Продавец кукол. Часть 3.

Кирка стояла у своего подъезда, приободренная приближением Макса. Озорно блеснув глазами, девочка зашагала рядом с ним, явно тяжеловато поспевая за Максом, у которого была привычка делать все быстро, буквально «на лету». Также быстро кинув свои куртки, ребята направились к классу литературы, возле которого обнаружилось небольшое скопление народа. В центра стояла парочка, привлекшая внимание группы одноклассников Макса и Киры – Ленка Воронкова и Анька Поздеева. Анька была почти копией Ленки, в том смысле, что ее образ дополняла, помимо привычных брючек и жилетки, нахальная ухмылка, а сама она стояла в выразительной позе «примы-балерины».
Игорь Квашнин, красавец-спортсмен и, в общем-то, хороший парень был явно в ударе. Он стоял, набычившись немного боком к Ане, намереваясь то ли «съездить» ей по физиономии, то ли оттолкнуть от себя. Остальные явно были на стороне Игоря, который пытался вразумить «непутевых» Воронкову и Поздееву.
 
- Мужчины для того и созданы, чтобы зарабатывать блага для женщин. А женщины – это цветы жизни, ничего не скажешь против этого. А ты, Квашнин – рудимент уходящей эпохи метросексуалов, которые только и знают, что глазеть в зеркало, выщипывать брови и тратить «бабки» на шмотки.
 
- Вот ты, Поздеева, где видишь метросексуала? Ты ж только слова хватаешь чужие, не вникая в суть? Ты еще меня гомосексуалистом назови, феминистка чертова! Борец за права безмозглых кукол Барби!
 
Тут у Воронковой как-то странно полыхнули огоньком глаза и она пропела своим томным и противным голосочком:
 
- А кто тебя, Квашнин, знает, ты ж в связях с девушками нашей параллели не замечен, значит и гомосексуалистом можешь быть смело. Ты ж парень у нас на «пике моды»!
 
На Квашнина, у которого давным-давно были отношения с девушкой из другой школы, у настоящего и мужественного представителя класса моментально налились глаза кровью, ну просто как у быка. Красота-то красотой, но сказать подобное парню, у которого были, в общем-то несколько шовинисткие и стандартные для его пола представления о мире и отношениях, это была неслыханная дерзость сопряженная с глупостью. По его глазам было видно, что за ним «не заржаваеет» ударить Воронкову, а это было чревато последующим безобразным «разбором полетов» в учительской.
 
Макс оказался рядом с Игорем, встав как стенка между ним и Леной:
- Игорь, пойми, если у Ленки и были мозги, то кто-то из стряс, она ж плетет ерунду.
Квашнин не унимался:
- Слышь, Воронкова, а за «базар»-то ответишь, гея она тут нашла.
- Игорек, ты так не нервничай, ты же знаешь, против природы не попрешь!
 
Тут развернулся лицом Макс и прошипел Ленке в ухо:
- Если не замолчишь вовремя и с достоинством, то тебя, милая, придется поучить хорошим манерам, я еще вчерашний твой «бенефис» не простил, так что, не советую тебе, кукла, направляться в направлении бурной борьбы со мной, еще и с Квашниным.
 
Ленка испуганно замолчала, затаращила свои светлые накрашенные глаза, причем глядя так близко в эти глаза, Макс вдруг ощутил их просто бездонную пустоту. Ну, какой-то вакуум, а не глазища. Даже страх выражался как-то странно, будто бы кто-то дал Ленке команду, мол, бойся, Воронкова, на всю, что называется «катушку». А та-то и старается, подает во Вселенную заказанные извне сигналы.
 
Далее случилось неловкое замешательство, большинство испытывало чувство неудобства от увиденного и услышанного, поэтому практически весь класс побрел на свой урок, дабы хоть как-то стереть малоприятное ощущение от начинавшегося дня.
 
Вечером Макс опять слушал тираду матери о превратностях судьбы, зависая около компа, посмеивался над попытками Аленки запихать дорогой фен, совершенно ненужные тряпки в довольно вместительный чемодан на колесиках. Обе дамы собирали меньшую в поездку, в тот самый лагерь на море, куда не мог по техническим причинам попасть Макс. Тут, в «аську» постучала все та же Лиза и Макс уже не слышал, как мама и сестра искали и запихивали вещи, как шумно пили чай и устраивали вечерний «моцион», состоящий из помывки тел, намазывания их ароматическими составами, стрекотанием по телефону с подружками. Он погрузился в сладостное состояние флирта с девушкой, которую еще любил и которая, разумеется, любила его. В общем, все как положено в шестнадцать лет.
 
Утро, хоть и обещало томным, но не состоялось таковым… Рано утром он, вместе с мамой, отвез сестру на самолет, поэтому опоздав к первому уроку, пришел только на второй. Решив подождать класс, чтобы вместе со всеми двинуться на другой этаж, он стоял и смотрел вниз, на входные двери, которые было видно, поскольку они выходили во внутренний двор школы.
 
То, что он увидел, поразило его чрезвычайно! В школу, томно перекатывая бедрами шли рука об руку Воронкова и …Кира Черепанова! Даже издалека было видно, что вчерашняя «Черепашка» выглядела весьма необычно для самой себя. Она двигалась с такой грацией и женственностью, что не заметить это было невозможно. Озадаченный Макс задумался, потом, ответил звонившей матери по телефону, а после почти забыл об увиденном. Но странная действительность поражала своей новизной – к нему приблизилась парочка этих старых подружек – Лены и Киры. Кира была ярко накрашена, завита и вообще выглядела как будто собралась не к школу, а на свидание с наследным принцем. Глаза не выражали больше ни беззащитности, ни трогательной сдержанности. Это были глаза девушки, чрезвычайно уверенной в себе и даже немного агрессивно сексапильной.
 
- Эй, Макс, ты чего это про меня забыл? Не зашел за мной, как мы договаривались?
Она встала напротив Макса, немного неприлично расставив ноги и глядя как-то неприятно, с вызовом в глаза, изучала его, как будто давно не видела, но очень хотела увидеть. Макс знал, что Кира неравнодушна к нему, даже, поговаривали, переживала его отношения с Лизой, но он всегда как будто был защищен деликатностью и сдержанностью натуры Киры, которая совсем не докучала ему любовью и ревностью. А тут…
 
Он молча смотрел на это преображение, с большим удивлением, которое усилилось от впечатления от его созерцания холодной физиономии Воронковой. Обе они составляли странный дуэт, и если бы Макс владел основами знаний по психиатрии, он бы сделал хоть какое-то предположение – что же именно творилось с обеими его одноклассницами.
- Ну, что ты молчишь? Думаешь, легко изображать невинность, если снятся такие сны, как у меня? Причем с обязательным участием твоей персоны!
Она резко подошла к Максу, обхватила его голову одной рукой, второй схватила его за руку и, придвинув к себе, поцеловала.
Макс ощутил теплые губы Киры, но ничего, абсолютно ничего не почувствовал, как будто его целовал манекен или что-то неодушевленное. Он всегда знал, что поцелуи – это вещь очень личная, говорящая о своем «творце» очень многое и раз она ничего не говорила сейчас его душе и сердцу, значит, ничего у Кирки в душе-то и не было.
«Зачем она это делает?» - промелькнуло в голове у Макса.
 
- Слышишь, милый Максим, ты же знаешь – как я к тебе отношусь. Ты моя звезда с самого первого класса! Когда ж ты сделаешь меня хоть чуточку счастливей? Нельзя быть таким однобоко развитым в сторону одной лишь девушки на свете. Тем более, она уехала и никогда уже не вернется. И стоит ли переживать на эту тему, ведь рядом есть я.
- Мои отношения с Лизой тебя, Черепанова, не касаются. И вообще, с каких пор ты сама предлагаешь себя, словно ты вещь или товар какой-то?
- А почему нет? И если ты думаешь, что я буду ждать тебя вечно, я не буду тебя разочаровывать. Я буду тебя ждать столько, сколько потребуется. И своего все равно добьюсь, ты будешь моим Кеном.
- Кем я буду???
Макс чувствовал, что ему становится душно от внезапно налетевших разочарования и бешенства. Он не понимал резких причин происходящих перемен, а если он чего-то не понимал, ему становилось все неприятно и возникало желание сначала прокричаться, а затем уж все равно попытаться понять – а что же, собственно, происходит.
- Кеном, другом Барби.
 
Кирка стояла и так глупо улыбалась, что Максу захотелось стукнуть ее, что, в общем-то не входило в его «джентельменские» привычки. Тем более, он припомнил, как вчера он стоял между Игорем и Ленкой, защищая одного от неприятностей, другую от удара. Вот так и приходилось ему, с далеких пор принимать решение не по своим эмоциям, а по логике.
- Знаешь, Кир, ты вроде девчонка-то умная всегда была. Чего ж ты такую пургу несешь, неприятно слушать. Я бы даже сказал, противно.
Он взял свой рюкзачок и пошел, а она все плелась сзади. Что-то лепетала, пыталась повиснуть на плече. Макса так достало Киркино поведение, что когда начался урок, он без всяких слов направился к последней парте, где всегда как одинокий и гордый «айсберг» сидел Игорь Квашнин, который принял его практически как родного. Кирка все уроки не уставала оглядываться на Макса, отчаянно таращила на него глаза и старательно делала обольстительные физиономии.
Квашнин усугублял тошнотворную картину своими пошлыми расспросами, советами и ухмылками. Игорь, как и многие парни в его возрасте, жили исключительно плотскими утехами, смутно догадываясь, что помимо всего прочего еще есть и другая жизнь, состоящая из забот, терзаний и морально-этических соображений. И все равно, несмотря на разницу в восприятии жизни, Максу было приятнее сидеть с пошляком Игорем, с чем тошнотворно выглядевшей и рассуждающей Киркой.
«Что с ними со всеми происходит?» - думал Макс, пока физик размахивал указкой и рассуждал на темы, далекие от обыденности.
 
«Вот Воронкова! Спортсменка, программки там, инет, все прочее, никогда ее не слышно и не видно было. А вот уже второй раз за последнюю неделю она устраивает скандалы, причем совершенно не видит никаких «берегов», не чувствует своей вины. Вот Поздеева…О как вытягивает свою шею, хочет быть похожей то ли на топ-модель, то ли на какую-то редкостную швабру. Ведь не скромница, но чтобы дружить с Воронковой, это же чересчур, она же особа-то приземленная, что же ее связывает с Ленкой? И вот еще озабоченная Кирка! Кажется, что подменили их всех, однозначно подменили! Но так же не бывает!» - обдумывал Макс, пока Квашнин, обрадованный нежданным соседством, смеясь и дурачась, рассказывал о своих недавних похождениях с приятелем Ждановым, сидевшим поодаль и маячившим на все лады, приглашая к себе домой для продолжения общения.
 
Вечером Макс пришел после своих танцев, прочитал пару страниц булгаковской «Маргариты» и уснул тревожным сном. А если говорить конкретнее, ему приснился кошмар, основу которого составляли пластиковые руки Киры, тянувшиеся к его горлу, затем была погоня и истошный крик – «Мы все равно уже рядом!».
 
Раннее утро не принесло облегчения, поскольку в доме тихо тикали часы, матери не было дома, а Аленка давным-давно уже скакала где-то в далеком Владивостоке. В первый раз за все последние несколько лет, Максу не хотелось идти в школу, на душе «скребли кошки». Он принял прохладный душ, съел бутерброд с ветчиной и побрел на уроки. Увы, занимался другой день.
 
Продолжение следует…