Черешня

Жарко.
Севка прятался в тени вишни, доедая крупную белую черешню. Во всём городке не найти подобной. Только у «Мичурина». Старого садовода, жившего на окраине, даже не городка, а поселка, выросшего вокруг воинской части, все население которого состояло из офицерских семей и обслуживающего часть гражданского персонала.

Жарко и скучно. Летом, и без того немногочисленное детское население, практически исчезало. А сегодня и из тех, кто не успел уехать ни кого не нашёл.

- Привет!
Из-за спины выскочила Верка, дочь прапорщика Петренко. Самая красивая девочка части. За которой бегали все мальчишки, кроме него, Севки. «Гусары не бегают, они волочатся!», прочитал он где-то. Но, это не важно. Ему повезло. Вера сама предпочитала его общество, всем остальным. Подружились они сразу, как только познакомились. И как-то незаметно но, безоговорочно она стала его девочкой. А он её парнем.

- Привет! Угощайся.
Он подвинул ей полупустую миску. На дне которой болталось не более десятка ягод. Верка сморщила носик, но черешню есть стала.
- Ты где пропадала? Утром забегал, у вас ни кого не было.
- В Алексеевку ездили. Целый бак мёда привезли. Обедать придешь?

- Угу. Ещё черешни хочешь?
- Опять к «Мичурину» полезешь? Смотри Севка, поймает он тебя когда-то.

- Не поймает! Я сад лучше его самого знаю. Да и овраг рядом. А для тебя, не страшно! Пошли.
Он протянул ей руку, помог встать с земли.
Так и не разжимая рук, они вышли на пыльную дорогу, ведущую к саду «Мичурина».

Она, пробитая тяжёлыми армейскими тягачами, скорее напоминала канаву, до краёв наполненную мелкой, горячей пылью. Босые ноги проваливались по щиколотку. А дети, ещё, и загребали её ногами. Очень мелкая, раскалённая, на ощупь шелковистая она приятно ласкала ступни и сочилась меж пальцами.

Обогнув по ней почти весь посёлок, вышли к высокому, метра два высотой, гладкому забору. За которым скрывался удивительный, для здешней, маловодной степи, сад. Чего там только не росло! И всё это, с ранней весны и до поздней осени, как магнитом притягивало целые ватаги мальчишек. Хотя в каждом дворе росли свои черешня, вишня, яблоки и груши, здесь они были на порядок больше и слаще. К тому же сдобренные приличной дозой риска и авантюризма.

- Я с тобой.
- Нет! Не женское это дело. Да и платье порвёшь. Лезть надо через овраг, а там знаешь какие колючки! И крапивы полно.
Последний довод был решающим.

- Хорошо. Я во...он под тем тополем посижу.
- Я быстро.

И Севка нырнул в, начинающийся от дороги овраг, поросший непроходимым, густым и колючим кустарником. Только у самой земли, пробитые собаками и мальчишками, по всему оврагу петляли узкие тропинки. Преодолеть которые можно было либо ползком, либо на четвереньках.

Вера прошла еще метров пятьдесят и устроилась под тополями, росшими около ворот и напротив. А Севка, преодолев, примерно такое же расстояние ползком, вышел к тому же забору. Но вдоль оврага он был ниже и доски не так плотно прилегали одна к другой. Кроме того, упорством поселковой шпаны в нём было проделано множество дырок, латать которые «Мичурин» не успевал, да и материала не хватало.

На самой большой черешне сидело два взрослых парня, в прошлом году окончивших школу.
- А! Севка, залазь, хозяин в другом конце сада. – Пригласили они.
Но не успел он взобраться на дерево, как они, соскочив на землю, предательски заломили ему руки за спину и потащили к дому.

- Вот, Аверьян Гаврилович, черешню воровал.
- Ну что ж... – «Мичурин», оторвавшись от пиалы с чаем, посмотрел на Севку. – Что с него взять? Всыпьте ему по первое число по голой заднице крапивой. Да за ворота. Пусть отец за трусиками приходит.

Внутри всё похолодело. Крапивы он не боялся. Порки так же. Даже предстоящая вечером, от отца не так волновала. Он ужасно, до жути, боялся того позора, который ожидал его за воротами.

Экзекуцию Севка выдержал, молча, стиснув зубы. Только по щекам, непроизвольно текли слёзы. Слёзы обиды и злости на предателей. И лишь когда его голого поволокли к воротам, взмолился.
- Ребята, я сам уйду через овраг. Там Верка.

Но предатели, с гадкими улыбочками и пошлыми репликами вытолкали его за ворота. Да он и сам, как только открылась калитка, в два прыжка достиг ближайшего тополя и спрятался за его толстым стволом. Тело и душу сжигал стыд. Севка уселся на землю и горько заплакал.

- Больно? – На плечо легла Веркина рука. Он отдернулся, отодвигаясь.
- Нет, совершенно. Не смотри на меня. – И слёзы ещё сильнее полились из глаз.

- Да я и не смотрю. Возьми! – её рука появилась перед глазами. В ней были её трусики.
Севека отшатнулся. Слёзы моментально высохли.
- Ты что?!? Не...ет! Не возьму! Девчачьи?

- Севочка, миленький, возьми. Не ровен час кто-то увидит.
- Не могу.

- Ну, я тебя прошу. Ты не думай, я все равно тебя люблю. Придём домой, переоденешься и, ни кто не узнает.
- Они проболтаются. Севка кивнул головой на изгородь.

- А кто им поверит? Я же была с тобой и, ни чего подобного не видала. Возьми, миленький.

Через мгновение Севка пулей выскочил из-за тополя и помчался, по пустынной дороге, в сторону дома. А Вера, придерживая руками юбочку, медленно пошла следом.

Абигайл 23.04.2011.