Шармуты и леди ночного Дамаска. Интервью танцовщицы шоу-балета

Телевизионные кадры расстрела демонстрации в пригородах Дамаска. Вздернутые в небо кулаки восставших, бурые пятна крови на асфальте. Но все имеет начало и конец. Схлынут кипящие волны революции, улягутся страсти и в ночных кабаре Сирии появятся пляшущие силуэты красивых женских фигур. Снова будут радовать глаз горячим арабским мужчинам белокожие славянские женщины, вынужденные зарабатывать хлеб потом и телом, часто калеча свои души.
С одной из них меня недавно свела судьба.
 
* * *
 
Элегантно приподнятая рука стройной девушки на тротуаре.
− До автовокзала подвезете?
Благодарная девичья улыбка в ответ на мой согласный кивок.
Сквозь амбру духов пассажирки нащупываю выключатель тюнера. Знакомые звуки зажигательной мелодии.
− Канкан, − отстраненно произносит девушка, − Сирия вспомнилась.
− Сирия? Руссо туристо? − улыбаюсь я.
− Не угадали. Я танцовщица шоу-балета. Недавно вернулась из Дамаска, − девушка посмотрела на меня так, словно мы были давно знакомы. − Знаете, обычно я не останавливаю «Жигули». Но красный − мой любимый цвет, а тут еще последние цифры номерного знака. День рождения дорогого мне человека.
− К нему торопитесь?
− Да, спешу на свидание. Стоянка его транзитного автобуса только 15 минут.
− Как ваше имя? − в ожидании ответа молнией сверкает шальная мысль.
− Ульяна (имя изменено), − девушка вкрадчиво улыбнулась.
− Красивое имя. По-моему, вы немного авантюрный человек, Ульяна.
− Вы правы. Танцевать в ночных клубах и сирийских кабаре без риска невозможно. В балете все немного авантюрны.
− У меня к вам предложение, − я притормозил авто, − хотите, я напишу о вас? Чувствую, вам есть, что сказать читателям, поделиться опытом, предостеречь от возможных опасностей. Ведь многие девчонки мечтают о такой работе. Только начистоту. Идет?
− Идет, − звучит решительный ответ. − Но с условием: вы не оглашаете название балета и мое настоящее имя. Хорошо? С чего начнем?
− Давайте так, вы будете излагать все по порядку, а я задавать уточняющие вопросы.
− Слушайте, − девушка удобнее расположилась в кресле:
 
Наш балет довольно известен в мире шоу-бизнеса. Я танцую во втором составе, а первый, московский, часто можно видеть по телевизору. Нас шесть девчонок, директор и еще художник по костюмам − стержень группы. Он гений одежды, наш оберег, а еще он гей. Многие ему обязаны карьерой. Все одеяния конструирует и шьет вручную. Часто сольно танцует с нами.
По контракту мы должны отработать в кабаре «Аль Каза» все лето.
Непредвиденное случилось еще дома. Анализ на СПИД у костюмера оказался положительным. Дорога в Дамаск для него закрылась к большому несчастью и для нас.
Мы срочно разучили несколько новых танцев: канкан, испанский с розами и беллиданс (танец живота). Похвалюсь, наши номера и костюмы часто производили фурор.
Сначала улетели директор и две девчонки, первыми оформившие визы и медицинские справки. День прилета в Дамаск стал для наших танцовщиц роковым. Визы оказались просроченными и их отправили в калабуш, так в Сирии называют тюрьму.
Бедные девчонки! Их пытались изнасиловать. Они убегали от охранников и прятались буквально за воздух, царапались ногтями. Ничего у этих гадов не получилось.
 
− А как же ваш директор? − поднимаю брови я.
 
Он пьяница. Мало того, что не проверил правильность оформления виз, в первый же день запил и пальцем не пошевелил, чтобы вырвать девчонок из калабуша. Только на следующий день приехал хозяин кабаре, в котором мы должны работать, и забрал девушек. У одной из них случился нервный срыв, правда, вскоре ей стало лучше.
А потом прилетели мы. Тайные страхи подтвердились. Все, что нам обещали, оказалось ложью. Вместо пятизвездочного отеля с бесплатным питанием, нас поселили в двухзвездочный, в номерах под навесом, рядом с вытяжкой кухни и огромными, со спичечный коробок, черными жирными тараканами. Я не говорю о сонме обычных рыжих мерзостей, из-за них приходилось спать в ночную жару, укутанными с головой в простыни, с ватой в ушах.
Следующий день разочаровал еще сильнее. «Аль Каза» оказалось обыкновенной забегаловкой. Грязной, обшарпанной, с маленькой сценой и длинными лавами вперемешку с небольшими диванчиками. Нам стало плохо. Плакали неделю, прижав к груди талисманы, − любимые плюшевые игрушки. Рвались домой. Но где взять 800 $ на билеты?
А тут еще у одной девушки после повторных анализов, обнаружили гепатит С. Ее немедленно отправили домой.
 
− Ульяна! Каков возраст девушек и что входило в обязанности по контракту?
 
Двадцать-двадцать один год. Все не замужем. Работа расписана по часам: с 22-00 и до полуночи − танцевальные номера трех шоу-балетов, а потом до 5-00 утра консумация. Выходных нет. Зарплата − 800 $ за месяц без учета штрафов. Паспорта хранятся у хозяина кабаре.
Много денег уходит на еду. К арабской пище привыкаешь долго. Выручали базары с дешевыми фруктами.
График предельно жесткий, даже жестокий. Выходной можно купить за 50 $ танцовщице и 100 $ консуматорке. Я покупала их трижды.
 
− Консумация. Это развод клиентов на щедрые заказы? Как это выглядит?
 
Заказывать в кабаре, по существу, нечего. В заранее оплаченный клиентом набор входит нарезка моркови, орешки, яблоки, огурцы и помидоры в маленьких блюдцах. Дополнительно можно заказать фрукты, спиртное и соки. Но спиртное арабы пьют мало, в основном виски.
Если хочешь покушать посущественнее, то гарсоны принимают заказ и
бегут в соседний ресторан или отель, и после приготовления блюда приносят его клиенту.
Консумация по-сирийски − это умение поплакаться в плечо. Большинство арабов мечтает поговорить с мечтой о заоблачном сексе со светлокожей девушкой. На этом и делаются деньги. Полчаса конса обходится клиенту в 30 $, девушке хозяин выплачивает
1 $. На жаргоне косуматорок полчаса − это стакан или пикало, а два часа − поставить одно шампанское (120 $ c клиента). Клиенты именуются кастюмерами, а проще, кастиками.
 
− А о чем можно плакаться перед кастюмерами?
 
О! В кабаре работают два типа женщин. Первый − шармуты, обычные проститутки, и второй − леди. С шармутами торг ведется только за сумму интимных услуг. Опытные проститутки зарабатывают приличные деньги. Для леди главное заинтересовать клиента недоступностью. Играть на грани отдамся – не отдамся. Кастюмеры клюют на это. Им кажется, что еще чуть-чуть, и можно заказывать номер в отеле. Многие приходят каждый день, дарят подарки, деньги, золото (в Сирии золото дешево и считается лучшим подарком). Часто девушка уезжает, а ей высылают домой еще несколько месяцев деньги. Впрочем, грань между шармутой и леди достаточно тонкая. Некоторые леди имеют двух-трех содержателей и массу кастюмеров. Впрочем, деньги никогда не даются легко.
 
− А как вас выбирают? Есть ли секреты консумации? В вашем коллективе были шармуты?
 
Танцуют все группы и консуматорки, а кастюмеры заказывают понравившуюся девушку. После танцев переодеваемся и гарсоны или мэтр (старший официант, администратор) подводят нас к столикам клиентов. При всех возвышенных словах, отношение к нам − как к товару. Словно мясо выбирают. Многое зависит от того, как себя поставишь. Или шармута, с которой можно все, или леди − недоступная и интересная. А для кого и не интересная.
Арабы влюбчивы, но их любовный пыл не долог. Главное − успеть выкачать из кастика как можно больше подарков. У каждой девчонки свои секреты. Но есть и главный. Сразу же начинаешь плакаться: какая я несчастная, дома больная мать ожидает денег на операцию, жить и учиться не на что.
Обычно кастюмер раскладывает перед девушкой веером 1000 $, предлагая взять скромный аванс, жить вместе до окончания контракта, дарить подарки, содержать, а потом выехать на Украину и там вручить остальные деньги, или профинансировать операцию матери.
Приходится выкручиваться, аккуратно отказываться от таких заманчивых и щедрых предложений, но так, чтобы выманить часть выложенных купюр.
Бывало, девчонки по-настоящему влюблялись в кастюмеров, заливать они умеют. Страдает бедная, уверяет себя и всех в его любви, уезжает домой беременная, а мы видим, как этот кастюмер на том же месте сидит с другой леди.
 
Метры и гарсоны информируют хозяина, есть ли у девушки постоянный кастюмер. Хозяину это выгодно.
Многое зависит от гарсонов. Дадут бизнес или нет. Многие из них подлые и мелочные. Посетители первым делом расспрашивают у гарсонов о девушках, выслушивают их рекомендации, часто неверные, зависящие от симпатий или антипатий к конкретным девушкам.
 
Шармут в нашем коллективе не было, что не очень устраивало хозяина. Но их в кабаре много.
В «Аль Казе» достаточно русских консуматорок и шармут. Они приезжают сами. Находят контракты через интернет. Заводят любовников, разводят на деньги. Готовы на все. У многих дома дети. Возвращаются с приличными деньгами и золотом. Были три шармуты-марокканки. Не симпатичные, но успешные. Кастюмеры могли общаться с ними на родном языке.
 
Между собой мы дружили. Часто выручали друг друга, давали взаймы, угощали салом и хлебом, предлагали позвонить домой, когда у кого-то было туго с деньгами.
Консумация − великолепная возможность выучить английский язык. За три месяца я освоила его разговорный вариант. С улыбкой вспоминаю, как по бумажке нараспев учили нужные фразы. Пожалуй, это единственный большой плюс в моей поездке.
 
− А какие неприятности запомнились более всего?
 
Через три месяца мы привыкли ко всему. К ежедневной пятидесятиградусной жаре, арабской еде, длительным сидениям в прокуренном зале и даже к тараканам. Бизнес затянул, появился азарт, а с ним и некоторая зависть к конкуренткам. Между девчонками возникли разборки, − кто у кого переманил богатого кастика. Из-за хронического недосыпания появились усталость и нервозность.
Но больше напрягало не это. По условиям контракта наша обязательная одежда в кабаре − коротенькая юбка или шортики, желательно декольте и обязательно туфли или босоножки на высоком каблуке. Арабы любят высоких девушек.
 
На работу отвозили на микроавтобусе. К нему от отеля метров пятнадцать. Тут нас и поджидали женщины в паранджах. Жены наших клиентов. Они кричали шамута, праститютка, обзывали по-арабски, шипели всякие гадости. Сколько ненависти, боли, отчаяния и бессилия было в этих ужасных криках. Они уверены, что мы приезжаем для того, чтобы соблазнить и увести их замечательных мужей.
 
Трогать девушек запрещено. Но какой араб выдержит два стакана с расслабленными руками? Приходилось отбиваться всеми доступными средствами, иногда ногами. Многие в полусогнутом состоянии жаловались хозяину. Но он часто заступался за девушек.
Руководитель балета устранился от наших проблем. Бесконечно пьяный, вдалбливающий девчонкам, что он нашел их на помойке.
 
− Ульяна, у вас были личные симпатии, любовь, богатые кастюмеры? Попадались ли на уловки донжуанов?
 
В «Аль Казе» с нами работало еще два шоу балета. С руководителем одного из них меня связала сначала дружба, а потом любовь. Бывало, разговариваю с клиентом, улыбаюсь, строю глазки, а сама украдкой смотрю на своего белокурого красавца. А он со сцены подмигивает мне. Любовь растворяла ежедневный кошмар.
К нему мы сейчас и едем. Он везет свой балет в Киев.
 
Богатые кастики? Был у меня один. Если бы не Влад, то неизвестно, чем бы окончились наши долгие ежедневные разговоры и танцы. Сорок лет, адвокат, интеллигентен, воспитан, знает пять языков, с ним я разговаривала на русском. Чертовски умен и обаятелен. Невероятно интересен.
Приходил каждый день, признавался в любви и дарил подарки. Однажды в номер служащий отеля принес большой набор коробок в виде египетской пирамиды. В верхней коробочке золотой перстенек и записка от Карима. А в нижней − изумительный комплект черного нижнего белья. Это был его ультиматум. Но я не приняла его.
 
В тот же вечер он выставил одно шампанское другой девчонке. Они сидели рядом. Она исполняла леп денс, танец на его коленях, но его глаза искали меня. Я чувствовала, − стоит щелкнуть пальцем, и через секунду он будет у моих ног. Это случилось за два дня до отлета. Но я любила другого. Он танцевал в пяти шагах от меня.
Амурные трюки, хитроумные уловки, лживость и лицемерие кастюмеров я научилась распознавать довольно скоро. Пригодилась практика работы в ночных клубах.
 
− А было ли у вас личное время? Часы отдыха, развлечения?
 
Мы могли покидать отель с 15-00 до 20-00. Обязательная одежда − джинсы или платья, прикрывающие колени. Никаких декольте. Девчонки балета завели несколько друзей из числа состоятельных арабов. Они показывали Дамаск, угощали блюдами русской кухни при Русском центре, мы купались в бассейнах на виллах. Часто при нас они договаривались о делах с партнерами, а мы улыбались и мило смотрели в их сосредоточенные лица.
 
− С каким чувством вы покидали Дамаск. Были ли разочарования, восторги, желание продлить контракт? Чем занимаетесь дома?
 
В конце контракта у нас появился профессионализм, опыт, наработанная технология раскручивания кастюмеров. Но хозяину кабаре наши старания показались недостаточными. В августе наступил месяц Рамадан, священный для мусульман. Пищу можно принимать только после 19-00, а, по более строгому закону, − когда не сможешь отличить белую нитку от черной. К женщине в эти дни даже прикасаться запрещено. Бизнес резко упал. Наш контракт хозяин прервал досрочно, хотя мы надеялись на продление.
Нам предлагали контракт в Ливане. Там море, лучшие отели, да и ливанцы, по слухам, более богаты и щедры. Но что-то в последний момент сорвалось. А в Эмираты не захотели сами. Одна русская девушка-консуматрока рассказала о тамошних порядках. О подруге, которая поссорилась с эмиратским клиентом. Он выкупил ее у хозяина, посадил в машину и отвез в пустыню. Там и закопал живую в песок.
 
Пришлось лететь домой. Неделю отоспались, отдохнули. Попросили матерей убрать с кухонь ненавистную морковь. А потом поняли, что уже привыкли к такой жизни. Она стала частью нас, хотя денег почти не заработали. Так, подарки и кое-что из золота. Правда, нас предупредили, что следующий контракт предполагает более выгодные условия.
Но не все так просто. Дома у некоторых девчонок случились нервные срывы. Не минул он и меня. А тут еще обострение вегето-сосудистой дистонии. Врачи объясняют это большим нервным напряжением и разностью климатов. Одна девушка, та, что в калабуше сидела, до сих пор от депрессии лечится. Обратно в Сирию вылетела только одна, самая выносливая. Как бы там ни было, я ни о чем не жалею. Поправлю здоровье и полечу снова. Если замуж за Вадима не выйду.
Ну, вот и приехали. Чем я обязана?
 
Я вышел из машины и открыл дверь перед богемной пассажиркой.
 
− Ульяна, это я вам обязан. Все у вас будет хорошо. Вы красивы, а, значит, имеете право на счастье.
 
В машине по радио «Ностальжи» пел певец давно ушедшей эпохи:
«Какой поэт построил Ваши ноги?!
Две бесконечно длинные дороги
В далекий заколдованный Дамаск».
 
Дома, просматривая в ютубе видео балета Ульяны, я любовался красотой и безупречностью девичьих фигур, великолепием костюмов. Но одна мысль колючей проволокой царапала сценическое изящество шоу. Почему мы не можем создать достойное существование для наших женщин? Почему они вынуждены рисковать здоровьем и жизнью, танцуя в заплеванных кабаре, зарабатывая на хлеб, часто без масла? Ведь жизнь без их улыбок, ножек и капризов теряет всякий смысл.