Лица Чикаго. Римас

Римас
Не смотря на дождь, не тепло (чтоб не сказать холодно), у меня сегодня хороший, солнечный в душе день.
Хоть и суббота, и все нормальные отдыхают, такие ненормальные как я, работают в любой день недели и время суток. Стараюсь создать больше удобств для своих клиентов. Попросили приехать в 9 утра в даунтаун и оценить - что будет стоить поменять матрасики на яхте. Нет проблем. Я уже делала несколько яхт. Там очень необычные формы сидений, матрасов и прочих деталей. При благоустройстве яхты используется каждый квадратный дюйм и форма матраса может быть какой угодно. Нужно делать лекало на каждую деталь и использовать соответствующую требованиям жизни на воде ткань. Опыт у меня имеется.
 
Встретились мы с литовцем Римасом - капитаном этого плав. средства, принадлежавшего его земляку. Зашли я в яхт клуб, дождались дежурный катер и нас доставили на яхту. Они стоят организованной стайкой вдали от берега и между ними снует, как челнок, дежурное юркое суденышко, развозя и подбирая народ. У него есть свой маршрут, как у простого земного автобуса или трамвая.
 
Яхта, хоть и небольшая, тонн восемь, но красивая, со всевозможными бронзовыми старинными деталями, запорами, крючками, компасами, манометрами и прочими атрибутами, распахнула свой кубрик. Старость не радость не только для людей, время безжалостно. Оно оставило свои метки внутри на всем - запахи старения, увядания, пыли раздражали обоняние.
 
Мне приходилось работать с интерьером судов что побольше этой яхты - двух- и трехпалубных любимых игрушек тех, кто ими владеет. Однако эта стареющая красотка расположила к себе, я дала такую цену, что никому невозможно бы было побить! И, все равно, прекрасно понимая это, Римас отчаянно торговался, брал меня на арапа, применял всевозможные тактики, чтобы я сделала еще богаче его хозяина-миллионщика. Ну, не могу я работать в ущерб себе! А кто за меня по счетам платить будет? Папа Римский?
 
Я привыкла работать с американцами, которые знают что и по чем. Они знают, что скупой платит дважды. Поэтому, услышав вердикт, постонут, поскрипят, но платят. Потому что зная меня не один год, уверены, что плохое я не предложу. И лишнего не возьму.
 
Нелегко работать с людьми, приехавшими из небогатых стран, где они помнят копеечные цены на добротные товары, и полагают, что и здесь они купят все за копейки. Зато сами - боже сохрани, чтобы продали что-то дешевле того, что назначили. Впрочем, мы все такие. Купить подешевле, а продать подороже. Сложно работать с индусами и греками, но, оказывается, и литовцы туда же!
 
Я собрала быстренько все свои вещички и вышла наружу, чтобы глотнуть свежего воздуха, постоять под моросящим дождем, посмотреть на даунтаун со стороны озера. Не так часто мне доводилось видеть Чикаго с воды. Даунтаун стоял нахохлившись, укутанный кое-где клочьями тумана, застрявшими между небоскребами - грозными стражами, выстроившимися вдоль кромки озера. Пока ждали катер, от нечего делать я показала Римасу на камере некоторые работы, недавно мною законченные. Потом, дойдя до машины, вытащила небольшой альбом с некоторыми из огромного количества работ, сделанных мной здесь за несколько лет. Пока я везла Римаса к нему домой от пирса, он разглядывал мои проекты.
 
Римас был удивлен, если не сказать больше. Чем польстил. По дороге рассказал, что любит находить больные или выброшенные, ущербные цветы, деревья и выхаживать их, давая возможность пожить, расцвести, порадовать. Он так увлеченно рассказывал о растениях, Деревьях, которые подобрал и вырастил у себя, что его глаза при этом меняли цвет, как море меняет свои краски от свинцового в бурю до лазурно-синего и голубого в солнечный день. Я слушала и меня зависть брала.
 
Дома, на Украине, я тоже была заядлой цветочницей - обожала разводить необычные и нетипичные для нас цветы, привозила их со всех концов света. Лелеяла, нянчилась как с младенцами. И они мне платили любовью - радовали своими сочными листьями, высотой, цветами, плодами. Люди не верили, что это настоящие, так хорошо они выглядели. На моем балконе вовсю распластался виноград Лидия, с сочными и ароматными кистями в пору созревания,посаженный под нашим балконом давным-давно моим дорогим свекорочком Иваном Варфоломеевичем. На широченных подоконниках четырех моих окон размещала по 20 немаленьких глиняных, сделанных местными мастерами-гончарами, горшков, стоявших порой в три ряда. А на лето 6-метровый подоконник балкона весь уставлялся цветами.
 
Римас пригласил меня на кофе, как я поняла, ему хотелось тоже похвастаться - показать, что он там натворил-насадил-настроил.
Пришел черед мне снять шляпу, расшаркаться и от души осыпать его комплиментами.
 
Типичный чикагский дворик был превращен в изумительный сад с необычным пересеченным ландшафтом и всевозможными статуями. Сделано было все в нарочито грубоватом добротном прибалтийском кантри-стиле с вкраплениями древних масок и фигур, сработанных умельцами - потомками инков. Вероятно были привезены из отпускных поездок на островные государства. Только что построенная Римасом беседка, еще пахнувшая свежим деревом, разморенным на солнце, милостиво позволила продырявить свою изящную шляпу-крышу, чтобы через отверстие пропустить ствол огромной сосны с буйной свеже-зеленой шевелюрой, необычно распластавшейся по всей крыше, так она благодарила за то, что оставили жить - защищала беседку от чикагского зноя. На одном из столбов, поддерживающих крышу, висела огромная, метровая, деревянная вилка с мелким высеченным орнаментом по ручке, сделанная каким-то потомком индейского племени, любителем вытачивать-вырубать ножом сложные замысловатые, что-то значившие для его народа, детали.
 
Выложенные природным камнем дорожки вели вдоль многоярусных клумб, усаженных цветами и кустами. Вдали поднимаясь на 2 пологие ступеньки, длинная прямая дорожка, уходящая от патио, упиралась в площадку, на которой красовались несколько мотоциклов "Харли-Дэвидсон".
Не подумайте, что Римас все их купил.
- Таня, купить можно всё, когда имеешь деньги. Но надо попробовать без денег сделать такое, что потом станет бесценным.
В Америке привыкли вещи, вышедшие из строя, по их разумению, выбрасывать на мусорку. Римас не ленится и смотрит, что и из чего можно сделать. Так он подобрал "Харли", отремонтировал их, приложил руки, ум и свое желание вернуть жизнь в ненужную уже кому-то вещь - в результате получился гараж сверкающих двухколесных машин на ходу!
 
Стену патио, поставив немного наискосок, расширив угол обозрения и, вместе с тем, отгородив себя от созерцания забора, он тоже оформил неровным камнем бутом. Как стену древней крепости. Она шла раструбом от окна и визуально смыкалась с зеленой стеной из хвойных деревьев.
 
Кондо - не очень большой по размеру барной стойкой Римас разделил на 2 пространства. Над баром висит конструкция, искусно сплетенная им из джута и темного толстого бамбука, с приложения-коврика к этой конструкции, так же собранным из палочек, оригинально переплетенных льняным жгутом, элегантными головками-тюльпанами свисают фужеры, ожидая гостей с гортанным говором - земляков Римаса.
 
Наверху конструкции стоят медные кувшины и чайники, купленные на распродажах и очень тщательно подобранные по стилю. На стойке сверху на старинном серебряном фигурном подносе изогнули свои изысканные ножки и носики, от важности надули начищенные щеки-бока серебряные чайники, кувшины, сахарницы и молочники. Римас перевернул каждый и показал, что все они номерные, сделанные старыми ювелирными мастерами. С пробой. У меня глаза разгорелись!
 
В углу, где у нас бы размещались иконы, он сделал небольшой сад из кактусов в его рост, со стоящим между ними древним железным рыцарем, чуть-чуть ниже меня, привезенным Римасом из Миссури, где он четыре года возводил миллионные красавцы дома для благодарных американцев. Кажется, что этот рыцарь охраняет дом Римаса.
 
Мне понравилась цветовая гамма, выбранная им для покраски стен. Цвета очень теплые, мягкие - глубокий терракотово-винный и светло-охряный выигрышно чередующиеся, так, что небольшое помещение не кажется тесным. Каждая деталь интерьера на своем месте.
 
У меня сложилось впечатление, за что бы ни взялся своими жизнедающими руками Римас, все начинает наполняться и светиться его энергией, его теплом, которое он вдыхает в каждую вещь, отжившую свою жизнь для предыдущего хозяина. В каждую былинку вложено его желание - желание расти.
 
У его жены руки устроены иначе. Для нее растения не значат столько, как для Римаса. Посаженные ею - не растут. Не каждому дано давать и продлевать жизнь вещам, растениям и всему остальному, к чему прикасается. Но они красивая пара - динамичная, полная энергии.
 
Внешне - Римас очень литовец. У них у многих суровые строгие лица как будто вырезаны, оструганы ножом из крепких досок или мощных кусков дуба, которые могут противостоять ветру, морю, непогоде и дождю, что не только во Львове част, как поет Гарик Кричевский. Но и в Прибалтике дожди часты тоже.
 
Заветренное лицо морехода Римаса открывается, когда освещается изнутри как свечой, мягкой улыбкой и начинает выглядеть совсем иначе. Крепкий, высокий - двухметрового роста, сильный, как вождь племени, как вожак стаи, Римас имеет очень тонкую душу.
И пусть он капитан, который отчаянно торговался со мной за деньги хозяина яхты, все равно у меня не возникло никакого негативного мнения о нем. Он хочет управлять яхтой, в которой будет красивая новая обивка на кроватях, диванах, сиденьях. Знаю, что он ошкурит древнее, еще крепкое деревянное тело яхты, сняв старый лак, огладит каждую деталь сильными ладонями, покроет новым лаком и вновь, как в прежние давние времена, она засверкает, запахнет свежестью нового, чистого, совершенного.
 
Здесь мы научились от американцев не принимать все персонально. (Don’t take it personally). Бизнес и личные отношения - вещи абсолютно разные. Поэтому никаких обид не возникло ни у меня, ни у Римаса.
 
При расставании я поблагодарила за чудесный, приготовленный им кофе и неожиданную возможность увидеть его творения, которые мне очень понравились! Римас снова расцвел мягкой, почти застенчивой улыбкой, очень необычной для такого сильного, источающего первобытную мощь и силу, Человека. В глазах до сих пор стоит фото, где они с женой несутся на лыжах по крутому склону, похожие мне снова на сильных животных, от слова живот- жизнь и борьба за нее - снежных барсов, знающих, что нет для них никаких высот, которые бы им не покорились. В них сочетание не сочетаемого- необузданной древней жизнеутверждающей силы, прущей из всех пор, и мягкой нежности.
 
На фото Римас чуть пригнувшись, в стойке готовности ко всему, спускался вслед за высокой стройной фигуркой жены. Казалось и тут он стоит стеной, прикрывая свою спутницу с тылу, чтобы она была уверена, что сзади есть тот, который всегда защитит и поддержит ее в случае надобности.
 
Я встретила человека, который светится. Во всем, что показал, что сделал своими руками. Выстроил, вырастил, создал и сберег.
Для него мир, в котором он живет, богат, интересен, полон красок и значения. Он старается его сохранить, сберегая все, от чего кто-то уже отказался.