Колбаски по ужгородски

Вяцек (кликуха, которая прикрепилась за парнем из-за его польских корней), в отличие от Вовки был ярым поклонником западной культуры. Он всегда всей душой и телом стремился очутиться на западе. Но если его душе в этом отношении никто особых препятствий не устраивал, то с телом это выглядело несколько по-другому. Пределом западных устремлений для него могли лишь быть западные границы СССР. Но это Вяцека особо не останавливало. Духовное прежде всего! «Здесь русский дух, здесь Русью…»…, нет это не про него, простите, увлекся, корни не те. Короче говоря, для него у западных границ пахло чем-то особенным, родным. Что касается Вовки, то он был человеком более приземленным, и если его чем-то и привлекали западные границы страны, так это колбасками по-ужгородски и черным кофе. И то и другое отменного запаха и вкуса!
 
Мечтой можно наслаждаться, но ею не утолить жажду. А потому ребята мечтали и жаждали. Жаждали в один прекрасный день очутиться за бугром, то бишь за Карпатами, а еще точнее в уютном местечке Закарпатья под названием Ужгород. А что, страна демократическая, никому мечтать не возбранялось. Жаль только, что не все мечты сбываются.
 
Ничто так не сближает людей, как общая цель. И ничто так не препятствует этому сближению, как отсутствие возможности в достижении этой самой цели. Увы, возможность отсутствовала. Поэтому единственное, что их сближало, так это мечта. Вместе мечтать всегда веселее. Есть над чем посмеяться.
 
Но все-таки некоторым мечтам свойственно сбываться. Нашим героям внезапно повезло. (В жизни и не такое бывает.) У Вовки неожиданно появились возможности: «…Папа купил автомобиль…». Так что теперь особых препятствий для путешествия к цели, т.е. западным границам не было.
 
Путешествовать можно по-разному: дешево и сердито (пешком), не дешево и сердито (собственным транспортом) и дешево и не сердито (за чужой счет). Как уже читатель догадался, ребята путешествовали по-разному: Вовка – недешево и сердито, Вяцек – дешево и не сердито. Неудивительно, что при таком раскладе Вяцек легко и непринужденно фонтанировал идеями по поводу и без оного. Как из рога изобилия сыпались маршруты и достопримечательности, в качестве бесплатного приложения к ним. Вовка же, как всякий хохол-собственник, особенного энтузиазма по поводу заманчивых предложений не проявлял. Дело в том, что недавно в Карпатах прошли сильные ливни и дорога в горах и на подступам к ним могла преподнести не один сюрприз. Но с другой стороны, отказать себе в удовольствии прокатиться по Карпатам на почти своем новеньком автомобиле он тоже не мог. И хотя Вовка смутно помнил выражение одного умного писателя «машину погубят дураки и дороги» или что-то в этом роде, все же не внял голосу чужого рассудка и согласился с предложением Вяцека оттянуться по полной программе. Уж очень ему, как и когда-то некоему Козлевичу, захотелось «…ударить автопробегом по бездорожью и разгильдяйству», которого в стране с времен Ильфа и Петрова только добавилось.
 
У всех неприятностей есть одно общее для них свойство – они всегда не вовремя. Уже солнце было на закате, когда путешественники подъехали к своей первой неприятности – к мосту, разрушенному после дождей бурным течением реки. Случись это с утра, все дальнейшее, наверное, произошло бы по-другому. А так, спеша засветло добраться до ночлега, искатели приключений решили искать объезд. Вяцек взял в свои руки инициативу, Вовка – руль и двинулись по узкой, с большим количеством выбоин, асфальтной дороге, в сторону… Впрочем, в какую они сторону двинулись никто из них толком не знал. Вяцек утверждал, что в объезд, а Вовка – что в тартарары. Похоже, что Вовка был ближе к истине. Асфальтная дорога сменилась каменной, потом щебеночной, а вскоре и двумя разбегающимися в разные стороны грунтовыми. Те, кому приходилось ездить легковым автомобилем после ливней по грунтовым дорогам времен Великой Отечественной, хорошо поймут настроение Вовки. Вяцек и тот приумолк. Где-то впереди за холмами было слышно гул автомобилей, мчащихся по невидимой автостраде. Знать бы, какая из этих двух весьма подозрительных дорог туда ведет.
 
Желая находиться подальше от праведного гнева Вовки, Вяцек самоотверженно и абсолютно добровольно проявил желание пойти в разведку. Под разведкой он имел в виду «изнурительный марш-бросок» по пересеченной болотистой местности, усеянной коровьими лепешками, на расстояние в целых триста метров к пасущейся одинокой корове. Опыт разведчика подсказывал, что там, где есть коровы, могут быть и люди. Опыт не подвел. Недалеко от коровы с грустными глазами он обнаружил в кустах ветхозаветного пастуха, склонного, очевидно, в силу своей профессии, к витиеватому красноречию. На простой вопрос «Какой дорогой можно проехать к трассе?» он задумчиво ответил: «Любой». «Ну, ты похоже того…, философ,– раздраженно сказал Вяцек. – Ты что не можешь нормально сказать по какой из этих двух грунтовок скорее можно добраться до автотрассы?» И глядя, как тот в задумчивости жует губы, уточнил для тугодума: «Которая из них короче?» Эффект был прямо противоположный. Задумался старик еще пуще.
 
Вяцек не был человеком нервным. Но это был особый случай. Он впал в крайнее раздражение (почти как Вовка). Особенно после странного ответа на его, казалось бы, простой вопрос.
 
«У этих деревенщин никогда ничего толком не добьешься, – сказал он, садясь в автомобиль. – Во тупой народ! Этот доморощенный философ на все мои прямые, уточняющие и наводящие вопросы заявил, что прямиком оно конечно ближе, но дальше, ну, а в объезд вестимо дальше, но ближе. Если все то, что он сказал завернуть в газету и дать козе съесть, она сдохнет. Короче, что там с ним говорить, – подытожил он. – Поехали по той, что короче». «Ты, оказывается, тоже любишь приобщиться к философской мудрости», – едко заметил Вовка и, не желая дальше вникать в деревенскую софистику, тронул жигуленка с места. Сосредоточившись на том, что условно называлось дорогой, автотуристы не заметили, как им вслед с грустным любопытством смотрели пастух и корова.
 
Не успели они спуститься с пригорка вниз, как им тут же стал понятен сокрытый смысл слов доморощенного мудреца. Не все то, что короче – ближе. Огромная и, что главное, глубокая лужа преградила дальнейший путь к трассе, которая находилась уже совсем рядом, рукой подать. Вперед дальше ехать было совершенно невозможно. Впрочем, обратного пути на горку по болоту тоже не было. «Да, – подумал Вовка, – что-то этот великий писатель напутал. Да, действительно, дураки есть, а вот дороги-то нет. Лужа есть, болото есть, лягушки есть, а вот дороги нет и не предвидится».
 
Второй марш-бросок навстречу пастуху и корове Вяцек проделал еще более энергично, нежели первый. На сей раз его больше интересовала корова, которая снова встретила его тем же самым грустным взглядом, что и провожала. Во взгляде же пастуха он заметил живой интерес, вызванный то ли желанием пообщаться, то ли желанием иметь конкретный интерес от этого общения.
 
Консенсус с пастухом после длительных прений и взаимных упреков был достигнут десятью рублями и бутылкой водки. Интересы третьей стороны, именуемой коровой, как это и принято в большинстве человеческих отношений в области большой политики, при этом во внимание не принимались.
 
Когда корову впрягали в непривычную ей упряжь, у нее были очень грустные глаза. Аж плакать хотелось, глядя на них. Правда, плакать Вяцек не стал, не до того было. К слову, ему упряжь тоже с первого раза показалась непривычной. Но человек такое существо, которое ко всему быстро привыкает, не то, что корова.
 
«Быстро сказка сказывается, но не быстро дело делается», – тоскливо подумал Вяцек, становясь в одну шеренгу с коровой. Окинул грустным коровьим взглядом возвышающийся перед ним пригорок, после чего, проникнувшись сочувствием к животному и состраданием к себе, он стал медленно подниматься на голгофу, таща за собой автомобиль.
 
Рано или поздно все кончается. Уставшие, грязные, но счастливые путешественники, расцеловавшись с коровой и попрощавшись с ее владельцем, взяли верный курс на дорогу, ведущую к новым приключениям. Оглянувшись в последний раз назад, они увидели пустынную местность, одинокую корову с грустными глазами и шельмоватого пастуха. И больше ни души…, ни одного автомобиля…, к счастью для коровы.
 
В Ужгород приехали на ночь глядя. Естественно хлебом-солью никто не встречал. Впрочем, приехали бы раньше, результат был бы тот же. Велика честь для таких гостей! Чего только один автомобиль стоил. Весь в болоте, весь…, ну что тут скажешь. Корова она и в Африке корова. Ну, а сами как что ни есть самые настоящие ковбои…, после чистки фермы. Геракл после праведных трудов в Авгиевых конюшнях и то выглядел привлекательней. Таких даже на постоялом дворе вместе с извозчиками не селят. Поэтому, они, приведя себя немного в порядок, решили попытать счастья в частном секторе. Ужгород, город многонациональный. Кто там только в это время тогда не проживал! Ну, разве только негры и китайцы не проживали (времена такие были). Весь этот Вавилон представлял собой четыре жилых сектора, условно разграниченных между собой, в которых проживали венгры, цыгане, украинцы и прочие. В цыганском секторе в те времена позволяли себе ночевать лишь три категории людей: бомжи, люмпены без денег и чудаки без ума. Но чаще всего те, у кого три в одном стакане. Вовка склонялся к тому, чтобы остановиться в украинском секторе. Как-никак свои. Однако Вяцек считал, что украинцев и дома хватает (наелись, насмотрелись), а раз, в кои-то веки, представилась возможность изучить колорит национальной культуры других народов, то лучше уж в венгерском. «Почему тогда не в цыганском, куда как колоритнее?» – спросил Вовка. То ли Вяцек решил, что это риторический вопрос, то ли – что на глупые вопросы отвечать ниже его достоинства, но при этом он так красноречиво промолчал, что Вовке стало стыдно не только за себя, но и за себе подобных.
 
Ну что ж венгры так венгры, тем более что искать долго не надо. Их усадьбы тогда привлекали внимание тем, что отличались ухоженностью, обилием цветов и прочностью заборов и запоров.
 
Уже было совершенно темно, когда они, наконец, нашли желающих приютить их на ночь. После того как они уплатили деньги вперед (вот что значит жить в условиях цыганской оккупации), им отворили ворота. И хозяйка заявила, что для подготовки их ночлега ей понадобится около часа, но если они торопятся, она легко справится со всеми проблемами сама. Тут бы им и задуматься, о каких проблемах речь идет. Но кому охота вникать в чужие проблемы (их же никто не предупредил, что это их проблемы), когда он рискует не попасть в ресторан. В ресторане «Скала» в такое позднее время свободные места редко бывают. Т.е. они бывают, но редко дешево. Надо было поторапливаться. Поэтому как последние лохи, решили предоставить хозяйке свободу действий.
 
Нет, свобода не то, чем должны обладать женщины. Достаточно того, что они обладают всем тем, что принадлежит мужчинам. А ведь что не говори, свобода сама по себе вещь опасная, а особенно опасна свобода выбора. Их выбора для тебя. Сначала они выбирают тебя, а потом всю жизнь за тебя для тебя. В отличие от тебя они точно знают, что тебе в этой жизни надо. Особенно это касается гардероба и постели, в смысле ложа. Одели, раздели, постелили, положили. Совсем узурпировали мужские права. Один выход носом к стенке. (Прошу прощения за невольное авторское отступление, очевидно, опять магнитные бури. Однако, вернемся к нашим героям.)
 
Ресторан «Скала», который вопреки своему названию почему-то находился под скалой в старых, сырых и древних каменоломнях, снискал себе славу не только тем, что щедро дарил своим завсегдатаям букеты хронических простудных заболеваний, но и отменной венгерской кухней.
 
В ту ночь колбаски по-ужгородски были острые и жгучие, цыплята табака – румяные и сочные, кофе – обжигающий, музыка – венгерская, т.е. зажигательная. В общем, ребята окунулись с головой в советский разврат. У Вовки, всем естеством погруженного в этот приятный порок (странно, почему все пороки приятны и запретны), время от времени всплывали то ли свои, то ли заимствованные у безымянного автора строки – «…сверкали дамы в ярком свете и звон бокалов слух пленил…». Правда, дальше этой фразы Пегас, несмотря на все свои титанические усилия, не был в состоянии продвинуть Вовку. Полагаться же на корову, которую Вовка с недавних времен сильно «зауважал» не было смысла, так как священное животное, как всем известно, в отличие от Пегаса, существо бескрылое. Так что эмоциональный всплеск, начавшийся с утра, похоже, пошел на спад. А после полуночи наметились и другие тенденции. Пустые бутылки, фужеры с коктейлями из пива, вина, минеральной воды и окурков, тарелки с непривлекательными объедками, нарастающий то ли в помещении, то ли в голове шум, и самое главное желание продолжить поэтические строки на непонятном, но, тем не менее, горячо любимом в этот вечер венгерском языке (чтобы всем было понятно) наталкивали на мысль, что пришла пора. Пора и честь знать!
 
По дороге Вяцек и Вовка мечтали лишь об одном – сократить путь к ложу, т.е. постели. Нет, неправ был этот великий ученый, утверждавший, что кратчайшее расстояние между двумя точками не есть прямая. Сколько они не виляли по дороге, расстояние не только не сокращалось, но еще и ко всему на их пути возникали самые непредвиденные препятствия, как-то: столбы разного изготовления и назначения, мусорные контейнеры, кошки, собаки и даже люди. С последними было особенно сложно расстаться. Ну, никак эти местные аборигены не понимают, что троекратный мужской поцелуй – жест миролюбия, а не агрессии. И в ответ на это выражение любви и признательности по неверному адресу в глухую ночь посылают, неблагодарные.
 
Чего уж тут удивляться, что ночное путешествие по сонному городу в обнимку с другом и Бахусом в поисках потерявшейся в темноте ночлежки забрало немало усилий и времени. Порой им казалось, что этому путешествию в царстве тьмы и сна не будет конца. Но к счастью, не везде почил Морфей. Судя по тому, что в одном из дворов горел свет и лаяла собака, здесь не спали и ждали гостей. А тот факт, что в глубине двора стоял грязный Вовкин автомобиль, наводило их, не смотря на сумбур в голове и сумятицу в душе и теле, на вполне логичную мысль, что эти желанные гости – они. Сказать, что друзья были счастливы, значит ничего не сказать. Они были так счастливы, что даже пес это заметил и, чтобы не завидовать чужому счастью, залез в конуру. А вот они в отличие от пса на радостях кое-что не заметили. Точнее не сразу заметили. Ну и что тут такого, если гостеприимная хозяйка, прежде чем показать им в доме их апартаменты со всеми удобствами, решила провести небольшую ночную экскурсию по приусадебному участку. Ну, руководит человеком несколько излишнее для такого времени суток гостеприимство. Ну да, несколько странно знакомить гостей в потемках со своим подсобным хозяйством (свинарником, курятником, летней кухней и люфтклозетом), даже если оно – предмет особой гордости. Не такая уж редкость летняя кухня, а тем более люфтклозет на Украине. Удивить особо нечем. Ах, это и есть их люкс-номер с удобствами за углом. Да…, все-таки удивила! Ах, она еще не закончена…? А откуда же вся эта старая рухлядь? Ах, это топчан покойной бабушки? Ах, этот диван очень любил дедушка, пока ножка не отвалилась. Ага, вот оно как! Оказывается, устойчивости он не потерял. Напротив, на кирпичах стоит как каменный. Это уже хорошо. Будем спать на каменном ложе, хотя оно сильно отличается от привычного и очень похоже прокрустово. Складывается впечатление что дедушка был, как домовой, метр с кепкой. Ну а белье-то постельное можно было погладить? Ах да, действительно, электричество нынче в цене, да и не так-то легко гладить эту ветошь. Господи! А на потолке-то что? Такое только на пьяную голову примерещится. На этом сложном архитектурном элементе постройки из смеси глины и половы, колосились стебли каких-то диковинных злаков. То ли пшеница, то ли рожь. Буйным зарослям злаковых, которые свисали «вниз головой», очевидно, такое противоестественное положение было не по вкусу. Но хочешь жить, умей вертеться. И надо отдать должное злаковым, они вертелись. В разные стороны вертелись, лишь бы поближе «…к солнцу, к свободе, к свету», образуя на потолке сложный по конструкции и безумный по замыслу зеленый ковер.
 
Да, зря пес завидовал. Его конура куда лучше. Сразу видно, хозяйкин любимец.
 
Ну да ладно, деваться некуда. До рассвета рукой подать. Да и, если честно, есть в этом даже что-то романтическое, ведь никто из них еще ни разу не ночевал в джунглях среди нависающих над головой экзотических растений. Но сердешные упустили из виду, что в джунглях живых существ всегда подстерегают опасности. Но, увы, цивилизация, в неразумном сочетании с алкоголем, притупила их способность ощущать опасность. Так что нет ничего удивительного в том, что самое главное они то и не заметили. Не заметили, …но тут же ощутили, когда потушили свет.
 
Армады крылатых существ под скромным латинским названием «culex pipiens» (комар обыкновенный), вынырнув из зарослей потолочных джунглей, с писком, переходящим в вой пикирующего бомбардировщика, устремились на свои жертвы. Судя по тому, как эти гарпии в одно мгновение облепили все открытые участки тела, они давно не питались человечиной. Жалкие попытки спрятаться под лоскутами ветоши, именуемой постельным бельем, ничего, кроме разочарования в личной жизни, не принесли. Не помогли и попытки переодеться в одежду, прихваченную на всякий случай в дорогу для защиты от ветра, дождя и других природных катаклизмов. Нет, все эти переодевания вообще-то помогли, но …противной стороне. Ну, очень противной и гнусной. Обнаженные, а оттого такие вожделенные тела привели весь этот гнус прямо таки в экстаз. (Видать, долго голых мужиков «комарихи» не видали). Особенно досталось местам нежным, не привыкшим к такому грубому обращению. Очень скоро стало ясно, что все попытки спасти свою шкуру (в прямом и переносном смысле слова) обречены на провал. Да-а, уж больно в гнусную историю они вляпались.
 
Нет более надежной тактики в борьбе с преобладающим численностью противником, как бегство. Желательно на заранее подготовленные оборонительные рубежи. Тогда это даже и не бегство, а просто так, передислокация. Ну, а «шрамы» лишь украшают настоящих мужчин, на каком бы они месте не были.
Нет, какое все-таки получаешь неописуемое удовольствие, очутившись на диком западе за тридевять земель от обыденной и скучной домашней обстановки, когда избежав, казалось неминуемой (нет, смерти это уж слишком), скажем, беды, можешь за полчаса до рассвета наконец-то вздремнуть на сиденьях почти что своего автомобиля. Что не говори, а романтика – важный элемент человеческого бытия…. Для тех, кто понимает.