун, надев ритуальные одежды, поднялась на крышу дворца, совершила ритуальные возлияния и обратилась к небесам с просьбой взять под попечительство Гильгамеша. Хотя просьба предназначалась Шамашу, как заступнику их рода, Иштар также услышала мольбу Нинсун и решила поинтересоваться, кому это пообещал свое покровительство брат, благо в тот момент она находилась рядом с ним. Они сидели за столом и пили кофе, доставленный им накануне из Египта царем Менесом. Непринужденная беседа была прервана, и богиня любви стала невольной свидетельницей разговора Нинсун с Шамашем происходящей на ментальном уровне. Иштар в принципе была знакома с провинциальной богиней, а вот сына ее до сих пор не видела, поэтому заинтересовалась молодым человеком.

После окончания телепатического разговора богиня спустилась с крыши и надела Энкиду на шею талисман, а Гильгамешу вручила испеченный ею волшебный хлеб, которого должно было хватить на весь поход. Вот наверно с этого все и началось.
- Будь проклят этот поход, когда я его повстречала в первый раз, - вспоминала Иштар, - Тоже мне борец за справедливость еще один нашелся. Сидел бы лучше дома и не показывался мне на глаза, а то притащился в мои владения, наводить у меня в доме порядок, а то бы я без тебя не управилась, если бы захотела. Если бы не мой братец, не видать бы им победы как своих ушей. Самому идти не захотелось, видите ли, так еще и Энкиду с собой прихватил. Тем более пришел почти, что ко мне домой, чтобы убить моего же охранника.
Но она не стала возражать тогда против такого визита, и пошла на это всего лишь для того, что бы посмотреть на героя в деле. Такой ли уж он великий воин, как слагают о нем легенды. Или все вранье. Справиться с таким чудовищем, простым смертным не дано, да в общем то никто и не пытался, потому что он никого не выпускал живым из владений Иштар. Любой случайный прохожий, нечаянно попавший в заповедную зону, живым оттуда не выходил. А если кому-то и случалось уйти живым, то он становился идиотом и по возвращении к людям начинал рассказывать какие-то небылицы про страшного монстра, охраняющего кедровый лес. Как правило, человек после таких посещений выглядел неважно – у него были седые волосы красные безумные глаза и круги под глазами, к тому же еще и сильно заикался. Естественно ему никто не верил и принимали его за душевнобольного. Несмотря на все разговоры и дурную славу о здешних местах, братья не испугались и решили сразиться, во что бы то ни стало с грозным хозяином леса - Хумбабой. Когда они приблизились к «престолу Ирнини» остановились у края кедрового леса. Кедры были высоки, и лес манил своей прохладой. Вокруг благоухала пышная растительность, а воздух был наполнен ароматом олеандра и терна. Кругом проложены удобные дороги, и чувствовалась хозяйская рука – все ухожено и облагорожено. Видно здесь и живет Хумбаба, решили братья, но его почему-то нигде не было видно. Лес на целое поприще и еще на две трети окружали глубокие рвы, как бы обозначая границу владений хозяина этих мест. Страшно и тоскливо, а вокруг ни души, не слышно даже щебетанья птиц, как будто все обитатели леса попрятались в ожидании грозы, или их выгнала отсюда нечистая сила. Богатыри остановились и стали прислушиваться к лесным звукам, не пора ли появиться и самому хозяину, не уходить же отсюда с пустыми руками, проделав такой долгий путь. Да и дома не поймут, если придут с пустыми руками. А то все говорят о нем, но никто толком его и не видел. Надо срочно выманить его из леса и посмотреть, так ли он страшен на самом деле. Энкиду решил разбудить это сонное царство - взмахнул своим топором и срубил один из кедров. Звук разнесся далеко и троекратным эхом вернулся обратно, отразившись от ливанских гор. Раздался гневный голос: "Кто вошел в мой лес и срубил одно из моих деревьев?" И тут они увидели самого Хумбабу, спускающегося с горы. Ожидания оправдались. Он действительно был могуч и ужасен. И захотелось поскорее убраться восвояси. «Это было удивительное создание: были у него львиные лапы и покрытое розовой чешуей тело, когти на лапах ястребиные, а на голове рога дикого быка; хвост его и мужской орган заканчивались каждый змеиной головой". Любой другой при виде такого существа должен был бы или убежать домой, превышая мировой рекорд на спринтерской дистанции, либо без чувств упасть в обморок и претвориться мертвым. Но братья не сделали ни того, ни другого. Они решили принять бой. Энкиду – дитя природы, как всегда не растерялся и начал первым. Делая отвлекающие маневры, он стал заходить сзади. Хумбаба пошел в атаку на невозмутимого Гильгамеша, оставив не защищенным свой тыл. Размахивая своим непонятным оружием, он устремился на царя Урука, с конца его меча сорвался яркий луч и угодил в то место, где только что стоял Гильгамеш, но его там уже не оказалось. Он очутился, справа от него, Хумбаба размахнулся и снова прыгнул на противника, тот увернулся снова. Участь хозяина кедрового леса была предрешена. К тому же звериные конечности не позволяли ему передвигаться быстро. А столь устрашающий хвост все время путался под ногами. Потому, что змея постоянно хотела быть впереди и первой укусить противника. Хумбаба делал шаг, а змеиный хвост выползал вперед и обвивал ногу. Хозяин леса отвлекался и откидывал его ногой в сторону, чтобы он не мешался. Пару раз все-таки наступал на него и падал, теряя равновесие.

Змея шипела, когда он вонзался в нее ястребиными когтями и кусала хозяина в ногу. Хвост жил своей жизнью, и хотел показать, что он главный. Но делал только хуже. Вся беда в том, что цели было две, и они быстро перемещались, легко уходя от смертоносных ударов меча Хумбабы и его хвоста. Хозяин делал много лишних движений и плохо контролировал обстановку. Да и рога в данной ситуации только мешали. И кроме как устрашающего вида ни сколько не способствовали успеху. Хумбаба устал и начал потеть. Движения его замедлились и стали не столь быстры как в начале. Да и змеиные головы израсходовали весь свой яд впустую. И уже не представляли собой большую опасность. Братья пошли в атаку, только теперь решили поменяться местами, на этот раз Энкиду служил приманкой и стал вызывать Хумбабу на себя, а Гильгамеш начал заходить с тыла. И по команде лесного брата, одновременно прыгнули на чудовище. Гильгамеш своим мечом поразил его в затылок, Его друг, Энкиду, в грудь ударил боевой секирой. Тот последний раз взмахнул своим мечом, но братья тут же пригнулись, и меч просвистел у них над головами. «На третьем ударе пал он, Замерли его буйные члены, Сразили они наземь стража, Хумбабу,-- На два поприща вокруг застонали кедры: С ним вместе убил Энкиду леса и кедры. Сразил Энкиду стража леса, Чье слово чтили Ливан и Сирия, Покой объял высокие горы, Покой объял лесистые вершины. Он сразил защитников кедра -- Разбитые лучи Хумбабы. Когда их всех семерых убил он, Боевую сеть и кинжал в семь талантов, -- Груз в восемь талантов,-- снял с его тела, Жилище Ануннаков тайное открыл он». Но после такого кощунства у обители богов надо было срочно их задобрить, иначе живыми они их отсюда никогда не выпустили бы. Гильгамеш и Энкиду пытаются умастить солнечного бога.
- Друг мой, Гильгамеш! Мы кедр убили,— говорит Энкиду другу. - Повесь боевой топор на пояс, возлей перед Шамашем жертвенное возлиянье, дабы задобрить бога Солнца. Можно обойтись пивом или вином, а кедры мы доставим на берег Евфрата. Они нам еще пригодятся для строительства. Отличный материал – простоит вечно и жук-короед его не берет.
Ливанские кедры были тогда в цене и пользовались спросом не только в Междуречье, но и в Египте. Но еще ценнее было оружие Хумбабы. Это оружие богов, даже на них произвело впечатление, поскольку такого, братья еще не видели. Они с любопытством разглядывали боевые трофеи, не очень понимая из какого металла, был сделан этот кинжал, больше похожий на меч. И откуда вылетали смертоносные лучи, пронзающие все на своем пути. Также был непонятен какой-то прочный жгут соединяющий рукоятку с ранцем одеваемым на спину. На ранце продолжал мигать глазок красного цвета и волшебный меч продолжал гудеть, а с его острия срывались искорки и прожигали кожу, если вовремя от них не увернуться. Впрочем, гудение скоро прекратилось, и огонек погас. А может это они сами, его случайно выключили, нажав на какой-то рычажок или кнопку.
Именно тогда Иштар и обратила на него внимание, когда он начал валить вековые кедры у нее под боком, недалеко от дворца Владыки Цафона (Сион), у нее под домом. Кто посмел нарушить ее покой в обители богов. Она внимательно за ним следила. Не то, чтобы помогала, но, по крайней мере, не мешала. А вот Шамаш или Уту, явно к нему благоволит и все время помогает. Видно Хумбаба всем надоел, и боги решили избавиться от него, поэтому Гильгамешу особо и не стали препятствовать в их поединке, пусть победит сильнейший. А в случае его смерти, они найдут другого стража Кедрового леса, да и своей обители. Боги были в курсе всего происходящего, поэтому Иштар волей или неволей пришлось стать свидетелем этого поединка. Она с нескрываемым интересом наблюдала за Гильгамешем, к тому же давно хотела посмотреть на него в деле, так ли он хорош, как расхваливают его эти сплетницы при дворе Энлиля в Ниппуре, или он самый обычный мужчина в расцвете сил, ставший недавно царем. Нет, похоже, в нем что-то есть и говорят о нем не зря, ну, так надо их опередить и самой познакомиться с ним поближе, пока это не сделал кто-нибудь другой. А то вон уже подглядывают на соседней горке из-за кедра. Разволновались, лица у всех красные и все время хихикают – вот бездельницы, один ветер в голове.

Придворные фрейлины увидели Иштар, и их как ветром сдуло, потому, что она сняла лук и уже полезла за стрелой. Они решили не испытывать судьбу и вовремя удалились. Результатом своих наблюдений она осталась довольна, и все мысли теперь переключились на него. Богиня любви она, в конце концов, или кто? Неужели она не сможет найти ключик к сердцу этого красавчика? Надо срочно собрать на него досье – все, чем он интересуется, какие у него наклонности, что ест и пьет, выяснить мельчайшие подробности его личной жизни. Никаких секретов быть не должно, и только после этого, можно будет приступать к его обольщению.
Она приняла ванну, насыщенную лепестками роз и волшебной росой с цветов ливанских гор. Как богиня любви она всегда должна быть в окружении роз, миртов, анемонов, фиалок, нарциссов и лилий, соответственно и сопровождать ее любое появление на людях или при дворе мог только божественный аромат. Хотя она и так была еще свежа и привлекательна. Время не властно над ее красотой. И по земным меркам ей только двадцать. Так, что вся жизнь еще впереди. Но всегда хочется большего, нужно быть уверенной в себе на все 100%, поэтому пошла в косметический салон, проведя там кучу времени, чтобы исключить малейшую возможность оказаться неотразимой в нужный момент. Заодно послушала всякие сплетни и последние новости великосветской жизни. Но к дворцовым интригам была равнодушна, если только это не касалось ее самой. Не дай бог кому-то перейти дорогу. Гнев ее был велик. И горе тому, кто встал у нее на пути. Вот с Эрешкигаль она никак не могла выяснить отношения. Уж больно далеко живет. Не то, чтобы далеко, просто каждый день туда не сходишь, но ее злое воздействие постоянно ощущала на себе. Поэтому испытывала некоторые неудобства. Как заноза в пальце – маленькая, но постоянно мешает. Но придет время, она ее вырвет, пусть будет больно. Поболит немного и перестанет, зато станет легче. Сделала новую прическу, маникюр, педикюр и все остальное. После того как цирюльник завершил свою работу, пришли, визажист и косметолог специалисты по умащению и благовониям. Они накрасили верхние веки порошком зеленого малахита, смешанного с маслом и блесками, которые переливались на свету, создавая впечатление, что они окроплены небесной росой - смесь называлась Каль, а глаза подводили свинцовым блеском. Ей нравилась египетская мода, поэтому она решила сделать удлиненные глаза испуганной лани, а, кроме того, этот грим предохранял глаза от воспаления, вызываемого солнцем, ветром, пылью и насекомыми. Красная природная охра измельчалась и смешивалась с водой. Этой краской красили щеки и губы. Хна использовалась для окраски ногтей, а также, ладоней и ступней. Что может быть лучше, чем косметика из натуральных компонентов. Разве сравниться с химией и синтетикой. Как же ей можно пользоваться? Глаза подведешь, и тут же начинается раздражение. То прыщ вскочит какой-нибудь, то ячмень на глазу. Нет, определенно надо краситься только природными компонентами. Пусть хоть глиной, зато для здоровья полезно. Ладно, пора одеваться. Она была в смятении, не зная, что одеть - Костюм богини любви, или воина-Самурая? Нервно перебирая свой бесконечный гардероб, вмещавший в себя более тысячи костюмов от ведущих модельеров всего Верхнего Мира, в конце концов, решила все-таки остановиться на платье. Воздушное платье без рукавов, но с огромным вырезом, А ля Шанель, отлично подчеркивало фигуру, и не оставляло никаких секретов от любопытного наблюдателя. Можно конечно было пойти и в одной юбке, надев сверху только сердоликовое ожерелье, но это было бы более уместно, для вечернего богослужения со своими жрицами, или на ночной дискотеке во дворце Баала, но никак не на первом свидании. Можно вообще прийти без всего, но это будет немного позже и не здесь, а на Пелопоннесе, в данный момент это совсем не к чему. Так, что пусть будет вечернее платье: строго, торжественно и ничего лишнего. Ничто не должно отвлекать от главного. Дальше следовало надеть украшения, которым не было числа, но одевать на себя все не имело смысла. На золото он, судя по всему, не обращал никакого внимания и был спокоен к этому металлу. Поэтому пришлось обойтись самым необходимым; Тиара, Диадема, серьги, браслеты, ну и немного колец на пальцы. Ну, самый минимум. Все-таки царица и богиня, а не какая-нибудь провинциалка с Пелопоннеса. Те и преподнести-то себя не могут на публике, никакой фантазии. Считают, что если появилась «в чем мать родила», так этого и достаточно, а мужчины должны падать у их ног и складываться штабелями. Все было бы так просто. А если фигура далека от идеала? Тогда мужчины не падать будут к ногам, а ломиться прочь и не о каком обольщении тогда не может быть и речи. Нет, мои дорогие, вам еще учиться и учиться у нас, первозданной красоты не всегда бывает достаточно, чтобы завладеть сердцем мужчины, порой нужен и ум или изобретательность на худой конец. Но всего этого у них нет, хоть бы на Крит ездили иногда, там знают толк в высокой моде и в искусстве обольщения. Не грех и нам богам почаще к ним заглядывать, а то можно и отстать от жизни. Они вон как быстро шагают вперед по пути прогресса и процветания, так, что и нам за ними порой не угнаться. Их уже не надо учить, они придумывают вещи лучше наших, и своих учителей давно превзошли. Где они только берут такие смелые идеи и откуда черпают свое вдохновение. Не даром на показы высокой моды в Кноссе съезжается весь свет. У них есть что посмотреть и что перенять. Но сделать это нужно осторожно, что бы они, ни видели. А то могут и обидеться, что у них крадут идеи, и в следующий раз не пригласят. Им выгодно продавать самим, а не использовать для этого страны третьего мира. Их амбиции можно понять, ведь новые модели у них быстро расходятся по всему побережью, становясь предметом зависти менее удачливых модниц, которым не посчастливилось побывать не премьере лучших дизайнеров и модельеров Крита. Такое могли себе позволить лишь очень состоятельные люди.



Иштар как раз и одела одну из последних моделей платья из коллекции «Весна –Лето» пурпурного цвета, доставленных ей с Акротири. Пурпур, конечно, делали не на Крите, а в Финикии, не даром сидонские мастера славились производством стекла и пурпура, получаемого из морских моллюсков. Благодаря различным способам получения и обработки исходного красящего вещества, неоднократным пропиткам и другим искусным приёмам финикийцы достигали широкой гаммы оттенков от ярко-красного до тёмно-фиолетового. Стоило ли говорить, что ткани, окрашенные в пурпур, стоили дороже золота, но она богиня и могла себе позволить все, что угодно, тем более для такого случая - как долгожданного свидания. Дальше она умастила себя всю маслами, елеем, благовониями, еще раз себя придирчиво осмотрела с головы до ног и отправилась в путь. Природа замерла, и насторожилась. Солнце остановилось в недоумении, забыв направление по которому ему следовало двигаться, с любопытством взирая на непонятный объект. Стих даже ветер, боясь спугнуть волшебное видение. Иштар вся светилась и переливалась, как инертный газ в колбе. Аромат от нее исходил такой, что пролетающие мимо птицы падали вниз, а все звери валились с ног и начинали рыть землю. Они теряли ориентацию в пространстве, пытаясь найти источник завораживающего запаха. Они забывали все на свете: про своих жен и супружеский долг – зачем шли у куда спешили только минуту назад. Кем хотели пообедать только что. Добыча с охотником тупо смотрели друг на друга, пытаясь сообразить, где они видели друг друга, минуту назад. Как будто пелена им закрыла очи, и все перевернулось с ног на голову. Весь остальной Мир перестал существовать, он сжался до одного конкретного места - той небольшой дорожки, по которой прошла богиня. Не прошла, а проплыла, вся такая воздушная и желанная. Это был волшебный, животворящий след оставленный Иштар, когда она парила навстречу своей судьбе. В том аромате сконцентрировался весь внутренний мир богини, ради чего она и пришла на землю с такой почетной миссией, возложив на себя высокие обязанности не только перед людьми, но и ко всему живому на земле. Он вобрал в себя безграничную любовь и дикое желание, животную страсть и вечное блаженство. Каждый мог найти все, что хотел, о чем мечтал всю жизнь, но не было возможности воплотить свои буйные фантазии, и вот теперь сбылось самое сокровенное. Посчастливилось тому, кто оказался в нужное время и в нужном месте, чтобы испытать на себе божественную благодать. Голова кружилась, тело напрягалось, а силы удваивались, адреналин активно поступал в кровь разгоняя ее по всем самым отдаленным сосудам. Необходим был выход, накопившейся энергии, и они его находили, но не там где надо. Соединилось не совместимое - орел со львом, а гриф с быком, удав с гиппопотамом и скорпионом и пошло и поехало. Началась всеобщая вакханалия Любви и Жизни. Земля благоухала и расцветала буйством красок и неудержимым стремлением создать новые виды флоры и фауны. Она еще долго сходила с ума не в силах остановиться от благодати ниспосланной богиней. Впоследствии появились новые виды растений и животного мира. Какие-то непонятные гибриды, ставшие потом источником вдохновения для художников и поэтов на тысячелетия вперед, породив пегасов и сфинксов, крылатых быков и прочую экзотику. Но источник смятения в неокрепших умах быстро удалялся в юго-восточном направлении. Она летела к своей мечте, оставляя за собой животворящий след. Дорога богини Иштар. Сила ее воздействия в этом месте была настолько велика, что природа получила заряд на тысячелетия вперед. Здесь не было ни засух, ни наводнений, но климатические и природные условия сочетались так гармонично, что росло и плодилось все, что возможно. Даже если воткнуть сухую палку в землю – она давала корни, и вырастало дерево. Болезни отступали прочь, стоило только напиться из родника, вдруг забившего внизу оврага. Поэтому многие животные приходили сюда залечивать раны. А хищники не смели здесь охотиться, они восстанавливали здесь силы. Образовался заповедник Иштар, в котором были все равны и счастливы. Некая нейтральная зона, в которой никто ни мог причинить вред друг другу. Здесь можно было только отдыхать и зачинать потомство, что здешние обитатели с удовольствием и делали. Иногда к святому источнику приходили и люди в надежде получить исцеление от ран и болезней. А женщины страдающие бесплодием, испробовавшие перед этим все способы лечения, но так и ничего не добившиеся, испив воды святого источника, смогли потом зачать. Потому, что богиня Иштар незримо охраняла всех и давала им свою благодать.