Нож Мораны

В то время, как селение живёт своей обычной жизнью, люди, занятые своими повседневными работами, не обращают никакого внимания на две мужских фигуры, бредущих через протоптанную в траве просёлочную дорогу, разнося густой запах старой домашней браги. Полное отсутствие внимания со стороны местных жителей очень радовало одного из них, полностью скрывающегося в тени другого, что опять же было ему на руку. Другой, более заметный, производил впечатление старого богатыря, прошедшего через множество сражений. Хоть он сейчас был и не при латах, но высокий рост, широкие плечи, многочисленные шрамы на лице и тяжёлый меч на поясе красноречиво говорили о его профессии и огромном опыте. Его спутник же был молод и на воина совсем не похож. Одет он был просто, почти без украшений, длинные волосы были небрежно перевязаны сзади обрывком шнура, на лице из всех признаков мужества была лишь тёмная полоска юношеских усиков. Когда друзья подошли к концу села, где дорога уходила в лес, людей вокруг уже не осталось, за исключением нескольких лежащих без сознания пьяниц. И юнец вдруг спросил у своего товарища:
 
- Всеслав, скажи мне, не боишься ли ты волков?
 
Богатырь гордо ответил:
 
- Во мне обитает волчий дух, потому не боюсь я ни людей, ни волков, ибо нет мне равных из подобных мне. Лишь гнев богов способен вызвать трепет сердца моего.
 
- Ты отважный воин... - задумчиво сказал его друг - Так не сходить ли нам в лес? Слыхал я, что сейчас там много растёт даров Даждьбожьих.
 
Хмельной Всеслав согласился на поход в лес без лишних вопросов. До захода светила друзья собирали шишки да орехи, а к наступлению тьмы им прислышался шорох в кустах. Насторожились селяне, да стали ждать, пока неведомый лесной житель им покажется. И показался им как раз волк. Крупный, матёрый, с мудрым, почти человеческим взглядом. Нападать он не решался, познал он на своём веку силу меча богатырского. Но Всеслав задумал отправить зверя в страну вечной охоты уже за то, что тот легкомысленно осмелился его преследовать. Обнажив свой меч, он кинулся на врага с таким рёвом, что тот даже не смог убежать, оцепенев от скребущего душу кошмара. Один взмах и волчья голова оказалась расколота надвое.
 
- Вот так мы это делаем! - смеясь, прокричал богатырь.
 
И в следующий же миг лезвие ножа его товарища оказалось в его пояснице, лишив свою жертву дара речи.
 
- А мы вот так. - сказал юноша, поворачивая рукоять ножа.
 
Когда Всеслав испустил дух и упал на своего поверженного противника, убийца вынул из него нож, приник к уху бездыханного тела и прошептал:
 
- Волк - твоя родня по духу. Знаешь, почему я оказался сильнее? Я ни разу в жизни не убил змею.
 
Сорвав с земли лопуховый лист, Чернобор старательно обтёр лезвие ножа от крови и яда и спрятал своё оружие под одежду. Куда именно - никто до сих пор не знает, найти этот нож у него на теле ещё никому не удавалось. Даже при встрече с разбойниками, которые тщательно его обыскивали и отнимали абсолютно всё, найти на его теле нож они не могли. А смогли бы - отдал бы он нож только вместе с жизнью. Добычей убийцы сегодня оказались несколько медных монет, но для села, в котором он обитал, это уже было неплохим заработком. Путь домой не сулил быть безопасным, потому он закрыл глаза, набрал полную грудь воздуха и смело пошёл через лес к дороге. Ночью в лесу одинокому путнику необходимо быть спокойным, поскольку лесные хищники чуят запах страха, безошибочно распознавая беззащитную жертву.
 
Когда Чернобор пришёл домой, он в первую очередь вытащил нож из под одежды, положил его на дубовый стол, стоящий на идоле божества, и мысленно поблагодарил своё оружие за новую жертву. Свой нож он ласково называл Мораной, благодаря в его лице богиню смерти. Морана была сделана из прочного серебра, её золотой упор был в виде змеи, рукоять обтянута чёрной кожей, а на её конце красовался зелёный самоцвет. На лезвии была выгравирована руна Чернобога, означающая, что этот нож никогда не станет служить наёмником. Нож, вернее то, чем он раньше был, досталось ему в тот день, когда он стал мужчиной, по нелепой случайности, которая предрешила его дальнейшую судьбу. То был праздник Ивана Купалы, когда весь народ придавался любви. Поскольку у мальчика это был первый раз, он не стал это делать навиду у всех и отвёл свою избранную в безлюдное место на берегу реки. Любовь доставила ему ни с чем не сравнимое удовольствие, в экстазе он даже перестал осознавать, что он делает, и со всей силы сжал горло девушки. Придя в себя, он увидел, что лицо её посинело, глаза выпучились, а язык торчал наружу. Осознав содеянное, он сперва хотел бежать в лес, подальше от людей, но вовремя сообразил, что лесные звери расправятся с ним не гуманнее человека. Дева была из знатного рода, на ней были драгоценности и шёлковые одежды. Серебро, золото и самоцветы Чернобор, который тогда ещё звался Святобором, с неё снял, а к ногам её подвесил тяжёлый камень и сбросил её в реку. Потом, с украшениями её, он отправился к знакомому кузнецу и попросил перековать это всё в нож. Кузнец с радостью услужил своему другу. Но, закончив работу, он вдруг поинтересовался, откуда простой крестьянский сын раздобыл столько драгоценностей. Не словом ответил ему Чернобор, но делом, после чего сразу и был таков из села. Так и начал он новую жизнь в новом селе, работая для отвода глаз то грибником, то рыбаком, и торгуя добычей на базаре, но всегда работал только на себя и никогда не задерживался в одном селе дольше трёх зим, ибо не ровён был час, как люди узнают, что он жертвы Моране приносит. Как накопит довольно меди, чтобы в новом селе обустроиться, так и вон из старого.
 
Вот и сейчас пришёл его черёд покинуть место своего обитания. Достал он из сундука котомку, собрал в неё пожитки свои, осторожно открыл дверь избы и побрёл по дороге на запад, где, как люди молвили, село новое застраивают. Брёл он по полю до рассвета, по лесу до заката и по берегу реки ночью. К ночи устал он, а путь ещё предстоял неблизкий. Вот увидел он у реки мостик старый. Сбросил он котомку, да присел на мостик отдохнуть. С пояса бурдюк с брагой снял, сидит, хлебает потихоньку, да в реку смотрит. А вода в реке гладкая - гладкая, не иначе как водяной уснул. И дна в реке не видать, отражения одни. Отражения чёткие, будто бы зеркало в реке, а не вода. Кажется, прыгнешь в реку и улетишь в звёздное небо, что внизу. А кругом тихо так, ни сверчок не скрипнет, ни травинка не шелохнётся. И не видать нигде ни зверя, ни человека. "Даже странно", подумал Чернобор. Но на самом-то деле странно было другое. Если не живут тут люди и даже дорог здесь не пролегает, кто ж додумался мост здесь строить. Не иначе как сам водяной... Нет. Уж если вода такая гладкая, не может в ней быть водяного. Не может быть и рыбки, и даже лягушки. Странная река...
 
Откуда-то неподалёку стал доноситься тихий женский смех. Быть того не может, чтобы в такой гладкой воде русалки обитали. Но смех был. И именно где-то рядом. Гордость не позволила Чернобору броситься бежать, хоть он и знал, что русалки бывают опасны. Он достал из под одежды Морану и прижал её к груди. "Со мной сама Смерть. - бормотал он - Силы Смерти непобедимы. Ещё никому не удавалось победить Смерть."
 
- Брось причетать, Чернобор. - сказал смеющийся голос.
 
Чернобор глянул в реку, он был уверен, что голос доносится оттуда. Вместо своего отражения в реке он увидел молодое женское лицо. Дева медленно выплывала из под моста, не стесняясь своих обнажённых грудей. Она была черноволосая, с бело - зелёной утопленнической кожей и с ярко алыми губами, на которых играла странная ледяная и даже немного хищная улыбка.
- Кто ты? - спросил он.
 
- Я - та, кто ведёт тебя по жизни и хранит в часы невзгод. Я - та, кому ты служишь и во имя кого живёшь. Я - оружие в твоей руке. Я - Морана.
 
Чернобор взглянул на оружие.
 
- Я говорю со своим ножом?
 
- Тебя это удивляет? Ты возносил ему хвалу, ты приносил ему жертвы, ты служил ему девять зим, почему же ты не можешь теперь поговорить со мной? Я благодарна тебе за служение, потому всегда помогала тебе. И теперь я дарую тебе место в своём царстве рядом с собой. Та дева, которую убил ты, вознося хвалу Купале, тоже мне служила. Но жертвы она мне не приносила, она лишь чтила имя моё священными обрядами. Я была оберегами на её теле, а после приняла её под свой покров. Ты же переплавил меня в нож, выбрав иной путь служения. Я готова принять тебя.
 
- Это значит, что я умру? - без тени страха спросил он.
 
- Это значит, что ты отправишься в моё царство. - сказала нож - Морана - Просто иди ко мне. - она стала медленно погружаться на вглубь - Иди ко мне... - повторяла она.
 
Неожиданно Чернобор поскользнулся, упал в реку и... Проснулся. Спал он по всей видимости недолго, над землёй всё ещё стояла ночь. "Плохое место я выбрал для отдыха. - подумал он - Приснится же морок всякий." Найдя слева котомку (он был уверен, что отложил её справа), Чернобор побрёл дальше. Спать ему больше не хотелось. На рассвете он наконец подошёл к вратам села. А село оказалось богатым, врата стояли дубовые, резьбой разукрашенные, с большими железными креплениями. У самых врат путник остановился. Он вдруг заметил, что не чувствует под одеждой привычного прикосновения металла. Ощупав себя всего и проверив котомку, но так и не найдя Мораны, он хотел было броситься назад к реке, но, едва он развернулся, его сразу окликнул сзади женский голос:
 
- Я здесь.
 
Обернувшись, он увидел во вратах Морану из своего сна. Одета она была как подобает младой деве из самого знатного рода.
 
- Твой путь завершён. - сказала она - Пойдём со мной. Ты заслужил место в моём дворце.

Призер конкурса "Образ ножа"