Моя Лида.

Лиде было замечательно стоять, кутаясь в мамину шаль и слушать сказочное пение птиц. Кончилось лето, но еще было тепло даже по утрам. Работа в огороде и в саду закончилась.
И вчера вечером мама долго говорила ей о том, что надо ехать в город. Уже несколько раз она беседовала с ней о городе. Лида слушала маму и понимала, что ей виднее. Она привыкла слушать ее.
 
Когда Лида вошла в комнату, мама и бабушка собирали чемодан. Старый коричневый чемодан, туда много можно положить. Лиде стало грустно. Ей совсем не хотелось уезжать в город. Там все чужое. Как она будет жить там без мамы и бабушки. Без ее любимого села. Тут всех она знает, а речка, а лес и, наконец, ее поле. Она так любит поле, особенно когда оно золотится пшеницей. Здесь все дорого сердцу, а там неизвестность, которая ее пугает.
 
Чемодан собирали еще несколько раз по утрам. И вот наступил день отъезда. После завтрака, мама сказала:
 
- Ну, все, Лидочка, пора, я договорилась с председателем. Сегодня он едет в город, и ты с ним поедешь. Мы пойдем тебя провожать.
 
Лида вздрогнула, захотелось заплакать, но она изо всех сил сдерживалась. Медленно шла и все время оглядывалась. Ей хотелось запомнить их дом.
 
- Ну что ты, доченька, не переживай, это не так далеко как ты думаешь. Ты будешь приезжать к нам, а мы тут будем жить, и ждать тебя. Все будет хорошо.
 
Лиде показалось, что у мамы голос дрожит. Ей было грустно. Одна бабушка шла молча, плотно сжав губы. Именно теперь, Лида вспомнила как ее бабушка по утрам пекла ей ватрушки и поила молоком. Как мама целовала ее перед сном. А кто там будет с ней в городе? Нет, ей совсем не хотелось уезжать.
 
Лида понимала, что она давно не маленькая. Что надо начинать свою жизнь. Маме и бабушке не хочется, чтобы она жила в селе. Они желают ей лучшего. Вся молодежь из села постепенно уезжала в город. Кто уезжал учиться, кто работать. Вот и Лида решила сначала поработать, а потом, может и учиться будет.
 
В город они приехали, когда день начинал подходить к обеду. Лида, попрощавшись с председателем. Шла по указанному адресу. Еще там, в стареньком «бобике», так называли машину председателя, она много раз перечитывала адрес. Это был адрес ее дяди, который очень давно жил в городе. Она спрашивала у прохожих о том, как ей пройти на улицу Заречную. Провожая, ей мама говорила:
 
- Не стесняйся, спрашивай у прохожих, язык до Киева доведет.
 
Улица была почти у реки, и это радовало Лиду. Река ее успокаивала, от реки пахло свежестью и напоминало о селе. Это был почти край города. Она искала двадцать седьмой номер. Вот он. Аккуратный домик под серой черепицей и невысокий забор. Она постучала, и, подождав, вновь постучала.
 
На крыльцо вышел мужчина, когда мужчина подошел к забору он радостно воскликнул:
 
- Ой, Лидуня, какая ты большая, заходи, я тебя ждал, мама писала, что ты должна приехать.
 
Он взял ее чемодан, и Лида облегченно вздохнула. Они сидели на кухне, и пили чай с черным хлебом, намазанным маслом. Масло передала мама и хлеб тоже, домашний, испеченный в огромной печке. Дядя хвалил масло и хлеб.
 
- Соскучился я, Лидуня по тому, как печет твоя мама, а масло бабушка взбивала, верно?
 
Они долго говорили о селе. Было заметно, что дядя скучал по своей родине. Но он еще работал, и не было возможности приехать в село. И хвастаться нечем было. После возвращения с войны, жена его ушла к другому мужчине. Дом без нее был пустым. Теперь он привык к одиночеству. Дядя показал комнату, она устала и быстро уснула. Лида осталась жить в доме дяди.
 
Работу она нашла в доме ребенка. С первого момента пребывания на работе, поняла, что ей здесь хорошо. Она любила детей. Тяжелой работы не боялась. Совсем не трудно в восемнадцать лет тяжело работать. Впереди вся жизнь и столько радужных надежд. Лиде понравился коллектив, тут работали те, кто любят детей. Работе душу отдают.
 
Вот этот мальчик, когда она его пеленала, ей казалось, что он по-взрослому смотрит на нее. Такой внимательный взгляд. Лиде было очень жаль деток, ведь они такие маленькие и уже сироты. Ей было трудно понять, как можно отказаться от такой крошки. У нее были слезы на глазах от мысли, что их оставили сознательно.
 
Больше всего Лида любила ночные смены. Детки спали, сделав всю работу, она ложилась спать. Дети были тихие, как будто понимали, что нужно спать и никого не беспокоить. Плакали лишь те, кто болел, но их быстро переводили в отдельную палату и лечили. Вот и сегодня, было очень тихо, все спали. Лида решила прилечь и отдохнуть. Она внимательно осмотрела всех деток. Теперь подошла к окну, заметила, что окно закрыто не плотно. Стала закрывать его, не получалось. Она подумала, что с улицы нужно подтолкнуть его.
 
Открыв дверь, она чуть не наступила на странный сверток. Не очень большой сверток, что-то завернутое в старую рваную тряпку. Лида машинально взяла в руки, он был легким. Оставив сверток в коридоре, поправила окно. И вновь вернулась к свертку, Развернув, она увидела коробку, открыв коробку, Лида чуть не упала. В коробке был ребенок. И вот она уже бежала в кабинет врача.
 
Сейчас Лидии Васильевне семьдесят четыре года. Но все так четко помнит. Рассказывает мне и ее глазах слезы.
 
- Девочка была почти замерзшей. Врач, Галина Васильевна, расстегнула мою кофточку и приложила девочку на мою грудь, потом укутала меня. Приложили к одеялу грелку. Сначала было холодно груди моей. Но постепенно я перестала чувствовать холод. А потом вдруг поняла, что от малышки уже идет тепло ко мне. От работы меня освободили. Я была занята тем, что в течение трех дней продолжала держать у себя на груди девочку. Она стала пить понемногу подслащенную воду из бутылочки. Через три дня девочку уже укладывали спать отдельно. И уже поили молоком. Зарегистрировали официально как подкидыша. Имя ей дали мое. Стала она - Найденова Лида 1965 года рождения, время рождения 23.15. Именно тогда, когда ее нашла.
 
Через два года девочку удочерила супружеская чета. Родителям было немного за сорок. Своих детей у них не было. Они жили в городе еще лет пятнадцать. У Лиды была возможность, наблюдать какой стала, найденная девочка. Потом они уехали из города в дальнее село, в Каменку. Это Лида узнала от их соседей. Но до сих пор, Лидия Васильевна жалеет, что тогда так и не решилась забрать ее себе.
 
- Но кто бы дал мне ее тогда. У меня было своего жилья, образования и хорошей зарплаты. И я была не замужем.
 

Прошло время, и Лида стала опытной медицинской сестрой, вышла замуж. Родила двух сыновей. Есть внук и внучка. Но все равно она говорит о том, что часто вспоминает
свою Лиду. Ту, что отогревала на груди. Она думает о ней как о своем ребенке первом. Так и называет «моя Лида». Тепло их соединило, и в памяти ее всегда останется та ночь, сверток и ее почти замерзшая девочка. Тепло, идущее от сердца к сердцу соединяет на всю жизнь. Такое не забудешь.