Бесконечно прекрасное. О дружбе. Часть 4

Глава 5
 
Кира сидела напротив в строгой однотонной рубашке. На ней не было украшений вообще. Нет, она не красива, и даже не особо симпатична. Что в ней? Макс смотрел на нее, не особо скрывая своего интереса, и все время искал причину этой странной тяги. Эта была их третья встреча.
 
- Нет, ты ничего в этом не смыслишь – Супермен просто обязан носить плавки поверх трико!
 
- Ты находишь это сексуальным? – Удивленно поднял одну бровь Максим, и ухмыльнулся, находя этот бесцельный треп забавным.
 
- Ну, и это тоже. На самом деле, это элемент практичности одежды. Ведь он не знает, куда его может занести через несколько минут, в борьбе за спасение всего человечества. Ах, если бы супермены действительно существовали, то, возможно, на Земле было больше добра и люди были бы чуточку счастливее.
 
- Ты знаешь, я всегда думал, что каждый способен творить чудеса, но лишь в пределах своей собственной жизни. Счастье – это ни нечто аморфное, а вполне реальное состояние и достичь его можно и нужно внутри себя. И еще, будь я психологом, я бы наверно предположил, что ты стремишься к счастью, но не находишь его….
 
- И ты был бы прав, - она и с грустью опустила глаза. Сердце Максима сжалось. Он, как собака, все понимал и все чувствовал, только ничего не мог сказать вразумительного. Его слова не потребовались, она продолжила сама:
 
- Когда я училась в школе, мне все время казалось, что безграничное счастье заключается во вседозволенности. Значит, когда я вырасту, я смогу делать все, что захочу. Это и будет настоящим счастьем. Я выросла. И поняла, что слишком часто приходится делать то, что хотят другие. И всегда найдется кто-то, кому необходимо подчиняться в силу разных причин: иногда это просто выгоднее, иногда правильнее сделать вид, что веришь человеку, иногда – что любишь его. Но это выяснилось лишь потом, когда я стала взрослой и самостоятельной. И тут на мою голову обрушилось самое страшное понимание: счастье недостижимо. Если его нет во взрослой жизни, то где оно? Я была счастливее в детстве.
 
Из этого, можно сделать вывод, что человек рождается с абсолютным счастьем внутри себя. Но, чем старше он становится, тем больше расходует его на всякие пустяки. Как дырявый сосуд теряет воду, по капле. И когда-нибудь становится совершенно пустым. Как скоро? Это зависит от размера дыры в дне сосуда. Если бы кто-то в далеком детстве сказал мне, что я уже счастлива, и больше не надо к нему стремиться, а лишь наслаждаться этим состоянием, тогда бы, этим была бы закрыта дыра в душе. И счастье никуда бы от меня не делось.
 
А еще несчастье – это синоним одиночества. Одинокий человек не может быть счастлив. Просто потому, что мы рождены быть в обществе. Именно через других, мы раскрываемся. Через других, мы светимся и озаряем планету.
 
А друзья – это как увеличительное стекло: ты лучик, а увеличительные стекла окружают тебя, и сами собой преумножают твою яркость. Делают из тебя не лучик, а маленькое солнышко.
 
Друзья, как и счастье, дается нам с детства, но, становясь старше, мы начинаем все больше любить себя, и все меньше – людей рядом. Вот так и получается, что и дорогих людей, как и счастье, мы теряем по пути к своей старости. Не всех, кое-кто все же остается. И когда мы понимаем, что в целом, мир – ничто, если рядом нет дорогих тебе людей, уже слишком поздно что-то менять.
 
Я осталась одна. Вот что случилось. Я слишком любила себя, слишком была горда и цинична. Я разбрасывалась дорогими мне людьми на лево и на право, думая, что найду лучше. Не нашла. Потому что те, кто приходит в твою жизнь «после», по определению хуже тех, кто был в ней «до». Не все наверно. Но так получается, во всяком случае, в моей жизни. Вот она, плата за собственный высокий трон – одиночество.
 
Когда понимаешь, что одиночество, как болото, засасывает, начинаешь трепыхаться. Бегаешь, машешь флагами, прыгаешь с парашютом, ныряешь с аквалангом и поешь у костра. На мгновение тебе кажется, что люди, тебя окружающие, любят тебя. А любовь других – это уже счастье. Но вечер закончился, костер потушен, все разошлись, и ты снова дома. Один. Потом опять наплыв – все вместе, все в движении, и хочется дышать полной грудью и смеяться вслух. А потом – ты снова один.
 
И никто не позвонит тебе, потому что ему искренне интересно, не сорвал ли ты голос, когда последний раз горланил у костра «Как здорово…»? Как там поживает твой кактус на подоконнике? Купил ли ты себе, наконец, американские кеды, о которых мечтал полгода? Никому не интересна твоя жизнь, никому не интересен ты. Ты один.
 
Знаешь, что-то я увлеклась. Мне пора. Прости за столь долгий, нудный монолог. Ладно, я побежала. Может, как-нибудь в боулинг сходим? Все, пока.
 
Она встала со стула и порывисто, словно ветер, вышла из кафе, не оглянувшись. На мгновение, наверно на то самое, о котором она говорила, он стал близок к ней. И когда она уходила, ему показалось, что ее глаза были полны слез от досады, что все в жизни складывается так. В ее жизни.
 
- Может, сходим… - тихо повторил Максим, глядя в ту сторону, где только что было облако чувств и эмоция. Да, это…. Именно эмоции его привлекали в ней.
 
Продолжение следует...
 
Ваша Катерина Ковальски