Соседи. (из цикла рассказов о соседях)

Жильцы первого подъезда дома номер двадцать пять по улице Коммунистической встречались только на лестнице. Но и эти встречи были обусловлены вескими на то причинами.

Первая причина: лифт работал редко. Я сказала бы, даже очень редко. А в те редкие времена, когда он всё-таки работал, выглядело это как-то немного странно…

Лидия Марковна, пенсионерка с восьмого этажа из тридцатой квартиры, подходила к подъезду довольно улыбаясь. Не смотря на собравшуюся вокруг неё толпу в супермаркете, которая советовала потратить рубль ещё на один пакет, она впихнула все свои покупки в два огромных пакета. И теперь вот уже около сорока минут, переваливаясь с боку на бок, каждые две минуты делая передышки, потрясая раскрасневшимися пальцами она всё же добралась до дома. «Ещё вот эта лесенка, а дальше в лифте отдохну», – подумала Лидия Марковна, повозившись с ключом домофона. Большой во всех смыслах палец руки тщетно вминал кнопку вызова лифта в стену. Было слышно, как он открывает и закрывает свои двери где-то в районе третьего этажа. Вздохнув, пенсионерка подхватила лопавшиеся на глазах пакеты и потащилась на третий. «Лучше уж с третьего доеду, чем до восьмого ползти», – сделала вывод Лидия Марковна. И вот, наконец, третий этаж, рука уверенно и радостно тянется к кнопке, как вдруг лифт поехал наверх, вызванный кем-то выше, а потом, скорее всего, поедет на первый. Не долго думая, Лидия Марковна понеслась вниз.
– Что ж это за гадина такая меня опередила? И как у неё наглости хватило вызвать лифт из-под носа у больной пенсионерки!
Больная пенсионерка успела как раз к прибытию, расположилась в дверях, приняв воинственную позу и уперев руки в бока. Двери распахнулись. Шестилетний мальчик Коля с пятого этажа из девятнадцатой квартиры испуганно смотрел на разъярённую бабульку. Но рот Лидии Марковны, видимо соображал медленнее глаз, потому как уже извергал ругательства цензурные и нецензурные. Коля разревелся. Сверху послышался топот и голос его мамашки Антонины, которая, по всей видимости, ждала пиликанья входной двери выходящего сынишки.
– Что вы себе позволяете? По какому праву вы орёте на моего сына?
– Я не на него вовсе орать собиралась, – попыталась оправдаться пенсионерка, отпрянув от лифта и убрав ногу, которой она блокировала дверь.
Женщины даже не заметили, как двери лифта закрылись, и он поехал наверх. Они выясняли, кто и по какому праву на кого может орать. А тем временем Коля с мокрым от слёз лицом и мокрыми штанишками стоял в лифте где-то в районе третьего этажа, а двери открывались и закрывались перед ним…

Молодая девица Лариса с девятого этажа из тридцать шестой квартиры процокала каблуками к лифту и благополучно поехала вниз. С облегчением вздохнула, что не пришлось спускаться пешком, потому как она и без того опаздывала на работу. А спускаться по лестнице в обуви с каблуком в тринадцать сантиметров занятие не быстрое. Достала зеркальце, чтоб убедиться в своей неотразимости, и вдруг замерла… потому что замер лифт.
– Какого чёрта?! – вскрикнула девица и принялась колотить в дверь.
После трёх минут безумства благоразумие всё же к ней вернулось. Девица вспомнила, что в лифте есть кнопки вызова диспетчера лифтовой службы. Но они были сожжены и расковыряны до неузнаваемости. Телефона той самой службы внутри написано не было. По каким-то соображениям его на табличке пришпандоривают обычно снаружи. Не оставалось ничего другого, как прислушиваться к звукам, доносящимся извне: авось кто-нибудь будет идти и услышит несчастную пленницу.
Лариса прождала двадцать минут. Все нормальные люди добирались на работу раньше неё. А пенсионеры, коих было большинство в подъезде, ещё спали. Ноги ныли, пришлось снять туфли. Спина затекла так, что казалось позвоночник ссыпался в трусы. От тишины стали болеть уши, а полумрак давил на глаза. Всё её существо постепенно охватывала паника, а ещё вдруг очень захотелось в туалет. Ещё на первой минуте она кинулась искать телефон, чтоб радостно сообщить на работу: «Я опаздываю, застряла в лифте!» В планах было выбраться из ловушки в течение пяти минут, часик погулять по магазинам, а потом приехать на работу и театрально вздохнув сказать: «Только вот спасли». Планы изменились. Лариса кулаками потёрла начинавшие слезиться глаза.
Вдруг девушка услышала писк домофона входной двери. Потом кто-то шаркающей походкой начал подниматься по лестнице. По звукам определила, что лифт застрял почти на первом этаже.
– Люди!! Спасите! Помогите! – закричала она, забарабанив по дверям изнутри.
– Господи, Святый Боже! Хто ито? – послышался снизу голос соседки Ларисы Татьяны Ивановны.
– Татьяна Ивановна, это я, Лариса! – закричала девушка, присев на корточки.
– Ты что ито туды забралася?
– Я застряла в лифте, мне на работу надо… и в туалет ещё, – жалобным голосом отвечала Лариса.
– Так ты в лифте! А сверьху откуда-то ноешь… Бедняжка, Ларочка, как тебя угораздило? Ишь ты, и кнопки все светятся…
Теперь голос доносился сверху, видимо, Та поднялась на второй этаж.
– Татьяна Ивановна, Вы не могли бы лифтёра вызвать?
– Щас, щас, посиди ещё чуток…
Лариса больше ничего не успела сказать, потому что пенсионерка зашаркала вверх по лестнице. И тишина. Через пятнадцать минут, которые показались девушке вечностью, снова донеслось приближающееся шарканье.
– Татьяна Ивановна, это Вы? – радостно закричала Лариса.
– Я, хто ж ещё… Телефон вот не нашла, не записан видно…
– Татьяна Ивановна, он около лифта на табличке должен быть записан.
Пенсионерка спустилась на первый этаж.
– Вижу, записан, хорошо, что очки захватила.
– Звоните, Татьяночка Ивановна, миленькая. Уж очень хочется выбраться.
– Надо бы записать номерок, я не запомню…
И пенсионерка снова зашаркала наверх.
– Лучше б ты вместо очков бумагу с ручкой захватила! – прошипела сквозь зубы девица.
На этот раз пришлось ждать двадцать минут, видимо, Татьяна Ивановна выдохлась. Она спустилась с ручкой и тетрадью, чтоб записать номер телефона. Лариса вздохнула с облегчением. Спасение уже рядом. Но пенсионерке снова предстояло подняться на девятый этаж к телефону, а сил уже не осталось.
– Дочка, ты уж потерпи ещё немного. Я сейчас отдышусь. А то сердце колотится как бешенное, того и гляди выскочит.
– Я терплю, – тихо сказала Лариса.
По щекам текли слёзы, потому что ну уж очень сильно хотелось в туалет. И неизвестно, сколько уже прошло времени. Татьяна Ивановна уползла наверх уже очень давно, а лифт всё ещё безмолвствовал.
Когда тихое поскуливание Лариски переросло в вой, послышались голоса, шаги, потом скрежет и двери лифта открылись. Лариса была права – она застряла между этажами. А виду собравшихся жильцов предстала чумазая девушка, сидящая на полу рядом с туфлями на высоком каблуке.
– Ну как? Живая? – послышался позади толпы голос Татьяны Ивановны. – А то я дозвониться никак не могу…