Сузуки

Они встретились и полюбили друг друга. Он увидел Её майским солнечным днем на автомобильной стоянке. Она искрилась и сверкала чисто вымытым капотом и зеркальными дисками, и весь мир, отражаясь в ярко-красных дверцах, казался розовым и смешным.
 
Стеклоподъемники, двигатель, салон… Она вообще состояла из одних достоинств. А какое у нее было звучное имя! « Су-зу-ки», - бесконечно повторяли дворники на стеклах, «Су-зу-ки», - мир растворялся вишневым ароматом сакуры, «Су-зу-ки», - и японская женщина кланялась ему, улыбаясь. Ему все нравилось в ней, ему нужна была именно такая – покорная и нежная, стремительная, яркая и красивая. И он взял ее.
 
Она отвечала ему взаимностью, была преданной и верной подругой. При встрече с ним она слегка вскрикивала и ярко вспыхивала фарами, и было ясно, что ждет она именно его, своего Хозяина. Она чуть улыбалась ему бампером, сажала в теплый мягкий салон, и с радостью подчиняясь, была в полном его распоряжении.
 
Сузуки возила его самого, его друзей и девчонок, родственников и знакомых. Она нравилась им - они трогали ее гладкую панель и говорили комплименты, но любила она только Его. А он ее. Потому, что только она дарила ему ощущение скорости, свободы и уверенности. С ней он чувствовал себя по-настоящему сильным. И даже тогда, когда она была не с ним, брелок на пальце напоминал и ему и другим, что он – Хозяин.
 

 
У него изменился голос, походка, манера речи. Он стал по-новому ценить себя. И это чувствовали его «безлошадные» друзья, которых он подвозил, бабульки с авоськами, жавшиеся на узком бордюре, мамаши с колясками, которые как гусыни, вытянув шеи, старались быстрее перебежать дорогу, и вон тот мужик в очках, что стоит у «зебры» уже минут пять, пялясь на проезжающие мимо машины.
«Это» нравилась им обоим.
 
- Ты самый сильный, - шептала она, и он переключал скорость.
- Ты самый быстрый, - и он до упора выжимал педаль газа.
- Я люблю тебя, - и мир вспыхивал бесконечными огнями за окном.
 
Он ощущал свое превосходство над другими. Ему нравилось с юзом подъезжать к светофору, нравилось видеть пешеходов, не решавшихся перейти по «зебре» даже на «зеленый», нравилось с ревом рвануть с места и боковым зрением увидеть, что это заметили все. Нравилось из салона наблюдать суету вокруг.
Их обоих раздражали бестолковые женщины за рулем, вечно не знающие, куда и как ехать, бестолковые ГИБДДшники, берущие штрафы за превышение и не понимающие, что скорость – это жизнь! Раздражали бестолковые дорожные пробки и бестолковые человечки, которые метались перед его машиной направо и налево, взад и вперед и были похожи на кур, суматошных и глупых.
 
Им было хорошо вдвоем, пока не появилась Другая. Ничего особенного, похожая на всех остальных его подружек – не в меру болтливая, ветреная и кокетливая. Сузуки приходилось возить их по всему городу, долгими часами ждать их из ресторана или кино, наблюдать их поцелуйчики, слышать бесконечную болтовню и ощущать ванильный запах духов.
Она терпела и с болью ждала, что все это закончится, но однажды, Он забросил на заднее сиденье роскошный букет цветов, а рядом положил маленькую коробочку с кольцом.
План мести созрел у Сузуки, когда этим же вечером, подъезжая к месту, она увидела эту Другую. Та одиноко стояла под зонтом, близоруко всматриваясь в проезжающие мимо машины, и, чуть отодвигаясь от них, чтобы брызги из-под колес не попали на ее светлый плащ. Впервые Сузуки не послушалась своего Хозяина.
 
Вместо того, чтобы подъехать тихо и плавно, она взревела, как раненая пантера и кинулась сопернице под ноги. Все было как замедленной съемке – и перекошенное бледное лицо с круглыми от ужаса глазами, и не вовремя подставленный зонт, и светлый плащ с грязными подтеками, растерянность, злость и обида.
Он выбежал из машины и сумбурно извиняясь, стал платком размазывать грязь по ее плащу, а Другая, плача, отталкивала его руки, ее била нервная дрожь и было слышно, как стучат зубы. Складывая уже не нужный зонт, Другая медленно зашла в подъезд, по пути подвернув ногу на тонком каблуке и защемив дверью грязный подол, а Он, кусая губы и сжимая кулаки, остался с Сузуки.
 
И тут он ударил Ее. Ногой по колесам. Она виновато качнулась, но не обиделась. Он долго сидел в машине и курил, а она своим теплом и звуком работающего двигателя робко спрашивала: «Ты снова мой? Хочешь, порезвимся – ты только прикажи». Но Он молчал. Свет фонарей отражался на мокрой дороге. Старательно объезжая лужи и пропуская одиноких пешеходов, они тихо ехали по ночному городу, дождь мерно стучал по кузову машины. «Су-зу-ки, Су-зу-ки», - плакали дворники, скрепя по стеклу и с горечью в сердце она поняла, что проиграла и прежних отношений уже не будет никогда.