Родничок.

«Хочешь погубить народ, истреби его язык».
 
А. С. Шишков - адмирал, госсекретарь,
президент РАН при Государе Николае I.

 

Как памятник былым, седым, векам, и их завет,
Огромный, очень древний дуб стоит на косогоре.
Никто уже из стариков не помнит, сколько ему лет,
С народом Родины моей познал и радость он, и горе.
 
В корнях его могучих бил родник, в ветвях порою, птички пели,
А звонкий и студёный ручеёк, сбегая вниз, к большой воде,
Спешил туда, где возле брода, в речке нашей родии цвели,
Так розовые водяные лилии зовут, прекрасные, у нас в народе.
 
Огромный бурый камень, словно из сказки, древний великан,
Был издали похож, на задремавшего в раздумье старика,
Присевшего у родника. Родник, и дуб, и древний истукан –
Святилище славян здесь было в очень-очень древние века.
 
Всевышний Бог наш – Род, нам подарил и Русь, и русскую природу.
Славяне славили Богов, расправив плечи и подняв ладони к небу ….
Всевышний, Род, любил весёлый и трудолюбивый наш народ ….
И дичь была, и скот, и мёд, и лён, и всем хватало молока и хлеба.
 
Родионовка.
 
В излучине реки, под косогором, маленькая деревушка
Родионовка стоит. Когда-то много лет назад жил Родион.
Он дуб, наверное, тот посадил у родника, у леса на опушке.
Во мраке долгих лет исчез давно его уж след, но он –
Живёт в своей родне. Там Родионовы – в любой избушке.
 
Мальчишки, в той деревне, каждый третий – Родион
И Родионов Родионычей тоже там не счесть.
Мать выйдет на крыльцо и крикнет: «Родиоооон!»,
А отзовутся сразу голосочков детских пять иль шесть.
 
Девчонки, в той деревне, с именами Рада и Родмила,
Но матери их: «моя родинка» и «моя родушка» зовут,
В деревне нашей, все: сородичи и родичи, родня, родные.
С одною родословной, крепким родом, одной семьёй живут.
 
Городище.
 
По летописям, той деревне Родионовке – лет, эдак так, пятьсот,
Она построена была на месте крепости иль городишка ….
Наверно: крестики, монетки, клады – хранит каждый огород,
Порой в земле находят эти «штучки разные» мальчишки.
 
Там где семья большая, дружная и крепкая жила,
То место, называли - городом иль градом,
Селенье то, стена из островерхих брёвен берегла,
И та стена спасала от врагов, она звалась – ограда.
 
Родоначальник (князь), наверное, на лавке иль на троне восседал …
Как символ мудрости - густая бородища, борода или бородка …
Был – городничий, и городовой, поди, порядок соблюдал ….
На вече (сход) собирался род на площади, у городка в серёдке.
 
Мне очень жаль, что не осталось Санкт- Родионбурга городка!
Вот, «город», «городок» - звучит красиво! «Городище» - жутко!
Быть может, род свой продал или предал – ирод, выродок, урод.
Или подкрались инородцы, сброд, бродяги и бродячее отродье.
Что там случилось? Бой с врагами, мор, природы злая шутка?
 
Я удивляюсь тому, какой наш крепкий род, какая мощная порода,
С Земли исчез тот древний город, погиб, быть может, и народ,
Но – Родионы, Родинки – вновь возродились там во славу Рода.
Такая силища! Надёжный на Земле оставил древний Родион зарод.
 
Родство.
 
В деревне нашей, Родионовке, живёт обычный трудовой народ,
Живут там «огородом» многие, от урожая и, увы, до урожая,
Но если – засуха, дожди и в поле, саду, огороде недород,
Как плодородье почвы увеличить, урожайность, все соображают.
 
Здесь каждый - родственник, и знает «кто кому есть кто»,
Здесь родословную деревни дружно пишут всем народом.
Ругаются и мирятся. Бывает! Но если, кто со злом придёт, то
Им таких «навешают» - потом «стрелой летят» по огородам.
 
Мужчины и мальчишки, да, и мы порой, там играют в «городки»,
Игра весёлая такая: из «города» дубинкой вышибают «чурок» ….
Играет, каждый пятый на баяне, а поём, уж, точно, все. Самородки!
И в чистых банях, там рожают женщины сынишек и дочурок.
 
Какая там у нас природа! Просто благодать!
Полно там кислорода, водорода, углерода!
Мы всей семьёй там очень любим отдыхать,
Общаясь с малой Родиной, её родным народом.
 
Ироды.
 
Война последняя, оставила, и в Родионовке кровавый след….
Днём на горе, у дуба, часовня, как слепец, глазницами зияет.
А ночью лунной, её остов сумрачный и страшный, как мертвец,
На фоне неба свои плечи, словно крылья смерти, расправляет.
 
Попала бомба ирода-фашиста метко, прямо в цель,
И часть стены часовни, на ветви дуба древнего упала…
И старожилы, говорят, что даже дуб «повеселел»,
До этого, часовня, ему солнца свет собою заслоняла.
 
Осколки бомбы, словно в ране, в коре дерева видны.
Из Родионовки на фронт ушло двадцать четыре человека,
Семнадцать Родионов … не вернулось с той войны,
Один – контуженный, один – пропал, а два – калеки.
 
Инородцы.
 
В заброшенной, уже давно, соседней с нами деревушке,
В полуразрушенных от времени и ветхости домах,
С началом «перестройки», появились пришлые людишки.
В смешных, цветастых тюбетейках на чернявых головах.
 
Сначала, жили тихо-тихо, словно безобидные улитки,
Потом, количество росло их, а вот качество – увы!
По огородам стали «шарить», воровать … «пожитки»,
Девчонок, когда стали обижать …. Тут, возмутились мы!
 
За что я Родионовых люблю? За силу, красоту. За дружбу рода.
Дома сожгли, и «вытравили» инородное, мы, мерзкое отродье.
Судить-рядить, о целях лидеров страны я нашей не берусь.
Бывает, что бродяги забредут, юродивые…. Мало, что ли, сброда!
В помойку, в скопище чужих и чуждых нам народов, превратили Русь!
Гуляют по Руси их табуны, отары их, в своей стране ненужные уроды.
 
Москва, Рязань, Калуга, Тула, Тверь, Владивосток – повсюду табуны
Чернявых жеребцов, козлов, баранов с хитрыми … глазами …
Их, уже миллионы на полях моей Руси, родной, истерзанной страны.
Без боя, без войны …. Так, просто сняв штаны, к себе пустили сами.
 
Какие молодцы Вы всё же, дорогие мои, родионовцы!
На очень маленьком клочке своей родной земли,
Мужчины, да и женщины, и дети, как будёновцы,
Врагов прогнали, и сожгли «друзей заклятых» корабли!
 
Корни Рода.
 
Могуч, силён был в старину народ Руси моей, моей страны!
Ну, а сейчас: ленив, труслив, пропит, обколот, терпелив. Доколе?
Живём, словно индейцы, негры и латинос в США. Эх, пацаны!
Ворьё «бал правит»! Это ж, видим мы? А наш народ опять в неволе.
 
Я собрала в словах своих стихов
Знакомые понятия, словарный корень – «РОД», он их основа!
Мы превращаемся в страну «банананов» и цветущих лопухов!
«Лапшу нам вешают на уши» год за годом, снова, снова, снова -
Вороньим карканьем картавым и пением продажных петухов.
 
Родная.
 
«Бабуль, вчера я в школе, стукнула мальчишку по башке,
За то, что приставал и лез смотреть в мою тетрадку …
А мне учительница говорит, что он – узбек.
Не толерантно я себя веду. Сказала, и заулыбалась гадко.
 
Эсфирь Саидовна преподаёт русский язык,
Стихи нам иногда узбекские читает,
Но понимает их один лишь в классе ученик.
Смеётся, а нас дурами и дураками обзывает».
 
Пришлось идти, и в школе объяснять. Объяснять
Учителям, что думаю о слове «толерантность»,
Чтобы не смели в школе мою внучку оскорблять,
Там мне сказали: « Слово - «русский», сейчас,
Вы не поверите, оно, не модно, оно - пикантность!».
 
Ведь «капля камень долбит», люди часто говорят.
Не «толерантна к грязи» я, она мне пачкает одежду,
В метро, на улице и в магазинах всюду пыль и грязь,
И даже вилку вчера дали в ресторане грязную, невежды!
 
Родина.
 
Быть может, уже более двух тысяч, долгих лет
Стоит священный камень предков, там у родника.
На дуб могучий падает Ярилы-бога яркий свет.
Его не застит, той часовни старой, дряхлая рука.
Чего ж, родные, ждём? Сам не придёт рассвет.
 
Шумит пока листва на древнем дубе том,
Пока ещё светло, порхаем птичьей стайкой.
Болезнь тяжёлая вползла в наш с Вами дом,
А листья с желудями всё бренчат, как балалайка.
 
Распался на кусочки СССР, и на подходе - Русь,
Москву сейчас хотят, и увеличат, в три-четыре раза.
Народ здесь, вкруг столицы, в … «кучку» соберут,
Ну, а «друзья», «накроют» нас всех «медным тазом».
 
Крада.
 
Так корни говорят листам:
 
«Мы те, которые здесь роясь в темноте,
Питаем вас. Ужель не узнаёте?
Мы корни дерева, на коем вы цветёте.
Красуйтесь в добрый час.
Но только помните, ту разницу меж нас,
Что с каждою весной лист новый народится,
А если корень иссушить, не станет дерева, ни вас».
И. А. Крылов.