Голыши. Окончание

Егор в ответ не смог выдавить из себя ни слова. Он только сильно покраснел, сжимая в кулаке пару голышей, которые успел достать из кармана шортиков, и, повернувшись, зашагал по направлению к дому.

-Покажь, что там у тебя,- гаркнул Захар, нахмурив брови.- За столом всё руки прятал, видать, что-то ценное схватил. Покажь, говорю!

Мальчик ускорил шаг, пугаясь нехорошей мысли, возникшей вдруг в нём. Он помотал головой, словно отгоняя её прочь. Бросать голыши в родного деда –это сродни предательству. Дед никогда не простит его за это. Нет, он никогда не сможет метнуть в живого человека камень, пусть и небольшой.

-Покажь, что в кулаке,- трескучим голосом потребовал Захар, не догадываясь, очевидно, о том, что у внука нервы и так на пределе. Догнав мальчика, он вытянул свою руку ладонью вверх и пошевелил пальцами.-Что там у тебя?
Егорка, краснея еще сильнее, положил на широкую мозолистую дедову ладонь теплые голыши и почесал макушку.

Старик закашлялся, пряча смех в бороду.
-Нуууу, пострелёнок,- пробурчал он хрипло.-Чего удумал. Неужель для меня припас?
Захар прищурил правый глаз, наблюдая за тем, как краснеют уши внука.
-Нет, что ты!- забормотал Егорка, отводя глаза в сторону.- Дедушка, я ведь на встречу тороплюсь! У меня она важная очень!
-Что за встреча такая, коль голышей в карман насовал?- поинтересовался Захар и подкинул камешки на ладони-Ну-ка, дай остальные!

Словно арестованный шел Егорка к крыльцу избы, сопровождаемый дедом и псом Шариком. Животное по-прежнему не понимало, для чего к его хвосту привязали какую-то тяжелую штуковину и, постоянно останавливалось, чтобы попытаться освободиться от неё.

-Постой,-задыхаясь от еле сдерживаемого смеха, прохрипел Захар, обращаясь к внуку -Отвяжи от Шарика веник, а затем ступай в избу.

-Какой же ты глупый,- сердито прошептал Егорка в горячее собачье ухо, оставшись с животным вдвоем у крыльца.
Он, наконец, распутал веревку, и Шарик, обрадовавшись, принялся весело скакать вокруг друга и тыкаться в его руки влажным носом.
-Пошел вон!- вместо того, чтобы угостить чем-то съестным вечно голодную попрошайку, крикнул мальчик, донельзя раздосадованный недогадливостью пса. Нагнувшись и подхватив веник с земли, Егорка замахнулся им на Шарика - Можешь больше не приходить в гости!

В избе мальчик долго стоял в углу лицом к бревенчатой стене и размышлял над своей судьбой. Дед не собирался выпускать его из заточения и молча сидел неподалеку, тяжело опираясь на крышку стола. Перед ним лежало пять гладких голышей и пара семечек,- их Егорка достал из кармана шортиков вместе с камнями.

На улице шел ливень. Он громко барабанил по стеклам, отвлекая мальчика от безрадостных раздумий и вселяя в него маленькую надежду на чудо: а вдруг ребятишки, испугавшись дождя, разбежались по домам? Может, зря он так переживает по поводу встречи?
Егорка перевел взгляд на старика.
-Я больше так не буду,- тихо произнес он и затаил дыхание в ожидании ответа .
Захар по-прежнему молчал. Глядя на внука, он задумчиво подпер щеку рукой и глубоко вздохнул.
-Дедушка,- Егору вдруг по-настоящему стало стыдно за своё поведение.- Голышики мне нужны для того, чтобы выиграть соревнование. На него и Витька придёт. Это не простые камешки, а стреляльные. Я ими банки сбиваю.

Старик усмехнулся.
-Где ж тебе с Витькой-то тягаться?- спросил он. –На твоём месте я б лучше уборкой двора занялся, а не соревнованием с этим лоботрясом.
В глазах Егорки вспыхнули огоньки.

Он стал сбивчиво рассказывать о том, что научился попадать по банкам с разворота, что делает это намного быстрей Крепких, а потом, сияя счастливой улыбкой, поведал деду свою самую главную тайну, о которой не знал даже Витька.
-Я умею и левой рукой бросать камешки,- сказал мальчик. Он подошел к Захару, забыв о том, что тот так и не дал на это своего согласия.- Хочешь, покажу?
-Но-но,- старик нахмурился.- Ни к чему в избе голыши разбрасывать. Вот закончится дождь, тогда и продемонстрируешь мне свои успехи, но прежде поешь.

Чуть позже Егорка, болтая ногами, за обе щеки уплетал щи, которые дед разогрел для него, а так же хлеб.
- Вот это другое дело,- согласно кивал старик, глядя на то, как быстро исчезает из тарелки суп и уменьшается хлебный ломоть.- Вот это по-нашему!