Время - ваш палач. Глава 2

* * *
В одном из сел его арестовали красноармейцы и привели к комиссару Василию Блюхеру. Он с интересом некоторое время разглядывал Азаля.

– Много же вреда ты принес нам! – наконец сказал Блюхер. – Не сосчитать сколько наших солдат, вняв твоим словам, дезертировало. Почему они тебе верят?
– Они мне верят, потому что я говорю им правду.
– В этом мире у каждого своя правда, – усмехнулся Блюхер.

Азаль промолчал.
– Что же ты молчишь, ничего не возражаешь? – спросил Блюхер.
– Ты меня все равно не услышишь, – ответил Азаль.
– Я постараюсь, – сказал Блюхер. – Скажи, почему ты считаешь нас, большевиков, злом?
– По рождению, – ответил Азаль. – Вы рождены прежней властью, а зло может породить только зло. Скудоумный правитель Николай породил вас, за что будет гореть в аду и никогда ему не будет прощения.
– И какая же сила нас победит? – спросил Блюхер.
– Вас победит новое зло, которое вы же сами породите, – ответил Азаль. – Другие придут вам на смену, но и они будут убивать свой народ, но только иными способами.
– И какими же? – спросил заинтригованный Блюхер.
– Ты получишь ответ на этот вопрос в конце своей жизни, – ответил Азаль. – Ты будешь умирать долго. Сначала умрет твоя душа. Ты уже не способен будешь любить и мечтать, будет жить только твоя бледная тень, изо дня в день творя зло.
– Ты не можешь предвидеть будущего и никто не может, – разозлился Блюхер, – но твое будущее я знаю, сейчас тебя выведут во двор и расстреляют.

Тщетно Василий Блюхер всматривался в лицо Азаля. Он оставался таким же спокойным и невозмутимым, каким был, когда его привели.
– Вывести и расстрелять, – приказал Блюхер, двум красноармейцам.
У самой двери Азаль остановился, повернулся к Блюхеру и произнес только одно слово:
– Даджаль!
Во дворе дома прозвучал короткий глухой выстрел. Блюхер залпом выпил стакан мутного самогона.

И вдруг раздался оглушительный взрыв. Земля содрогнулась, изба заходила ходуном, стекла в окнах треснули и посыпались стеклянным дождем. Блюхер и хозяин дома выскочили на крыльцо. Вдали поднималось к небу черное облако пыли такое огромное, что заслонило собой солнце.

– Что случилось? – недоумевая вопросил Блюхер.
– Сердце-гора под землю ушла! – ответил бледный хозяин.
– Что за глупости ты говоришь! – возмутился Блюхер. – Как гора может уйти под землю?!
– Своим глазам не верите, начальник?! – возразил хозяин дома.
– Но как это возможно?! – недоумевал Блюхер.
Хозяин пожал плечами.
– У каждой горы есть свой дух. Если духа убить, то и гора перестанет существовать. Видно, духа горы вы убили, начальник.
Блюхер посмотрел на хозяина тяжелым и мутным взглядом, тот опустил голову.
– Кто такой Даджаль и как он выглядит?
– Даджаль – это бог Лжи, антихрист. Он может быть человеком, государством и невидимой силой. Как человек он спит и бодрствует, ходит по земле, так как родился от отца и матери. Один глаз у него – тусклый и уродливый, а второй налит кровью.
– Ну я своим внешним видом никак не похож на этого Даджаля, – усмехнулся Блюхер. – А какие другие его проявления?
– Второе проявление – это государство, построенное на лжи, третье – невидимая сила, которая управляет людьми и уводит от божьего пути.
– Вот значит как! – сказал Блюхер и закончил неприятный для него разговор.
В этот день он напился. Вскоре это у него вошло в привычку.

* * *

В родном Уткуле в это время в муках рожала Айсу. Возле нее хлопотала бабушка Зайнаб. Тревога была в ее сердце, но она ее не показывала. Роды длились уже двенадцать часов, измученная Айсу была совсем уже без сил. Когда она услышала крик сына, то в ней уже не оставалось жизни.
– Сын у тебя! – громко сказала бабушка Зайнаб.
– Дайте мне посмотреть на ребёнка, – чуть слышно проговорила Айсу.

Бабушка Зайнаб передала ребёнка в ее объятья. Она страстно прижалась холодными и бледными губами к его лбу, провела рукой по лицу и вернула его бабушке Зайнаб. Осмотрелась вокруг, вздрогнула и умерла.

Всему своё время. Оборот судьбы свершился ещё раз, чтобы восстановилось древнее равновесие. Родился новый человек, который продолжит дело отца.

Освобожденная душа Азаля поспешила к родному дому, где встретилась с душой Айсу.
– Я только об одном жалею, – сказала Айсу.
– О чем же? – спросил Азаль.
– Наш сын никогда не узнает ни материнской ласки, ни отцовской заботы.
– Он всегда будет окружен любовью и заботой, – возразил Азаль. – Наши родители позаботятся об этом.

И тут они увидели, что к ним подлетело белое облачко, на котором стоял мальчик, одетый в зеленый халат и такого же цвета была чалма на его голове, в руках у него был посох.
– Кто ты? – в один голос спросили Азаль и Айсу.
– Махди, – ответил мальчик.
Азаль и Айсу низко поклонились двенадцатому имаму.
– Он послал меня к вам. Отныне вы станете ангелами-хранителями вашего рода, – сказал Махди и коснулся каждого своим посохом и они обрели облик ангелов.

О большем они и не могли мечтать.

Глава 2

Василий Блюхер сеял вокруг себя смерть и понимал это. Он был властью, ненасытным зверем, которому каждый день нужны новые жертвы. Иначе власть не могла существовать. Он сеял вокруг себя страх и управлял жизнью людей, владея их мелкими душами. Кто-кто, а уж Блюхер-то знал, насколько мелочна душа человека. Никто никого не заставлял писать доносы, сами люди имели большую охоту к ним. Одни, чтобы отомстить, другие, чтобы убрать начальника и самому занять его места, третьи улучшали за счет соседа свои бытовые условия. Человек всегда найдет причину для ненависти к ближнему.

Блюхер знал, что его тоже многие ненавидят, поэтому единственным способом выжить было успеть предать первым. Он строго следовал этому закону жизни и преуспевал.

Сегодня у него был на допросе его одногодок – Георгий Сергеевич Переверзев. Он организовал бригаду из судей Верховного суда и прокуратуры, которые изучали дела и отменяли приговоры, как незаконные. Василий Блюхер удивлялся наивности этих людей – неужели они не понимают, что именно честные и порядочные люди всегда враги власти, а нынешней, тем более.

«Что же ты, наивный человек, натворил? Восстановил справедливость. Да после этого ты главнейший враг. Теперь тебя ничто не спасет, расстреляют. Ты сам себя приговорил, хоть это ты понимаешь?» – искренне сокрушался Блюхер, когда увели подледственного.

Он злился и на Переверзева, но более на самого себя: «Сорная трава живет по законам жизни, а хлеб растет по божьим законам. Плевелы оставляем, а зерна уничтожаем! – продолжал злиться уже на весь мир Блюхер. – Какое же будущее мы создаем? Какую же мерзость мы возводим?».

Настроение у него было отвратительное и он знал, что сегодня вечером обязательно напьется.

В дверь постучали, он спрятал все чувства и крикнул:
– Войдите.
В кабинет вошла девушка и у Василия Блюхера защемило сердце. Озарение снизошло на него и он понял, чего ему так не хватало в жизни. Ему не хватало одного – самой жизни. Он смотрел на девушку и она уносила из его мрачного кабинета в другой мир.

Бросить все, уехать в какую-нибудь деревню, построить там дом, растить хлеб и усталым от трудов возвращаться домой, где его ждала бы самая желанная. И непременно куча детей. «Что же ты так поздно пришла в мою жизнь!» – сокрушился он, осознавая всю невозможность осуществления столь простого желания. Вслух же он сказал:
– Слушаю вас.
– Мой отец ни в чем не виновен, – выдохнула она.
– А кто ваш отец? – спросил он.
– Георгий Сергеевич Переверзев. Он ни в чем не виновен. Я жизнью своей клянусь.

Василий Блюхер улыбнулся ей. Напряжение и тревога в ответ на эту улыбку спала с лица Ксении и красота ее переменилась.

В жизни Василия Блюхера было много женщин. Он часто их менял: чем ниже он спускался в ад, тем чище должна быть женщина. Его тянуло к молодости и чистоте. Те, кого он оставлял, вздыхали с облегчением. Из страха они не пытались уйти сами, но когда он их отпускал, то им нужно было некоторое время, чтобы вернуться к жизни.

В голове Блюхера моментально созрел план.

– Вы напрасно беспокоитесь, – сказал Блюхер. – Сейчас же затребую дело вашего отца и сам его посмотрю. Если хотите, то вечером загляну к вам и расскажу.
– Да, конечно же, – обрадовалась Ксения. – Сейчас я вам напишу свой адрес.

Продолжая улыбаться, Василий Блюхер дал ей листок бумаги и свою ручку. Ксения, конечно же, могла не писать свой адрес, поскольку он был в деле. Об этом Блюхер предпочел умолчать. Девушка протянула ему листок с адресом и вернула ручку.
– До вечера, – сказала Ксения, робко улыбнувшись.

Она ушла и унесла из кабинета жизнь. Блюхер взглянул на листок с адресом. Унее был красивый и изящный почерк, а сам лист пах сиренью. Он глубоко вдохнул этот запаха и спрятал лист в карман.

* * *
Едва он позвонил, как дверь распахнулась. Приветливое выражение ее лица тотчас же сменилось тревогой, когда она увидела, как мрачен Василий Блюхер.

– Проходите, – упавшим голосом пригласила она. – Все так плохо?
– Плохо, – подтвердил он, – давайте присядем, поговорим.
– Да, конечно, – потерянно сказала Ксения.

Она прошли в зал, он сел в удобное кресло, а Ксения осталась стоять. Она была в таком возбужденном состоянии, что не могла без движения. Блюхер был краток и точен, ее отца обвиняют в том, что он состоит в троцкистской организации, которая поставила своей целью свергнуть Советскую власть.

– Это чудовищная ложь! – воскликнула Ксения.
– Знаю, что ложь, но есть свидетели, которые указывают, что он не просто участник, а один из руководителей.
– Наговор, – решительно отвергла все обвинения Ксения.
– Полностью с вами согласен, – сказал Блюхер, – но люди, которые наговаривают на вашего отца, таким образом спасают свои жизни.
– Мерзавцы! – воскликнула Ксения.

Она кружила по комнате, заламывая руки, а Блюхер любовался ею. В своем волнении она была прекрасна.

– Что же делать? Что же делать? – спрашивала она себя, совершенно поверив Блюхеру и решив, что он бессилен что-либо изменить.
– Я попробую помочь, – сказал Блюхер.

Ксения остановила свое кружение, резко повернулась к нему и спросила:

– Как?
– Представлю дело так, что твой отец был нашим агентом и помогал выявлять врагов Советской власти, но я рискую жизнью, спасая его, – сказал Василий, – а ты чем готова пожертвовать ради него?
– Всем, – ответила Ксения. – Я вам заплачу столько, сколько вам потребуется.

Блюхер усмехнулся:

– Деньги мне не нужны. Мне нужна ты.
– Нет! – сказала она решительно.
– Ну что ж, – сказал Блюхер, – значит не договорились.
Он поднялся, чтобы уйти
– Постойте! – воскликнула она.
Он остановился и посмотрел на нее.
– Поклянитесь, что вы спасете отца! – сказала она.
– Своей жизнью клянусь, – ответил Блюхер.
Их взгляды встретились. В глубине ее глаз он увидел сомнение, но она покорно направилась в спальню.
– Я позову, – сказала она, – и, пожалуйста, не включайте свет.

* * *

Блюхер любил ее и каждую ночь насиловал. Она сдерживала себя и проявляла в этом упорство. Лишь однажды природа взяла свое, против своей воли Ксения страстно откликнулась и только в эти мгновения он осознал, чего он лишен.

Блюхер не хотел никому ее отдавать. Он чувствовал, что вот оно его последнее счастье в его жизни. Такой чистой красоты ему уже не встретить в этой жизни. Она – прощальный поцелуй. После нее уже не будет жизни.

Он не хотел, чтобы она принадлежала еще какому-нибудь мужчине. Пусть лучше погибнет, но вместе с ней погибнет и он. С каждым днем он становился все уязвимее для своих врагов. И он решился.
– Завтра тебя вызовут к следователю на допрос и арестуют, так что собирайся. Бери самое необходимое и уезжай в какую-нибудь глушь.
– Что с папой? – спросила Ксения.
– У него растрельная статья.

Она посмотрела на него с презрением, но ни одного слова укора не произнесла. В глубине души Ксения все это предвидела, но она любила отца. Блюхер ждал, что она обрушится на него с проклятьями, но она лишь молча собирала вещи.
– Что ж ты молчишь?! – укорил он ее. – Назови меня мерзавцем, негодяем. Отведи душу.
– Зачем? – отозвалась она. – Разве слова что-нибудь изменят. Ни ты, ни жизнь от этого лучше не станет. Теперь я знаю, что в этой жизни преуспевают подлецы и мерзавцы. И потом, ты же спасаешь мне жизнь.

Она взглянула прямо ему в глаза.
– Или свою?
– Свою тоже, – признался Блюхер.
– Уходи! – сказала Ксения. – Рядом с тобой даже дышать тяжело.

* * *

Ксения Переверзева бежала из Москвы, сначала поездом, затем на попутках все дальше и дальше. Она даже не знала, куда едет, только знала почему. Она навечно порвала с прежней с жизнью и теперь ей хотелось уехать как можно дальше, чтобы даже расстояние свидетельствовало, что с прежней жизнью покончено.

Судьба привела ее в Уткуль. С открытием нефти на Урале аул вырос в город и получил новое имя – Лучегорск.

Она устроилась на стройку чернорабочей. Ксения подозревала, что в ней зародилась нежеланная жизнь, поэтому таскала кирпичи, мешала бетон и другую тяжелую физическую работу. Она надеялась, что у нее случится выкидыш. Только все было напрасно, тяжелая физическая работа пошла хрупкой и изящной девушке на пользу, против своей воли она пополнела и еще более похорошела и жизнь в ней упрочилась.

* * *

Красота Ксении настолько поразила Абрам Цукермана, что он сумел преодолеть свою природную застенчивость. Подошел к ней и сказал:
– Более красивой девушки, чем вы, я в жизни своей не видел! Только почему у вас глаза печальные?

Она улыбнулась столь откровенному комплименту, но промолчала.
– Если я вам не противен, то не могли бы вы вечером пойти со мной в клуб.
Она отрицательно покачала головой.
– Но почему? – воскликнул Цукерман.
– Устала! – ушла она от ответа.

И она разошлись, но его искренний и откровенный комплимент весь день грел ее душу. На следующее утро она уже забыла о нем: случайная встреча, случайные слова.

Однако Цукерман не забыл о ней. Он встретил ее после работы и преподнес цветы.
– Я люблю вас! – сказал он.
– Я жду ребенка, – честно призналась она.

Затем с грустью посмотрела на него и добавила:
– И вряд ли я смогу вас когда-нибудь полюбить.
– Моей любви хватит на всех, - проявил он твердость.

Вскоре они стали мужем и женой. Лишь единственный раз в жизни Абрам Цукерман напомнил ей о прошлом, когда родился сын.

– Назови его Владимиром, – предложил он, – ведь они владеют миром.

Она не стала возражать, тем более, что целиком признавала правоту его слов.

Василий Блюхер так никогда и не узнал, что Ксения родила от него сына. Он благополучно пережил тревожные времена, следуя своему основному правилу жизни – успей предать первым. Вышел на заслуженный отдых и проживал один в трехкомнатной квартире. Здоровья он был крепкого, только вот левый глаз поразила катаракта и он покрылся белесой пленкой, а второй налился кровью. Его мучали частые головные боли, а по ночам снились кошмары. Спасался он водкой. Пил по-черному. Когда по утрам он вынужден был смотреть в зеркало, то каждый раз вспоминал некогда брошенное ему – Даджаль. Он не спорил. Не было ни сил, ни желания, да и к чему лгать самому себе.

С утра он начинал наливаться водкой и единственным его желанием было – не проснуться. Однако ему пришлось помучиться. Его хватил удар, а затем его парализовало. К несчастью, это случилось на улице. Его отвезли в больнице, где целых два месяца он находился в ясном уме, но говорить не мог. Он не мог крикнуть им – убейте меня, я не хочу жить. Врачи со столь уважаемым человеком обходились почтительно и прилагали все усилия, чтобы вернуть его к жизни. А его мучили кошмары, каждую ночь он видел свои жертвы, приходя в ужас от того, как же их много. Лишь за мгновение перед кончиной он увидел Ксению. Она тоже увидела его и ее лицо исказилось от ужаса. Это было последнее, что он увидел.