Качок на яблоке

Эти маленькие перламутровые пуговички на шелковых блузках имеют тенденцию расстегиваться на груди в самый неподходящий момент, вот и сейчас, когда у Зои заняты руки одна расстегнулась прямо на улице, хорошо, что прохожих нет. Зоя торопилась из института «Минскпроект» в Минстройархитектуры, срезая угол через дворы, чтоб застегнуть пуговичку, она повернула к скамеечке у подъезда.
 
Истомленные зноем деревья, чадящий асфальт и пахнущие цветами и пылью газоны, делали воздух насыщенным и тяжелым. Изнуряющая жара уже всех достала. Хотелось освежающего дождя, чтоб все помыл, осадил пыль, полил газоны и деревья и вдохнул свежеть в город. Бросив проекты и сумочку на скамейку, она застегнула непослушную и оглянулось, не смотрит ли кто? Резанул направленный на нее беспардонный взгляд молодого мужчины.
 
Он тоже срезал угол и шел навстречу через дворы. Полусогнутые в локтях руки демонстрировали бицепсы. Узковатый, с тремя широкими морщинами лоб, тяжелый подбородок и линия рта придавали схожесть с бульдогом. На пальце поблескивала чрезмерно большая золотая печатка, закрывающая буква Ш в слове Миша, татуировке на пальцах. Приспущенные на бедра джинсы шуршали колошинами по асфальту. Он кичился наросшими мышцами.
 
С похабной улыбкой, мерзко блуждающей на припухшем после вчерашнего бодуна лице, он нагло смотрел в глаза. А позади него на асфальте лежал брошенный и наполовину рассыпанный полиэтиленовый пакет с яблоками. Ароматные яблоки, дразнящие своей прозрачностью, раскатились по закипающему от жары асфальту. Зоя видела, как над пакетом склонилась женщина, наверное, жена или подруга качка, у нее в руках был такой же полиэтиленовый пакет с яблоками.
 
Женщина была беременной, простое платье обтягивало животик. Бледное лицо было красивым той русской красотой, которой не нужны никакие туши, тени и пудры. Глаза растерянно смотрели то на ее мешок, то на брошенный. Она не знала, как ей нести яблоки, если она их соберет. Поношенные туфли показывали, что она стеснена в средствах и для нее важны эти яблоки. Зоя сразу поняла, что произошло.
 
Качек со своей женщиной возвращался с дачи или с деревни, очевидно, были там в гостях и им дали яблоки. Она вспомнила свою историю. Это было давно, ей было всего лишь двадцать, и она была беременна. Муж и его родственники были против ее беременности, убеждали: «Квартиры нет, сами еще молоды, поживите для себя, детей потом заведете, когда все будет».
Все настаивали на аборте.
 
Она недавно переехала с другого города, у нее еще не было здесь друзей, и тем более родственников. Поддержки ноль, а родственники мужа наступали лавиной. Их было много, две сестры, две тетки, свекровь, только мужчины не вмешивались, молчали. Зоя работала и училась на заочном в институте, Сашка поступил в техникум после армии и учился на третьем курсе. Частная квартира, питание - на все расходы одна ее зарплата.
 
И вот так же они возвращались из деревни, выдержав напор убеждений. Свекровь долго шепталась с мужем на кухне и по дороге на электричку муж сказал: «Сама неси, я не носильщик», и так же бросил мешок с яблоками и пошел не оглядываясь. Этих яблок хватило бы им на два месяца, витамины нужны, и Зоя так же остановилась в нерешительности и, может, быть подняла бы эти яблоки и, возможно, закончилась бы беременность, но навстречу шел старый мужчина.
 
Он был седой, черное от солнца лицо избороздили морщины от ветра и лет. Поравнявшись с Зоей, он твердо сказал: «Брось яблоки, дочка, и его брось, не тот это человек, чтоб с ним жить, ты еще устроишь свою судьбу». Зоя была на седьмом месяце, и это предложение не совпадало с ее желанием и планами. Но вместе с тем она поставила рядом свою сумку с яблоками и поехала домой с пустыми руками. Яблоки остались на дороге..
 
Ребенок родился, это была очень хорошенькая девочка, сейчас она доктор наук и Зоя ей гордится. Она очень любит свою мать и Зоя счастлива, что она у нее есть. А с мужем они развелись через пять лет после того инцидента. Развод был не по вопросу детей, а по вопросу множества женщин, которых завел ее муж, и которые имели совесть приходить к ней в уже полученную квартиру и качать права.
 
В суд на расторжение брака Зоя шла очень расстроенная, мучимая страхом перед неизвестной новой жизнью и страхом остаться одной. На вопрос судьи, почему она хочет расторгнуть брак, она ответила, что не сошлись характерами и ничего больше не добавила, а муж уж так оторвался, что слушать было не то смешно, не то горько, а в общем противно. Чего только не говорил, что и колготки она штопает, и в баню ходит, и книжки читает, вместо того чтоб семьей заниматься и прочее.
 
Судья остановила его и сказала: «В том, что Вы говорите нет ничего плохого, чтоб женщина не штопала колготки, надо стараться зарабатывать и обеспечивать достаток в семье, а что ходит в баню и читает книжки, даже имея такого мужа, это похвально». У Зои навернулись слезы, ее пожалели, это так непривычно, и ей стало себя очень жаль. Ее эмоции отразились на ее лице.У нее из глаза покатились слезы.
 
Судья спросила у Зои, не хочет ли она чего добавить. Зоя прошептала, глядя в глаза судье: «Разводите». И суд закончился, судья объявила, что брак расторгнут. И от себя добавила: «Женщина, я вас прошу, только не вздумайте расстраиваться, что вы от такого дерьма избавились, это Ваше счастье, что еще вовремя». И действительно, очень хорошо, что избавилась.
 
Она это поняла только, когда они разъехались, ей даже дышать стало легче, упала неимоверная тяжесть с плеч, исчезло давление. Она первый раз спокойно выспалась, переехав в другую квартиру и подумала, вот оно счастье, никого не надо бояться, никого не надо ждать со страхом среди ночи, а просто лечь дома в свою кровать и спокойно выспаться. Она вышла замуж, и была счастлива во-втором браке, у нее родилась еще дочка.
 
Она знала, что тех пять лет, которые она прожила с Сашей, были потерянным временем ее жизни, и только от непонятного страха остаться одной и мыслей, что все так живут, она истратила столько лет своего лучшего возраста. Нужно было послушать того мужчину, и уйти в тот же день, оставив сразу и яблоки, и мужа, и сохранилось бы здоровье, и ребенок рос бы в спокойной обстановке и избавила бы себя от стольких терзаний.
 
Здесь, похоже, было тоже. У женщины в глазах было отчаяние, и Зоя подошла к ней. Она прекрасно ее понимала и сочувствовала. Она сказала: «Женщина, не расстраивайтесь! Бросьте эти яблоки и этого мужа! Бросьте прямо сейчас. Берегите ребенка и себя, и вы будете счастливы. От дерьма нужно избавляться, как можно раньше. Поверьте, говорю исходя из собственного опыта. Он не перевоспитается и будет только деградировать».
 
Женщина вытаращила глаза, она никак не ожидала таких слов и участия постороннего человека. Одними губами она прошептала: «Спасибо». Она поставила мешок на землю и протянула Зое двумя руками яблоки: «Возьмите себе яблок». В ее благодарных глазах на бледном измученном лице блеснул лучик облегчения, ее поняли и посочувствовали. Зоя взяла протянутые яблоки и сказала: «Бросьте его прямо сейчас».
 
Качок, уловив о чем речь, развернулся, набычился и с угрожающим видом двинулся на Зою. Его глаза затуманились яростью, зверея, он покраснел и, наверное, ударил бы, но бог не дал. Вся его ярость была направлена на женщин, он шел, багровея от злости, и, наступив на яблоко, нога пошла наискось , потеряв равновесие, он неуклюже упал, подвернув ногу. Он попытался подняться, грязно ругаясь и угрожая.
 
Женщина подтолкнув Зою умоляющим полушепотом попросила: «Уходите скорее и не вмешивайтесь». А сама, вскрикнув: «Миша», бросилась ему на помощь. Он с силой ее оттолкнул и опять грязно выругался, пригрозил, что она еще свое получит. Она поднялась и виноватым голосом стала его уговаривать как ребенка: «Потерпи, я тебе сейчас помогу, Сильно болит?» Зоя посмотрела и пошла. Что тут скажешь. Многим трудно различать норму и крайность. Мы живем с теми, кого сами выбираем, и столько, сколько сами этого хотим.