Ведьма. Глава 16

Александр родился в СССР и в то время, когда о сексе знали почти столько же, сколько о ядерной физике. Некоторые женщины узнавали, что такое оргазм случайно, порой прожив несколько лет в браке. Кое-что знали о гомосексуализме, лесбиянках, а о бисексуалах вообще ничего не слышали. Интуитивно он ощущал, что чем-то непохож на остальных ребят, но никто ему не мог объяснить чем же именно.

С детства он привыкал к одиночеству. Ребята избегали его, не принимали в свои игры. Он стал объектом их издевательств, а вскоре вообще перестал находить общий язык со сверстниками. На девочек он никогда никакого внимания не обращал – они для него не существовали. Он все время сидел дома и читал и на редкость хорошо учился, но как-то не мог определить, что влечет его в жизни. Его ничто не влекло. Он мог был с легкостью поступить в институт, но вместо этого пошел служить в армию. Тогда бытовало мнение, что армия делает из юноши мужчину. Как же он горько ошибся.

Мужчин здесь не производили, напротив, он узнал, как умеют пресмыкаться с виду крепкие и здоровые парни. Старослужащие быстро наводили порядок и было забавно наблюдать, как здоровенный парень пресмыкается перед плюгавеньким старослужащим. Хорошо еще, что если дело ограничивалось подшиванием воротничков. Хуже было, когда отправляли чистить отхожие места.

Как ни странно, ему служилось легко. К нему почему-то никто не приставал. Все насмехались над его бабьей фигурой, визгливым голосом и над тем, что у него абсолютно нет никакой растительности на лице. Общий приговор был – баба, а не мужик. И было зазорно с ним общаться. Несмотря на это он отлично служил, очень метко стрелял. Его даже отправили на соревнования, где он занял третье место. За это ему присвоили звание младшего сержанта. И он сделал новое открытие – все те, кто раньше относился к нему с презрением теперь стали заискивать перед ним. Он впервые узнал, что такое власть.

Вернувшись из армии, Александр пробыл дома дня два и сообщил родителям, что уезжает в Москву. Мать плакала, радуясь, отец тоже радовался, правда тому, что есть повод выпить. Он любил их, даже своего никчемного отца, но у каждого своя жизнь. Без него им будет лучше. И все в душе это понимали, поэтому никто не уговаривал его остаться. Напротив, все радовались его решению смело начать новую жизнь в чужом огромном городе, без денег, друзей и крышей над головой. Он приехал в Москву с небольшим чемоданчиком в руках и с шестьюдесятью рублями в кармане – не так уж плохо для того, чтобы начать новую жизнь.

Приехав в Москву он устроился работать санитаром в морге. Причин тому было несколько. Ему тяжело давалось общение с людьми, поэтому он избегал шумных обществ, и его никогда не покидало чувство, что он не такой, как другие люди. Раз не такой, то и работать он должен был в необычном месте.

Как ни странно ему нравилось работать в морге. Тут было тихо, необычно и загадочно. Единственное, к чему он долго не мог привыкнуть – это к запаху. Благо он нашел квартиру рядом с моргом, поэтому всегда шел домой пешком и, придя домой, долго в ванной отмывал запахи.
Именно здесь он встретил Петра Ильича Герасимова, который стал его второй матерью.

Петр Ильич любил выпить, но всегда возмущался, когда его называли пьяницей, или хуже того – алкоголиком.
– Я не пью, – говорил он. – Меня спаивают. Программа такая существует. Всех тех, кто способен подняться до настоящего социального протеста, спаивают. Вводят, так сказать, в программу пасссивного социального протеста. Водка – всегда было оружием. Она же – есть самое необходимое лекарство. Незаменимый антидепрессант. Иначе пришлось бы строить все новые и новые дома для сошедших с ума. Кстати, Саша, ты бывал в сумасшедшем доме?
– Нет, – коротко ответил он.

– Очень советую. Есть только два места, где можно постичь истину жизни – это морг и дом, для сошедших с ума людей. В сумасшедшем доме живут счастливые люди. До этого они были несчастны, потому что окружающий их мир их бесконечно раздражал. Одни в порыве ярости совершают преступления, а другие обращают весь свой гнев внутрь себя и заставляют разум отступить перед сложностью жизнью. Разум отступает и наступает гармония. Разум всегда излишен, он дестабилизирующий фактор. В сумасшедшем доме понимаешь, что нужно жить только одними инстинками, чтобы выжить в этом мире. Это первая и непреложная истина.

– А какая вторая? – спросил Александр.
– Вторая и непреложная истина: жизнь – бессмысленна и не следует тратить время на поиски несуществующего смысла. Вот здесь мы имеем людей, закончивших свой жизненный путь, одни достигли какого-то успеха, другие, напротив, были совершенно несчастны. А смысл? В чем смысл-то? Однажды и я вот так возроптал и стал проклинать бога. Не нужно гневить бога. Укорять его за свое собственное горестное существовование. Лучше бы я этого никогда не делал! Не добрый он. Злой, очень злой.
– Что же такое произошло? – спросил Саша.
– А вот уж произошло. Что-то забитое, изувеченное, с тусклыми безжизненными глазами вышло из меня. Существо постоянно нервно вздрагивало. И спрашивает меня: «Узнаешь?». Нет, говорю, и сам почему-то начинаю дрожать. А это Существо и говорит мне: «Так это же я, твое внутреннее естество. Совсем ослеп что ли?! Чего это ты меня на свет вытащил?! Я там прятался в самом темном уголке твоей души, потому что панически боюсь света. Нашел же способ, как меня вызвать, к Богу обратился». Я его и спрашиваю: «А при чем тут Бог, это наше, так сказать, интимное дело!» Существо и говорит: «Раз интимное, то чего Бога приплетаешь, ропщешь на него. Он же меня из тебя на свет белый вывел, чтобы дать тебе ответ. Получил ответ и будь доволен, а теперь дай мне схорониться в уголке души. И, пожалуйста, не взывай больше к Богу, не вызывай меня на свет. Тяжело, чай мы не чужие друг другу!» И исчез. С тех пор не ропщу на Бога, поскольку цену свою узнал.

– А что нам дает понимание того, что жизнь бессмысленна? – спросил Саша.
– О! Очень многое, во-первых, что не стоит суетиться, ставить перед собой какие-то цели, во-вторых, призывает умерить свои желания, не стремиться к невозможному, в-третьих, наполняет нас спокойствием и мир восцаряется в нашей душе. Нет смысла, поэтому не суетись, а просто живи. Вот поэтому выпьем за Маресьева.
– Почему за Маресьева? – поинтересовался Саша.
– Он мой идеал, недостижимый. Он существовал реально и не был выдумкой. Потерял две ноги, встал на протезы и продолжал летать и бить врага. Вот так и нужно жить: никогда не сдаваться и упрямо идти к своей цели, – объяснил Петр Ильич.

В стране начался хаос, которые называли для приличия перестройкой. Люди, которые еще вчера знали, как им жить и что будет завтра вдруг узнали, что они жили неправильно и поэтому оказались у разбитого корыта. Работы в морге прибавилось. Саша и до этого неплохо зарабатывал, а тут деньги и вовсе рекой потекли. Бандиты никогда не скупились, стараясь достойно проводить своего товарища в последний путь. Саша наловчился так преображать обезображенные лица покойников-бандитов, что они выглядели даже лучше, чем когда были живыми, поэтому всегда был при деньгах.

Петра Ильича новые времена тоже забавляли, но он воспринимал их иначе, чем Саша. Только спустя годы, Александр понял, каким проницательным человеком он был.
– Ты знаешь, Александр, что такое парадигма? – спросил он как-то его.
Как всегда, получив отрицательный ответ, Петр Ильич стал объяснять ему основы жизни.
– Парадигма – это образец, пример для подражания. Вот какой у меня образец? – спросил он.
– Ваш образец, Петр Ильич, Алексей Маресьев, – ответил Саша.
– Верно, Саша, верно, – похвалил его Петр Ильич, – Так вот сейчас проходит тризна по Алексею Маресьеву. Тризна, мой юный друг, – это часть погребального обряда у древних славян после похорон. Песни, пляски, военные игры, жертвоприношения, пиры – в общем веселье. Как говорится: король умер да здравствует новый король. Жизнь продолжается.

– Так значит перестройка – это тризна по Алексею Маресьеву? – спросил Саша.
– Именно, именно, мой юный друг! Приходит эра нового героя. Происходят колоссальные сдвиги в сознании людей, потому что смена парадигм – это революция.
– И кто же новый герой России? – спросил Саша.
– Ему нет имени, его трудно персонифицировать, ибо он есть отвлеченное понятие, которое трудно представить в человеческом образе. Вот ты, Саша, можешь персонифицировать смерть в чьем-то человеческом образе. Некоторые, считают, что Гитлер мог бы выступать в этом качестве, другие – что Иосиф Виссарионович, но они слишком мелковаты для столь великого понятия.

– Петр Ильич, но ведь как-то нужно обозначить это отвлеченное понятие, – сказал Саша.
– Напряги мозги, Сашенька, только знание, полученное непосредственно самим человеком становится впоследствии для него полезными.
– У нас был социализм, а теперь наступает эра капитализма, – стал размышлять Александр. – Значит – это капитализм.
– Мыслите, мой юный друг, в верном направлении, но недостаточно четко. Не капитализм – а его величество Рынок. Вот герой новой эпохи. Все на продажу. Все что только можно будет продать, все, на что только найдется покупатель. Смерть и Рынок не знают жалости, только первая убивает быстро, а Рынок долго, мучительно, основательно и безвозвратно. Как ты думаешь, будет ли в новые времена ценится Добродетель?
– Конечно же, нет, Петр Ильич, – уверенно сказал Саша. – Рынок и Добродетель – это нонсенс.

– Слишком прямолинейно, Саша. Жизнь она не так проста. Добродетель будет цениться, причем больше чем когда-либо, но она просто перестанет существовать, потому что лучше всего на Рынке оплачивается подлость. Вот она-то и будет самым ходовым товаром. Теперь ты понимаешь, что в наступившей эре не будет героев?
– Почему, Петр Ильич?
– Героев рынка не существует! Наступает новая эра безликих людей. Границы сумасшедшего дома расширяются. Они становятся невидимыми, прозрачными. Человек даже не будет замечать, где он в данный момент находится – в сумасшедшем доме или в мире здравомыслящих людей.
– Чего же тогда народ так радуется это перестройке? Все орут как оглашенные и радуются.
– Ну а чего ты хотел? Ведь народ всегда молчал, молчал аж со времен Бориса Годунова. Правители творили, что хотели, а он молчал. Вот сейчас все и оттягиваются, кричат, радуются, надеятся, а Васька молчит, да ест.

– Какой еще Васька? – недоумевая спросил Александр.
– Васька – это обыкновенный мелкотравчатый бандит, а много Васек – много бандитов. Пока народ радуется свободе, они прибирают к рукам имущество народа, власть прибирают. Тут ничего нового нет – с древнейших времен известно, что чем бессовестнее человек, тем легче ему живется. А легче ему живется потому, что он быстрее всех приспосабливается к новым условиям существования.

– И что же произойдет, когда перестройка закончится? – спросил Александр.
– Ровным счетом ничего. Все вернется на круги своя. Власть останется в руках подлецов, а народ снова станет безмолствовать. Молчание настолько въелось в кровь народа, что ему не привыкать. Причем русские заразили этой привычкой все остальные народы России. Теперь у российского народа – безмолствие принято считать хорошим тоном. Как ни странно, здесь власть и народ едины. Традиция, понимаешь, а ее нарушать нехорошо, некрасиво.
– Однако! – опечалился Саша. – И никакого выхода?
– Это и есть выход, – ответил Илья Петрович. – Выход в традицию, в привычную и нормальную для российского народа парадигму: власть – подлая, народ – несчастный, а как в такой ситуации жить известно, многовековые приемы выживания. Ты слышал, Саша, о Ницше?
– Читал, – ответил значительно Саша. – Я думаю, что если бы Ницше встретил Раскольникова, то сказал бы ему, что он на верном пути, только вот забыть нужно о христианской морали, иначе засосет.
– А ты оказывается не так прост, Александр, – заметил Петр Ильич.
– Вы – мой учитель, – почтительно ответил Саша.
– Только Ницше всю проблему целиком не увидел, он Иова не учел.
– И кто такой Иов?

– О нем в Библии рассказывает. Был он честным и порядочным человеком. В самом расцвете его поразила проказа. Его тело страшно распухло, и при каждом движении кожа лопалась, а ткани рвались; его верблюжьи стада угнали халдейские воры; семь тысяч его овец истребила буря; десять его детей убил ураган. И все же Иов, оставался благочествивым: «Доколе не умру, не уступлю непорочности моей!» Остался человеком, безмерно страдая, и Бог вернул ему и детей, и богатство. Так что можно быть сверхчеловеком в страдании. Россия – это страна сверхчеловеков. Обыкновенный человек здесь не выживает, спивается, кончает жизнь самоубийством, попадает в дурку. Здесь концентрация сверхчеловеков. Нигде в мире так презрительно не относятся к человеку, к его достоинству как у нас. Нигде в мире нет таких отъявленных подлецов, поэтому и встречаются здесь две крайности: бесконечная покорность и бескрайная подлость. В России два полюса всегда были – на одном народ, на другой – власть. Южный и Северный полюса, которым никогда не сойтись.

– Только я не понимаю, почему я должен страдать, когда какой-нибудь Васька живет себе припеваюче. И не только живет, но еще увеличивает страдания других. Васька не страдает, так почему же я должен?
– Сашенька, – ласково обратился к нему Петр Ильчи. – В этом-то свобода и заключается. Ты можешь Васькой стать, а можешь Иовом. Это твой выбор, но только прежде к выбору подходить неплохо было идентифицировать самого себя. Осознай наконец, кто ты есть на самом деле.
– И что же я должен осознать о самом себе? – спросил Саша, которого этот вопрос мучил с самого детства.
– В твоем теле живет женщина, – ответил проницательный Петр Ильич. – Так реши наконец, выпустишь ты ее наружу или так и будешь метаться.
– Разве такое возможно?! – спросил потрясенный Саша.
– В этом мире все возможно, – ответил Петр Ильич.


Он достал из шкафчика книгу и дал ее Саше, сказав, что, когда он ее прочитает, то многое ему станет ясно. Так, Саша впервые узнал о существовании транссексуалов и осознал, наконец-то, то, что мучило его с самого детства. Лет с пяти ему хотелось наряжаться в женские одежды, да пользоваться маминой губной помадой. Вспомнил он и тот ужас, который его охватывал при этих мыслях. Много интересного он узнал из этой книги. Оказывается Гай Юлий Цезарь вел себя со всеми женщинами как мужчина, а со всеми мужчинами как женщина. По-видимому начитался греческих мифов, где будущий прорицатель Тиресий, убив на священной горе, самку-змею, на семь лет стал женщиной. Лишь через лет он вернул себе облик мужчины. Гера и Зевс спросили его, кто же испытывает большое удовольствие от секса – мужчина или женщина? Тиресий ответил, что женщина раз десять больше. Гера за это его и ослепила, а Зевс продлил ему жизнь и наделил даром предвидеть события. Еще он узнал, что во власти хватает людей с разными отклонениями от нормы: Ричард Львиное Сердце, Иван Грозный, Петр Великий и Карл XII. Список был огромный. Не отставали поэты, философы, музыканты: Байрон, Оскар Уайльд, Сервантес, Платон, Аристотель, Леонардо да Винчи, Альбрехт Дюрер, Ботичелли, Микеланджело Буонаротти, Бенвенуто Челлини, Рихард Вагнер, Чайковский, Равель, Сен-Санс.

Покой снизошел в его душу. Впервые он осознал, что не одинок в этом мире. На следующее утро он с трудом дождался, когда Петр Ильич придет на работу и спросил его, как же ему быть. И обрадовался, узнав, что он может стать женщиной.

– Операция не сложная, я сам могу ее сделать, – сказал Петр Ильич. – В этом есть нечто символичное. Представляешь, сюда привозят только мертвецов, а ты родишься здесь. Конечно же, это не настоящее рождение, а всего лишь перерождение, но это знак.

Саша так и не понял, о каких символах и знаках, говорит Петр Ильич, но очень доверял ему. Он всегда восхищался, как работал Петр Ильич. Быстро, уверенно, четко. Скальпель в его руках был кистью художника, поэтому он согласился, только попросил:
– Только давайте, Петр Ильич, сохраним все это в глубокой тайне.
– Разумеется, я и сам бы не хотел, чтобы кто-нибудь об этом узнал.
Так умер мужчина Саша, и родилась женщина – Александра. Петр Ильич дал ему какие-то таблетки и сказал, что их нужно пить для того, чтобы у него выросла грудь и произошли некоторые изменения в его организме, которые окончательно превратят его в женщину.

Рождение Александры отмечали тут же в морге и только вдвоем. Стол был роскошный, а водки много. Саша, как всегда, пил немного, а Петр Ильич – много. Он был в ударе и говорил, как всегда, тонко и умно. Затем Петр Ильич заснул и больше не проснулся, поскольку во второй бутылке была приличная доза фенобарбитала. Саша принял рвотное и выпил много воды, чтобы избежать участи Петра Ильича.

На похороны Петра Ильича пришло огромное количество народа. Оказалось, что очень многие люди любили и уважали этого чудаковатого человека. Все были подавлены, но больше всех Саша. Он плакал горше всех и совершенно искренне. Ему действительно было бесконечно жалко Петра Ильича, но он сделал свой выбор. Он достаточно настрадался в этой жизни, теперь у него будет другая, счастливая жизнь. И ни одна душа в этом мире не должна была знать, что он стал женщиной.