Командировка

Судьба заставила расстаться,
Но не заставит разлюбить.
Мы можем долго не встречаться,
Но нам друг друга не забыть.




Николай только вошёл в квартиру, только поставил дорожную сумку около вешалки и начал снимать куртку, как в дверь позвонили. Сердце дрогнуло: «Она!»
Да, это была Любаша. Опустив на пол две хозяйственные сумки, забитые снедью, Люба бросилась ему на шею. И они застыли в долгом и страстном поцелуе.
В коридор выглянула мать и, укоризненно покачав головой, скрылась. Время остановилось. Как всегда, когда они были вместе. Так было и в школе, и десять лет назад, и в прошлом году. Как только они прикасались друг к другу, мир исчезал, время замедляло свой бег, превращая минуты в вечность.

- Люба, я могу поздороваться с сыном? - Прервала их мама.
Та, смущенно отстранилась и, пробормотав
- Здравствуйте, Тамара Григорьевна! Да, конечно. – Подхватила сумки и прошмыгнула на кухню.
- Ну, здравствуй, Николаша!
- Привет, мамуля! – Они, обнявшись, расцеловались.
- Как долетел?
- Отлично!
- Как Галина, дети?
- Спасибо! Тоже все нормально. Отец на работе?
- Нет. Пошёл в магазин. Ты ж не можешь, как нормальный человек предупредить о приезде, хотя бы, за два дня.
- Да я и сам, только вчера вечером получил приказ вылететь. До этого ни сном не духом.
- Но, Любке позвонил.
- Нет, честное слово, ни намёка.
- Так, наверное, с аэродрома?
- Нет, мамуля, нет. Сам гадаю. Да что говорить, не первый раз. Откуда узнает, не знаю. И, главное, молчит как партизан. Сколько не допытывался.
- А ты и рад!
Николай опустил глаза.
- Люблю я её мама.
- А Галку?
- И её.
- Так не бывает.
- Значит бывает. – Тяжело вздохнув, ответил сын.
- Жена догадывается?
- Вроде нет. Но, у нас с Любой, ты же знаешь, ни какой связи. Вот только когда бываю в Москве. Она ни звонит, не пишет, ни чего. А помнишь, три года назад, когда мы всей семьёй прилетели? Она и носу не показывала. Даже не позвонила.
- Ладно, пошли. Видать зря отца в магазин послала. Люба вон, сколько всего натащила.

На кухне уже вовсю орудовала Любаша.
- Тамара Григорьевна, идите я сама управлюсь. Колю уже год, как не видели.
- А ты, можно подумать, каждый день.
Люба, покраснев, ответила.
- Мы ещё намилуемся.
- Ой, смотри, девка, разобьёшь семью, прокляну и тебя, и Кольку! И вообще, что вы творите? У обоих семья, дети. А вы как школьники.
- Мам, опять ты за своё.
- Да! Потому что сердце болит, на всё это глядя. Думать надо было, а не бежать друг от друга. Что вы после школы учудили? Мы с твоими родителями уже и к свадьбе готовились. А… - она махнула рукой.- Колька, бегом в ванную. Полотенце на сушилке, бельё на тумбочке.

Николай ушёл.
- Люб, сколько лет прошло. Ты мне хоть сейчас скажи, что у вас тогда произошло?
- Глупые были. Молодые и глупые.
- Но, ведь любили! И как любили! Вся школа завидовала. И вдруг, на тебе. Бац! И разбежались.
- Мама, давайте не будем говорить о любви. Кто знает, что это такое?
- Тогда, почему, как Колька приезжает, ты прибегаешь к нам? Не можете вы друг без друга!
- Не можем – эхом откликнулась Люба. – Вернее, можем, когда далеко, а быть рядом и без него, мука.
- А как ты узнаёшь, что он приехал?
- Сердце, мама, сердце! – она рассмеялась.- Кто ещё придет?
- Да ни кого не ждём. Может Пашка с Натальей, а так только мы.
В кухню ввалился отец Николая.
- Привет, Любаня!
- Здравствуйте!
- А я иду и гадаю, прибежишь или нет.
- Куда я денусь, Виктор Степанович.
- Тома, крабовых палочек в нашем магазине нет. Съездить в супермаркет?
- Обойдёмся.
- Я принесла, мама. В холодильнике уже лежат.
- Ну, вот, кто бы сомневался. Мать, какую мы невестку упустили.
- Я и коньяк ваш любимый принесла.
- Какая жалость! Том, ну почему у нас на Руси двоежёнство запрещено?
- Ладно, тебе балагурить, иди сейчас хоккей начнётся. Не мешай. Колька помоется, за стол сядем.

(Продолжение следует)
Абигайл 30.03.2011.