Этюд в чёрно-красных тонах

Насколько же живучи людские заблуждения и вера в авторитеты! Вот изрек во втором веке до нашей эры великий Аристотель, что у всякой мухи восемь лапок. И никто не смел в том усомниться. Вплоть до середины века семнадцатого! Пока кто-то не дал себе труд пересчитать мушиные лапки, невзирая на авторитет именитого грека. И, набравшись смелости, сказать: «Старик, ты неправ! Их шесть!». Восемнадцать столетий просуществовало человеческое заблуждение!

Неизвестно кому принадлежит крылатая фраза «В здоровом теле – здоровый дух!». Но пообщавшись поближе с маленькой, хрупкой художницей, сидящей за мольбертом в своей инвалидной коляске, начинаешь сомневаться в непререкаемости этого постулата.
Ксения рисовала с раннего детства. Сколько себя помнит. Не было у нее тогда никаких понятий о жанрах, композиции, технике… Были просто карандаши и бумага. И огромное желание изобразить то, что она видит вокруг себя и то, что придумывает. Летом над зеленой травой всходило огромное желтое солнце и порхали проворные мотыльки, а зимой мороз рисовал на оконных стеклах причудливые узоры и голубоватыми линиями расцвечивал альбом…

В восьмилетнем возрасте у Ксюши случилось ОРЗ. Миллионы детей и взрослых подвержены этому самому «острому респираторному…». Но далеко не у всех наступают после него грозные осложнения. Ксюше не повезло! У ее слабенького организма не хватило иммунитета, чтобы справиться с проклятым вирусом. В результате – неутешительный диагноз врачей: ревматоидный артрит. И с тех пор – инвалидная коляска.
Жестокая действительность перечеркнула многие планы… Общеобразовательную школу Ксюша проходила на дому. О специализированной художественной пришлось забыть. Вместо этого мама покупала ей книги по изобразительному искусству, основам живописи. Девочка жадно читала их одну за другой. И рисовала, рисовала… Пробовала себя в разных техниках. Но примерно восемь лет назад нашла свое: графика!

Она научилась понимать скрытый смысл художественных полотен. То самое сокровенное, о чем хотел сказать Мастер. Ей импонирует спокойная, некричащая, философская живопись Вермеера. Она старается прочитывать в репродукциях замыслы великих фламандцев. Особенно, выраженные в графике, которая ей близка.

Спрашиваю:
– Ксюша, почему именно графика?
– Понимаете, это результат какого-то подсознательного, интуитивного поиска. Я же пишу, как дышу. Живопись – это, прежде всего, эмоции. Но мне всегда хочется через сюжет дойти до смысла. А графика вырабатывает в художнике чувство линии и позволяет найти то, в чем не сомневаешься. Во всяком случае, это мое, сугубо личное восприятие. Другие считают по-другому. И это естественно. В том и заключается демократичность искусства: каждый видит мир так, как он его видит, и пишет, как дышит.

– Ты назвала Яна Вермеера Дельфтского… Но ведь он в технике графики не писал…
– Не в этом дело. У него вообще мало написанных картин – что-то около сорока. Но у него удивительное чувство света и цвета! Его образы – живые, почти совсем не контрастирующие с фоном, как бы проявленные светом и цветом. Никаких резких переходов! Душа, воплощенная кистью Мастера на холсте. Этому надо учиться всю жизнь. В какой бы технике ни работал! Все, что ты делаешь – должно идти от души. Иначе – халтура!

Душа у Ксении, действительно, тонко чувствующая. Она проступает на ее картинах. На холсте маслом, на картоне гелем, в точечной графике… Не в технике дело! В мировосприятии, в живой душе.

Ксения искренне верит в Бога. Считает, что всё, созданное Творцом – прекрасно. И, отображая Его Творения в художественных произведениях, человек постигает мир и, таким образом, приближается к самому Творцу. Мама частенько возит ее в инвалидной коляске в храм Сергия Радонежского. Тема единения Божественного и человеческого занимает особое место в работах Ксюши. Не так давно, на Четвертых региональных Сергиевских Чтениях (посвященных наследию преподобного Сергия игумена Радонежского) их участникам были представлены творческие работы Ксении Алешиной, посвященные Православию.

В декабре 2006 года Ксения получила от губернатора Краснодарского края Александра
Ткачева именной ценный подарок и Диплом «За стойкость и жизнелюбие».

Вот в рамке под стеклом ее картина в красных и черных тонах. «Закат на Рейне».

– Почему на Рейне? Ты же никогда не была на Рейне?
– Была. Это по памяти. Летом 2007 года вместе с ребятами из Краснодарской Инва-
Академии я ездила в Германию и Францию.

Ксения достает из ящика стола пачку цветных фотографий.
– Вот это все из той поездки.

Екатерина Васильевна – мама Ксении – приносит нам из кухни ароматный чай с лимоном и достает из книжного шкафа кучу сувениров. Памятные медальки, маленькие иконки, иноземные монеты, значки, всякие мелкие безделушки. Память о поездке в Европу.
Краснодарская Инва-Академия была создана Благотворительным Фондом «Вольное Дело» на деньги промышленника Олега Дерипаски (слово «олигарх» сам Олег Владимирович терпеть не может; себя и своих коллег называет капитанами промышленности). Вначале она существовала как маленькая студия изобразительного искусства для детей с ограниченными возможностями. Это потом она разрослась и стала Инва-Академией. Со своими мастерскими, выставочным залом, собственным глянцевым журналом, внушительным списком спонсоров и меценатов… Для мальчишек и девчонок, занимающихся в Инва-Академии, бизнесмен организовал и оплатил туристическую поездку в Германию и Францию. Тогда еще никто не говорил о глобальном финансовом кризисе.

Ксения Алешина по возрасту значительно старше тех, кто занимается в Инва-Академии. Сейчас ей уже тридцать пять. Но это не стало препятствием для приглашения в европейское турне. С известным земляком они жили в пяти минутах неторопливой ходьбы друг от друга. И меценат, конечно, о ней знал.

– А что тебе больше всего запомнилось из поездки в Европу?
– Да многое запомнилось. Какой-то особый, отличный от нашего, уклад жизни. Во всем аккуратность и ухоженность. Отсутствие суеты. Больше всего понравилась Франция. Париж – это настоящая сказка! «Увидеть Париж и умереть!». Нет, я не хочу умирать – смеется Ксюша. – Но то, что красиво – это правда! Конечно, не везде удалось побывать… К огромному сожалению, мы с мамой так и не попали в Лувр. А так хотелось! Посмотреть Мону Лизу великого Леонардо. Говорят, заметно даже, как у нее жилка на шее пульсирует. Вот это искусство!

– А еще запомнилось пребывание в Страсбурге – продолжает свой рассказ Ксения. – Это такой наполовину немецкий город на самой границе Германии и Франции. На том самом Рейне. Нас туда пригласил Европарламент. Побывали в красивейшем Страсбургском соборе. Практически копия знаменитого Нотр-Дам. Такая устремленная в небо готика! Сам город как будто весь рвется в высоту. И стеклобетонная дуга Европарламента – это тоже модерновая неоготика. Много чего интересного я там увидела. Нас очень радушно принимали в Европарламенте. Мои картины долго рассматривал Председатель Парламентской Ассамблеи Совета Европы господин Рене ван дер Линден. Потом он подошел ко мне и мы с ним говорили через нашего переводчика. Он даже тактично не стал интересоваться, почему я приехала с юношеской делегацией. Я заметила, что ему понравилась одна из моих работ. Он так внимательно ее рассматривал… И я подарила ему эту картину. Господин Рене ван дер Линден поблагодарил и бережно взял подарок. Потом положил мне руку на плечо и сказал: «Пикассо на своих полотнах расписывался крупно. И ты расписывайся крупно. Как Пикассо». Наверное, все голландцы – знатоки и ценители искусства. Недаром же оттуда вышло столько великих художников!

Ксюша показывает мне свои альбомы с карандашными набросками. Давние и не очень. Потом Екатерина Васильевна достает из шкафа самое ценное – две больших стопки Ксюшиных картин в тонких рамочках под стеклом. Расставляет их на диване, на подоконнике, на столе у стены. Я не художник и не искусствовед, чтобы как-то оценивать… Но и мне, человеку не принадлежащему к своеобразной касте художников, невооруженным глазом видно, какой громадный труд вложен в каждую картину. Но это, если так будет правильно выразиться, чисто технически. А какой труд души стоит за каждым из этих произведений – ведомо только самой Ксении. И, наверное, Тому Высшему, кто живет в ее душе и питает ее вдохновение.

Художница терпеливо объясняет замысел каждой своей работы, которая кажется мне слишком абстрактной. Особенно вот эти два этюда в черно-красных тонах… Наверное, это какие-то образы из подсознания, которые постороннему не дано понять никогда. Можно сколь угодно долго рассуждать, строить предположения… Но понять – никогда! Как «Черный квадрат» Малевича. Созерцание. Тайна. Андеграунд. Космос. Что угодно. Только не истина в последней инстанции. А впрочем,…может так оно и есть!
Она любит писать свои картины по ночам. Когда всё вокруг погружается в сон. Когда крупные звезды смотрят в окно обычной маленькой квартиры на первом этаже обычного многоквартирного дома в обычном провинциальном кубанском городке. Где-то там, очень-очень далеко, сверкают ярким неоном свои и чужие города – Москва, Санкт-Петербург, Бонн, Париж, Страсбург… А здесь – тишина и покой. И откуда-то из потаенных глубин подсознания всплывают фантастические образы, чтобы обрести плоть в живых линиях под рукой.



Екатерина Васильевна Алёшина представляет работы своей дочери на IV региональных Сергиевских Чтениях