Солдат свободы

Куда уходит детство
 
Деревня Пищалино, что в Ярославской области, небольшая - 50 дворов. В тот далёкий 1921-й год их больше-то и не было. Прибавлялись медленно. Быстро не получалось - гражданская война вытянула из села почти всех работящих мужиков. Так что некому было обстраивать Пищалино. И всё же оставшиеся здесь надеялись, что закончится война, возвернутся мужики домой и вдохнут жизнь в опустевшее село. Возвернулись, но не все. Да и те, кто вернулись, выглядели уже далеко не бравыми: кто на костылях, кто прихрамывая после ранения.
 
- Как там, на гражданской-то было? - интересовались любопытные, на что не получали конкретного ответа. Да его и не могло быть, ибо сами участники этой гражданской войны так и не уяснили себе до конца, за что же они сражались, проливая свою кровь. Одни говорили им, что воюете вы за советскую власть, другие - за свою родину. Но находились такие, которые настраивали воюющих на другой лад, дескать, власть эту, советскую, надобно вырубить под корень, так что переходите, братушки, на нашу сторону, если вам дорого Отечество.
 
Как же было здесь разобраться, кто прав? Сомневающиеся переходили на сторону белогвардейцев, кто не сомневался в правоте большевиков, тот продолжал, вместе с ними, отстаивать только что зародившуюся советскую власть, надеясь, что впоследствии она принесёт им такое долгожданное светлое будущее.
 
Но наивно было полагать, что оно, это светлое будущее, наступит сразу же после последнего выстрела, прозвучавшего в день окончания гражданской войны. Его надо было ещё строить и строить.
 
- Вот ему, Сашке-то нашему, и впрягаться в это большое дело, - говорил Иван Куликов, когда подбрасывал на руках сынишку.
- Опусти, напугаешь мальчонку, - беспокоилась в таких случаях жена Клавдия.
- А что, мать, вырастет наш малец и построит вместе с такими, как он, светлое будущее, - продолжал Иван Васильевич. - Я верю в это. А ты, Сашок?
 
Малыш улыбался отцу, находясь в его крепких руках. И эта улыбка как бы отвечала на отцовский вопрос, мол, я тоже верю, папа, в то, что, когда вырасту, то своими руками построю светлое будущее.
 
Настало время - Куликов-младший пошёл учиться в первый класс Поздевской сельской школы, что находилась в двух километрах от их родной деревни. И учитель тоже не переставал при случае повторять, что светлое будущее учеников будет зависеть от их же самих. Но сначала надо стать грамотными, чтобы потом прилагать свои знания там, где это потребуется.
 
Дети слушали своего учителя и мысленно представляли себя уже взрослыми, способными на грандиозные дела. Но школьный звонок возвращал их в реальность. А она была суровей детских мечтаний: бедность школы, да и самих учащихся не давали повода оптимистически смотреть в завтра. Как скоро оно станет светлым и радостным?
 
Для Саши Куликова этот вопрос так и остался без ответа. В один из дней, придя из школы, он увидел тревожные лица родителей, старшего брата Бориса. В глазах стоявшей сестрёнки Нади блуждал испуг. Что-то случилось? - промелькнуло в голове мальчишки. Когда узнал - что, то не смог найти этому объяснение. Как же так, его родители, работавшие честно и добросовестно от зари до зари и ничего не нажившие, попали под раскулачивание. За что? Неужели только таким путём можно прийти к светлому будущему?
 
Эти вопросы тоже остались без ответа. На них просто уже не было времени: большая семья Куликовых направилась не по своей воле на Урал - в Магнитогорск. Пожалуй, в этот момент Саша Куликов навсегда простился с детством. Оно ушло вместе с окриками людей в кожаных куртках:
 
- Поторапливайтесь, Куликовы, поторапливайтесь!
Вместе с дургими, такими же торопящимися под грозные окрики, погрузились в вагон и поехали.
 
Обустройство на месте не затянулось. Родители включились в грандиозную магнитогорскую стройку, а Саша вновь пошёл во второй класс - раскулачивание прервало обучение в сельской школе. Уже через несколько лет, окончив магнитогорскую школу, поступает Александр на курсы слесарей. Оканчивает их и начинает работать в тресте "Магнитострой", в механомонтажном управлении. Пошёл отсчёт трудовой биографии. 4 июня 1941 года её прервала повестка - пришло время службы в армии.
 

Бои под Старой Руссой
 
Попал Куликов в 287-й строительный батальон, дислоцировавшийся в селе Девятины Вологодской области. Здесь, 22 июня, и узнал он о начале Великой Отечественной войны. До декабря строил военные укрепления, а перед Новым, 1942-м, годом строительный батальон расформировали. Александр Куликов стал солдатом 7-й гвардейской дивизии, находившейся в составе Северо-Западного фронта. Дивизия вела оборонительные бои под Старой Руссой, что в Новгородской области. Жестокие бои.
 
Один из таких боёв то затихал, то снова возобновлялся. Вот он ушёл вперёд и гремел где-то далеко, за лесом. Доносилось лишь приглушённое ворчание разрывающихся мин и снарядов. Над опустевшими окопами ветер шевелил деревья, точнее - их огрызки. Тонкие стволы были срезаны, расщеплены, белели ранами сдёрнутой коры. Изуродованная зелень молчаливо свидетельствовала о том, что вытерпели люди, укрывшиеся под ней в неглубоких окопах. И вытерпят ещё.
 
- Не нервничай, ближе подпускай, - бросил Куликов находившемуся справа бойцу. - Немцы в атаке орут, поливают из автоматов, на психику давят. А ты их тоже на психику бери: топай, мол, топай, а я обожду, я терпеливый. Когда подойдут так, что глаза их увидишь, а в них страх, - тогда и бей в лоб. Одного повалишь, десять сами назад побегут...
 
Так и вышло. Когда фашисты подошли на близкое расстояние, что можно было рассмотреть их лица, Куликов со своими товарищами открыли огонь, сразу же уложив наповал с десяток фрицев. Остальные, отбежав, залегли. Когда стемнело, Куликов вместе с другими автоматчиками в темноте подкрались к вражеским окопам и уничтожили врага.
 
Оборонительные бои под Старой Руссой продолжались до марта 1943 года. Ходил Куликов с боевыми товарищами и на блокировку вражеских дзотов, когда, подкравшись незаметно к фашистам, они забрасывали их гранатами. Потом была 20-я стрелковая бригада, батальонная разведка. Как-то Куликов получил задание наладить связь с соседней дивизией. В разведку пошёл вместе со страшим лейтенантом. Перед тем, как выйти, ещё раз уточнили задание.
 
Прошло уже несколько часов после того, как разведчики покинули батальон. Старший Лейтенант шёл впереди. Куликов - за ним. Шёл и думал под хруст весеннего снега. О многом думал. том, как терял на военном пути боевых товарищей, как в один из рейдов наткнулись на очередной вражеский дзот. Пулемёт бил в ночь откуда-то с возвышенности, и подобраться к нему сбоку было невозможно. Решили отвлечь врага, послав автоматную очередь слева. Вражеский пулемётчик тоже перебросил огонь в эту сторону. Куликов же с двумя бойцами приблизились к дзоту справа. Бешенный огонь пулемёта не прекращался. Немного привстав, Куликов метнул гранату, вторую, третью. Товарищи тоже следом сделали это. Вражеский дзот замолчал.
 
- О чём задумался, Куликов?
- О войне, старший лейтенант, - ответил Александр и снова погрузился в свои мысли.
Больше уже старший лейтенант ни о чём не спрашивал, он продолжал идти впереди, изредка посматривая то вправо, то влево: вокруг было тихо. И вдруг послышался вой приближающегося снаряда. Миномётный обстрел, подумал Куликов.Обернуться не успел - горячий удар бросил его на снег, от резкой боли в спине потерял сознание. Очнувшись, увидел над собой старшего лейтенанта, который перенёс его в снежный окопчик.
- Полежи, Александр. Я сбегаю за подмогой.
 
...Не шевелясь, Куликов, разглядывал весенний снег, деревья. Он был один. День клонился к вечеру. Он думал обо всём, кроме тишины и света. Вызывал в памяти всякую темноту, которую когда-либо знавал. Он думал теперь только о темноте, усталой и ночной. Он ждал только её, когда можно будет выползти из снежного окопчика. Куликов почему-то не надеялся, что подмога придёт. Он всегда рассчитывал только на свои силы, а они с каждой минутой убывали.
 
Время потеряло смысл. Оно не двигалось, и темнота, казалось, никогда не наступит. Отчаяние охватило его. Он нащупал гранату. Это было бы проще всего - рвануть кольцо и - всё, и он будет лежать спокойно. И не нужно будет считать удары сердца, ждать,когда ждать уже было немысленно. Куликов посмотрел на розовый снег вокруг себя и вдруг почувствовал у щеки чьё-то жаркое дыхание, чей-то беззвучный шёпот - так бывает, когда на время теряешь сознание. Он открыл глаза - и снова страстная жажда жизни охватила его. Надо было жить. Мысль эта показалась ему важнее всего, и он напряг мышцы, разогревая тело.
 
Тишина снова разорвалась. Раскатисто треснул воздух. Снова и снова рвалось где-то вверху небо, и Куликов понял, что это продолжился миномётный обстрел. Падали ветви, насеченные горячим металлом. Обстрел прекратился, и снова стало тихо. Что-то долго не возвращается старший лейтенант, подумалось Куликову. Выходит, что я защитил его собой.
 
Выходит, что так, - повторил он ещё раз про себя и закрыл глаза. Но тут же открыл, услышав голос таршего лейтенанта:
- Вот он. Осторожно поднимайте его, так, не торопитесь, укладывайте на повозку. Всё, поехали.
 
На лошади Куликова доставили в медпункт, где оказали первую помощь, затем переправили в медсанбат, а потом в военный госпиталь. В районе станции Бологое Октябрьской железной дороги, что находилась между Москвой и Ленинградом, санитарный эшелон, в котором был и Куликов, попал под бомбёжку. Здесь его ранило ещё раз - в правую голень. На ней, уже в Ярославском госпитале, ему сделали глубокий разрез, чтобы не было гангрены - обошлось без ампутации. Залечили и раненую спину.
 

Запасной полк
 
Месяц пролежал Куликов в госпитале. Затем вместе с другими эвакуировался в Сталинск-Кузнецк (нынешний Новокузнецк), где долечивался до конца ноября 1943 года. Когда выписался, попал в запасной полк, что находился в Ачинске Красноярского края. Подумывал о фронте, надеялся, что ещё повоюет. В один из дней снова попал в госпиталь, но уже в Красноярский. Одна из ран открылась, в ноге оказались два осколка, и в шее - один. Вытащили. Снова вернулся в запасной полк 384-й стрелковой дивизии, которую вскоре перебросили под Львов.
 
Здесь солдат Куликов и встретил День Победы. 9 мая он как раз дежурил по батальону. В четыре часа утра услышал стрельбу. Сначала подумал, что с кем-то бой завязался, а оказалось - Победа! Отметил столь значительное событие с сестрой Надеждой, которая работала во Львовском военном госпитале. Вместе с её мужем Константином подняли за победу фронтовые. Вспомнили всё, что прожили за военные годы. Уже после, на митинге в честь Победы, их всех, участвовавших в войне, назовут солдатами свободы. Своей кровью они отстояли её - эту свободу.
 
Но ещё год солдат Куликов, вместе с другими бойцами, бил в западно-украинских лесах бандеровцев, которые ещё пытались отобрать у людей завоёванную свободу. Не получилось это у лютых лесных братьев - они навсегда нашли в лесах свою погибель.
 
Поставив последним выстрелом во львовских лесах точку в своей военной биографии, Александр Иванович Куликов возвратился домой, в Магнитогорск. Было это в мае 1946 года. Отработав несколько лет в сельскохозяйственной артели, пришёл в огнеупорное производство металлургического комбината, где проработал до ухода на заслуженный отдых.
 
За тридцать лет был и выгрузчиком кирпича, и машинистом экскаватора, и бригадиром слесарей шамотного отделения. Когда вошёл в эксплуатацию новый цех с вращающимися печами, то Александр Иванович, окончив школу мастеров, возглавил третью бригаду сушильно-прессового отделения. Работал хорошо, за что и заслужил благодарности от министра чёрной металлургии СССР Ивана Казанца и председателя профсоюза работников металлургической промышленности Ивана Костюкова, от руководство огнеупорного производства, руководства металлургического комбината. Много у него Почётных грамот и благодарственных писем.
 
Что касается военных отличий - это орден Красной Звезды, орден Отечественной войны второй степени, медали "Георгий Жуков", "За Победу над Германией", юбилейные медали.
 
У него большая семья. Вместе с супругой Лидией Николаевной Александр Иванович воспитал двух дочерей - Любовь и Валентину, и сына Николая. Богат внуками и внучками.
- Есть уже и правнук Дмитрий, - уточняет Александр Иванович. - Жаль только, что прабабушка не увидела его.
 
Он взял в руки стоявшую на журнальном столике фотографию супруги и добавил с грустью:
- Двадцать три года назад она оставила нас, сильно болела.
Он на какое-то время замолчал, потом продолжил:
- Да и у меня уже здоровье не то, военные раны напоминают о себе. Тогда, в Красноярском госпитале, из ноги и из шеи осколки вытащили, а в спине один остался. Так и живёт со мной...