Мне очень, очень повезло

-Слушай, ты знаешь, сколько лет мы с тобой уже дружим?
Я ответила не сразу. Калькулятор в голове зашкалил и путался в цифрах.
- Вот, вот, посчитай. Мне этот вопрос девушка в посольстве задала, когда я визу оформлять пришла. Я когда сосчитала, обалдела. Первая мысль была – Так долго не живут. Нет, серьезно, я даже представить себе не могла. Ты уже посчитала?
- Ну, лет тридцать, может быть?
- Тридцать семь…

А ведь и, правда. Разговор этот произошел в прошлом году. Цифра, обозначающая количество лет нашей дружбы, на сегодняшний день возросла до тридцати восьми.

Тридцать восемь лет назад.
Мы познакомились на привокзальной площади в Екатеринбурге, тогда еще Свердловске. Там где стоит памятник уральским танкистам, названный нам, вчерашним абитуриентам, как ориентир места сбора. Мы отбывали на «трудовой семестр». Испытывали чувства как при отбытии на «целину». А проще сказать, уезжали на картошку. Впервые собрались всей группой, знакомились. Она не сразу стала моей подругой. Сначала была просто однокурсницей.
Как мы подружились? Когда это произошло? Наверное, мы обе не сможем ответить однозначно. Что скажешь, подруга?

Может быть тогда?
Мы купили селедку, пришли в общежитие, почистили, порезали на кусочки, добавили лук и залили маринадом. А потом, после занятий каждый день заходили ко мне и лакомились, пока не слопали все до последнего кусочка.
Нет, не думаю. Разве совместное поедание селедки может стать основанием для дружбы?

Может быть в тот вечер?
Однажды на практике, после первого курса, когда все отправились на танцы в соседнюю деревню? Не помню почему, но мы не пошли. А потом, набив полные карманы горохом с колхозного поля, мы улеглись в траву по разные стороны от тропинки и натянули нитку. Мы лежали в темноте, смотрели на звезды и прислушивались к шагам. Помнишь? Мы приподнимали нитку над землей, ждали, когда ребята подойдут и запнутся, а потом опускали ее. И конечно в темноте никто ничего не находил. Помнишь? Как трудно было сдержать смех?

Или тогда?
Мы с тобой разработали целую систему знаков-подсказок, и заявили, что я могу назвать год выпуска любой монетки. Если ты пошлешь мне мысленный сигнал. Я делала вид, что думаю, корчила рожи. А ты в это время поправляла волосы справа или слева, почесывала нос или бровь – сигнализировала мне, каждое твое движение обозначало цифру. Я, сосредоточившись «отгадывала». Все были довольны. Мы дурачили однокурсников не одну неделю, пока один парень из нашей группы не притащил очень старую монетку. Для нее у нас не было разработано сигналов. Помнишь?
Весело было. Мы обе всегда были рады пошутить, чего-нибудь придумать. Неужели мы подружились из-за этого?

Только не говори, что ты почувствовала мое дружеское плечо, когда мы на физкультуре плавание сдавали. Ты сразу сказала, что тебе эту речку не переплыть. А физрук ставил зачет всем, кто переплывет туда и обратно. Я знаю, ты помнишь. Мы поплыли втроем. Иринка, я и ты посередине. Отплывала ты одна, а потом держалась за наши плечи. Физрук поставил зачеты нам всем. Сказал: «За дружбу».
Как мы потом довольные хохотали.

А помнишь?
Мы, не успев перекусить на переменке (черт бы их побрал эти очереди голодных студентов!), дожидались английского и вдвоем отпрашивались у молодого «англичанина»? Делали многозначительный вид, сочиняли причину. Каждый раз что-нибудь новенькое. Проговаривали по-английски и, отправлялись в пустую столовку. Мы были молодые, уверенные в себе, немного кокетливые. Нам доставляло удовольствие смущать молодого преподавателя.

Нет, так мы не разберемся. Да, мы учились вместе. Но ведь были и другие девчонки. Знакомые, однокурсники и даже подружки. Но подругой, настоящей подругой, стала ты.

Я уже знала, что ты моя лучшая подруга, когда называла доченьку твоим именем.
И ты тоже знала об этом, когда позвала меня на вашу свадьбу твоей свидетельницей.

Ты была единственная, кому я писала письма из Сибири. Я была единственная, кому регулярно писала ты. Именно к тебе я заходила, хоть на пару часов каждый год, в отпуск. А если получалось на сутки, то всю ночь мы сидели на твоей кухне и не могли наговориться.

А потом случилась беда.
Я никогда не забуду, как мне было больно и горько от сознания своей беспомощности. Я очень хотела тебе помочь, но не знала как. Единственно, что я могла, это выслушать тебя. А ты большего и не ждала. Не вернуть, не исправить, поздно. Мы проговорили и проревели всю ночь, до утра.

Погиб твой муж, отец твоих мальчишек. И ты поднимала их одна. В те трудные 90-тые.

Несмотря на то, что мы живем далеко друг от друга. Мы были рядом всегда. Всегда, когда одной из нас нужна была поддержка. Я позвонила тебе, когда умерла твоя мама. Ты рассказывала мне подробности, и тебе становилось чуточку легче.

Ты приехала в тот день, когда умерла моя. Это твои руки обнимали меня и утешали в тот момент, когда мама перестала дышать, а я не могла в это поверить.

Я знаю, что есть на свете ты, человек, которому я могу рассказать все. Без прикрас и выдумок. Все как есть. Ты любишь и принимаешь меня такой, какая я есть. Поэтому ты меня поймешь. Ты выскажешь свое мнение, возможно, не одобришь, но не осудишь. Я знаю, что твои слова, это действительно то, что ты думаешь. А твое мнение я уважаю. Ты не скажешь, что платье мне идет, если оно идет мне, как корове седло.
Ты спрашиваешь моего совета, зная, что получишь правдивый ответ.

Мы часто и подолгу говорим по телефону. Что же делать? Между нами тысячи километров и границы. Наши взрослые дети уже привыкли и знают, если телефон отзывается частыми гудками, то мама общается с подругой. Мы знаем, друг о друге столько, сколько о нас не знает никто.

Мы видимся каждый год. А последние годы начали вместе проводить отпуска. Уравновешенность и здравый смысл моей подруги компенсируют мой авантюризм. Ни с одним человеком я не смогу так долго быть рядом и не испытывать напряжения. Она говорит то же самое.
Я рада, когда моя подруга приезжает ко мне.







Я с удовольствием показываю ей Германию.


Мы ездим по городам и просто бродим по улицам.

А еще вместе ходим в музеи. И отлично проводим там время.


Забираемся, куда-нибудь повыше. Мы обе любим смотреть на мир с высоты, но не свысока.


Пару лет назад, мы объехали на велосипедах Боденское озеро. Собрали сумки, навесили их на велики и вперед.

Днем ехали и осматривали достопримечательности, а вечером раскидывали палатку. Уставшие, мы плюхались в озеро. Лакомились швейцарским шоколадом в небольшом, уютном кафе. Поражались мощи водопадов на Рейне. Просто жили и радовались жизни. Мне запомнился тот веселый отпуск. В повседневной жизни мы так много не хохочем.

И когда я приезжаю к ней, мы тоже не сидим дома. Стараемся успеть как можно больше. Потому что когда мы вместе, все гораздо интереснее.

Летом мы вместе ездили на Аркаим. Забирались на вершины Таганая.

Проходили вверх по каменной реке Зюраткуля.

А зимой катались на лыжах, купались в горячих источниках Тюмени, визжали, выпрыгивая из парилки в ледяную воду.

У нас впереди много запланированного. Мы мечтаем, этим летом поехать в горы. Домик в предгорьях Альп уже забронирован.

Может быть, я и сомневалась бы в существовании женской дружбы. По опыту знаю, это явление достаточно редкое. Знакомых и приятельниц много. Мне повезло. У меня есть подруга.
Подруга, которой можно доверять, как себе. Которая никогда, ни при каких обстоятельствах меня не предаст. Которая ощущает мою боль и радость, как свою. Которая знает меня так, что не стыдно признаться в самом сокровенном, потому, что она поймет. Подруга, которой я отвечаю тем же.
Подруга, с которой можно смеяться и плакать. С которой можно посоветоваться в житейских делах и поговорить о высоких материях.
Подруга, с которой можно быть долго вместе и это не отяготит и не напряжет.
Просто близкий и очень родной человек, с которым хорошо.

И все это называется дружба. А формула? Она очень простая. Первым составляющим ее будет ВЕЗЕНИЕ. Если Вам очень повезет, то Вы встретите в жизни человека, ощущающего мир так же, как Вы.
Вторую составляющую дружбы я обозначу, словом ЭМПАТИЯ
А дальше очень просто. Если подруга так близка и так тонко чувствует Вас. Нужно просто относиться к ней, как к себе. И уж тогда никогда ваши отношения не омрачаться обидами или болью непонимания. Кому же себя любимую обидеть в голову придет?