Экшн окончание

При всем уважении к бывшему начальнику, Василиса первым делом решила все-таки повидаться с риелторшей. Как знать, возможно, Светлана знала того, кто приходил к Алене до нее.
На этот раз Василиса не пыталась изменить свою внешность. Единственное, что она сделала – это постаралась одеться неброско, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. И еще она решила не появляться в «Домовом», а дождаться, когда Светлана выйдет на улицу, чтобы не столкнуться случайно с милицией.
 
Время близилось к обеду. Василиса сидела в машине недалеко от входа в контору и ждала, когда появится Светлана. Трудно предугадать, какой режим был у девушки. Возможно, что она перекусывала у себя в кабинете.
Просидев минут сорок в засаде, Василиса собралась уже выходить из машины, как из дверей «Домового» показалась фигура девушки в ярко фиолетовой курточке и атласных обтягивающих брючках, заправленных в ботфорты.
 
Василиса медленно тронулась с места и, поравнявшись со Светланой, обратилась к ней через опущенное стекло.
- Извините, вы случайно не работаете в «Домовом»?
Девушка обернулась на голос и недоверчиво посмотрела на Василису.
- А вам что? – угрюмо поинтересовалась она и остановилась.
- Извините, - как можно мягче произнесла Василиса и дружелюбно добавила: - я, наверное, ошиблась. Мне нужен кто-нибудь из работников этой конторы, - указала она в сторону «Домового».
 
Светлана на мгновение замялась, затем нехотя призналась:
- Ну работаю я там… Только у меня сейчас обед.
- Правда? А у меня, представьте, тоже, - Василиса засияла улыбкой. – Не хотите составить мне компанию? Здесь рядом хорошее кафе. «У Михалыча» называется. Слышали?
- Слышали. – Лицо у девушки стало скучным. – Там дорого. Я туда не хожу.
 
Василиса приоткрыла дверцу и махнула рукой, приглашая собеседницу к себе в машину.
- У меня к вам дело, так что счет буду оплачивать я. Годится?
Девушка смущенно улыбнулась.
- Правда что ли?
- Ну конечно же правда! – нетерпеливо подтвердила Василиса.
 
Когда официант, взяв заказ, удалился в кухню, Светлана внимательно посмотрела на Василису.
- Ну, так что там у вас за дело ко мне?
- Я хотела поговорить об Алене Котиковой, - будничным голосом произнесла Василиса.
Девушка едва не подпрыгнула на стуле.
- Это называется «приятного аппетита». Да?
- Не стоит драматизировать. Все мы смертны…
- Чего… нет, я просто залипаю… Вы кто? Из морга? – Светлана скорчила брезгливую мину.
 
- Фу-у, - протянула в свою очередь Василиса. – Ну почему сразу из морга? К вашему сведению, тамошние сотрудники предпочитают обедать в своем «офисе».
- Да уж, в кино всегда так показывают. Неужто, правда?
Василиса пожала плечами:
- Наверное. Но утверждать не буду, сама не видела. Я работаю в газете «Криминальные сенсации». Когда-нибудь читали?
Светлана ахнула и прикрыла рот ладошкой.
- Ни фига себе! – Ее глаза, старательно обрисованные черным контуром, увеличились в размерах раза в три. - Только знаете, похоже, ничего у нас с вами не получится.
- Почему?
- Ой, не спрашивайте! Полдня работы – коту под хвост. Менты своими вопросами доконали сегодня. И к тому же, приказали молчать. Теперь представьте, что после этого моя фамилия в газете появится? Засудят – к бабке не ходи. – На лице Светланы отразилось великое разочарование, как у актрисы, потерявшей право на главную роль.
 
Василиса поспешила ее успокоить:
- Это все ерунда. Во-первых, в нашей газете никогда имена свидетелей не упоминаются. Это строго-настрого запрещено.
- Так я сама читала…
- Ерунда, говорю тебе, - прервала ее Василиса. – Все фамилии изменены. Сама понимаешь… Это ничего, что я на «ты»?
- Да-да, конечно, - кивнула Светлана.
- Вот. А во-вторых, меня не интересует, что там у тебя менты спрашивали. Мне надо преподнести свою версию этой трагедии.
Высказать предположение насчет того, что там на самом деле могло произойти. Просекаешь?
 
- Честно говоря, слабо. Поди разберись… У меня лично никаких предположений нет.
- Это только кажется. Вот, к примеру, любовь могла быть причиной?
- В каком смысле?
- В самом житейском. Был любовник, женатый, а благоверная узнала…
 
Светлана замахала руками.
- Не-ет, это исключено.
- Ты уверена?
- На все сто. Одинокая наша Аленушка была, - глаза девушки наполнились неподдельной грустью. – Все для других старалась.
Василиса с удивлением глянула на собеседницу: тогда, в конторе, она демонстрировала несколько иное отношение к своей напарнице по кабинету. А тут поди ж ты… хотя, о мертвых, как говорится, или хорошо, или ничего.
 
- Это ты о чем? Про работу?
- Работала она тоже хорошо. Но я про личную жизнь.
- Сводницей что ли была? – удивилась Василиса.
- Нет, ну какая из нее сводница. Алена же не старая была. Это когда у самой уже все шансы потеряны, то можно от скуки заняться устройством дел других.
- Это ты верно подметила, - не могла не согласиться с ней Василиса. – И?
- Что «и»?
- Ты говоришь, что она для других что-то там старалась…
- Да, старалась. На свою голову. – Лицо Светланы помрачнело. – Про ту женщину, что до Алены убили, слышали? В газете про нее вы еще не писали почему-то.
 
- Не писали, но в курсе. Вроде бы в квартире у подруги все случилось, - ответила Василиса и почувствовала легкое волнение.
- Ага, у подруги. Если бы! – хмыкнула снисходительно Светлана. – Все произошло в квартире клиента Алены.
У Василисы от удивления поползли брови вверх:
- Хочешь сказать, что убийца был клиентом «Домового»?
 
- Боже упаси! Не хватало еще, чтобы в газету такое попало, - рассердилась риелторша. – Знаешь, бывает у нас такое… ну, как тебе объяснить… Короче, ключи от квартир на продажу находятся у нас, если сам клиент в отъезде. Так было и в случае с Аленой. Квартиру она на несколько часов сдала своей знакомой, а когда та не вернула ей ключи в срок, Алена помчалась туда. Представь себе ее ужас. Человека убили, и репутация квартиры испорчена. Неприятностей заработала на всю оставшуюся… Ой, что это я несу, - осеклась Светлана. – В общем, на нервной почве она слегла. Работала дома, я к ней клиентов отправляла, если что-нибудь неотложное.
 
Официант принес салат из куриных грудок. Некоторое время женщины ели молча, думая о своем. Затем Василиса осторожно спросила:
- Скажи, Алена тебе даже пару слов не сказала о своей приятельнице? Кто она такая, чем занималась?
Светлана пожала плечами.
- Если бы это было в первый раз, может, и рассказала бы. Хотя, сама понимаешь, используя квартиру в подобных целях, лучше помалкивать.
- Ну а потом? Потом, когда все это случилось, неужели ни слова не сказала?
Светлана махнула рукой:
- Какое там! У нее такая истерика была, что я думала – точно умом тронется. Все причитала: «вот тебе гений! Получила?».
- Что-то я не поняла. Алена злорадствовала что ли?
Светлана скрестила руки на груди и горячо запротестовала:
- Да бог с вами! Я так поняла, что восхищалась та дамочка своим ухажером. В чем-то там он был гениальным, по ее мнению, конечно же.
 
- Хм, - Василиса насторожилась, - это что же получается – убийца, возможно, был известным человеком. Может, ученый или артист. Как ты думаешь?
Светлана отложила вилку в сторону и отпила из бокала минералки.
- Вот только не ученый, - ответила она. – Мне так кажется.
- Почему? Гений как раз…
- Нет-нет, - перебила ее Светлана. – Я вспомнила: она еще говорила, что это будущая звезда. Как-то так…
- Ага, значит, это какой-нибудь певец, шоумен или еще что-то в этом роде.
- Ну да, - согласно кивнула Светлана. – Или киноактер.
Василиса сразу вспомнила про «звонок от Горчакова», из-за которого главный пришел в бешенство. Кто прикрывался именем режиссера? Похоже, что версия про артиста вполне заслуживает внимания.
 
- Скажи, в тот день, когда убили Алену, ты с ней разговаривала?
- Конечно. Я же к ней клиентов отправляла.
- Хорошо, значит, ты знаешь, кто к ней последним приходил, - спросила Василиса и невольно напряглась – вдруг риелторша сейчас узнает ее.
Светлана поморщилась.
- Это дохлый номер, - махнула она рукой. – Одна была наша давнишняя клиентка – Арсеньева Полина Викторовна, а вторая - придурковатого вида тетка. Но, хоть убей, не могла вспомнить фамилию. От стресса, наверное. Слава Богу, цепляться сильно ко мне из-за этого не стали. Ведь документы я не проверяла, а назваться можно кем хочешь.
- Это точно...
 
Не доезжая до редакции, Василиса притормозила на ближайшей стоянке. Вскоре из-за угла показалась фигура Крюкова. Она решила поговорить с ним здесь, не привлекая внимания бывших сослуживцев.
К тому же отвечать на вопросы «что да как» вовсе не входило в ее планы.
- Василиса Игоревна, я очень рад вас видеть! – Фотокор сел рядом на пассажирское сиденье.
- Я тоже, - улыбнулась Василиса. От Крюкова веяло беззаботностью и спокойствием.
 
- Ты хорошо выглядишь. Как здоровье? – спросила она.
- Здоровье? – удивился он. – Это ты про что?
- Значит, все в порядке, - рассмеялась она. – Когда я покидала в последний раз редакцию, ты жаловался на шефа, что поболеть не дает.
- В наше время болеть нельзя, сама понимаешь. Раз шеф недоволен – изволь выздоравливать. Ты, кстати, из-за него что ли не зашла в редакцию? Посидели бы в цивильной обстановке, кофейку бы тебе приготовил.
 
- Кофеек – это хорошо, ты в этом деле мастер. Только не хочется мне там появляться, поверь. И даже причину точно сформулировать не могу, но ноги не идут туда.
- Ясненько, - сказал Крюков и, как показалось Василисе, облегченно вздохнул. – Ты знаешь, - он повернулся всем телом к ней и посмотрел в глаза, – я только теперь, когда ты ушла из газеты, понял, насколько мне тебя не хватает...
 
Василиса замерла, даже дышать перестала. Такого поворота разговора она никак не ожидала. Когда-то, лет пять назад, они пытались построить отношения, но ничего не вышло: дальше легкого флирта дело не пошло, Василисе встретился Рудольф и с Крюковым в одночасье все рассыпалось.
- Женя, - спустя минуту молчания, тихо произнесла она, - ты что, до сих пор ни в кого не влюбился? Столько лет прошло…
 
- Я пытался. Честно тебе говорю. Но каждая встреча приносила только разочарование. Я не мог найти этому причину, а теперь – знаю. Мне необходимо, чтобы ты была рядом каждый день. Раньше я думал, что мне нравится моя работа, а теперь я понял, что мне нравится что-то делать с тобой вместе. И не важно, ссорились мы или радовались удачно сделанному материалу, главное, чтобы видеть тебя. Понимаешь?
 
Василиса молчала. Она не знала, что сказать. Не потому, что надо вежливо отказать Жене. Нет, в действительности ей было очень приятно услышать такие слова от мужчины, ей давно уже никто ничего подобного не говорил. Только в данный момент в ее запуганной и измученной неприятностями душе не было даже укромного уголочка для подобных чувств.
 
Тишину нарушил сам Крюков.
- Так, с лирикой перебор вышел, сам вижу, не подсказывай, - он коротко коснулся ее плеча. – Рассказывай, что привело тебя ко мне. Только не ври, что сильно соскучилась!
Василиса от души рассмеялась. Она была благодарна ему за такое разрешение ситуации.
- Да ладно, Крюков, я, правда, рада тебя видеть. Хотелось узнать, что у вас там новенького, как дела идут. К кому мне с этими вопросами обратиться? К самому близкому человеку.
- То бишь, ко мне, - продолжил Крюков.
- Вот именно, - подтвердила Василиса и почувствовала некоторую неловкость.
 
- Ладно, лицедейка, не напрягайся, - успокоил он ее. – Дела в конторе идут тихой сапой, все ждем, когда ваша светлость вернется из ссылки.
- Так уж и все?
- Во всяком случае, я – точно, и что-то мне подсказывает – шеф тоже. А это, как ты понимаешь, 99, 9%. Разве мало?
- Это даже слишком. Только с чего ты взял, что меня ждет шеф? Как говорится, умерла и умерла.
- Не скажи, - усмехнулся Крюков. – Газетка наша без тебя имеет бледный вид. И твоим завистникам радоваться нечему. Петрович, считай, на каждой летучке тебя вспоминает и в пример ставит.
 
- Ну а что ж ты? – удивленно посмотрела на фотокора Василиса. – Подать горяченькое ты умеешь и без меня. Тем более, с твоими связями в ментуре – одними снимками можно отделаться.
 
- Это тебе так кажется. Во-первых, связи накрылись. Во-вторых, снимки не все можно слить в газету, ты сама знаешь прекрасно. Важен комментарий…
- Постой, а что со связями?
- Срок действия моего липового удостоверения закончился, а чтобы продлить, с меня потребовали такую мзду, что мама не горюй. Наша «Криминалка», однозначно, того не стоит.
- Тоже завистник, значит.
- Кто?
- Ну, тот, кто тебе делал удостоверение.
- А, этот… все может быть…
 
- Уходить не собираешься? – Василиса решила вплотную приблизиться к заданию Петровича.
Крюков сделал неопределенный жест руками:
- Да пока не собирался. Вот отпуск хочу взять. Бабуля моя совсем сдала, хотелось бы больше времени ей посвятить. Ты же знаешь, что у меня никого кроме нее нет. Уйдет – и я один на этом свете.
«Жениться тебе надо» - хотелось сказать Василисе, но она посчитала это несколько неуместным в контексте его сегодняшнего признания.
 
- Надо будет как-нибудь навестить ее, - сказала она вслух. – Она меня, поди, и забыла.
Крюков встрепенулся:
- И не рассчитывай! С памятью у нее полный порядок. Ты даже не представляешь, как бы она была рада. Кстати, у тебя, я понимаю, времени сейчас вдоволь. Или я ошибаюсь? Ты чем сейчас занимаешься?
 
Вопрос Крюкова поставил Василису в тупик. Не рассказывать же ему про музу. Вряд ли он поймет правильно.
- Да как тебе сказать, - она сделала задумчивый вид. – Видишь ли, работа у меня сейчас есть. Не знаю, правда, надолго ли. Но пока я занята.
Крюков посмотрел на нее с удивлением.
- А поконкретнее нельзя? Или это тайна за семью печатями?
- В некотором роде. Я дала обязательство, что не буду распространяться на этот счет.
В глазах Крюкова Василиса прочитала откровенное любопытство и охотничий азарт. Да уж – вытравить из себя журналистские повадки человеку, связавшемуся с этой профессией, очень трудно. В любой ситуации он держит нос по ветру.
 
- И все-таки?
- Жень, только тебе: помогаю одному челу грамотно формулировать мысли на бумаге, - уклончиво ответила она.
- Во как… И где ты такую работенку отхватила?
- Не я. Это он меня нашел, в смысле, работодатель мой. А ему кто-то там посоветовал. Я подробностей не знаю, - заюлила Василиса, включаясь в игру.
 
Крюков хитро прищурил глаза и сказал, глядя куда-то в сторону:
- Весьма загадочное совпадение. Тебе не кажется?
- Ты о чем?
- Оформлять грамотно мысли, Малеева, может любой филолог. Их пруд пруди. Ан нет, подавай ему известного репортера, да еще из скандальной газетенки. Не кажется это странным?
Василиса пожала плечами:
- Когда я получила аванс, то все мои сомнения развеялись.
- Платит, говоришь, хорошо?
- Меня устраивает, - холодно отозвалась она. – А потом будет видно. Может, вернусь к вам. Потом, когда все эти страсти с убийствами поулягутся.
 
Крюков опустил глаза:
- Вася, ты извини меня. Я просто переживаю. Все эти угрозы..
- Какие угрозы? – Василиса переменилась в лице.
- Из-за которых ты ушла с работы. Или я чего-то там еще не знаю? - Он внимательно посмотрел на нее.
- Да нет, вроде такого ничего больше нет. Кстати, у меня к тебе просьба: ты не мог бы дать мне на время снимки убитых женщин? Хочу на досуге поразмышлять.
- Бог мой! Над чем?! – громко возмутился Крюков. Затем недовольно пробурчал: – Ну, хорошо, если тебе нечем больше развлечься, то так и быть – сейчас доставлю. Подождешь меня здесь?
 
Василиса кивнула. Он нехотя вышел из машины и направился в сторону редакции.
Василиса тоже вышла из машины, решила немного размяться. Сквозь тучи пробивалось солнце, его лучи были по-весеннему теплыми, и очень хотелось подставить лицо, зажмурить глаза и ни о чем не думать.
Для чего она попросила у Крюкова эти фотографии, Василиса сама толком не знала. Решила в сыщика поиграть? Ох, не к добру это... Оглянувшись вокруг, она увидела стоявшую у тротуара, на противоположной стороне улицы, черную «Тойоту». Точно такая же машина стояла неподалеку от нее у риелторской конторы, когда она ждала напарницу убитой Котиковой. Совпадение? Номер не разглядеть – далеко. Настроение испортилось. Василиса села в машину и начала в зеркало заднего вида наблюдать за Тойотой. Из-за тонированных стекол не было видно, есть ли кто за рулем.
 
Вскоре появился Крюков с пакетом в руках. Василиса вновь вышла из машины. В какое-то мгновение у нее появилось желание рассказать ему про свои страхи, про звонки. Ведь кто-то же должен ей помочь. Но здесь нужен сыщик, а не фотокорреспондент.
- Заждалась? – с улыбкой спросил он и протянул пакет. – Вот, возьми.
Василиса сделала шаг навстречу и тут неожиданно ее нога попадает в выбоину в тротуаре и подворачивается. От резкой боли потемнело в глазах.
- Осторожно! – Крюков подхватил Василису под руку.
 
- Как же я теперь поеду? – сидя на заднем сиденье и потирая ногу, сокрушалась Василиса. – Нога болит ужасно…
- Давай я тебя отвезу, - тут же вызвался Крюков.
- Куда? – спросила она и сняла очки, чтобы вытереть выступившие на глазах слезы.
- А куда тебе надо? Может, в больницу?
Она с ужасом посмотрела на него и принялась рьяно ощупывать ступню.
- Да нет, вроде, все цело, только больно. Тормоз толком не прижму. Отвези меня домой… то есть, на работу.
- Не понял: так на работу или домой?
- Крюков, не задавай лишних вопросов, - Василиса поморщилась. – Я живу на своей работе.
 
Он удивленно посмотрел на нее.
- Впечатление, что ты не ногу, а голову подвернула, - с досадой сказал он. – И где твои очки?
- Вот, - она протянула руку, в которой держала очки.
- Надень.
- Чего это ты раскомандовался? – удивилась она.
- Я не командую. Еще раздавишь случайно, а поводырем мне некогда у тебя быть.
 
Василиса обиженно поджала губы.
- Садись за руль, - буркнула она и водрузила на нос очки.
Крюков посмотрел в зеркало и улыбнулся:
- Ну вот, такую я тебя люблю. Злючку.
Василиса промолчала. На тему любви ей меньше всего хотелось говорить.
 
- Василиса Игоревна, вам помочь? – спросил охранник, когда она, опираясь на руку Крюкова, проследовала в сторону лестницы.
- Спасибо, помощник у меня, как видите, есть, - отозвалась она.
Открыв дверь, Василиса, хромая, прошла в прихожую.
- Спасибо, Женя. Я здесь уже как-нибудь сама справлюсь, - сказала она Крюкову.
 
- Справишься, конечно. Только давай вначале ногу посмотрим. Вдруг в аптеку придется бежать? Дома, поди, никого нет.
Василиса, глянув на пустую вешалку, согласно кивнула:
- Проходи. Может, в самом деле, чего понадобится.
Они вошли в гостиную. Женя окинул беглым взглядом обстановку квартиры и присвистнул:
- Недурно! И это теперь твоей работой называется?
- В каком смысле?
- С какого перепугу тебе здесь жить? – в голосе Крюкова послышались нотки ревности. – Поработали, поработали – и по домам. Или я чего не догоняю?
Василиса не нашлась, что ответить и, положив сумку на диван, сказала:
- Ты посиди минутку. Я сейчас переоденусь.
Вернувшись в гостиную, она села в кресло и демонстративно вытянула босую ногу.
- Посмотри. По-моему, ничего страшного, - сказала она.
Крюков поднялся с дивана и, нахмурив брови, подошел к Василисе.
 
- Жить будешь, - коротко бросил он. – Хотя лед приложить не повредит. У вас здесь лед имеется? – с нажимом на «вас», спросил он.
Она улыбнулась, пожала плечами:
- Сейчас посмотрим.
Вытащив из морозильной камеры контейнер со льдом, Василиса обернулась к Крюкову, который стоял у входа в кухню, прислонившись к дверному косяку.
- Ну вот, - сказала она, - все в порядке. В аптеку идти не придется.
 
Крюков кивнул:
- Тогда я пошел. Звони, если что. Вряд ли твой работодатель будет метаться в поисках лекарств. – Он натянуто улыбнулся и направился в прихожую.
- Женя, - остановила она его, - ты что, обиделся?
Он вернулся в кухню, подошел к Василисе и осторожно положил руку ей на плечо.
- Я не могу на тебя обижаться. Хочу, но не могу. – Он указательным пальцем дотронулся до кончика ее носа. – За что? И какое право я на это имею?
Он замолчал, затем вздохнул:
- Я тебя только об одном прошу: если вдруг что не заладится – мой дом для тебя всегда открыт. Поняла?
 
- Поняла, - тихо ответила Василиса.
- Адрес, надеюсь, еще не забыла?
- Нет, конечно.
- Ну, вот и ладушки, - бодрым голосом подвел он итог. – Пока.
 
Василиса закрыла дверь на замок и подошла к окну. Легкие сумерки приглушили дневной свет. Это время суток, когда день уже отступил, а вечер не настал, Василиса не любила. Ей всегда казалось, что в эти минуты открывается некий портал в другой, враждебный мир. Объяснить подобные ощущения она не могла, но, оставаясь дома в такое время, она обычно закрывала наглухо шторы и включала свет.
 
Василиса проводила взглядом удалявшуюся в сторону стоянки такси фигуру Крюкова. Она уже взялась рукой за портьеру, чтобы по привычке отгородиться от наступающих сумерек, но пальцы в этот момент судорожно сжали бархатистую ткань: слева от угла дома стояла черная «Тойота». В том, что это была та самая машина, которую она видела сегодня уже дважды, она нисколько не сомневалась. Она старалась не поддаваться панике, но предательская слабость разлилась по всему телу. Василиса отступила от окна, спрятавшись за тонким тюлем. Она дождалась, пока Крюков сядет в такси, и осторожно задернула плотную штору, оставив лишь узкую щель. Едва отъехало такси с Крюковым, с места плавно тронулась «Тойота» и укатила в противоположном направлении. Теперь не осталось никаких сомнений - за ней наблюдают.
 
Звонок мобильника был сродни разорвавшейся гранате. От неожиданности Василиса не сразу смогла разобраться в цифрах, а когда поняла, что звонит ее бывший начальник, с облегчением перевела дыхание.
- Ну, Игоревна, - раздался голос главного редактора, - я свое обещание выполнил. А ты?
- А что я обещала, Петрович? – с волнением в голосе спросила Василиса и тут же спохватилась: - Вы про Крюкова? Так все в порядке. Будьте спокойны.
- Уговорила? – обрадовался главный.
- Да нет. Никаких таких усилий с моей стороны прилагать не пришлось, - ответила она. – Он и не собирался покидать ваши стены. Скорее всего, вы что-то не так поняли.
 
- Я? – главный на мгновение растерялся. – Нет, ты уверена в этом?
- Абсолютно.
- Вот шельмец… Ну да ладно, бог с ним. Я узнал про твоего Воронина.
- Ну и? – встрепенулась Василиса.
- Полный порядок. Человек известный в издательских кругах. Пишет под псевдонимом Карет… - главный запнулся, - Капер… Тьфу ты, черт! Вылетело из головы…
- Еще скажите Касперский, - прервала Василиса.
- Вот-вот, точно! – поддакнул главный.
- Петрович, это создатель антивируса.
- Да? То-то мне фамилия знакомой показалась. Короче, работай спокойно.
- Ага. Спасибо.
 
В трубке замолчали. Василиса хотела нажать отбой, однако главный вновь заговорил:
- Слушай, я чего-то не пойму: тебя не устроил мой ответ?
- Ответ устроил, - сказала Василиса. – Меня моя работа не очень устраивает.
- Неужто запарилась? – ахнул начальник.
Главный откровенно издевался. Этого Василиса уж никак не ожидала.
- Знаете, Петр Петрович, я понимаю, конечно, что я вам человек чужой, - повысила она голос, - но…
 
- Стоп-стоп-стоп! – тут же оборвал ее главный. – Это почему же чужой, с чего ты сделала такой вывод?
- А то мы родня, - съехидничала Василиса. – Бесплатный сыр бывает сами знаете где… Я привыкла работать, а здесь… - она замолчала.
- Вот именно, дорогуша, привыкла. А в этой жизни знаешь, сколько всего удивительного и приятного есть помимо беспросветной работы? Только не всем оно достается. Тебе вот повезло. Можно сказать, подарок судьбы случился. Ты мне не веришь?
 
- Петрович, вы же не оракул. Я и самой себе не слишком доверяю.
- Ну, это тоже неплохо. В общем, если что - звони, - быстро закруглил тему Петрович и отключился.
Василиса вернулась в кухню, где на столе осталась форма со льдом. Высыпав кубики в целлофановый пакет, она приложила холод к ноге. Прав был Крюков – так легче. Надо было все же послать его за бинтом в аптеку.
 
Раздумывая про слова главного о подарке судьбы, Василиса сделала один неутешительный вывод – никакой подарок не заменит ей душевного равновесия, и никакое безделье не сравнится с работой, которую любишь и в которой хорошо разбираешься. Вокруг нее сейчас добрые, заботливые люди – подруга, бывший начальник, Женька Крюков, Воронин… И при всем этом жизнь как будто замерла, запутавшись в паутине необъяснимых событий. Кому из этих людей она может доверить свою тайну? Только тому, кто может реально помочь ей. Такого человека она не знала.
 
Зато ясно, что самому надежному человеку – Ане – она ничегошеньки не может сказать. Это все равно, что нагрузить мозг непосильной задачей: не найдя решения, он начнет разрушать сам себя. Так поступить с подругой она не могла. Может, взять и пойти в милицию? Именно так поступила бы Аня.
 
А в итоге что? Мне поставят охрану, а сами быстренько во всем разберутся? Ага, как бы не так… Василиса убрала с ноги лед и приложила его ко лбу, обвела взглядом кухню. Сварить что ли чего? На душе стало тоскливо. Она вдруг посмотрела на себя со стороны и ужаснулась. Что она здесь делает? Тунеядка, дармоедка…
 
Кляня себя и свою долю, Василиса подошла к холодильнику, решительно распахнула дверцу и почти тут же ее захлопнула. У нее же есть пища для ума! Фотографии, которые дал ей Крюков!
Минуту спустя Василиса разочарованно смотрела на содержимое своей сумки, которое она вытряхнула на столик в прихожей. Пакета, который ей принес Крюков, там не было. Идиотка! Оставила в машине. Или не в машине? Она быстро набрала номер Крюкова.
 
- Да, Вася, слушаю.
- Жень, извини меня, не помню – ты вроде отдавал мне пакет с фотками, а я их у себя не нахожу. Может, в машине остались?
- Фото?… Нет, Вася, в машине их не будет. Вот, нащупал, они у меня в кармане куртки: похоже, я автоматически засунул их туда, когда ты ногу подвернула.
- Так и знала. Вот растяпа!
- Вась, не ругайся, я же не специально. Хочешь, сейчас подъеду и отдам.
- Нет-нет, уже поздно. Это я себя, Женя, ругаю, твоей вины здесь нет…
 

Вернувшись в кухню, Василиса вновь открыла холодильник и в растерянности уставилась на его содержимое. Продуктов было много, и любая порядочная хозяйка сумела бы приготовить из них не просто ужин, а приличное угощение для небольшой компании. А что делать ей? Вот придет сейчас голодный писатель, а муза его истуканом сидит в квартире. На нее глядя, сытым ведь не станешь! Нет, Петрович, ты не прав – это не подарок судьбы, это наказание.
 
Василиса включила чайник и с угрюмым видом начала жевать холодную сосиску. Сегодняшние события представлялись ей пестрым лоскутным одеялом, никакой логической цепочки из них не выстраивалось. Что дал ей разговор с риелторшой? Ничего. Хотя, почему же… Василиса перестала жевать. А как насчет выражения «вот тебе гений»? И еще что-то там про будущую звезду? А еще звонок типа «от режиссера»? Ой, ой… похоже, здесь начинает теплеть!
 
Ее размышления прервал звонок мобильника. Василиса глянула на экран, и сердце ее оборвалось – «номер засекречен».
- Да, - глухо ответила она.
- Как дела, милая? Как твоя ножка? – раздался мерзкий голос.
- Ты кто? Что тебе надо? – закричала в трубку Василиса. Из ее глаз полились слезы. – Урод, что я тебе сделала?
- Тихо, тихо… Не надо так нервничать. Ты мне ничего не сделала.
- Я тебя не боюсь, кретин! – прокричала в трубку Василиса, дрожа всем телом.
Из трубки раздался дребезжащий смешок:
- А меня и не надо бояться. Я тебя сам буду защищать от всех подлецов. Спокойной ночи…
 
Она стояла, уперев руки в стол. Слезы стекали с подбородка прямо на столешницу. Василисе хотелось пореветь громко, в голос, чтобы получить хоть какое-нибудь облегчение, но в это самое время послышался хлопок двери из прихожей. Василиса едва не поперхнулась слезами.
В одно мгновение она сполоснула лицо водой из-под крана, выбросила недоеденную сосиску в мусорное ведро и, сделав несколько глубоких вздохов, постаралась изобразить на своем лице состояние полной безмятежности.
 
- Добрый вечер, Виктор Васильевич, - произнесла Василиса, выйдя навстречу своему работодателю.
Воронин, держа в руках куртку, с удивлением посмотрел на нее.
- А что у вас с ногой? – вместо приветствия спросил он.
Василиса глянула на свою ногу, как будто хотела выяснить, что же там такое случилось на самом деле.
 
- У меня? Да ничего страшного, - беззаботно произнесла она и улыбнулась.
- Ничего страшного, говорите, - повторил он за ней и повесил куртку на вешалку. – Что-то мне ваш оптимизм не нравится.
Она сделала непонимающий вид:
- В смысле?
- Улыбаетесь вы странно. – Он прошел в сторону кабинета и, остановившись у двери, обернулся:
- Вы ужинали?
- Да! – по-солдатски отрапортовала Василиса. – А вам приготовить что-нибудь?
- Нет, спасибо, я сыт. А сейчас у меня много работы, - ответил он и скрылся за дверью. Сказал, как отрезал.
 
Василиса так и осталась стоять на месте в полном недоумении. Откуда он узнал про ногу? Она ведь не хромала, повязки на ноге тоже нет. И потом, что значит «У меня много работы?». Разве так говорят писатели? Хотя, нет, может, и говорят, но это лишь означает следующее: не мешай мне работать. Именно так – НЕ МЕШАЙ! А для чего тогда она вообще здесь нужна? Услуги ее как кухарки, похоже, тоже не требуются. Что за чертовщина?
 
Войдя в свою комнату, она присела на край кровати. Ощущение смертельной усталости свинцовой тяжестью разлилось по всему телу. Но она знала, что уснуть сегодня вряд ли удастся. Кошмар последних дней не рассеивался, а, наоборот, сгущался. Даже если звонки идиота отбросить, то все равно остается МАШИНА. А потому ничего здесь не отбросишь, все это – звенья одной цепи. Каким боком она, журналистка, ко всему этому причастна? Что-то о ком-то не так написала… бред, это полный бред. Если бы, допустим, она стряпала статьи про коррупционеров, то еще куда ни шло, тут, как говорится, широкий простор для деятельности разного рода мстителей. Но репортер Криминалки…
 
В коридоре послышались быстрые шаги. У Василисы почему-то гулко забилось сердце. Она встала с кровати и подошла к двери, прислушалась. Раздался неясный шум со стороны прихожей. Василиса быстро распахнула дверь комнаты и вышла в холл.
Воронин стоял на пороге, в руках у него была какая-то папка и куртка.
 
- Я не хотел вас тревожить. – Он был явно чем-то озабочен. – Мне надо срочно отлучиться. Ненадолго. А вы отдыхайте…
Он сказал последние слова с каким-то подтекстом, как будто чего-то не договаривая. Василиса пожала плечами, мол, дело хозяйское. Дверь захлопнулась.
 
Отдыхайте! Вот сказал так сказал! Можно подумать, она весь день трудилась в поте лица, а теперь, типа, пора и баиньки. Дурдом…
Василиса подошла к зеркалу, висевшему у входной двери, и уставилась на свое отражение. Отражение ей не понравилось. Почему-то в голове всплыли строки из песни: «таких не берут в космонавты». Нет, Василиса, - обратилась она к себе. – Таких не выпускают из психушки!
 
Медленно отойдя в сторону, она еще некоторое время созерцала себя в зеркале, затем выключила свет в прихожей. Со стороны лестницы, ведущей на второй этаж, пробивался свет. Похоже, Воронин забыл выключить у себя электричество. Василиса поднялась по ступенькам, вошла в кабинет. Когда ее рука уже коснулась клавиши выключателя, глаза на мгновение задержались на рабочем столе, где стоял открытый ноутбук. Непонятно откуда появилось острое желание пробежаться пальцами по клавиатуре и посмотреть, чем «дышит» писатель. Однако вспомнив про возможное видеонаблюдение, Василиса лишь тяжело вздохнула. И тут ее взгляд упал на небольшой листок, валявшийся на полу около стола. Ну, за это ведь в тюрьму не посадят домработницу, если та поднимет с пола бумажку? Конечно, нет! – подбодрила она себя.
 
Изобразив полное безразличие на своем лице, она подошла к столу, подняла листок, перевернула его… и замерла на месте. Это был рисунок, тщательно прописанный карандашный рисунок лежащей женщины, а если точнее - убитой женщины. Та же поза, что и у всех тех несчастных, погибших от руки маньяка. Только… руки Василисы задрожали… эта женщина – она сама. На рисунке была убитая Василиса Малеева! Она глухо вскрикнула, отбросила лист в сторону и выскочила из комнаты.
 
Кто меня заманил в эту квартиру? Кто? А никто! Ты сама, идиотка, вызвалась поучаствовать в этом шоу под названием… - мысленно выговаривала Василиса, натягивая сапоги и хватая в руки куртку и сумку.
Едва она коснулась дверной ручки, как с другой стороны послышалось движение, и звук вставляемого в замок ключа.
Ледяной холод ужаса на мгновение сковал все тело Василисы. Но только на мгновение. И тут же сработал инстинкт самосохранения. В одну секунду она пересекла пространство прихожей и спряталась за аркой, ведущей в гостиную.
 
Дверь отворилась, послышались быстрые шаги. Василиса буквально приросла спиной к стене. В сторону ее комнаты прошел Воронин.
- Василиса Игоревна! – громко позвал он и, судя по звуку, открыл дверь.
Василиса на цыпочках метнулась к выходу. Перескакивая через две ступеньки, она неслась вниз. Сверху раздались шаги и голос Воронина:
- Василиса! Вернись! Ты сделаешь себе хуже!
Промчавшись мимо охраны, она выскочила на улицу. Впереди было достаточно большое пустое пространство до забора, окружавшего двор. Не найдя другого варианта, она забежала за деревянную фигурку гнома у детской песочницы и присела.
 
Воронин, чертыхаясь, выбежал на улицу и, оглянувшись по сторонам, громко произнес:
- Дурак! Упустил!
Василисе казалось, что она слишком громко дышит, даже сердце, было впечатление, стучало на весь двор. И когда Воронин быстрым шагом направился обратно в подъезд, она на какое-то мгновение потеряла возможность двигаться, руки и ноги не слушались. Едва отдышавшись, она медленно поднялась из своего укрытия.
В этот момент из подъезда вновь показался Воронин. Василиса буквально рухнула на землю, чтобы успеть спрятаться. Писатель пронесся мимо нее в сторону стоянки машин. Вскоре раздался звук работающего двигателя и автомобиль, осветив фарами все вокруг, выехал со двора.
Василиса с ужасом смотрела вслед удаляющейся машине – это была та самая «Тойота»…
 
Проверив содержимое своей сумки, она убедилась, что ни ключей от машины, ни телефона там нет. Ключи, естественно, остались на полочке в прихожей, а телефон, похоже, в кухне. Хорошо еще, что кошелек с деньгами при ней.
Почему она до сих пор жива? Этот вопрос Василиса задавала себе снова и снова, но ответа найти не могла. Какие они, маньяки?
 
Опираться на свой репортерский опыт вряд ли стоит. Да, она знала, что людей этих, как правило, никто из окружающих ни в чем и никогда не подозревал. Более того, довольно часто они были примерными работниками и добропорядочными семьянинами. Но это все очень поверхностно, очень приблизительно. Что ж, Малеева, это тебе не домыслы свои по бумаге развозить, здесь конкретные знания нужны!
 
Перейдя быстрым шагом улицу, Василиса остановилась на стоянке такси. Не прошло и минуты, как подъехала машина с шашечками.
- На Старосельскую, - сказала она водителю и устало откинулась на заднем сиденье. Решение поехать к Жене Крюкову созрело у нее автоматически. Заявиться со своими проблемами опять к подруге она не могла. Надо осмотреться, надо обдумать…
Сигнал автомобиля, ехавшего следом, прервал мысли Василисы.
- И че ему надо? – нервно буркнул таксист. – Смотри, мигает, это не твой знакомый будет?
Василиса обернулась и едва не взвыла от досады: «Тойота» шла почти вплотную сзади, пытаясь обогнать такси. И лишь густой поток встречных машин не позволял этого сделать.
Она взмолилась:
- Я вас очень прошу, только не останавливайтесь! Этот человек меня преследует! Можно побыстрее?
- Чего? – недовольно протянул таксист и глянул в зеркало. – Оно мне надо? Я тебе не Шумахер, и машина, между прочим, у меня казенная!
- Я вас очень прошу! Я заплачу. Вопрос жизни и смерти…
- Твою малину… - с тоской в голосе выругался мужчина, но скорость все-таки прибавил.
- Если поедем на Старосельскую, то он нас догонит: дорога за городом, сама понимаешь…
- Да-да, я все понимаю. Для начала куда-нибудь спрятаться надо, в какой переулок, что ли.
- Ага! Учить она меня будет.
 
Пререкаться с таксистом было бесполезно. Ну, не мачо он, что тут поделаешь! Да и кому, если разобраться, нужны чужие проблемы? Не остановился – и на том спасибо.
- А ты, часом, не обворовала того типа? – зыркнув в зеркало, спросил он. - Ишь, как щемится, ишь ты его… - В голосе мужчины появились азартные нотки.
Василиса сложила руки лодочкой и, закрыв глаза, начала мысленно призывать на помощь всех святых.
На одном из перекрестков таксист пулей пролетел на только что загоревшийся красный свет, Воронин был вынужден остановиться.
Василиса с облегчением вздохнула.
 
Такси притормозило в полутемной подворотне кирпичного дома сталинской постройки.
- Все, - сказал водитель, не заглушая двигателя. – Станция Березай.
- Не поняла, - тихо проговорила она. – Дальше я что, пешком пойду?
Таксист вышел из машины и распахнул заднюю дверцу.
- Вылезай, говорю, по-хорошему. Кино насмотрелась?
Василиса вышла из машины.
- Какое, блин, кино? Он теперь уже не найдет нас! Тебе что, деньги не нужны? – пыталась она пробиться к здравому смыслу.
- Деньги? А может, пулю в лоб? – выложил он свой аргумент и, вскочив в машину, рванул с места.
- Вот козел! – Она смачно плюнула вслед.
 
Из темноты двора раздался дружный хохот. Василиса испуганно обернулась: группа молодых ребят сидела на скамейке у подъезда и, судя по всему, наблюдала за происходящим.
- Че, не прокатило? – спросил один из них.
Василиса хотела огрызнуться, но, подумав, решила не испытывать судьбу.
- Не прокатило, - мирно отозвалась она и медленно двинула в сторону от дома.
Свет фар буквально разрезал темноту двора. Василиса едва успела прижаться к стене дома, как машина Воронина промчалась мимо нее и с визгом притормозила возле скамейки с ребятами.
 
Оглянувшись по сторонам, Василиса обнаружила совсем рядом небольшую приоткрытую дверь, ведущую, по всей видимости, в подвал. Не раздумывая, она тут же проскользнула в узкое пространство, стараясь не задеть саму дверь, чтобы та случайно не скрипнула. Пробежав немного по ступенькам вниз, остановилась, прислушалась. Спускаться дальше в кромешной тьме она не рискнула и с напряжением вглядывалась в узкую полоску тусклого света с улицы. Не прошло и минуты, как раздался звук отъезжающей машины. Подождав еще некоторое время, Василиса медленно поднялась к двери и осторожно выглянула наружу.
 
- Эй! Ты где там? – крикнули ей со скамейки. – Можешь не прятаться, он уже уехал.
Василиса сделала несколько шагов в сторону компании.
Остановившись на некотором, безопасном, расстоянии, она негромко спросила:
- Он спрашивал что-нибудь?
Парень в темной кожаной куртке с длинными, до плеч, волосами и широкой банданой на голове, поднялся со скамейки и подошел к Василисе.
 
- А что ты ему сделала? – спросил он, внимательно вглядываясь в лицо Василисы. – Спрашивал, не видели ли мы, куда ты пошла.
- Спасибо, что не выдали, - едва сдерживая появившиеся некстати слезы, сказала она.
- Да нам по барабану, девушка, - с безразличием в голосе произнес он. – Еще не было такого, чтобы порядочный байкер стучал на кого-нибудь. Хоть на бабу, хоть на мужика.
- Да ничего я ему не сделала! – с отчаянием в голосе, воскликнула она. – Преступник он, самый настоящий преступник. Я едва спаслась от него!
- Вот урод, - вяло посочувствовал парень. – А ехать далеко ли собралась?
Василисе казалось, что он ей не поверил, и что не выдали они ее только лишь потому, что им действительно все по барабану. Она изобразила на своем лице признательность.
- Ребята, я вам очень благодарна, - сказала она. – Спасибо и всего вам доброго. Я пойду.
 
Парень пожал плечами.
- Ну, как знаешь, тебе видней. Хотя я на твоем месте не рисковал бы.
Василиса, сделав пару шагов, остановилась.
- Это ты насчет чего? – спросила она, обернувшись.
- Насчет того, что транспорт стоит, тебя дожидается, - он махнул рукой в сторону небольшой стоянки для машин, на которой в ряд стояли три мотоцикла. – Доставлю в лучшем виде, куда прикажешь. Соглашайся.
 
Василиса на мгновение задумалась. Ей еще ни разу не приходилось ездить на мотоциклах. Но сейчас это было, пожалуй, неплохим решением.
- Ну, если у вас есть время, - неуверенно произнесла она, перейдя почему-то на «вы». – Я вам заплачу.
- Не смеши меня. – Молодой человек быстрым шагом направился к стоянке.
- Мне за город! – крикнула она ему вслед.
- А мне по барабану!
- Ну, да, - тихо сказала она самой себе, - барабан я как-то выпустила из виду.
 
- Предупреждаю сразу, - грозно сказал парень, когда Василиса уселась позади своего благодетеля, - держись крепко, и ты получишь ни с чем не сравнимое наслаждение. Когда-нибудь каталась на спортбайке?
Не дождавшись ответа, он повернул ключ зажигания. Мотор взревел, мощная машина рванула с места, а Василиса тут же прокляла все на свете.
Чокнутый байкер не просто несся с космической скоростью, но еще зачем-то петлял по узким улочкам и темным дворам, а один раз протряс по ступенькам.
Сколько прошло времени, Василиса не поняла, ей казалось, что вечность. Когда наконец зверь-машина остановилась у Крюковского дома, Василиса, едва живая, сползла с мотоцикла и на негнущихся ногах медленно поковыляла к воротам.
 
- Эй! – окликнул ее байкер, - может, хоть шлем отдашь?
Василиса одной рукой уперлась в забор, другой - сняла с себя шлем.
- Ну, ты и придурок, - прошептала она не оборачиваясь.
Парень подошел к ней, забрал шлем.
- Че, не понравилось? – хихикнул он. – Вот она, женская благодарность. Зато твой хахаль нас не догнал.
Василиса обернулась и медленно опустилась на корточки.
- Какой хахаль, что ты городишь? – она стянула с головы вязаную шапочку и протерла ею лицо. – Хочешь сказать, что «Тойота» ехала за нами?
- Пыталась ехать. Скажи, хохма? – байкер сплюнул в сторону и расцвел самодовольной улыбкой. – Ты не дрейфь, никакой он не мент, это я так, для прикола ляпнул про корочки. Мы с ребятами решили, что ты чувака наколола на чем-то, вот он и гоняется за тобой.
 
Василисе показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Упираясь спиной в забор, она поднялась на ноги и испуганно начала оглядываться по сторонам.
- Господи…
- Вот чумная… я же говорю – он пытался. Так я на первом же повороте ушел от него. А ты думаешь, я с балды по дворам куролесил? Не боись, вначале для виду я рванул в противоположном направлении, а уже потом…
 
- Спасибо тебе, добрый молодец. – Василиса начала приходить в себя. – Сколько с меня?
Парень скривился.
- Обижаешь, красавица. – Он сел на мотоцикл и небрежно бросил: - Кстати, меня зовут Леха. Если что – обращайся.
- Ага, - кивнула Василиса и махнула рукой, - непременно…
 
- Василиса? – Крюков смотрел на нее при свете неяркого уличного фонаря, ничего не понимая. – Что случилось?
- Может, войти позволишь? – Василиса поежилась: от езды «с ветерком» по телу пробежал озноб. – Чего долго не открывал?
 
- Проходи, конечно! – засуетился он, пропуская гостью во двор. – А где твоя машина? Или ты на такси? – спросил он, выглядывая за ворота на улицу.
- На такси, - подтвердила она. – Знаешь, нога еще не очень…
Крюков закрыл ворота на замок и взял Василису под руку.
- Ничего не понимаю, - тихо пробурчал он. – Неужели нельзя было позвонить? Здесь совсем рядом – я бы вмиг примчался.
 
- Не зуди, Женя. Я продрогла, как собака, - бесцветным голосом ответила она и зачем-то начала театрально прихрамывать.
Для чего ей была нужна эта ложь - неясно. Скорее всего, чтобы как-то затушевать слишком откровенную ситуацию со своим приездом. С тех пор, как они с Крюковым много лет назад поставили все точки над «и» в их отношениях, Василиса никогда не приходила к нему домой одна – только в компании с сослуживцами.
 
- У тебя пальцы просто ледяные, - сказал он уже в прихожей, принимая у нее из рук сумку и куртку. – Давай я тебе горячую ванну наберу? А сам пока займусь ужином. Идет? – Он все еще смотрел на нее с удивлением.
Василисе было неловко.
- Нет, что ты, спасибо, - улыбнулась она. – Если можно, сделай кофе, как ты умеешь. И погорячее. Хорошо?
- Конечно.
 
Василиса плакала. Женя сидел напротив и нервно теребил в руках салфетку. Оба молчали. В доме было тихо. По потолку пробежал свет от проезжающей по улице машины. Василиса вздрогнула.
- У тебя крепкий замок на воротах? – спросила она и промокнула глаза платком.
Крюков приподнялся со своего места, неловко потоптался, сел обратно. Ему хотелось подойти к Василисе, но он не решался.
- Не волнуйся, - он грустно улыбнулся, - замки везде надежные. Здесь по-другому нельзя. Когда живешь один за городом…
- Как один? А бабушка? Где, кстати, она? – Василиса обвела взглядом комнату, как будто здесь мог находиться кто-то еще.
- Она в больнице.
- Что-то серьезное?
- Серьезное… Знаешь, в таком возрасте все может оказаться очень серьезным. – Он встал, подошел к окну и задернул плотные портьеры.
- Ты мне так и не сказала, почему ты решила, что твой хозяин не тот, за кого себя выдает? – сменил он тему разговора.
 
Василиса закуталась плотнее в пушистый махровый халат, который она набросила прямо поверх своей одежды.
- Не тот, однозначно… И вообще, вокруг меня идут какие-то игры, нехорошие игры, а я ничего не могу понять…
Крюков в недоумении пожал плечами:
- То, что он ехал за тобой на машине, вовсе ничего не означает. Может ему не хотелось, чтобы ты от него уходила? Ты что-то не договариваешь, Вася. Как вы познакомились?
 
Рассказывать про объявление в Интернете Василисе не хотелось.
- Он, между прочим, за тобой тоже ехал, - сказала она.
- За мной? – глаза Крюкова округлились. – А я-то здесь при чем?
Василиса некоторое время смотрела на фотокора с удивлением. Неожиданно в его голосе послышался страх. Она встала, подошла к нему.
 
- Женя, - проговорила она, - ты не волнуйся, я долго не задержусь у тебя. Я не могу подставлять друга в такой ситуации. – Она улыбнулась и положила руку ему на плечо.
Крюков схватил ее за плечи и прижал к себе.
- В какой ситуации… про какую еще ситуацию ты мне здесь говоришь? – зашептал он, уткнувшись носом в волосы Василисы. – Ты решила, что я испугался за себя? Дуреха! Если с тобой что-нибудь случится, я ведь не смогу… - он замолчал, не договорив.
 
Василиса замерла, не зная, что сказать. Этот порыв Крюкова был слишком неожиданным для нее.
Почувствовав, что тело Василисы напряглось, он медленно разжал руки.
- Извини…
Она не знала, как ей следует поступить, чтобы отвлечь внимание от своей персоны. Будоражить воспоминания прошлого сейчас не стоит, однозначно.
Василиса подошла к столу.
- Давай сядем, - сказала она. – Я тебе расскажу все по порядку, а потом мы решим, что делать. Идет?
 
Крюков нахмурил брови и посмотрел куда-то вверх.
- Я сейчас, - сказал он. – Конечно, ты мне все расскажешь. Одну минуту. – С этими словами он направился к двери.
- Эй, ты куда? – Василиса подалась вслед за ним.
- Сиди здесь! У меня там кошка, похоже, просится из комнаты. Пойду, проверю.
Что-то в его поведении вызвало тревогу у Василисы. В это время действительно послышался отдаленный глухой стук.
- Что это? – Василиса побледнела.
- Ничего не бойся, я быстро. – Крюков исчез за дверью.
Василиса подошла к окну и, приоткрыв портьеру, посмотрела на освещенный фонарями двор. Пространство перед воротами хорошо просматривалось, и это успокаивало. Она вернулась к дивану.
 
- Вот, кто нас напугал. – Улыбающийся Крюков с пушистой серой кошкой в руках вошел в комнату.
У Василисы как будто камень с души свалился.
- Как зовут это чудо?
- Это у нас Вася, - поглаживая кошку, ответил Крюков. – Хорошая девочка.
Василиса рассмеялась.
- Тезка что ли?
Он смутился, покраснел.
- Ну, да. Надеюсь, ты не против?
- Я? – Василиса захохотала еще громче. – Нет, конечно. А почему, собственно, я должна быть против? Хозяину видней. Дай погладить.
 
Она подошла к Жене и осторожно провела ладонью по спине животного. Кошка напряглась, прижала уши к голове.
- Не нравится.
- Вы же еще не знакомы, - снисходительно пояснил он. – Погоди, она обязательно подружится с тобой.
 
- Ну, что ты хотела мне рассказать? – спросил Крюков, когда они расположились на диване. Кошка Вася, воспользовавшись предоставленной свободой, забралась в кресло.
 
- Женя, помнишь про те звонки и письма в редакцию?
- Помню, само собой. Бред какой-то. Из-за этого увольняться было глупо…
- Считаешь? – Василиса грустно усмехнулась. – К сожалению, тот, кто это делал, так не думал. Звонки были не только редактору, но и мне.
- Тебе?!
 
По мере того, как Василиса выкладывала все новые и новые подробности своих злоключений в последнее время, лицо Крюкова обретало выражение какой-то отстраненности и безразличия.
- У меня такое ощущение, что ты мне не веришь, - с досадой произнесла она и замолчала.
Он поднялся и начал медленно кружить по комнате, засунув руки в карманы брюк и втянув голову в плечи, как будто было холодно.
- Нет, я верю, - неожиданно громко сказал он и остановился напротив Василисы. – Раз ты говоришь, что так было – значит, так оно и есть. Только какого черта ты ходишь в одиночку по квартирам? Не могла мне сказать?
 
- Тебе? И ты бы пошел со мной?
- А почему нет?
- Нет, Женя, это не вариант. Надо было в милицию…
- Ха! – тут же оборвал он. – Не смеши.
- Вот именно. Здесь специалист нужен.
 
Крюков согнал кошку с кресла, сел на край, потер руками лицо.
- Голова разболелась, - сказал он, поморщившись.
- Прими что-нибудь. Таблетки есть?
Он поднялся.
- Да, сейчас. Так ты говоришь, что Петрович навел справки про твоего Воронина?
Василиса кивнула:
- Сказал, что навел. А там, кто его знает…
- Странно. Чего же ты испугалась?
- Знаешь, даже неприятно говорить об этом… короче… у Воронина в кабинете лежал рисунок, карандашный, а на нем была я.
Крюков не моргая, смотрел на Василису.
-Какой еще рисунок? – спросил он и сжал виски пальцами.
- Там была я – мертвая. Лежала на диване…
- Что-о? – он вскочил с кресла. – И ты до сих пор молчала? Ты понимаешь, кто этот тип?
- Нет. Но мне страшно.
 
Василиса сидела совершенно подавленная. Этот разговор окончательно лишил ее сил.
- Жень, - тихо сказала она, - у тебя там были какие-то знакомые в милиции. Может…
- Я об этом тоже сейчас подумал, - подхватил он. - Сделаем так: я смотаюсь к нужным людям, а ты меня подождешь здесь.
Василиса быстро поднялась, подошла к Крюкову и категорически заявила:
- Я с тобой. Не хочу оставаться одна. Пошли.
- Не дури. Я не в гости.
- Но это ведь меня касается.
Крюков крепко сжал ей запястье и резко произнес:
- А я еще раз говорю – ты останешься в доме. И бояться тебе нечего. Он же не знает, что ты здесь?
 
- Кто, Воронин? Нет, конечно.
- И ты никогда с ним не говорила обо мне?
Василиса выдернула руку.
- Мне больно! На кой мне было говорить о тебе. Я вообще с ним мало разговаривала.
 
Крюков опять схватил ее за руку и потащил в коридор.
- Тебе лучше быть на втором этаже, - заявил он. – Так безопаснее.
- Женя! – возмутилась Василиса. – Ты не много себе позволяешь? А то я уже не знаю, от кого мне спасаться. Больной ты что ли?
Крюков разжал пальцы.
- Вася, прости, - его лицо исказила гримаса отчаяния. – Я должен быть уверен, что тебе никто не причинит зла. Пойдем, там тебе будет удобно, поверь. Это лучшая комната в моем доме.
 
Василиса решила не спорить, общение с ним начало ее тяготить, и чтобы как-то закончить всю эту сцену со спасением, она согласно кивнула.
- Хорошо, хорошо. Я все сделаю, как ты хочешь.
Крюков облегченно вздохнул, улыбнулся и жестом пригласил последовать за ним.
 
- Ну, вот, располагайся, - сказал он, распахнув перед ней дверь.
Василиса от удивления застыла на пороге: ее взору предстала картинка из глянцевого журнала, где холеные красавицы демонстрируют свои будуары.
- Ни фига себе! Это ж, чья комната?
Крюков небрежно махнул рукой.
- Так… гостевая. Как видишь, пригодилась.
Василиса в недоумении уставилась на фотокора.
- Это великолепная дизайнерская работа! Кто автор?
- Автор? – он с недоверием посмотрел на нее. – Ты, Малеева, прикалываешься?
 
Василиса прошла в комнату.
- Удивил, честное слово, Женя!
- Ну, ладно, я пойду, - отозвался он и приложил ладони к глазам.
Василиса с сочувствием сказала:
- Ты таблетку прими сначала, а то весь бледный стал.
Крюков кивнул и быстро вышел из комнаты, притворив за собой дверь.
 
Василиса долго осматривалась в новых апартаментах. Удивляло все: обстановка, изысканный текстиль и многочисленные мелочи в виде живых цветов, красивых стеклянных ваз авторской работы, художественных фотографий на стенах, сделанных, сразу видно, самим Крюковым.
 
Она невольно улыбнулась. Врет Женька, однозначно. Эта комнатка явно когда-то находилась в распоряжении женщины. Интересно – кто она? Василиса в задумчивости подошла к шкафу, открыла дверцу. Так и есть! Вот и халатик дамский имеется на полочке, и пушистые полотенца стопочкой лежат…
 
Глухой удар от падения чего-то тяжелого, прервал мысли Василисы. В страхе она замерла, затем быстро подбежала к двери, но выйти решилась не сразу. Спустя пару минут, она выглянула в коридор. Вначале она ничего подозрительного не заметила и лишь затем, опустив взгляд на пол, увидела, что из дверей соседней комнаты торчат ноги Крюкова.
 
- Господи, что с тобой? – невольно воскликнула Василиса и сама же испугалась своего голоса. Ничего не понимая, она забежала обратно в комнату, закрыла замок, прислушалась. Тишина ее несколько успокоила, и она осторожно выглянула в коридор. Картина не изменилась. На цыпочках она подошла к двери, где лежал Крюков, осторожно заглянула внутрь.
 
Глаза Жени были закрыты, руки раскинуты в стороны, а рядом, на полу, валялись маленькие белые таблетки среди осколков стекла.
Василиса склонилась над Крюковым. Из-за уха у него сочилась тонкой струйкой кровь. Василиса невольно отшатнулась и начала озираться вокруг. Все было тихо.
- Женька, господи, кто тебя так? – зашептала она и приложила руку к артерии на шее. Пульс, хоть и слабый, прослушивался хорошо. Крюков чуть шевельнулся и застонал.
- Эй, ты как? – Василиса похлопала его по щекам.
Крюков чуть приоткрыл глаза и пробормотал что-то невразумительное.
- Женя, надо милицию вызвать и скорую. Где у тебя телефон?
Он хотел что-то сказать, но глаза его вновь закатились и он сомкнул веки.
 
Василиса обвела взглядом помещение, на пороге которого лежал Крюков: это была рабочая комната, что-то среднее между мастерской и лабораторией. Машина для печатания снимков, письменный стол, стеллажи и шкафы – чего только не было здесь. А главное, в углу имелась раковина, и на крючке висело полотенце. Намочив его водой, Василиса приложила к голове раненого холод.
 
В этот момент из глубины коридора раздался глухой стук. Василиса вздрогнула, вскочила на ноги и, прижавшись спиной к дверному косяку, лихорадочно начала соображать, что ей делать дальше. Стук повторился. Господи, что здесь происходит?
 
Василиса бегом спустилась на первый этаж. Двери гостиной оказались закрыты, хотя она хорошо помнила, что они были нараспашку, когда Крюков потащил ее наверх. А со второго этажа опять раздался негромкий стук. Дернув за ручку, Василиса обнаружила, что двери не просто закрыты, а заперты на замок. Странно, похоже, в этом доме каждая комната имеет замок, как та, которую ей предложил Крюков. Мелькнула мысль, что, возможно, в этом есть резон, когда живешь за городом.
 
Что-то мягко толкнуло ее в ногу. Василиса взвизгнула и отскочила в сторону. Громкое «мяу» прозвучало, как удар в колокол.
- Тьфу, ты!
Кошка, замерев на месте и прижав к полу хвост, смотрела на нее с удивлением. У Василисы гулко стучало сердце. Удары сверху становился все отчетливее. Глаза невольно стали искать выход из дома. Словно прочитав ее мысли, кошка побежала в темноту большой прихожей. Не найдя выключателя, Василиса осторожно пошла за ней.
Еще раз мяукнув, тезка Василисы остановилась возле входной двери и начала тереться о косяк.
 
Само собой, что дверь была закрыта на ключ. Самого ключа нигде не было. Что за напасть? Даже через окно выбраться не представлялось никакой возможности. Кого опасался Крюков? И как он там?
Василиса, попеременно дергая за ручки всех дверей, что попадались ей по дороге, начала впадать в полное отчаяние. И тут - о счастье! – узкая дверца в углу оказалась незапертой. Только бы не чулан!
 
Василиса распахнула дверь, и на нее тут же пахнуло холодным воздухом из темного, как ночь, коридора. Она в нерешительности остановилась на пороге, пытаясь приспособить зрение к темноте. Внезапно раздался хлопок, и поток уличного воздуха тут же иссяк. Ничего не понимая, Василиса стояла, не двигаясь. И тут ее слух уловил тихие шаги. Похоже, что это был черный ход, и кто-то им воспользовался. Едва сдерживая крик, она помчалась обратно к лестнице, ведущей на второй этаж.
 
Крюков, придерживая рукой полотенце на голове, подходил к мастерской с противоположной стороны коридора.
- Женя! Слава богу! – воскликнула Василиса, закрывая за ними дверь мастерской на ключ. – Сюда кто-то идет. Что будем делать? – свистящим шепотом спросила она.
- Кто? – Крюков, не моргая, смотрел на нее. Похоже, он еще не совсем пришел в себя.
- Откуда я знаю? Наверное, тот, кто шарахнул тебя по голове.
Крюков на мгновение задумался, затем поднялся и подошел к двери.
- Я закрыла!
Он обернулся к ней.
- Значит, он вернулся…
 
- Кто вернулся? Не пугай меня. – Василиса отошла вглубь комнаты и присела на маленький кожаный диванчик.
- Т-с-с! – Крюков приложил палец к губам. – Он там, - прошептал он, прислонившись ухом к двери.
- Надо срочно вызвать милицию! Где твой телефон?
Крюков похлопал себя по карманам, разочарованно помотал головой.
- Исчез. Я не успел увидеть, кто это был… Наверное, твой Воронин. Кто же еще?
Василиса с угрюмым видом посмотрела на Крюкова.
- А откуда ты сейчас шел?
-Я? – Крюков опять прильнул к двери. – Форточку закрывал в дальней комнате. Хлопала от сквозняка, - ответил он, выпрямившись.
- И как, скажи, мы теперь отсюда выбираться будем? Окон, я смотрю, здесь не имеется, - она ткнула пальцем в стену, где, по ее представлению, должно быть окно.
 
Крюков бросил на нее взгляд, выражающий полное безразличие, подошел к умывальнику, хорошенько смочил в очередной раз полотенце.
- Не волнуйся, дверь здесь металлическая. - Он и вновь приложил компресс к голове, на мгновение прикрыл глаза. Затем поднял с пола одну таблетку и, не запивая, проглотил ее.
 
Василиса поняла, что самочувствие его еще далеко от идеального. Вместе с тем чувство злости на себя начало разрастаться вглубь и вширь. Какого черта она приперлась сюда? Рассчитывала на помощь коллеги? Или на бывшего воздыхателя? Помог. Что называется – помог, чем мог. Теперь вот сидим оба взаперти. Дура! Еще и Крюкова втянула в историю.
 
Он подошел к Василисе, устало присел рядом.
- Ты знаешь, я построил замечательный дом, - сказал он и положил руку на плечо Василисе. Она хотела отстраниться, но он крепко сжал пальцы. – Мне хотелось, чтобы мы были счастливы здесь.
- Мы? – Василиса удивленно посмотрела на него.
Крюков тяжело вздохнул.
- А что тебя удивляет? Чем твой Рудик лучше?
Василиса скривилась, как от зубной боли:
- Ой, вот только не надо начинать, Крюков…
- Начинать? – он откинулся на спинку. – Я что, сильно докучал все это время тебе?
 
- Женя… ну, при чем здесь хуже или лучше… Слушай, тебе не кажется, что сейчас не самое лучшее время для выяснений отношений? Там у тебя по дому ходит какой-то вор или маньяк, не знаю, а мы сидим здесь, как два идиота. Мы что, теперь здесь до конца своих дней торчать будем?
Крюков неожиданно расхохотался.
- Хорошо сказала, - сквозь смех ответил он и добавил: – Она его не любила, но умерли они в один день!
- Очень смешно, - покосилась в его сторону Василиса. – У тебя точно с головой нелады.
- А вот про голову не надо! – гаркнул он.
- А потише нельзя? – зашипела Василиса.
- Ты кого-то боишься? Странно. Рудика она не боялась, писателя-рисователя тоже не боялась, а какого-то воришки испугалась.
 
Действительно, подумала Василиса, а вдруг это самый банальный вор? Она рывком сбросила его руку со своего плеча.
- Хватит! Надоело! У меня такое впечатление, что ты знаешь, кто там расхаживает по твоему дому. – Она хотела встать, но Крюков потянул ее за свитер и усадил обратно.
- Привидение, - сказал он. - В приличном доме должно жить привидение.
Василиса молчала. Нервничать на два фронта она больше не могла и поэтому решила переключиться на основную задачу – как выбраться из этого дома. Одной. Крюкова она из компании вычеркнула.
 
- Жень, давай тихонько посмотрим, вдруг он ушел?
- Кто? – зевнув, спросил Крюков.
У Василисы зачесались руки, она даже глазами поискала, чем бы можно было запустить в его голову.
- Слушай, может, хватит ваньку валять? У меня уже терпение лопается, - повысила она голос.
- Если ты насчет туалета, то не проблема. Вон там, в углу, ширмочка складная стоит. Видишь?
 
Она глянула на довольно симпатичную ширму, расписанную восточным орнаментом.
- И что, там горшочек имеется? – решила она поддержать тему.
Крюков снисходительно посмотрел на нее.
- Ну, почему же горшочек, там имеется дверь в самый настоящий туалет.
Василиса от удивления не знала, что сказать.
- А ты думала, - самодовольно хмыкнул он. – Я же говорю, строил дом по правилам, со всеми удобствами, чтобы тебе было хорошо.
- Спасибо, конечно, - она сделала легкий поклон в его сторону. – Только для начала мог бы у меня спросить, надо ли это мне.
 

Он никак не отреагировал на этот выпад. Василиса искоса глянула в его сторону: Крюков как будто засыпал, веки его то и дело смежались. Похоже, что удар по голове не прошел бесследно. Может, сотрясение случилось?
 
- Ну, так я схожу? – осторожно спросила она.
Крюков открыл глаза.
- Куда?
Василиса легонько притронулась к его плечу.
- За ширмочку. Можно?
- А кто тебя держит? Иди себе.
У Василисы возникло чувство необъяснимого волнения, когда она зашла за ширму - как будто попала в сказку про Буратино, когда за нарисованным очагом обнаружился ход. И как оказалось, чувство ее не подвело. Открыв дверь, она попала не в туалет, а в маленькую квадратную комнатку, своего рода предбанник. Из него вели еще две двери: одна в туалет, а вот вторая – неизвестно куда. Она была заперта. Не дом, а лабиринт с дверями, подумала Василиса. Ни за какие коврижки я бы здесь не жила! Это какой же буйной фантазией надо обладать, чтобы такого нагородить?
 
Выходя обратно, ее взгляд случайно зацепился за небольшие часики, висевшие на стене. Вроде бы традиционный домик с кукушкой, только очень маленький, а потому выглядел он, по меньшей мере, странно. А само наличие данного приспособления в этом помещении было настолько нелепым, что Василиса, как завороженная, остановилась. Подойдя ближе, она поняла, что стрелки были нарисованы, а кукушка, соответственно, сидела на веточке без дела. Какая безвкусица!
 
Она осторожно дотронулась до головы птички, и неожиданно циферблат распахнулся. Вот те раз! Домик с секретиком! Василиса пальцем провела по открывшейся внутренности часов и нащупала там ключ.
Из комнаты послышались шаги. Она быстро спрятала ключ в карман, домик закрыла и немедленно покинула помещение.
 
Крюков расхаживал по кабинету со стаканом воды в руке.
- Женя, а куда ведет та дверь, что рядом с туалетом?
Василиса забралась на диван с ногами и с выражением полной безмятежности посмотрела на Крюкова.
- Никуда, - мрачно ответил тот и отпил из стакана.
От такого ответа у Василисы отвисла челюсть. На ум сразу пришел зловещий заголовок для какой-нибудь статейки – «Дверь в никуда».
 
- Там хранится всякий хлам, кладовка, типа, - пояснил он и, выплеснув остатки воды в раковину, поставил стакан на полку стеллажа.
- А хочешь, я тебя сфотографирую? – предложил он и прищурил глаза, оценивая интерьер.
- Еще чего! – возмутилась она и опустила ноги на пол. – Может, лучше в города поиграем, если тебе заняться нечем, или в картишки, например, перекинемся. А? Есть у тебя карты? Я, между прочим, гадать умею.
- А я хочу тебя сфотографировать, - настойчиво повторил он и полез за шкаф, откуда вытащил складной штатив для съемки.
Василиса поднялась с дивана.
- Женя, я прошу тебя, - сказала она ровным голосом, - не дури.
Крюков занялся установкой штатива и не обращал на нее никакого внимания.
- Гадать она собралась. Да я и без тебя знаю все, что будет, - бубнил он себе под нос. На лбу у него выступили крупные капли пота, лицо при этом оставалось бледным.
 
- Если ты не прекратишь все это, я просто уйду отсюда, - заявила она и почувствовала, как тело начала бить мелкая дрожь.
- Уйдешь? – Крюков оторвался от своего занятия и посмотрел на Василису. Она сразу обратила внимание на его глаза – тусклые, с множеством красных прожилок. Он был явно не в себе.
- Ты этого не сделаешь, - добавил он.
- Что, думаешь, побоюсь? – Василиса нерешительно двинулась в сторону двери, не сводя глаз с Крюкова.
Он отвернулся. Она подскочила к двери и в ту же минуту замерла.
- Где ключ?
Крюков не отвечал, он достал из шкафа фотоаппарат, включил лампы на стойках.
- Как ты думаешь, - обратился он к Василисе, - если мы сделаем так, будто ты работаешь с текстом, хорошо будет? Или лучше, что отдыхаешь?
 
- Выпусти меня отсюда, - процедила она сквозь зубы. – Отдай ключ, по-хорошему прошу.
Крюков краем футболки вытер лицо, распрямился и с улыбкой произнес:
- Девочка моя, я ведь по-хорошему тоже хочу. Я всегда с тобой только по-доброму. Но ты почему-то не хочешь этого понимать.
- Женя…
- Нет, ты не перебивай меня! Объясни, что плохого я тебе сделал в этой жизни, что? Почему со мной нельзя иметь никаких отношений? Объясни! Я хочу, в конце концов, понять, что не так? Урод? Нет, сам знаю, что не урод. Денег мало зарабатываю? Не мало. Твой Фокин, во всяком случае…
- Женя! – прервала наконец его Василиса. – Опомнись! Что ты несешь? Не бывает в этой жизни все так, как нам хочется. Ты же не ребенок, в самом деле…
 
Крюков молчал. Он стоял, вытянувшись в струнку, затаив дыхание, будто солдат перед генералом. И тут Василисе стало страшно и за него, и за себя. Она вдруг поняла, что, убегая от Воронина, попала в ситуацию не менее жуткую. Что называется – из огня да в полымя.
- Женечка, - проблеяла она дрожащим голосом, - ты очень хороший, у тебя куча достоинств, но… почему я? Ты знаешь, женщины были бы просто счастливы…
 
- Заткнись! – заорал он. – Я их всех ненавижу! – На глазах у него выступили слезы. – Как ты не понимаешь…
Василисе казалось, что земля уходит из-под ног, что еще немного – и она шмякнется в обморок.
- Это неправда, - жалобно сказала она и села прямо на пол возле двери. – В той комнате у тебя жила женщина, - она рукой махнула себе за спину. - Так ведь? И кто она?
 
Крюков подскочил к ней и рывком поднял с пола.
- Это твоя комната, слышишь? Твоя, - он говорил, приблизив свое лицо к ней, глаза в глаза. – За все время не было и дня, чтобы я не делал там уборку: стирал пыль, поливал цветы, раз в неделю – обязательно мыл полы… Я знал, что тебе должно понравиться в этой комнате. Тебе ведь понравилось? – Он двумя пальцами сжал ее щеки.
Василиса что-то промычала в ответ, не в силах открыть рта.
 
За дверью послышался неясный шум. Крюков отпустил Василису.
- Там кто-то есть, - сказала она и осторожно, прижавшись спиной к стене, отступила в сторону.
В дверь постучали.
- Женя, мальчик мой, открой дверь, - неожиданно раздался из коридора
слабый женский голос. – Открой, прошу тебя, Женечка, все будет хорошо.
У Василисы от удивления открылся рот: она узнала голос бабушки Крюкова.
Крюков уткнулся лбом в дверь и беззвучно заплакал.
- Ты же сказал, что Ксения Тимофеевна в больнице, – проговорила Василиса, едва шевеля губами.
- Значит, вернулась, - огрызнулся он и в отчаянии обхватил голову руками.
- Это среди ночи-то?
- Женечка, выпусти девушку, прошу тебя… Не мучь меня, старую. -
Следом послышался плач и стук в дверь.
 
- Видишь? Видишь, что ты наделала? – выпучив глаза, закричал он на Василису.
- Открой дверь, идиот.
- Нет, только после того, как мы с тобой сфотографируемся, красавица моя, - он схватил Василису за руку и толкнул в сторону дивана.
Василиса лихорадочно соображала, что можно предпринять, но на ум ничего не приходило. От волнения она сняла очки и начала протирать их рукавом свитера.
- Не делай этого!
- Чего? – не поняла она.
- Не снимай очки!
- Что за бред? Почему?
Он подбежал к ней, вырвал из рук очки и нацепил ей на глаза.
- Вот так. Такую Малееву я люблю. - Его пальцы дрожали, и он засунул руки в карманы брюк.
 
- Хорошо, хорошо, - попыталась она его успокоить, - только позволь мне сходить в туалет, там есть зеркало, я приведу себя в порядок. Можно? Все-таки фотографироваться будем.
- Иди, только быстро, - он подозрительно посмотрел на нее долгим взглядом.
Василиса кивнула и, вымучено улыбнувшись, поднялась с дивана.
 
У нее созрел план. Войдя в «предбанник», она плотно притворила за собой дверь, быстро вытащила из кармана ключ и вставила его в запертую дверь. Так и есть! Ключ от кладовки. Она решила запереться в ней до тех пор, пока Крюков не уйдет из мастерской.
 
Яркий свет ослепил Василису. Зачем в небольшой кладовке такое освещение? Повернув ключ на три оборота, она с облегчением вздохнула и начала осматриваться. Первое, что ей попалось на глаза – большие стопки фотографий, разложенные на полках стеллажей. Взяв первую же фотографию, Василиса с отвращением отбросила ее в сторону – на ней была убитая женщина. Возможно, это один из тех снимков, что Крюков добывал с места преступления? Поборов чувство брезгливости, она взяла всю стопку в руки и начала быстро перебирать фотографии.
 
Лицо обдало жаром, сердце колотилось как бешеное. С каждым новым снимком становилось все страшнее и страшнее. Зачем хранить такое количество этой дряни дома? А что в следующей стопке? Она взяла верхнюю фотографию и тут же прикрыла рукой рот, чтобы не закричать: те же самые женщины были в очках. Точно в таких, какие носит сама Василиса.
 
Что было дальше, она помнит с трудом. Из-за двери раздавались ругательства Крюкова, который требовал, чтобы она открыла дверь. Весь пол был усыпан фотографиями, которые она сбрасывала и сбрасывала с полок. И везде одна и та же картина: женщины разные, а очки одни и те же. А вот и рисунки… Боже! Из-за такого рисунка она и оказалась в этом доме! Куча набросков и законченных рисунков, где она, Василиса, не то спящая, не то мертвая. И непременный атрибут – очки…
 
В дверь стучал кулаками Крюков. К этому вскоре присоединился грохот взламываемой металлической двери. Но Василиса, казалось, уже ничего не слышала и не чувствовала. Она лихорадочно искала что-то еще, что должно было поставить точку во всем этом кошмаре. И вот, наконец, взгляд ее упал на серебристый кейс. Щелкнув замками, она открыла крышку… и медленно сползла на пол: на аккуратно сложенной шелковой ткани, которую, похоже, он использовал как декор, лежал набор косметики и очки, точь-в-точь как у нее сейчас на носу…
 
Дверь в кладовку с треском распахнулась. Клубы пыли, ругань, незнакомые люди – все это Василиса наблюдала как будто со стороны. Она так и осталась сидеть на груде бумаг, подтянув колени к подбородку и держась руками за голову. В какой-то момент она увидела перед собой лицо Воронина и улыбнулась.
- Вот ведь ерунда какая вышла, - прошептала она и закрыла глаза.
 
***
 
- А ты знаешь, мне нравится, - сказал он, подойдя сзади к Василисе, рассматривающей свое отражение в зеркальной стене фойе главного корпуса.
- Правда? Немного странно, но на удивление удобно. Похоже, раньше мне попадались некачественные линзы. Во всяком случае, очки я больше никогда не буду носить.
- Вася, ну сколько можно, - Воронин обнял ее за плечи. – Я сейчас зайду к главврачу и пригрожу, что разнесу весь их санаторий к чертям собачьим, если они не вернут моей девушке душевное равновесие!
- Да? И кем ты ему представишься?
- Начальником всех начальников. Идет?
- О! Ты нагонишь на него страху, я чувствую, - рассмеялась Василиса.
 
Они вышли на улицу. Нежная, еще почти прозрачная зелень покрыла деревья и газоны, птицы заливались в песнях, а солнце уже пыталось припекать – пришел май.
– Кстати, а кому пришла в голову идея про писателя – тебе или Петровичу? – спросила Василиса, когда они присели на скамейку.
Воронин пожал плечами:
- Да это как-то само собой получилось. Петрович позвонил мне, типа, караул, спасай дуреху…
- Чево-о? – Она грозно посмотрела на Виктора.
- Извините… Так вот, не мог же я сразу признаться тебе, что частным детективом работаю. И в свою холостяцкую берлогу позвать тоже не мог. Не зная человека, реакцию его предвидеть сложно. А так, хотела ты работу с жильем – пожалуйста. И самое главное, Петраков как раз уехал в отпуск за впечатлениями. Писатели, понимаешь, должны накапливать впечатления, иначе творчество закиснет. Ключи он мне отдал, чтобы я мог воспользоваться кабинетом, книгами… Короче, я с ним созвонился, рассказал все, вот он и посоветовал тебе лапши на уши навешать.
 
- Лапши, значит, - Василиса прикрыла глаза и подставила лицо солнцу. – Раньше вы, Виктор Васильевич, так со мной не разговаривали. Вежливыми были, костюмчики с иголочки…
- Вась, не сердись. Ты знаешь, я боялся тебя – жуть как. И в костюмчиках мучился, не приведи, Господи! Ты мне казалась такая строгая, недоступная… но влюбился я с первого взгляда, как только увидел тебя во дворе с твоими друзьями.
- Не подлизывайся, - ответила она, не открывая глаз. – Петрович тоже начал подлизываться. На работу обратно зовет.
- Нет уж, дудки, хватит с криминалом в игры играть. На телевидение звали тебя? Звали. Чем плохо? Не нравится – еще чего присмотрим.
 
- Ты считаешь, что для Криминалки я совсем не гожусь? – Василиса открыла глаза и повернулась к Воронину. – Что ты понимаешь в журналистике!
- Я? – Воронин едва не подскочил. – Я в преступниках хорошо разбираюсь. Этого достаточно. А ты… пишешь, может, и хорошо, только в конкретной ситуации ведешь себя как ребенок.
- Это ты про Крюкова? Согласна, тут я ступила. Чего меня понесло к нему, до сих пор понять не могу. Картинка, что ты оставил на столе, напугала до смерти.
- Картинка? А сам Крюков не испугал тебя?
Василиса нахмурилась, тяжело вздохнула.
- Не поверишь – картинки меня испугали больше. Когда я поняла, что Крюков болен и его заклинило на мне, то… - она замолчала, не договорив.
 
Воронин покачал головой.
- Девочка моя, ты слабо представляешь себе, как ты рисковала. Твое появление в его доме спровоцировало такой психический шок, что даже таблетки слабо действовали. Отсюда и обморок его. А ты решила, что его стукнули. Он, естественно, эту версию поддержал. Единственным человеком, которого он мог послушать, была его бабушка. Вот он и запер ее в дальней комнате, чтобы она не вздумала тебе что-нибудь рассказать про его болезнь. Она, конечно же, не знала, как далеко зашел он. Несчастную женщину забрали родственники, но про «кренделя» внучка она так и не знает. – Воронин положил руку ей на плечо, прижал к себе. – Картинки испугали… а Котикова Алена тебя не испугала? Ты же видела ее?
- Не напоминай. Что он искал у нее?
- Рисунок. Он его забыл у предыдущей жертвы, подруги Алены. Ты была для него идеалом фотомодели, и не исключено, что убитым женщинам он его демонстрировал как образец. С Аленой он столкнулся в подъезде, и судьба ее была решена. Когда он обнаружил пропажу, то решил выяснить у Алены, где картинка. А убил ее как свидетеля, который мог бы его опознать.
 
Когда я связался со следствием, рисунок был у них. Так что за тобой следил не только я, но и оперативники. Под подозрение он попал очень быстро. Но мне и в голову не могло прийти, что ты помчишься на ночь глядя к нему!
- Витя, ну хватит, а?
Воронин махнул на нее рукой.
- Хорошо еще, что байкера твоего удалось расколоть.
- Леху? – Василиса улыбнулась. – Хороший мальчик.
- Ну вот, так я и знал – ты неисправима! У тебя уже мальчики на уме.
Василиса крепче прижалась к нему.
- Не-е, я на мотоцикле ездить не люблю. Не понравилось.
- Это уже лучше. Надеюсь, что насчет работы мы с тобой тоже договорились?
Василиса вздернула брови, посмотрела на него:
- Ты про Криминалку? Ну… знаешь, я подумаю…
 

 
Ноябрь 2011г.