Амур и Асмодей (полная версия)

Теплым сентябрьским деньком Асмодей устроился на скамеечке в сквере. Конечно, он принял человеческий облик, поэтому выглядел как мужчина лет пятидесяти. Его костюм свидетельствовал о хорошем вкусе, дорогие туфли – о достатке, а интеллигентное лицо – об уме. Правда, никто его особо не рассматривал. Люди чувствовали волны холода исходящие от сидящего на скамье мужчины и невольно ускоряли шаг.

Настроение у Асмодея было отвратное. И было от чего. Ему – злому духу, предназначение которого было разрушать браки, нечем было заняться. Если бы добро одержало вверх над ним, над злом, то он смирился бы с этим. Действительность была ужасней. Вверх над ним одержало еще большее зло, по сравнению с которым Асмодей выглядел безобидным мальчиком. Он был бессилен перед телевидением, пропагандирующим одноразовый секс и с таким успехом разрушающим браки, что само существование Асмодея становилось бессмысленным. Так унизить его!

Переполненный благородной яростью, он обратился к Сатане с предложением истребить всех журналистов, но его резко одернули, мол, мы не уничтожать должны союзников, а беречь и лелеять. К тому же ему указали на пробелы в его образовании. Всевышний однажды уже истребил род людской, организовав всемирный потоп. И что получил?

Содом и Гоморру! Братья-демоны, сестры-ведьмы тоже озлились на него, потому что Сатана в своем ежегодном послании потребовал от всех инноваций и модернизации, а тех, кто не преодолеет костность своего мышления, пообещал строго покарать. Надо ли говорить о том, что после таких событий репутация Асмодея пошатнулась. И теперь он был просто обязан был что-то придумать, чтобы вернуть себе былой авторитет.

А ведь были времена, когда имя Асмодея было у всех на устах. Даже в Библию попал, после того как умертвил семь мужей Сарры, прежде чем они исполнили свой супружеский долг. Как неистовствовала Сарра, страдая от бунта плоти, чуть с ума не сошла, но в грех не впала. Ангел Рафаил тут же оповестил об этом Всевышнего. Была проведена блестящая пиар-акция, вмешались высшие силы и Сарра получила в мужья благочестивого Товия, а люди наглядный пример того, что добродетель всегда вознаграждается. Уж он-то, Асмодей, знал, что Сарре в то время благочестивость Товия была до лампочки, более всего ее занимал деторождающий орган Товия, который она всю последующую жизнь любовно называла «ключиком счастья».

Нет, нынешние времена были не по душе Асмодею. Он их ненавидел, за цинизм, распутство и бессердечие. И впервые за многие тысячелетия своего существования Асмодей понял и признал, что без красоты и любви мир не только несовершенен, но и безобразен.

– Полностью с тобой согласен! – услышал Асмодей.
Повернув голову, он увидел Амура. Асмодей хотел было по привычке что-либо съязвить, но увидев, какой изнеможденный вид у Амура, понял, что и у того дела идут неважно и проникся к своему извечному врагу сочувствием.
– Что?! Дела идут неважно?
– Хуже некуда! – вздохнул Амур. – Видать мои стрелы всю свою силу потеряли. Страсть они, конечно, в людях пробуждают, только вместо любви один разврат и выходит.
– И у меня один разврат! – горестно заметил Асмодей.
– Тебе-то что сокрушаться, у вас вон в ад полноводная река, а у нас чахлый ручеек.
– Толку-то от такой реки. Одна ваша душа стоит как сто тысяч наших. А знаешь сколько мороки с этими мелкими душами?! Чертей не хватает, приходится из людей обслуживающий персонал набирать.
Помолчали, потому что не о чем говорить. У каждого была своя правда и спорить было не о чем.
Как известно, случайных встреч не бывает. Свела судьба, значит, одной тропкой люди шли, даже если в противоположных направлениях. Обоим одновременно одна и та же мысль в голову пришла.
– Слушай, – первым заговорил Асмодей, – а если мы с тобой в качестве эксперимента великую любовь сотворим.
– А нас за это не того… – не договорил свою мысль Амур, который в отличие от влюбленных всегда сохранял рассудок холодным.
– Главное результат! – стал убеждать его Асмодей. – Ты выполнишь, так сказать, свои функциональные обязанности, а я получу наконец-то хоть одну нормальную человеческую душу. У нас такой тандем получится, все будут завидовать. Я женщине за ее душу дам все, что она пожелает, а ты любовь ей подаришь.
– Почему именно женщине, а не мужчине? – спросил Амур.
– Тут у меня свой расчет. Во-первых, женщина хитрее мужчины и никогда не проговорится, что она душу черту продала за некоторые блага, во-вторых, она манком у меня будет служить, на не мужики будут слетаться, а я уж зевать не буду.
– Еленой Прекрасной будет у тебя, – подытожил Амур. – В теории звучит неплохо!
– Что ж тебя останавливает?! – стал терять терпение Асмодей, не чувствуя в ответах Амура никакого энтузиазма.
– Самая малость: для великой любви и великая душа нужна, – иронизировал Амур. – Ты вот сколько здесь в скверике сидишь?
– Да уж с утра.
– И много достойных людей мимо тебя прошло?!
Тут и Асмодей приуныл. А ведь как план был хорош!

* * *

В свои двадцать пять лет Дания твердо знала, что самая грустная штука на свете – это жизнь. У нее было высокое образование по сравнению с окружающими. Когда она это поняла, было поздно что-либо менять, уже появилась полная неудовлетворенность жизнью. Ее высокое образование требовало от жизни больше, чем та могла ей дать.
Дания преподавала литературу и русский язык, пытаясь внушить почтению к Пушкину и Достоевскому, но не очень успешно, потому что они были из другой непонятной для современных подростков жизни. Старая и опытная преподаватель литературы ее успокаивала: «Не переживайте особо, и в наше время было то же самое. Большинство из них прекрасно проживут без знания классики. Процент тех, кто читает Достоевского не меняется со временем. И это вселяет надежду».

Дания понимала, что до трагичного Достоевского нужно дорасти, что нужно что-то менять. Только вот беда – дураков в России стало не меньше, а даже больше. Куда нашим властям при их скудоумии до реформы такой тонкой материи как образование.
При всех своих многочисленных для современной жизни недостатков Дания к тому же влюбилась. Несчастье произошло всего лишь несколько дней назад, но она уже была на грани. Жизнь и вовсе превратилась в муку. Это заблуждение, что рак является самой страшной болезнью. Больше мук и страданий приносят душевные болезни. От внутренней борьбы с самим собой и жизненными проблемами люди сходят с ума, бросаются под поезд или заболевают раком. Сильная духом Дания не намерена была сдаваться. Она уже приняла решение – завтра она придет на работу и напишет заявление по собственному желанию. Видеть его каждый день и страдать ей было не под силу.
А начиналась все так мило и безобидно. Новый учебный год в школе начался с сюрпризов – в школе появился преподаватель-мужчина Александр Дмитриевич. Вся прекрасная и одинокая половина школы, а таких было большинство, возродилась к жизни. Через день стали известны все подробности его жизни и в таких деталях, которых он сам не знал. Каждая строила свой индивидуальный план его завоевания, каждая плела свою сеть будучи в полной уверенности, что именно она и есть та достойнейшая, которая завоюет его сердце.

Одна Дания не плела никаких сетей, понимая, что у нее, при ее внешности, нет никаких шансов против коллег-красавиц. Ум – это не то, что ценят мужчины, а красоту души не каждый разглядит. Однако получилось так, что из всего женского коллектива Александр выделил именно Данию. Если паучьи жала еще и не были выпущены, то только потому, что этому было разумное объяснение – Александр и Дания жили по соседству.

У них вошло в привычку возвращаться вместе домой и болтать обо всяких пустяках. Они сразу же почувствовали родство душ, а сегодня они и вовсе перешли на откровенность.
– Почему вы бросили свой бизнес пошли работать в школу? – спросила Дания, когда они шли домой. Шли медленно, словно были на прогулке. Им как-то хорошо было вдвоем.
– Из-за пирамид.
– Из-за каких таких пирамид? – не поняла Дания.
– Из-за разных, – ответил Александр, не внеся своим ответом никакой ясности. – Вы знаете, почему древние египтяне строили пирамиды?
– Нет, – решила не умничать Дания, хотя у нее и была своя гипотеза.
– Они предупреждали человечество, что пирамиды – это ее враги.
– Почему?
– Потому что их используют для обмана людей. Возьмем финансовую пирамиду, чтобы заплатить предыдущим вкладчикам, требуется новые дураки. Пирамида рушится, когда дураки заканчиваются. Все государства также построены по принципу пирамиды. На верху пирамиды сидят умные люди и сторожат власть. Когда народ прозревает, то тогда и их власть рушится. Я понял, что и сам строю такую личную пирамиду и решил завязать, пока не поздно.
– Это была единственная причина? – почему-то спросила Дания.
– Нет. Еще из-за того, что жизнь – это война. Тот, кто не наступает, нанося смертельные удары, тот погибает. Тот, кто ждет, когда на него нападут, – погибает. Тот, кто не опережает противника в обширности военного замысла, – погибает.
– Неужели у вас было так много врагов? – ужаснулась Дания.
Она знала, что бизнес сопряжен со множеством рисков, но чтоб так серьезно!
– Жадность, бесчестность, эгоизм, зависть, лицемерие, клевета, ненависть, воровство, прелюбодеяние, убийство, слабоумие, помешательство и душевная опустошенность, – вот мои враги, да и каждого человека, – ответил Александр. – Я решил сократить количество врагов до минимума, поэтому и пошел работать в школу.
– Не жалеете?
– Нет, впервые сплю спокойно, а в выходные отдыхаю. Еще будут вопросы?
– Нет, – сказала Дания.
– У вас еще один вопрос остался, – улыбнулся Александр. – Спрашивайте, отвечу.
– Это будет не вопрос, а комплимент, – заметила Дания. – Как такого мужчину могла бросить женщина? У меня в голове не укладывается.
– Не у вас одного, у меня тоже в голове не укладывается. Видите ли, я очень хотел детей, а моя жена, как выяснилась, нет. Тайком от меня сделала аборт. Только тогда я понял, что у нее сильно развита первая сигнальная система, а вторая напрочь отсутствует. Вот я ушел от нее, оставив ей квартиру. Пусть наслаждается жизнью, сколько сможет.
– Сильно переживали? – посочувствовала Дания.
– Больше на себя сердился, – ответил Александр. – Совсем слепым был, ничего не видел. Вот она и открыла мне глаза, видимо, таково было ее предназначение. Чем более в молодости пострадаешь, тем защищенней для жизни становишься.
У сквера они расстались, Александру нужно было в другую сторону, а у нее дом был как раз за сквером. И хотя каждый пошел своей дорогой, думали они об одном и том же – об отсутствии гармонии в жизни. Александр жалел о том, как несправедливо, что природа не наделила Данию красотой, тогда у него не было бы никаких сомнений в своих чувствах к ней. Дания сожалела о том же самом. Погруженная в размышления о жизни, Дания ничего вокруг себя не видела. Шла, опустив голову, по направлению к дому.
– Девушка, вы не могли ответить на пару вопросов? – услышала она, а затем увидела перед собой двоих мужчин интеллигентной наружности.
Ей было не до вопросов, потому что их и без того было слишком много, но вслух она сказала:
– Задавайте!
– Вы в бога верите? – спросил мужчина, который чем-то неуловимо напоминал Александра только был намного старше.
– Нет, – ответила Дания.
– А в инфернальные силы? – вступил в разговор другой мужчина с колючими глазами.
Дания хотела коротко ответить, что в ад она тоже не верит, но вспомнила, что спешить ей некуда и развернула свою мысль.
– Как в существующие самостоятельно силы не верю, а вот в то, что человечьем обличье живут демоны и ведьмы, верю свято. Жизнь не раз подбрасывала убедительные аргументы.
– Уже лучше! – усмехнулся мужчина с колючими глазами. – Давайте допустим, что инфернальные силы существуют. Предположим, что я один из них. И я вам предлагаю продать мне, Асмодею, душу, за то, что оделю вас вечной и нетленной красотой.
«А ведь впечатление сумасшедшего не производит!» – подумала Дания.
– Договор, разумеется, кровью нужно подписывать? – спросила она с иронией.
– О нет, обыкновенной ручкой. Чернила только красные, дань традиции.
– Хорошо, я согласна, – сказала Дания, понимая, что лучше всего с сумасшедшими не спорить.
В то же мгновение в руках Асмодея появился договор, написанный красивым каллиграфическим почерком. Дания мельком прочитала текст, расписалась и спросила:
– Теперь я могу идти?
– Разумеется! – дружно произнесли мужчины и расступились, чтобы дать ей дорогу.

* * *

– Ну как? – спросила Асмодей у Амура, который провожал Данию восхищенным взглядом.
– Бесподобно. Как ты сумел сделать ее такой красивой?
– Использовал портретный принцип. Помнишь, у Оскара Уальда Дориан Грей всегда молод и красив, а портрет его ужасен. У этой девушки все наоборот – душа ее столь прекрасна, что я всего лишь произвел внутреннюю трансформацию.

* * *

Вернувшись домой, Дания по привычке бросила взгляд на зеркало, которое висело на стене в прихожей и окаменела. В зеркале она увидела огромные глаза, в которых застыло удивление, и нереально красивую девушку.
– Этого не может быть! – наконец проговорила она.
Дания машинально поправила волосы и отражение повторило ее движение.
– Значит я действительно продала свою душу дьяволу! – пришла она к единственно верному выводу, потому что ей нечего было противопоставить очевидным фактам.
Она прошла в кухню, поставила на газовую плиту чайник, не переставая размышлять о случившемся. Еще не успела закипеть вода в чайнике, а она уже знала, что ей следует предпринять.
– Асмодей! – грозно призвала она.
Воздух в кухне сгустился и через мгновение на стуле сидел Асмодей.
– Что? Решили договор расторгнуть? – усмехнулся он.
– На чай решила пригласить, – ушла от ответа Дания.
– А сладкое к чаю есть? – оживился Асмодей. – Видите ли, обретая плоть, мы затрачиваем очень много энергии. Сладкое как нельзя лучше восполняет затраты.
– Торт есть, бисквитный, – ответила Дания.
– Отлично! – хлопнул в ладоши Асмодей.

Дания заварила чая, нарезала большими кусками бисквитный торт и налила Асмодею крепкого чая с молоком. Проявив гостеприимность, Дания перешла к делу.
– В моем случае, как я понимаю, вы схитрили?! – полуспросила, полуутвердила Дания.
– Не без этого! – согласился Асмодей.
– Значит, я могу расторгнуть договор?
Асмодей помедлил с ответом, но затем честно признался:
– Да, но только не пойму – зачем? Неужели вы недовольны результатом. Я сам готов предложить руку и сердце. И я не шучу, у меня с душой проблема, а сердце работает как часики.
– Все дело в логике, – ответила Дания.
– Позвольте поинтересоваться, в какой еще такой логике? – с иронией спросил Асмодей.
– Если существует Сатана, то глупо не верить во Всевышнего.
– Понимаю, куда вы клоните, – усмехнулся Асмодей. – Предпочитаете помощь Всевышнего. Увы, ничего не выйдет!
– Это еще почему? – возмутилась Дания.
– Ох! – вздохнул Асмодей. – Какие же вы, люди, глупые. Помните, что Всевышний изгнал Адама из рая, но забываете, с какой целью. Для того, чтобы страдал. Искупал, так сказать, свои грехи. На Земле мы главные и предназначение наше умножать страдания сынов и дочерей Адама. Да вы хоть у него спросите?

Дания хотела было уточнить, у кого именно, но не успела, потому что не успела задать вопрос. Воздух в кухне вновь сгустился и теперь на другом стуле сидел Амур.
– А вы кто? – спросила Дания.
Амур встал, представился, отвесив при этом почтительный, затем сел на стул и спросил:
– Извините, а нельзя ли и мне чаю?
– Разумеется, можно, – сказала Дания.
– Вынужден признать, что Асмодей говорит чистую правду, – подтвердил Амур истинность слов своего врага-приятеля.
– Если на земле они главные, то вы что здесь делаете? – спросила Дания.
– Противодействуем злу, пробуждаем в людях добрые чувства. Я, как известно, соединяю сердца людей, побуждаю их к созданию крепкой и дружной семьи.
– А я с успехом эти союзы разрушаю, – вновь вступил в разговор Асмодей, малодушно умолчав при этом как ничтожна его роль в разрушении семей.
– Если я вас правильно поняла, то вы, господин Амур, можете сделать так, чтобы Александр полюбил меня? – спросила Дания, решив быть искренней со своими гостями, поскольку они были в курсе ее сердечных дел.
– Могу! – ответил Амур.
– Боюсь, что эта любовь будет весьма и весьма хрупка, – заметил Асмодей, но без всякой язвительности. Так, всего лишь константировал факт.
Дания задумалась. К тому времени, когда гости не оставили от торта и крошки и вдоволь напились чаю, она уже приняла решение.
– Я желаю расторгнуть наш договор! – заявила она Асмодею.

Брови Асмодея удивленно взметнулись вверх, но он ничего не сказал, а только протянул Дание договор. Убедившись, что он тот самый, который она подписала, Дания стала рвать его в клочья.

– Я временно сохраню вам красоту, – сказал Асмодей. – У вас будет время подумать. Надеюсь, что вы перемените свое решение. Как только что надумаете, призовите меня – явлюсь по первому зову.
Вместо ответа Дания холодно спросила:
– Быть может, еще чаю, господа?!
Поняв намек, гости учтиво поклонились и тотчас же бесследно растворились в воздухе.
Дания провела бессонную ночь. Разные мысли будоражали ее сознание, не давая заснуть. Лишь к утру она забылась неглубоким сном, который тут же был прерван трелью будильника сотового телефона.
В ванной Дания убедилась, что бессонная ночь не оставила никакого следа на ее прекрасном лице.
Первой ее мыслью было не ходить на работу, но немного поразмыслив, она пришла к выводу, что Асмодей рассчитывают именно на такой шаг с ее стороны, поэтому взбодрив себя крепким кофе, она вышла из дому.
В учительскую она вошла с некоторым волнением. Как на грех, в этот утренний час она была полна народу, даже директриса Нина Борисовна была здесь. Когда она переступила порог учительской, моментально прекратились все разговоры и наступила глубокая тишина. «Наповал сразила!» – поняла Дания.
– Господи! Да это же Дания! – первой пришла в себя Зоя Алексеевна, которая отличалась особой проницательностью, по причине отягощенности тяжелым жизненным опытом.
И тут все разом заговорили. Посыпались вопросы. Дания заранее решила, что откроет всю правду. Выслушав ее короткий, но содержательный рассказ, директриса воскликнула:
– И ты, имея такие связи, работаешь преподавателем!
В волнении она упустила из виду тот факт, что Дания свела знакомство с Амуром и Асмодеем не далее как вчера.
Одна Зоя Алексеевна не растерялась:
– Вот что, милочка, призови-ка нам этих господ. У нас до них дел много!
Дания исполнила просьбу. Асмодей и Амур явились по первому зову. Асмодей сразу же спросил Данию, не передумала ли она?
– Нет, – твердо ответила Дания, – но вот у них много просьб и желаний. Желаю успеха.

Сказав это, она вышла из учительской. На нее уже никто не обращал внимания, так как все переключились на Асмодея и Амура. Доподлинно неизвестно, что происходило далее в учительской, но, если исходить из народной поговорки, гласящей – где баба побывала, там черту нечего делать – нечто из ряда вон выходящее. Известно только, что после событий в учительской Асмодей и Амур пили горькую на брудершафт и еще долгое время пребывали в особо угнетенном состоянии, именуемым в простонародии депрессией.
Дания же направилась домой, понимая, что никаких занятий сегодня в школе не будет. В коридоре она встретила Александра.

– Здравствуй, Саша, – грустно прощаясь, проговорила она и продолжила свой путь.
Александр долго и задумчиво смотрел ей вслед, мучительно пытаясь вспомнить, кто это прекрасная девушка. Так и не вспомнил, поэтому ринулся в учительскую, чтобы идентифицировать личность незнакомки.

Вернувшись домой, Дания взглянула в зеркало и заплакала. Из зеркала на нее смотрела царевна-лягушка. Она с трудом добрела до кровати, легла и, как это не странно, моментально уснула.

Проснулась она от того, что кто-то настойчиво трезвонил в дверь.
На пороге стоял Александр.
– Собирайся, поедешь со мной, – сказал он.
– Куда? – спросила Дания.
– Секрет, но все будет хорошо. Просто доверься мне.
Кому, кому, а Александру Дания всегда была готова довериться.

* * *

Через месяц Александр и Дания сыграли свадьбу. Можно было бы и раньше, но весь этот месяц она провела в больнице. Над ее лицом колдовал искусный пластический хирург. Результаты превзошли все ожидания – глядя на нее мужчины даже не пытались скрыть свое восхищение.

Асмодей и Амур незримо присутствовали на ее свадьбе. Они пребывали в приподнятом настроении. В высших инстанциях их эксперимент признали удачным и теперь они были в фаворе. Дело осталось за малым – найти людей, которые выдержат испытания и сохранять душу, без которой не может быть ни истинной любви, ни истинной красоты. А без любви и красоты жизнь превращается в ад.

Победитель конкурса 20 лучших статей месяца январь-2011