Формула счастья. Часть 12. "Дочь болотного царя".

http://www.myjulia.ru/article/427054/#firstnewПродолжение
Предыдущие серии: Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5, Часть 6, Часть 7, Часть 8, Часть 9, Часть 10, Часть 11

 
Узнав о цели нашего приезда Руфь Моисеевна первым делом порывается спровадить Машу и поговорить со мной наедине. Но мне это уже надоело. Объясня., сто скрывать что-то от Маши уже поздно, и что вот скрывали, а все равно "тайное становится явным" После посыпания головы пеплом по поводу случайной утечки злосчастной ксерокопии, Руфь МОисеевна рассказывает настоящую историю рождения Маши.
 
Да, Маша - дочь того самого негодяя, что намеревался помешать их свадьбе с Гошей. И вовсе Руфь не случайно заблудилась тогда в тайге. Это любовник, узнав, что она беременна, специально завел ее в болото и бросил там умирать. Сам стоял на берегу и смотрел, как ее засасывает трясина, и издевался. А потом ушел, несмотря на ее отчаянные мольбы, обещание сделать аборт, выполнять все его прихоти и вообще все, что угодно. "Это ты сейчас так говоришь, потому что жить хочешь, шлюха!" Женщине удалось зацепиться за какой-то корень и удержаться на поверхности. Она пролежала в болоте всю ночь. Несколько раз теряла сознание, но каким-то чудом не погибла. А с первыми лучами солнца вернулась воля к жизни, и она стала за эту жизнь бороться - за свою и будущего ребенка. Теперь, после того, как все ее лучшие искренние чувства были растоптаны, ребенок - единственное, ради чего стоило продолжать жить. Из последних сил цеплялась она за колючие ветки, по сантиметру выползая из болотной жижи. Потом - бесконечные часы блуждания в неизвестном направлении, полное отупение, почти беспамятство... Она уже покорилась судьбе и хотела просто лечь на землю и забыться... В этот момент между стволами кедров мелькнула свеча в окошке охотничьего домика.
 
Руфь очень сильно простудилась и долго болела. Эта болезнь и дала осложнение на сердце. Но несмотря ни на что, выкидыш не случился. Рожала она очень тяжело. Сначала врачи спасали ее, а потом оказалось, ребенок тоже жив! Отца записали "со слов матери". Этим фиктивным "отцом" согласился стать один из дальних родственников под условием сохранения строжайшей секретности. От всех остальных Машеньку прятали - родить без мужа, да еще от какого-то русского бандита! Это был бы величайший позор в глазах всей семьи, хотя и не "правоверной", но придерживающейся традиционных обычаев. Поэтому о Маше знали только сама Руфь, ее мама и тот самый родственник, который вскоре эмигрировал в Штаты, что свело опасность разоблачения к минимуму. Машенька переболела всем, чем можно! Один раз ребенка несколько дней продержали в реанимации, надежды уже почти не было, но душа упорно цеплялась за хрупкое тельце... Маша снова осталась жива. Воспользоваться семейными связями для устройства на работу Руфь боялась - они с мамой старались поменьше общаться с остальным "кланом", чтобы не вскрылся "страшный грех". Однако, тянуть время до бесконечности невозможно. Перспектив на будущее Руфь не видела. Проблемы со здоровьем, работой, с деньгами, да и мама начала сдавать... и этот вечный обман и вечный страх... Тогда-то в ее жизни и появился Гоша. Рассудив, что терять уже нечего, и хуже, чем есть уже не будет, Руфь ему выложила все начистоту. И Гоша тут же взялся за дело. Сначала нашел хорошего врача, который привел в порядок Руфь и занялся лечением Машеньки. Затем связался с "американским дядюшкой", получил от него все необходимые документы для удочерения Маши. Параллельно было подано заявление в ЗАГС. И, спустя год после первого знакомства, дела эти были успешно завершены. Маша была записана дочерью Георгия Исааковича, а через два года у них родилась вторая дочь. Симочка, в отличие от Маши, оказалась на редкость способной девочкой. И в детском саду, и в школе все время шла с опережением. Дабрая, общительная Сима в старшей сестре души не чаяла, а Маша... постоянно завидовала сестре... Да-да, Машенька, не помнишь? Кто говорил: "Сима умная, Сима красивая, а я - чучело"? Не видя взаимности Сима несколько охладела к сестре.
 
- Так вы же сами к ней относитесь как будто она чучело! - Не выдерживаю я. - Разве не так? Как будто она убогонькая какая-то! Да Вы же до сих пор ее стесняетесь!"
 
Руфь обнимает дочку:
 
- Ну, что ты! Какое-там... тетушки наши наоборот когда Машу впервые увидели (ей тогда лет восемь уже было), сказали, что она из всех нас - самая "чистопородная" - похожа на прабабушку, та тоже была светленькая, с прямыми волосами... Если бы они только знали! Машенька - это наше счастье и наша боль. Когда у нее в средних классах началась страшная аллергия, мы ее с таким трудом выхаживали! А Машенька так плакала... боялась, что следы на лице останутся. Но Гоша какие-то очень хорошие и дорогие мази нашел - и видишь (она ободряюще улыбается Маше), ничего не осталось! И мы всегда за Машеньку очень боялись... Симка - та не пропадет! В папу. Такая же деловая, пробивная и уверенная, как танк. А Машенька, - она тяжело и протяжно вздыхает. - В меня, дуру!
 
Маша уткнулась лицом в плечо матери, а Руфь тихонько гладила ее по волосам, погрузившись в какие-то свои мысли. Потом, очнувшись, продолжала:
 
- Тогда ведь... после моих похождений, мама меня корила: мол, зря мне столько свободы давала, надо было драть, как сидорову козу, и на цепи держать... ничего бы не случилось. Вот мы и... старались не повторить ее ошибки. Держали Машеньку в строгости, чтобы не возомнила себя "принцессой цирка", как я в свое время... чтобы голова не закружилась. Но ты знаешь, я как тебя увидела, так почему-то сразу поняла, что тебе можно доверять... Гоша, конечно, боялся сначала... Боялся, что Машеньке могут выпасть на долю такие же испытания, как и мне. А ведь она у нас такая слабенькая, не выдержит! Но я-то сердцем чувствую! Сразу поняла, что ты - такой же, как Гоша... и ты станешь для Маши надежной защитой... И потом мы решили, что принимаем тебя в нашу семью.
 
Руфь помолчала и снова вздохнула, безвольно уронив руки на колени.
 
- Только вот не знаю теперь... после того, что ты о нас узнал, захочешь ли продолжать жить с Машей?
 
Я взял ее за руки и заглянул в глаза.
 
- Руфь Моисеевна, я вообще не понимаю, зачем было все это скрывать от Маши? Допустим, пока маленькая, ладно - чтобы не проболталась. Но потом-то можно было рассказать!
 
- Мы боялись, что для нее это будет травмой. Она и так все время думала, что Симу больше любят, потому что больше самостоятельности дают... Но Сима - она же и в двенадцать лет взрослее, чем Машенька, ты же сам видишь... и лучше к жизни приспособлена. А Маша у нас - "Ассоль" неисправимая... Да, Машенька?
 
- Ну, ладно... Меня-то могли предупредить! Я бы хоть не выпотрошил эту "страшную тайну" так резко и случайно! - Я засмеялся, - А то поди догадайся, что вы тут друг от друга скрываете... я бы хоть получше спрятать помог, что ли!
 
- Ты не понимаешь! - Восклицает Руфь Моисеевна со слезой в голосе. - Ты не знаешь, что такое жить двойной жизнью, под страхом постоянного разоблачения, что такое строить планы и мечтать о счастье, понимая, что все это может рухнуть в один миг от одного неосторожного слова! Тебе не понять!
 
- Да куда уж мне! - я иронично улыбнулся. Руфь МОисеевна истолковала мою иронию по-своему:
 
- Конечно, тебе кажется, что это глупо... ННо кто сам не пережил, тот не поймет.
 
- Да, наверное, Вы правы. Конечно, кто сам не пережил, тот не поймет. Я только хочу сказать, что ни Ваше прошлое, ни происхождение Маши никак не могут повлиять на мое отношение к Вам и на мои дальнейшие планы. Я вообще... как-то решил попробовать жить в настоящем времени... и знаете, мне понравилось!
 
- Еще и шутишь...
 
- Нет, совершенно серьезно! И быть принятым в вашу семью - для меня большая честь. Мне наоборот казалось, что это я вам не очень подхожу. Я ведь длаже не еврей...
 
Руфь Моисеевна несколько озадачивается...
 
- Да, это единственное, что меня смущало... Нет-нет! Знаешь, после всего, что мы с Гошей вместе пережили, мы уже ничего не боимся! И если даже все родственники нас осудят, мы готовы пойти вдвоем против всех ради счастья дочери! Но... понимаешь, мне самой так не везло с русскими... И я всю жизнь думала, что все они - пьяницы и подонки... Ну, опыт такой у меня, пойми! Ну, не знала я, что бывают исключения.
 
Она вдруг взглянула на меня внимательно:
 
- А ты точно не еврей? Совсем-совсем?
 
- На одну шестнадцатую еврей! - ответил я совершенно честно.
 
- По мужской линии или по женской?
 
- По женской.
 
- Это уже что-то! - В ее глазах мелькнули торжествующие искорки.
 
Ну, не детский сад, скажите?
 
Руфь оживилась, отстранила от себя хлопающую глазами Машу (ее мозг был не в состоянии сразу переварить столько информации и похоже несколько "завис"), оправила на ней кофточку и принялась суетиться, заваривая кофе.
 
- А, кстати, Гоша хочет отметить твое вступление в наш небольшой, но очень дружный "клан". Но... она хитровато улыбнулась куда-то в коридор - Пусть он сам скажет!
 
Я не заметил прихода Георгия Исааковича. Интересно, давно он там стоит? Мы поздоровались. Он, как всегда, лаконичен.
 
- Смотрю, вы тут уже все выяснили. Вот что, Витя... (он впервые меня так назвал, вместо официального "Виктор"), у тебя есть водительские права? Мы тут подумали и решили... переписать на тебя вторую машину, - и, заметив протестующий жест, предупредил возражения. - Нет, я понимаю, что молодые все хотят самостоятельно, гордые, сам таким был. Но мы ведь теперь одна семья, так что считаться не будем... Мы ведь тебя как сына приняли.
 
(Продолжение следует)