Формула счастья. Часть 2. Сбежавшая невеста.

Продолжение. Начало тут: http://www.myjulia.ru/article/413945/
 
Поздоровавшись с мамой, смотрю на нее со значением и произношу:
 
- Это Маша, моя невеста.
 
Мама едва заметно саркастически ухмыляется и предлагает Маше пройти в ванную. А сама проходит за мной на кухню и прикрывает дверь. В двух словах объясняю ситуацию:
 
- Посмотри ей какую-нибудь смену белья. И что-нибудь пожрать. Мне кажется, она голодная. Ее то ли из дома выгнали, то ли у нее и дома-то никакого нет. Может, родители - алкаши.
 
Мама скептически поджимает губы - ей не нравится, когда я "тащу в дом всякую шушеру", но знает, что возражать бесполезно. В конце концов, Маша - меньшее зло, чем бывшая таборная цыганка, с которой я расстался только после того, как она где-то подцепила сифилис. Мама уже смирилась, что у меня "нет вкуса", и только спрашивает:
 
- Сколько ей лет?
 
- Говорит, что восемнадцать.
 
- И ты ей веришь?
 
- Не знаю, мне все равно.
 
- Неприятностей не боишься?
 
- Нет, не боюсь. Не тот случай.
 
Не знаю почему, но я сразу был уверен, что статья за совращение несовершеннолетних мне с Машей не грозит. Если и грозит, то уж скорее что другое... Кто знает, где и с кем она таскалась? Судя по обрывкам ее рассказа, только что с конями не трахалась... Ну, ничего, спать я с ней не собираюсь. А если бы и собирался - можно принять меры предосторожности.
 
На еду Машенька набросилась с жадностью, прорывающейся даже сквозь робость перед моей мамой. Для ночлега предложил ей пустующую бабушкину комнату.
 
- Или, если боишься спать одна - ложись в большой комнате, с мамой, а я - тут.
 
Машенька удивленно захлопала ресницами.
 
- Разве ты будешь спать не со мной?
 
Вспомнилась Доротея из "Барьера": "Я не привыкла оставаться в долгу!" - "А я не привык, чтобы мне платили так дешево!" Вряд ли эта девочка читала Вежинова. Вряд ли она вообще что-то читала, кроме гороскопов и анекдотов на последней странице журнала. Я ответил сухо, может даже слишком:
 
- Не знаю, чем ты привыкла платить за ночлег в других местах, но уверяю тебя, здесь это необязательно.
 
Моя холодность ничуть не смутила и не обидела Машу:
 
- Но я сама хочу! Я как только тебя увидела, так сразу влюбилась! Или... - она нахмурилась, - Я тебе совсем-совсем не нравлюсь? Я что, такая некрасивая?
 
- Что ты! Ты очень симпатичная девочка, но... ты уверена, что тебе это надо?
 
Маша вновь состроила капризно-кокетливую гримасу провинциальной актрисы девятнадцатого века.
 
- Обычно мужчины от меня не отказываются!
 
Да ладно, тоже мне, монах нашелся! От нее не убудет, а что в самом деле отказываться, если предлагают? Внешне Маша вполне соответствовала моим эстетическим требованиям, особенно когда смыла свою ужасную косметику... если не считать этих дурацких наигранных манер стареющей кокотки... где она такого нахваталась?
 
В постели меня ожидала новая неожиданность. Маша ни малейшим образом не реагировала ни на ласки, ни на поцелуи, ни на прочие детали процесса, называемого "прелюдией". Мне даже стало немного не по себе: что же за колоссальный опыт у этой девочки, что ее ничем не удивишь? Или она вообще фригидна, секс у нее ассоциируется с неприятной обязанностью? Кто и насколько так морально искалечил девушку, что ее никак не получается "разморозить"? Просто лежит, как на медицинском осмотре - и все! Такого у меня еще ни с кем не бывало...
 
Как выяснилось позже, Машенька просто жутко боялась... "опозориться"! Ага, эта дурында оказалась девственницей, но изо всех сил корчила из себя "опытную женщину", а как эти самые опытные женщины ведут себя в постели - понятия не имела. Она почему-то решила, что лежат, как бревно, потому что "узнали, испытали это все давным-давно".
 
Я ругал себя на чем свет стоит! Совершенно не собирался я лишать девственности маленькую глупышку. Но кто же знал? Должен был догадаться! А... в конце концов, кто-нибудь все равно скоро бы ею воспользовался. Так хоть ее первый раз не ознаменовался насилием, страхом и унижением. Все вполне цивилизованно, аккуратно и даже в какой-то степени романтично...
 
Наутро, во время перекура на лестнице я намекаю Машеньке, что, конечно, все было замечательно, но что я не считаю себя обязанным жениться только потому, что оказался у нее первым. Тем более, что она меня обманула. Маша насупилась и подозрительно зашмыгала носом. Вот еще не хватало!
 
- Ну пожа-а-алуйста! Не прогоняй меня!
 
- Дурочка! Нафига я тебе нужен? Ты встретишь еще человека, которого полюбишь, и который полюбит тебя...
 
- Я тебя-а-а люблю!
 
- Перестань, это тебе так сейчас кажется. А потом все пройдет, вот увидишь... И вообще, девушка должна себя уважать, а не набиваться вот так к первому встречному! Пойми, если ты с другими так будешь себя вести, об тебя все начнут ноги вытирать!
 
Маша молча размазывает слезы. Платка у меня нет, я даю ей какой-то клочок бумаги, который немедленно делается черным от дешевой косметики. Похоже, выслушивать нотации - привычное дело для Маши. У нее даже сразу появляется какое-то заученное выражение лица: мол, все поняла, осознала каюсь, больше не буду.
 
Нет, слишком много в ее истории несоответствий, вообще ничего не вяжется. Я решил взять ее на понт:
 
- Значит так, если ты хочешь, чтобы мы с тобой вообще продолжали какие-то отношения, даже дружеские, ты должна быть со мной предельно откровенна. А ты только и делаешь, что врешь, как сивый мерин!
 
Маша напряглась, приняв позу комсомолки на допросе... нет, точнее - третьеклассницы, пойманной на контрольной со шпаргалкой. Оставалось чуточку дожать:
 
- Давай, выкладывай все! И про папу-миллионера, и про все прочие свои приключения... Но только правду!
 
Я сказал это тоном, не допускающим возражений, но постарался придать интонации как можно больше дружелюбия, чтобы Маша не боялась и поняла: если честно во всем признаться - ругать не будут!
 
- Итак, начнем с главного: сколько тебе на самом деле лет?
 
Маша еще больше наклонила голову, уставилась в пол.
 
- Быстро! Не придумывай, что соврать, отвечай сразу, как есть!
 
- Шестнадцать...
 
- Так...
 
Ладно, еще терпимо. Хорошо, хоть не 13. А то я и так уже себя Гумбертом почувствовал.
 
- Теперь рассказывай, кто ты и откуда.
 
- Я правду сказала! Все так и есть!
 
- Врешь! Если бы у тебя в семье все было так, как говоришь, тебя не только бы не выгнали, а так и продолжали за ручку в школу водить. А потом - в институт. Тоже за ручку! Давай, колись, Мата Хари хренова!
 
Машенька снова потерла покрасневшие веки, всхлипнула и обреченно проскулила:
 
- Я... меня не выгнали. Я... сама сбежа-а-ала-а!
 
- Вот те раз. Зачем?
 
- Не зна-а-аю!
 
Уже лучше. Вот сейчас точно верю, что не врет!
 
- Давно?
 
- Две недели назад.
 
- Как же тебя до сих пор не вернули?
 
- Никто не знает, где я... Я ушла и никому ничего не сказала.
 
Представившаяся картина родительского горя оглушила меня так, что я не выдержал тона, сорвался на крик и, кажется, напугал Машеньку:
 
- Что-о?! Твои родные две недели не знают, где ты, и что с тобой случилось?
 
Бросив сигарету, схватил Машу за запястье так, что она вскрикнула, и поволок с лестничной площадки обратно в квартиру.
 
- Держи трубку... Или нет, лучше диктуй мне свой домашний номер, я сейчас же звоню твоим родителям! На тебя уже наверняка розыск объявлен!
 
Маша отчаянно дернулась, вырвалась и отскочила от телефона, будто это была мина замедленного действия.
 
- Я не хочу домой! Я не поеду! Меня там не ждут, они только рады будут, что я пропала!
 
Девчонка аж тряслась и захлебывалась. Похоже, я переборщил. В самом деле - фиг знает, что там за обстановка у нее дома? Бывает ведь, что с виду семья благополучная, а приглядеться - и бьют детей, и издеваются...Предлагаю компромисс:
 
- Ладно, я не буду тебя, как дядя-мент, насильно за ручку к маме отводить, но ты вот прямо сейчас при мне позвонишь домой и скажешь, что жива-здорова и с тобой все в порядке!
 
- Я... хорошо... попозже...
 
- Нет, сию секунду. Ты не понимаешь, конечно, но для твоих родителей сейчас каждая лишняя минута - это год ада! Да что я говорю, до тебя же все равно не дойдет...
 
Машенька пробует найти новые уловки - родители на даче, там нет телефона. У папы пейджер, но номера она не помнит... В конце концов сходимся на том, что она позвонит бабушке и просто сообщит о наличии своей тушки на этом свете.
 
- Алё! Бабуля?.. (На том конце провода сперва раздается истерический взвизг, затем нечленораздельная быстрая сбивчивая речь. Отдельных слов не разобрать, но по интонации понятно, что неведомая мне пожилая женщина плачет от радости и нервной разрядки и, вероятно, благодарит Бога, судьбу или другие силы за свершившееся чудо).
 
- Все хорошо! - продолжает Машенька жизнерадостным голоском, как будто это - звонок вежливости или поздравление с Новым годом. - Бабуля... а я замуж выхожу! ("Что-о-о?!")... Нет-нет, я уже точно решила! Я его очень люблю!
 
И вешает трубку... Очаровательно!
 
- Машенька, присядь. Послушай, мы так не договаривались... Да нет, ты хорошая, с тобой все в порядке. Но во-первых, женитьба сейчас не входит в мои планы, во-вторых, мы друг друга совершенно не знаем, в-третьих... да кто тебе замуж выйти позволит в шестнадцать лет? Ты в своем уме?
 
Ну вот. Вновь насупленная физиономия провинившейся школьницы.
 
- Маша, пойми, не все в жизни происходит только так, как нам хочется... Родители что, все твои капризы выполняли, что ли? Даже если так, сомневаюсь, что в этот раз они будут в восторге от твоих планов.
 
Дождавшись, когда проснется мама, мы все вместе завтракаем, и мне без труда удается уговорить Машу поехать к родителям (под угрозой рассказать моей маме подлинную историю "девочки со спичками", а так же объяснив, что даже если бы мы и решили быть вместе, это не значит, что надо теперь удариться в бега и скрываться от всего мира).
 
Сильно сомневаюсь, что родители способны в такой ситуации спокойно отдыхать на даче, но к домашнему телефону действительно никто не подходит, и мы с Машей отправляемся на вокзал. Если она не врет насчет младшей сестренки, то логично, что хотя бы кого-то из взрослых мы на даче застанем, пропажа старшей дочери - не повод держать в городе маленького ребенка в такую духоту...
К тому же, самое разумное - разделиться. Я бы на их месте рассуждал именно так: вдруг ее ограбили, избили, она как-то доползла туда, куда оказалась ближе, но у нее нет ни ключей, ни денег на дорогу, ни сил попросить о помощи посторонних? Конечно, надо установить дежурство - и дома, и на даче, и везде, где бы девочка теоретически могла появиться, ее должен кто-то ждать.
 
Все двадцать минут в электричке Маша щебетала, не переставая. Рассказывала, как она меня любит, как замечательно мы будем жить, состаримся и умрем в один день. Трудно было поверить, что не больше часа назад она рыдала и тряслась от страха. Я смотрел на нее и думал: а почему бы и нет? Девочка хорошая, добрая, симпатичная и... удобно управляемая! Еще ни разу я не встретил упрямства или попытки "побороться".
Все ее возражения обусловлены только страхом, это видно. Да и то, если чуть надавить, можно заставить ее сделать что угодно.... и давить-то не надо! Она воспринимала как должное, что ей все равно придется выполнить все требования. Даже та ничтожная степень свободы, что я ей предоставил, изумляла и опьяняла ее... она вообще не привыкла, чтобы ее мнение кто-то учитывал! Мне еще больше становится ее жаль. Потому что свобода выбора, на мой взгляд, неотъемлемое право любого человека. Возможно, я судил по себе...
 
Мысленно поставив себя на место Маши, понял, что как бы обо мне ни заботились, как бы ласково ни относились, сколько бы денег на меня ни тратили - все это ерунда, если бы меня вот так же, как ее "отдали в мед.училище", "отвезли на дачу", "водили в музыкальную школу". Что же она, кошка разве, чтобы ее "отвозить" и "отдавать"? А Маша, кажется, привыкла и считает это неизбежной нормой жизни... Нет, если все так, как я себе представляю, то у меня ей будет определенно лучше! Конечно, я не смогу обеспечить девочке того уровня благосостояния, к которому она, может быть, привыкла...
 
Ну, ничего, как привыкла, так и отвыкнет, не в деньгах счастье. К тому же, Маша не производила впечатление материально избалованной. Да и я - не нищий, хотя и не олигарх, конечно. Но я буду хоть иногда прислушиваться к ее мнению... хотя бы интересоваться этим мнением! Вопроса, что лучше - скромная жизнь на свободе или роскошная в клетке - передо мной никогда не стояло... разумеется, выбрать свободу - естественно для любого человека!
Ведь свобода - одно из необходимых условий не просто счастливый, а вообще приемлемой жизни. Иначе это - не жизнь, а жалкое существование! Конечно, Маше сложно будет сразу привыкать к самостоятельности, но со временем она повзрослеет, наберется опыта, почувствует себя самостоятельным человеком, почувствует, что ее вообще воспринимают всерьез - как взрослую женщину, а не глупого ребенка, на которого внимания-то обращать не надо, а достаточно "одеть, накормить и выучить".
 
Я не буду сразу нагружать на нее все взрослые заботы, пусть постепенно привыкает - сначала просто будет помогать по хозяйству в меру сил, потихонечку научу ее всему, что должна знать взрослая замужняя женщина. Любой энтузиазм должен поощряться, даже у маленького ребенка, а тут, похоже, инициатива была наказуема... Я воспитаю ее, причем воспитаю сразу "под себя". Ведь именно так делали в старые времена - женились на шестнадцатилетней девушке, и она переходила из-под опеки отца под опеку мужа... а потом постепенно осваивалась и глядишь - из романтичной наивной институтки получалась добропорядочная мать семейства! Наташа Ростова тоже по-юности глупости творила... Ну и что?
 
Ну и что, что я ее не люблю? Так я и никого другого не люблю! Может, дружеское расположение, уважение и ответственность - вообще максимум серьезных чувств, на которые я способен... Чего ждать? Даже "влюбившись" в пятнадцать лет в одноклассницу, я отдавал себе отчет, что она - просто лучшее из того, что "под рукой", и что на ее месте могла быть любая другая достаточно красивая и достаточно разумная девушка, что стремление к ней, страдание и сладкое томление - порождено ни чем иным, как физиологическим влечением вкупе с недоступностью именно этой девушки.
 
Так чего же я хочу теперь, когда и сексом уже накушался, и опыт совместной жизни есть... не идеальный опыт, но не хуже, чем у других... Да, я не собирался сейчас заводить семью, надо еще решить кое-какие собственные проблемы... но проблемы - они будут всегда, всех дел не переделаешь. В самом деле, я ведь не собираюсь жить бобылем!
Отчего не сейчас? Возраст у меня подходящий. Ждать, пока подвернется какая-нибудь аферистка или стерва, уверенная, что ей должен весь мир за то, что она такая распрекрасная? Я сделаю из этой серой мышки королеву! Природные даные хорошие, только немного доработать... привести в порядок стиль, движения, мимику... научить быть уверенной в себе, а главное - поддержать! И она расцветет, она почувствует себя хозяйкой, взрослой полноценной женщиной! Темперамент у девочки тоже есть, надо только помочь ей раскрыться, расслабиться...
 
Я научу ее получать удовольствие и от секса, и от других семейных радостей... Я создам формулу... нет, не любви! Любовь - штука слишком непонятная, иррациональная, а главное - мне самому совершенно неведомая... Ошибка Калиостро была в том, что он пытался вызвать у девушки любовь к самому себе, любовь, о которой он точно так же не имел ни малейшего представления, а я не собираюсь совершать насилие над чужими чувствами... В одном я согласен с графом: "сердце - такой же орган, как все остальные, и ему можно приказать". Но... только СВОЕМУ сердцу, а не ЧУЖОМУ! Причем сердце, не наполненное любовью - чрезвычайно послушная зверушка! Я ставлю себе задачу намного проще: мне нужно просто грамотно и добросовестно сыграть отведенную мне роль в моей же собственной пьесе...
Я сделаю эту девочку СЧАСТЛИВОЙ! И сам обрету надежный тыл, преданного друга и страстную любовницу в одном лице. И, может быть, мне этого хватит, чтобы стать счастливым самому... А если нет, то разве сделать счастливым хотя бы одного человека - не достаточно интересная цель, ради которой стоит жить?
 
Впрочем, рано рассуждать и строить планы, пока я не видел ее родителей. Вполне возможно, что меня вышвырнут за дверь, или того лучше, доблестная охрана (Со слов Маши, ее "выпускали гулять только в сопровождении телохранителя") меня повяжет и сдаст "до выяснения". Ладно, поживем - увидим.
 
(Продолжение следует)