Дождь...

Дождь…. Он зарядил внезапно, уже почти на закате дня, в городе, раскрашенном бархатом мягких лучей всегда бережного августовского солнца.
Низкое небо, казалось, всхлипнуло, и  тут же счастливо расплакалось, наверное, не в силах себя больше сдерживать от какой-то внезапно накатившей радости, которая вот-вот, прорвалась, и нет ей уже конца.
Небо роняло слёзы счастья, и лучами солнца улыбалось всему вокруг.
 
Она раскрыла зонт и прибавила шагу.
 
Когда кроны деревьев зашумели миллионами капелек на листьях, к ним в объятия, в спасительный кров, тот час же бросились разные смешные прохожие, застигнутые врасплох. Смешные оттого, что  были они в движениях своих быстры и потому неуклюжи - они шлёпали и скользили по бетонным дорожкам, балансируя, что есть ловкости, дабы не упасть и не испачкаться, и не вымокнуть окончательно. А ещё потому, что двигало ими необъяснимое инстинктивное чувство самосохранения,  как будто бы это были не плоть с костями, упрямые ко всему, а сахарные пирамидки, готовые вот-вот, с лёгкостью растаять под дождём и раствориться окончательно в брызгах небесной влаги. Они бежали по лужам, чтобы скорее укрыться под шелестящими зелёными покровами и выжать дождь, но он, похоже, не спешил останавливаться, и, казалось, только что вошёл во вкус!
 
На брусчатке тротуаров в спешке  рождались бесконечные лужицы и ручейки, по которым  каплями стучал дождь, выдувая большие круглые пузыри.
А они то лопались, то надувались снова.
   Всё набирающие свою силу ручьи, весёлыми корабликами гнали первые опавшие кленовые листочки; крутили их и бросали на решётки коллекторов. Они, эти первые предвестники  осени, эти  упавшие жёлто-зелёные звёздочки, в последней надежде цеплялись своими острыми краями друг за друга и застревали над поделённой решёткою подземной пропастью. Они наползали один на другой, сваливались в кучу, и оставались стоять на месте, будто приплыли на кладбище разбитых кораблей, и дрожали своими ещё живыми парусами, а дождь хлестал по ним крупными каплями-ядрами, которые то разбивались пышными фонтанами брызг, то стремились увлечь листву за собой вниз, под землю.

   На другой стороне улицы, за перилами мостов весело плескалась Нева, танцующая с дождём: капли барабанили по её волнам, отбрасывая в воздух облачка мелких брызг, внутри которых, на солнце, зарождались радуги!

  Радужный зонт своим куполом укрывал её от дождя, когда она шагала с ним по лужам, и ей на сердце вдруг стало радостно уже оттого, что он смыл всё старое и пыльное в этом городе, освежил краски и вдохнул в тротуары  улиц прозрачной свежести и новой жизни…
Ей нравился этот дождь. Она шла по улице и улыбалась ему, ведь она такая же счастливая, как и этот дружище-дождь!
 
Она откинула зонт и посмотрела наверх, в небо. Солнце и тёплые капли дождя заставили её на секунду зажмуриться, но не стёрли улыбку с её губ и глаз.
К чему уже  этот зонт? …. К чёрту его!
Она сложила зонтик, остановилась, и ещё раз закрыла глаза: тёплый дождик усердно поливал её лицо, смывал накопившуюся усталость с печалями и как-то по-детски радовал. Он непрерывно увлажнял её длинные светлые волосы, стекал капельками по изгибам её счастливого лица: по щекам, губам, носу, подбородку, шее, и капал на грудь. Его тёплые капли приятно бодрили.
Она несколькими резкими движениями встряхнула свои промокшие волосы, и с них в разные стороны полетели его капли….
Как же  х о р о ш о!
 
Она повернула на мост, и весело зашагала по лужам  на другой берег, проходя сквозь радугу,  купаясь в слезах счастья, которые были повсюду…. Она шла к нему в объятья.

 

© 2006 г. Андрей Хаустов,
Сентябрь.