Наши студенческие традиции в колхозе

… Кое-кто, к моему удивлению, вспоминает студенческие выезды на сельхозработы с содроганием, но среди нас в ДВГУ было довольно много выходцев из сёл, а также отслуживших в армии ребят, и ни работы, ни лишений мы не боялись.
 
Впрочем, вот бегло - парочка разнообразных картинок из разных лет.
 
1. Перед вскапыванием картофеля комбайны выкашивали ботву с высокими, в рост, сорняками, и кипами сбрасывали траву на краю поля. На них любили отдыхать девчонки, пока мы, грузчики с 1-го курса, однажды не стали для наглядности подымать на вилы такие кипы. В их тёплом сыром нутре клубками грелись то ужи, то гадюки или щитомордники – самые в наших местах ядовитые змеи. С тех пор наши ошалевшие от ужаса филологини отдыхали сидя на перевёрнутых вёдрах.
 
2. Однажды по случаю лёгкого слепого дождичка бригады сели среди поля дожидаться, пока земля просохнет, и наши ребята сходили на речку Малиновку (Иман), где на островке, сплошь затянутом лианами, в верхних ветвях деревьев собрали целое ведро сладчайшего от солнца дикого винограда. Праздник был на всю бригаду!
 
3. «На картошку» мы выезжали в Дальнереченский район, это в северной половине Приморья.
К концу сентября сопки с местными дубняками становились рыже-бурыми, вовсю теряли листву, ночами замерзала вода в уличных умывальниках, из дощатых бараков нас переселяли в отапливаемые здания из бруса, вроде старой школы. А приехав не позже первых чисел октября во Владивосток, это на 700 км южнее, мы видели редкие жёлтые костры берёз и клёнов среди общей зелени, а на пляжах можно было не только запросто позагорать, но и рискнуть искупаться.
…Но это было лирическое отступление.
 
Поскольку учились на журналистов, то даже рукописную стенгазету в «колхозе» выпускали – «КДУ», «в Краю ДерсЫ и УзалЫ». В одном номере была нарисована чёрная девичья фигура. «Полевой противомоскитный картофелеуборочный комбинезон: джинсы сшиваются с кофтой и носками, рукава – с перчатками, голова и шея обшивается плотным платком, против глаз – прозрачное окошко из газовой косынки. И вам не страшна москва – то есть полчища мельчайшей мошкИ, в пасмурные дни взмывающие над полями и сводящие людей с ума. По банным дням костюмчик любовно распарывается, выколачивается от пыли и отстирывается». Преувеличение, конечно, но на правду похоже. Рафинированные «англичанки» с замогильными лицами в робком ужасе смотрели на стройных «журналисток», в самую злую москву выходящих на рядок в подобных нарядах и дававших по две дневные нормы – хоть в рядках считай, хоть в мешках. А мешки засыпали картошкой и ворочали мы с двумя Серёгами.
 
Друг Серёжка хорошо рисовал, и как-то самую стабильно-передовую четвёрку девчат нашей бригады изобразил на рядке, с вёдрами – и обведённую синим контуром трактора. Передовиков у нас так и звали – «трактора вы наши». С почётом, кстати.
 
Девчонки бригады нам, трём своим парням-«мешочникам», посвятили в газете стиш, который я до конца не помню, но хоть перескажу: «В краю ДерсЫ и УзалЫ, Средь комариной пОгани, Сижу – с тоски вяжу узлы На самом важном органе. Не дам живительной струи полям и водоёмам…» Дальше не помню, но смысл – мол, до того загоняли нас двадцать баб с опостылевшей пересыпкой вёдер в мешки, что и в кустики сбегать некогда. Мы девчонок берегли, старались не давать им самим ссыпать в мешки 12-литровые вёдра, полные картошкой. Это ж его выше пояса надо поднять, а таких вёдер – сотни за день, а им ещё рожать потом. Даёшь ей держать горловину мешка, сам подымаешь ведро и высыпаешь, потом уже сам встряхиваешь мешок, чтоб не падал на рядке. Иногда прямо зашивались с этими «тракторами», руки вертолётом, только успевай вёдра у шибко резвых отнимать.
 
По кустикам шмыгнуть у нас-то как раз возможностей хватало: пока сходишь за пустыми мешками, что сбрасывали грузчики с машин по возвращении с тока – можно много куда отлучиться, хоть соблазняй англичанок, больно любивших передышки на конце рядка. В этом духе мы подругам в газете и ответили. Мол, это у них среди поля и с кустиками проблема, и узла ни на чем не завязать, да и отлучиться-то из «тракторного» звена неловко.
 
Работали наши девчонки зверски, но и отдыхали на славу. Перекурили в конце рядка на ведрах, послушали стихотворение: долговязая бригадирша РитОн приобнимает за талию коротенькую Геру, вставшую на перевёрнутое ведро, та её – за плечи, и они дуэтом, прикрыв глаза, даже не сняв перчаток, декламируют: «Ты меня на рассвете разбудишь, Проводить необутая выйдешь…». Вздохнув, Ритуля нахально вскидывала зенки и шутливо рявкала: «Покурили – харЭ. Ну-ка, все - в «приморскую позу». НЕ хрен сидеть, работать приехали!» Любимая фраза была, её даже хором орали, особенно когда надо было сбросить одолевшую лень или поддеть отдыхавших по соседству англичанок.
 
Русистки-филологини с нами конкурировали и тоже пахали здОровски. Зато две наших бригады уехали из колхоза на неделю раньше, девчонки маникюр отрастили, заняли лучшие комнаты в общаге, на скромные заработанные четвертаки сходили «в кабак» - в терминах Владивостока это попросту значит выйти в ресторан. И даже успели позагорать и искупаться на городских пляжах: если не было штормов и дождей, море у нас в конце сентября бывает и тёплым, и ласковым.
 
Когда в середине сентября 81-го, кажется, года подросли цены - на водку с 4-12 до 5-45, на болгарские сигареты – с 35 до 50 копеек, редколлегия КДУ из четырёх человек (я в неё не входил, мне хватало гитары с посиделками у костра и амурных страстей) полезла в заросли высокого бурьяна за лагерной столовой, там Серёга и трое девчонок набрали по мешку пустых бутылок, скопившихся от студентов-филологов за несколько лет, и снесли в местный магазин. А бутылки подросли в цене с 12 до 20 копеек!
 
Ребята купили себе каждый по стильному латышскому шарфу – в косую коричневую и белую полоску, по блоку сигарет и по бутылке водки. Ещё и на закуску осталось. Собрались в пустующей комнате школьного трудового лагеря, развели в фарфоровом изоляторе уютный костерок и качественно попьянствовали. С тех пор у них традиция, встречаясь, вытягиваться друг к другу на цыпочках и призывно вопить: «КэДэУууу!» У Серёжки, например, и по сей день тот шарф хранится.
 
«БОРМОТАЛКИ»
 
С бормоталками мы ехали автобусом в поля. В других бригадах, слушая нас, крутили пальцем у виска и готовились к леденящему ужасу встречи с бесконечными рядками. А мы самозабвенно орали на несколько партий такую, например, вещь:
 
Первая группа, низко и непрерывно: «Тумба-тумба-тумба-тумба…».
Вторая вступала в ритм, но на свой манер: «ТУмба-тУмба-квИли-квилинАдзе…», и тоже непрерывно.
Третья партия: «Квам-капитОли-камикЭли-камикадзе, квам-капитОли-камикЭли-камикадзе…»
Четвёртая: «Стоп-у-Ямы, Стоп-у-Ямы…»
Пятая: «Кидай веники на баню, кидай веники на баню…» Все бормочут серьёзно, сосредоточенно, выстраивая ритм, наложение и оптимальные тембры.
Шестая группа (два-три человека) – солировала самыми писклявыми голосами: «КрЯ-крЯ-клЯ-кси-пУпа, квАам-квАам-квАМ-кваРрАМ!!!» - два-четыре раза пропев, они под тот же ритм хора заводили другое соло:
 
- А-аа-фрикАнский крокодИиил…
ПАааа стенЕ ползёт верблЮ-ууууд…
НИиии-кто зАмуж не берЁ-оот…
КрАааа-сной Армии привЕееет...
 
Кажется, в той бригаде у нас была только эта бормоталка, но скорее всего, я что-то забыл или смешиваю. Нашёл однажды в стихах про циркачку у Семёна Кирсанова какие-то знакомые звуки: «Цум-бай-квИ-и-и, Цум-бай-квА-а-а!» - но как полностью эта бормоталка звучала, я уже забыл, да она и была не такая забойная, а размеренная, как на немецком плацу.
 
А вот годом или двумя раньше я в колхозе трудился с бригадой девчонок-русисток курсом меня помладше. У них в бормоталках были и точно такая, как наша, и более осмысленные. ВопЕли их идя пешком, по дороге с поля в лагерь.
Вспомнилась пока только одна, ФОЛЬКЛОРНАЯ:
 
Солистка или две, бодро:
«Какая Ель, какая Ель, какие шИИИшечки на ней! (от этого взвИзга аж уши закладывало).
ДЕвушки, где же вЫ –
(ХОР: ) ТУ-ты, ТУ-ты!
Соло: - А моей МарфУты?
(ХОР) - Ды нЕ-ту тУ-ты!
Соло: - А гдЕ моя МарфУта?
(ХОР): - УпАла с парашУ-та, упАла – и разбИлася, зачЕЕЕм она садилася?»
Да всё с таким лихим привизгом – через недельку я освоился и тоже стал с ними запевалой.
 
Одну бормоталку мне подарил много позже мой ровесник с физфака:
«АФРИКАНСКАЯ ПЛЕМЕННАЯ»
 
Вождь: «Оо-оО!» Все дружно повторяют: «Оо-оО!»
Вождь: «Бала-бАм бала-О!» Все: «Бала-бАм бала-О!»
Вождь: «О-кикИри-сАмба!» Все: «О-кикИри-сАмба!»
Вождь: «О-савА-савЕмба!» Все: «О-савА-савЕмба!»
Вождь: «О, я банАны ем!» Все: «О, я банАны ем!»
Вождь: «Оо-оО!» Все дружно повторяют: «Оо-оО!»
Вождь: «Бала-бАм бала-О!» Все: «Бала-бАм бала-О!»
Вождь: «О-кикИри- О-кикИри - О-кикИри -сАмба!» Все: «О-кикИри- О-кикИри - О-кикИри -сАмба!»
Вождь: «О, я банАны съел!» Все: «О, я банАны съел!»
ЭТО ВСЁ. Можно ещё стучать по вёдрам вместо тамтамов.
 
Была ещё РЕЧЁВКА.
С нею мы ходили в столовую. Барабанщик, обняв ведро-барабан, истошно лупил по нему и орал:
 
«трам-парарам, трам-парарам, трам-парарам-пам-пам-пам-пам!
Один: Раз-два! (все- ) Три-четыре!
Один: Три-четыре! (все-) Раз-два!
Один, на истерике: - Это-кто-шагает-дружно-щёки-пламенем-горрЯт!!!
Все, с толком: Это юных пионеров, юных ленинцев отряд!
Один, истошно: Кто-то где-то с кем-то что-то ночью сделал под кустОом!!!
Все, с пионерским салютом: Пионеры всей страны Будут этому верны!
Один: Раз-два! (все- ) Три-четыре!
Один: Три-четыре! (все-) Раз-два!
Один, угрожающе: ОтрЯ-аад… СтУй, раз-два!
...А ведь мы ещё и шагистику под это дело какую-то прикольную, с жестами, отрабатывали – здесь её просто не передать.
 
…Вот уже почти написал о замогильно-мистической традиции – и вдруг сообразил, что её можно отдать в конкурс «Она читала на ночь». Совершенно в тему, наверное! Так что ниже в комментах только ссылку оставлю, уж извините. Надеюсь, тоже понравится. А далее в завершение - ещё один розыгрыш:
 
КРУЖКА. Тоже сговор против одного.
 
Двое желающих поотгадывать обидчика (можно на спичках сбросить) прячутся под одеяло. Им называют авторитетного судью, который точно скажет, угадали они или нет - такой гарант конституции. Вокруг них собираются все остальные с кружками: они будут стучать спрятавшихся сквозь одеяло кружкой по головам, те должны тут же вынырнуть и смотреть-угадывать - кто стукнул. За один раз - один удар одной кружкой по одной из двух голов, зато обиженные могут смотреть сразу в двух направлениях, если сядут лицом друг к другу. Каждому - одна попытка угадать кого-либо в своём секторе обзора.
 
Едва двое спрятались, ведущий жестами запрещает всем стучать кого-либо. Просто протянули кружки вперёд - и всё. А дело в том, что один из двоих - участник розыгрыша. Он, заранее поудобнее выпростав руку с кружкой из-под одеяла, стукает ею по голове то себя, то соседа. Оба тут же выныривают из-под одеяла и сверлят взглядами покатывающихся от хохота окружающих. Не угадали - снова ныряют под одеяло. А выныривая из-под него, второй хитрец накидывает одеяло на руку с кружкой. Все ржут, ржёт и судья, но каждый раз подтверждает, что никого в кругу не угадали. А нЕкого там угадать!
 
Снова скажу, для жертвы в таких розыгрышах полезно припасти некий адекватный его чувствам утешительный приз-вознаграждение, причём на зависть остальным – это заметно поправит пошатнувшуюся самооценку.