Материнское проклятие

Этот рассказ не может претендовать на историческую достоверность. Где-то ветхая канва воспоминаний была грубо залатана домыслами, где-то заштопана логическими умозаключениями, и все это расшито поверху разноцветными нитями моей фантазии. Одно могу сказать определенно, эти люди реальны, как реальны и события, с ними произошедшие.

Три девицы под окном лузгали семечки, весело поглядывая на стоящих невдалеке ребят. Натруженные руки, справные тела и яркий румянец делали девушек необычайно притягательными для местных парней с закрученными чубами. В воздухе пахло весной и молодая кровь закипала по обе стороны деревенской улочки.

Но местные не интересовали хохотушек. В деревню с важным поручением прибыли городские парни. Надо было подобрать симпатичных девушек и смышленых ребят для работы в городском доме графа Тишина. Одна из сидящих на скамейке девушек была слишком мала, зато две другие подходили, как нельзя лучше.

Дуняша и Маняша догадывались о предстоящих в их жизнях переменах. О цели приезда ребят в деревне было известно давно. И соперниц у сестер на горизонте не наблюдалось.

Вечером, получив материнское благословение, упаковали нехитрые свои пожитки в заплечные мешки, и присели на дорожку. Не замечая заплаканных глаз матери, они подталкивали друг дружку локтями и планировали свое городское житье-бытье.

Питер встретил сестер моросящим дождем и пронизывающим ветром. Изрядно промерзнув, они добрались-таки до места. Девочек накормили пшенной кашей, напоили чаем с сахаром и отвели в каморку под крышей. Там они сели на кровать, застеленную серым суконным одеялом, и вдруг осознали, что остались совсем одни в чужом городе. Обнялись, поплакали, потом посмеявшись, пожелали друг дружке:
- На новом месте приснись жених невесте - и, угомонившись, уснули.

Утром девушкам определили их обязанности. Старшая Дуняша должна смотреть за детьми. Забегая вперед, скажу, что нянька из нее получилась первоклассная. Уже перед войной к тете Дуне частенько заходили двое хорошо воспитанных военных. Они приносили гостинцы и ласково называли ее нянюшкой.

Мой же рассказ о Маняше.
Красавице Марии сам Бог велел прислуживать за столом. Легко освоив правила сервировки, Маняша накрывала на стол, ловко расставляла приборы, подавала еду и смело постреливала глазками на гостей. Приключения не заставили себя ждать. В дом зачастил молодой офицер. При нем бойкая Маняша краснела и робела, а по вечерам вздыхала, ворочаясь в постели.

Хозяева оказались людьми не злобливыми и на масленицу позволили девушкам проведать мать с отцом. А следом за ними в усадьбу приехал и офицер. Весь день он катал девушек на санях. Вечером, едва одна сестра ступила на землю, сани рванули с места и увезли другую по заснеженной улочке.

Наутро радостная и бессовестно счастливая Маняша вернулась домой.
-Прочь, потаскуха! – закричала мать.
Только что счастливые глаза Маняши наполнились слезами. Резко повернувшись, она выскочила во двор, чуть не сбив с ног замешкавшегося на крыльце офицера. Он помог плачущей Маняше снова забраться в сани.

Мать выглянула в окно и, как была, без валенок и полушубка, выскочила следом. Она бежала по улице, снова и снова выкрикивая страшные проклятья своей распутной дочери.

Так и не помирившись с матерью, молодые люди вернулись в Питер и сняли там квартиру. Через девять месяцев Маняша трудно родила дочь, которая умерла сразу после рождения.

Первая Мировая пощадила офицера. Цел и невредим он вернулся к молодой жене. Они прожили вместе еще некоторое время. Но мужчины во все времена любили женщин беззаботных, с веселым и легким характером. Маняшу же трудности и лишения сделали суровой, прямолинейной и резкой в высказываниях.

Бурные ссоры из-за поздних возвращений, пьяных компаний и карточных долгов заканчивались страстными примирениями. В это трудное время женщина поняла, что снова беременна. Павлик родился легко и рос понятливым и очень красивым мальчиком. Когда сыну исполнилось семь, отец ушел из дома.

« Не могу больше… другую... Уезжаю… Не могу… прости…». Слова с листка, оставленного на столе, никак не хотели приобретать смысл. Наконец поняв, что произошло, Маня кинулась на вокзал.

Когда она выбежала на перрон, поезд уже тронулся. Ухватилась за поручни, но споткнувшись, соскользнула прямо под набирающие обороты колеса. Юбка зацепилась за ступени, поезд, сминая и уродуя молодое тело, поволок его по рельсам…

Маняша выжила. На деревянной ноге с маленьким сынишкой на руках она поселилась в Псковской богадельне.

Андрей ходил на коротеньких протезах, как на коленках. С гривой седых волос и грустными глазами человека, хлебнувшего лиха в этой жизни, он слыл завидным женихом. Стоит ли вспоминать, что и Маняша была еще молода и красива. Зародившийся роман инвалидов здорово позабавил местную публику.

Покинув это заведение, они снова оказались в Питере. Павлик подружился с Андреем. Это ведь так несложно – дружить с человеком, который был ростом с восьмилетнего ребенка.

Прошло еще немного времени и Павлик, унаследовавший любвеобильность своего отца сам стал папой. Мать, любившая шумные компании и пьяные застолья, от девочки отказалась. Павлу надо было учиться в мореходке, и маленькую Лилю подкинули бабушке.

Во время Великой Отечественной войны Павла легко ранило в ногу. Врачи не считали ситуацию сложной, но началась гангрена. Седой хирург завел разговор об ампутации.
- Вы не понимаете! У меня мать без ноги, отец без обеих ног! Я не могу вернуться домой инвалидом! – наотрез отказался от операции Пашка.

В маленькой комнатке под крышей Мария вырастила сначала Лилю, потом ее дочь Танюшу. Эти женщины спились не достигнув тридцати лет.

Мария же прожила 93 года и умерла в Питерской коммуналке в 1987году. Где покоятся ее останки, никто из родственников не знает.

Думая об этих, близких мне людях, пришла к выводу, что никто из детей, внуков, правнуков той самой веселой и румяной девочки и на сто километров не приблизился к обыкновенному человеческому счастью. Жизнь, начавшаяся так радостно и безоблачно, вдруг превратилась в грозное чудовище, пожирающее человеческие судьбы. Когда это произошло… И как бы все сложилось, не выскочи на мороз мать со своими проклятиями…