Милости просим, гости дорогие...

Поздним вечером Дашка бежала на колонку за водой. Не потому что у них не было в квартире водопровода – просто из-под крана она была какая-то вонючая, с хлоркой. А чаек лучше заварить водой из артезианской скважины. «Придет Валерик мой с работы, как раз заварить успею, с мятой, шиповником…» - думалось ей. И она сама себе улыбалась. Пока не увидела впереди смутные очертания мужских фигур и не услышала привычное уже «хыр-быр, халяй-шмакаляй»…
 
Даша с Валерой жили на одной из окраин города. Примерно 10 лет назад здесь было всего несколько кирпичных домов, остальные – старинные деревянные домишки. Бабули-дедули, сидящие на завалинках, вишни и яблоки, которые валялись прямо на дороге, чистенький пруд с родниками – все это жило в памяти так ярко, будто было вчера.

 
Теперь дворы заполонили машины, половину домишек снесли и затеяли «долгострои». Бабули со своими древними дедками нашли вечный приют на местном кладбище, а расселенные дома, которые еще не снесли, заняли «гости из ближнего зарубежья» - гастарбартеры. Вишен и яблок на дороге больше не было – созревать не успевали. Пруд превратился в выгребную яму. А чистенький поселочек – в загаженный иноземными мужиками аул.
 
Давно уже ходили слухи, что «гости» не брезгуют избиением пьяненьких местных и откровенным грабежом подвыпивших мужичков. Что одна девушка написала заявление об изнасиловании, но потом как-то замолкло все… То ли уехала она, то ли еще что. Но один факт был налицо: в окрестных магазинах, в киосках, на уличных лотках – везде стали заправлять «гости». Даже начальником местного ЖЭО стало «лицо кавказской национальности»! И среди участковых уже мелькали нерусские лица… В общем, коренное население уже чувствовало себя немного лишним.

 
Валера открыл дверь своим ключом – думал, что Даша уже спит. Но на кухне горел свет, бубнил телевизор…
- Дашунь!
Тишина.
- Даш, ты где?
Он прошел в кухню, в спальню, даже в туалет заглянул. Жены нигде не было. Набрал ее сотовый – телефон запиликал в ее сумке. «Значит, к соседке зашла, раз ни телевизор не выключила, ни телефон не взяла», – подумал он и с удовольствием навернул тарелку душистых щей.
«Что-то долго она, пойду сам к тетке Тоне спущусь», - решил Валера и сунул ноги в уличные туфли.
 
Он увидел Дашу в подъезде. Она сидела на ступеньке и курила, тупо глядя перед собой. Волосы были наполовину всклокочены, наполовину выдраны, под глазом и на скуле наливались два синяка, майка разорвана на обоих плечах.
Валера молча опустился рядом. Руки затряслись.
- Кто?
- Чурки, - бесцветным голосом выдохнула она и отключилась, стукнувшись головой о стенку.
 
Потом была «скорая» и милиция, бумаги, кабинеты, освидетельствования и очные ставки. Только бестолку. Даша никого из насильников не узнавала. Да и не могла узнать: все эти трудолюбивые «гости» были для нее на одно лицо. Нет, не на лицо – страшное, вонючее, черное, гыркающее рыло. И больница для нервных расстройств тоже была… Там были мягкие кресла, аквариумы с красивыми рыбами, занятия с успокаивающей музыкой… Она слушала эти звуковые переливы и думала, как те, заработав на чужой земле, поедут "в гости" домой, к своим женам и детям. Привезут денег, "заделают" очередного ребеночка и отправятся обратно, заселять невостребованные пространства...
 
Валера сначала пытался что-то сделать, найти уродов сам. Но через пару дней и сам понял, что это невозможно ("Мая твая непанимай!"), и участковый зашел для "дружеской беседы"...
- Ну что ж, дело закрывать будем. Что жену твою изнасиловали - факт, но вот только кто... Никого она не опознала, хотя я всех рабочих в отделение привел. Да и в психушке Даша твоя лежит, значит, доверять ее показаниям нельзя. А может, и не узбеки вовсе ее насиловали... - задумчиво тянул он. - Ты, Валерий, во сколько домой пришел в тот день? Говоришь, в подъезде ее нашел... А подтвердить это кто-нибудь сможет?
Валера на секунду подумал, что ослышался. Потом глаза его начали наливаться яростью, кулаки сжались и он начал подниматься с табуретки.
- Ну ты это... Полегче!
Участковый попятился к двери.
 
А на следующий день, когда Валера проходил мимо "того самого дома" (на который указала Даша), увидел пьяного и довольного участкового. Он по-дружески прощался с "гостями-нелегалами". Главный Махмуд проводил его до калитки и плюнул вслед. А Валере показалось, что это его оплевали. И Дашу, и их родственников, и соседей... Тогда он впервые пожалел, что не стал ни депутатом, ни большим чиновником, ни хотя бы милиционером. Тогда ни одна мразь не тронула бы его Дашку! В противном случае он смог хотя бы найти этих нелюдей...

 
Валера рассчитался на работе, забрал из больницы - почти прежнюю! - Дашку и отвез ее к матери в деревню.
- Пусть подышит воздухом, ма, Дашка что-то болеет часто в последнее время. А я скоро приеду. Вот дела доделаю и приеду.
 
В городе он дал в газеты объявления о продаже квартиры. Написал и отправил по почте несколько заявлений в различные органы о произошедшем. Переночевал в последний раз в квартире. На следующий день его уже не было в городе.
Накануне он щедро "проставился" на прощанье всему поселку. Наверное, поэтому некому было кричать "караул", когда заполыхали несколько старых, по документам - незаселенных, халуп. Некому было спасать "гостевое" барахло, паспорта, деньжата...
Что поделать - прошлое лето выдалось на редкость засушливым и "удачным" в смысле пожаров.