А где Митрич, или И снова об алкоголиках

Удручающее, дикое и страшное зрелище – похороны алкоголика.
Это в том случае, если его есть кому хоронить. В противном случае зрелища вообще никакого не будет. Скинут в общую яму как неопознанного, и никто не поднимет стаканчик за упокой, никто не прикроет хлебушком полный лобарик.
Так вот, похороны. С самого утра тянутся к гробу сотоварищи. Опухшие, с желтыми от цирроза белками глаз, с трясущимися руками. Они опускают головы, чтобы никто не видел глаз. Потому что в них – еле сдерживаемое вожделение такой халявной, такой доступной опохмелки. И чуть – сожаления.
И – тихие воспоминания о покойнике. О чем они, эти слова? Послушайте…
- Эх, Митрич, Митрич! Человек был. Всегда наливал, когда было…
- И долг всегда отдавал. Вот, помнишь, он у меня тогда брал? Не успел при жизни-то, сейчас вот отдает… Он мне сто пятьдесят должен был. А я уже двести махнул.
- Теперь ты ему должен…
- Да-а-а… Уж не сочтемся.
- И халявщиком не был никогда. «На хвоста» садился, если приглашали только. А так – все сам, все сам. Пойдет утром рано, бутылок соберет – вот и двадцаточка в кармане…
- Земля тебе пухом, Митрич…
- Да, Митрич, земля пухом… Мы это… Бутылочку возьмем, а, хозяйк? Спасибо…
И уходят. Уходят в одну из своих нор, и долго еще рассуждают о бренности жития. А когда пузырек подходит к концу, начинают соображать, где взять еще. Они не наглые, они не вернутся в тот скорбный дом, в котором покойник, по сути, умер задолго до своей фактической смерти. Нет, они идут собирать бутылки, побираться у соседей или знакомых. А после – отправляются в тот самый дом, где продают смерть. Где ее купил их товарищ – покойник. Они идут на «точку» продажи технического разведенного спирта. Хватит на бутылку – хорошо. Не хватит – можно будет и «лобастый» на двоих. Можно на троих.
Нет, нельзя сейчас. Менты местные «дань» с «точки» собирают. По две тыщи за неделю. Может, к соседям податься? Да нет, они же сейчас туда попрутся… Ничего, через полчасика и тут взять можно будет. Ну вот, ушли…

Следующее утро. Такое же серое, такое же безнадежное, такое же больное. Такое же желто-белковое.
- Слышь, а где Митрич-то? «Заправился» что ль уже?
- Не видел.
- Так помер же он! Вчера ж хоронили!
- А… помянуть надо. По-человечески. Человек же был! Всегда наливал, когда было…
- И долг всегда отдавал… Менты опять едут…
- Да х… с ними! Че они нам сделают? Стоим, разговариваем. Че, нельзя? Ну, пьяные. И че? Теперь не заберут, прав не имеют! Теперь у нас СВОБОДА ЛИЧНОСТИ!!!...