Перекур.

В обеденный перерыв бригада собралась в курилке.

- Вань, едем на рыбалку?
- Не, ребята, не могу, дела.
- Да брось ты. Все свои.
- Честное слово не могу. Собрались с Валькой к её родителям.
- Тарасыч, ты глянь на примерного семьянина.

Тот, поглаживая седеющие усы и докуривая сигарету, ответил.
- И чего гогочешь? Правильно мужик поступает. Баба у него в положении.

- Ну, да?! Вань что, правда?
- Вчера ходила в консультацию.
- Лезгинку танцевал?
- Ещё бы.
- Хорошо нам мужикам. Не рожать!
- А ты, Прыщ, помалкивай! – Осадил самого молодого участника беседы Тарасыч. – Вот заведёшь семью, узнаешь что легче. Рожать, аль девять месяцев переживать.

- Даже больше, - поправил его Иван.
- Ну, да, потом малый ночью спать не даст.
- Это потом, я вон за три месяца уже намучался. Валька всё по науке решила. Меня по врачам затаскала. Мало, анализы всякие, так ещё ни тебе пива, ни тебе табака.
- То-то, гляжу, последнее время праведником сделался.
- И правильно, - заступился за Ивана Тарасыч, - Дитё здоровым должно быть.

- И этого мало – продолжал Иван – Валька, во что бы то ни стало, хочет девку.
- А ты?
- Что, я? Мне, в принципе, без разницы. А у неё всякие там бабские расчёты. Когда и как. Это значит, чтоб девка получилась.
- Значит, живёте с ней по расписанию.
- Последние месяцы выходит что так. И своими переживаниями замучила. Всё ей кажется, что не получится.

- Это ещё цветочки. Вот, не дай бог, тошнить начнёт, набегаешься. Во-первых, им в это время спать больше надо, какао в постель, да и всё остальное. Начнется, то она хочет, то не хочет. Подай ей среди ночи апельсин. Принесёшь уже не надо. От одеколона, который она же подарила, её воротит. Сигареткой затянешься, и того хуже. То ей огурчика подавай, да не каких попало, домашних. А через пять минут торт шоколадный.
- Так это ж сума сойти!
- То-то! Но, это не просто так, не каприз, понимать надо. Дитё просит, вот бабы и привередничают.

- А у моей, так в первые месяцы вообще характер испортился, всё ей не так. Ворчливой стала, жуть. Чуть что, всё не по ней. Чуть, что и в слёзы.
- Наверное, тяжело всё это терпеть?
- А ты подумай, каково ей в обнимку с унитазом. Думаю, похлещи, чем после пьянки. И каждый день, а то и по нескольку раз за день, месяца три.
- Не всю беременность?

- Нет, потом проходит. Но, тут другой бзик начинается. Как у животных, инстинкт самочки просыпается. Непременно заставит ремонт делать. Гнездо, значит обустраивать.
- Не, мы сделали. В прошлом месяце.
- Всё равно. Будешь противиться, сама начнёт. Ты ж не допустишь, чтоб она с пузом по стремянкам лазила? То-то!

- Самое трудное это на последних неделях. Хоть из дому беги или сам рожай. Замучает нытьём «когда? ну когда же?»
- А я ещё, с дуру, согласился присутствовать при родах. Скажу вам парни, не повторяйте моей глупости. Чуть с ума не сошёл. Ей, конечно плохо, мучается бедная. Так она, хотя бы кричать может. А ты, как последний идиот, смотришь на всё это, страдаешь, кажется, самому больно. А что делать? Роды не ускоришь, врача не поторопишь. Разве, что успокаивать её. Да и то, может быть ей и легче от этого, только вряд ли вам это скажут.
- Да. – Задумчиво подытожил беседу Тарасыч. – Самое счастливое время, пока она ещё в роддоме, но уже с ребёнком. Можно и расслабиться. Вроде бы уже и отец, но что такое бессонные ночи и во что обойдётся покупка всяких там прибамбасов с памперсами, в придачу, и не ведаешь.

Ладно, пошли работать.