А мой-то ...

Чего я терпеть не могу, так это надрывного плача Ярославен всея мира “ой, бабоньки, а мой-то козееееееел”.
Видимо, потому, что я не бабонька. А “мой-то” почти идеален, как идеален мой слух, для которого бабий визг, что скрежет металла по стеклу. А еще потому, что подобные разговоры пусты, как выработанные шахты на родине “моего-то”. Копай не копай – ничего не выкопаешь. А еще потому, что почти год я тянула на своих плечах “нытика” и зареклась делать это впредь.
Когда она взвыла впервые, я затушила сигарету и процедила сквозь зубы:
- Сволочь, как только таких земля носит!
- Носит, еще и как. А вчера драться изволил. Ка-а-а-а-к поднял руку, как замахнулся?
- А ты что?
- А я его за руку-то схватила, а потом вывернула, да подножку-то подставила. Зря я, что ли, дзюдо пять лет занималась?
- А он что?
- Упал.
- И?
- Заснул.
- Прямо на полу?
- На нем. Он же пьяный был. А я его потом еще вдоволь побуцала. Один черт – проснется ничего не вспомнит.
Вы думаете, это зарисовка начинающего сценариста, приглашенного поучаствовать в мелодраме средней паршивости а-ля рюс? Ошибаетесь. Это эпизод из жизни моей подруги.
Он пил, бил, курил, что характерно исключительно шмаль, погуливал, прогуливал семейные праздники, пованивал, проваливал и снова возвращался. Она брала такси и приезжала ко мне, выплескивая с порога поток сознания: “Я хочу его выгнать, так больше не может продолжаться!”
Я жалела ее, как это умеют делать женщины: с поглаживанием по дрожащим от всхлипываний плечам, с ласковым воркованием на ушко “ну, милая, все образуется, все будет хорошо”, с укутыванием теплым пледом “поспи, поздно уже, завтра поговорим”.
Назавтра она уезжала со словами “ты настоящий друг”, а спустя неделю приезжала снова – зареванная и опустошенная. Когда она приехала в пятый раз, я встретила ее во всеоружии.
- Катя, так больше не может продолжаться. Я нашла телефон хорошего психолога. Это раз. Во-вторых, сейчас мы сядем и подумаем, чем ты можешь заняться после того, как он уйдет.
- Куда уйдет?, - шмыгнула носом Катя.
- А это уж его дело. Ты же говорила, что хочешь его выгнать, разве не так?
- Так, но боязно как-то. Давай лучше телефон психолога, может он поможет нам наладить отношения.
Психолог почил в бозе. Узнав о предстоящем походе, муж спрятал копытца и изобразил на спине подобие агнельских крылышек.
- Он так изменился, я думаю, что нам психолог не понадобится, - сказала Катя, когда я поинтересовалась, в каком направлении плывет их лодка семейной жизни.
- Люди не меняются, Кать, сходили бы, - вздохнула я.
- Да, может потом, когда-нибудь, - ответила Катя.
Через неделю крылышки отпали, и я имела несчастье лицезреть зареванную подругу, которая приехала во втором часу ночи и заявила с порога: “Выгоню, паразита! Давай думать, чем я могу заняться!”
И мы сели думать.
- По специальности?
- Ах, нет, там мало платят.
- На курсы?
- Ну, нет, там учиться надо.
- В сетевой маркетинг?
- Брось, это несерьезно.
Перечислив штук –цать вариантов, мы пришли к неутешительному выводу – во всем мире не было достойного занятия для моей подруги.
- Вот и мама так сказала. Выгонишь его – и на что жить будешь?, - зевнула Катя и … поехала домой.
Через неделю у меня снова просили телефон психолога, а еще через неделю мы сидели на моей кухне, курили и придумывали Кате очередное занятие. А еще через неделю … Впрочем, какая разница, что было через неделю, если спустя пять лет она все еще терпит побои и унижения, чехвостит своего мужа на чем свет стоит, но терпит его, терпит с героической стойкостью, не переставая вздыхать:
- Тебе хорошо, ты решительная, а вот я …
- Я предлагала тебе помощь, - отвечаю я и равнодушно пожимаю плечами, - но ты почему-то отказалась.
- Да, - машет она рукой, - отказалась. Но ведь есть люди, которые живут хуже. Вот, например, моя подруга Людка.
- А про Людку не надо, мне ее нисколечко не жаль, - отвечаю я и перевожу разговор на другую тему.
Мне действительно не жаль Людку. Да и подругу не жаль. Женщина, которая хочет что-то изменить в свое жизни – делает это. Сама ли, с помощью подруг и специалистов, не суть важно. Она просто идет и делает. А нытики - продолжают ныть. Большего им не надо. Главное, найти благодатного слушателя, вылить на него ушат слез и соплей, успокоиться и подумать о Людке, которой еще хуже. Подумать и порадоваться за себя любимую. Радость сия мне совершенно не понятна. Впрочем, у каждого свои радости и свои горести. Моя радость – в моей семье, чего и вам совершенно искренне желаю.