Печак

Я лежал на земле, смотрел, как по небу проплывают белые, кучерявые облачка, так похожие на барашков, и ни о чём не думал. Просто лежал и смотрел на синее небо. Меня переполняла безмятежность и спокойствие…
 
Утро выдалось тёплым, я проснулся раньше всех и сквозь щёль в палатке смотрел, как горизонт разъедает алая полоска. Вставало солнце. Большое, правильной круглой формы, здесь в отличие от города оно светило как-то ярче и напоминало начищенный таз.
Мой друг Мишка впервые взял меня в поход. Каждый год он в составе экспедиции ходил лазить по горам, а в следующий раз предложил пойти вместе с ними.
«Я покажу тебе горы, ты с ума сойдёшь от красоты. Взбираешься на вершину, вдыхаешь разряжённый воздух мелкими глотками и смотришь, смотришь вокруг, съедаешь глазами всё это великолепие…» - говорил Мишка.
 
В лагере все начали потихоньку просыпаться. Позавтракали и стали подготавливать оборудование и вещи к восхождению. Мишка отвечал за пропитание, я ему активно помогал, так как с продуктами был на «Ты». Мы вместе собрали мешки и пакетики с остатками завтрака, уложили в рюкзаки и пошли на общий сбор. От ощущения, что через два дня мы будем там высоко на самой вершине, захватывало дух, хотелось петь! Отряд двинулся…
 
Мы с Мишкой шли в одной упряжке, да и говорили про нас, что мы очень похожи: тёмноволосые, загорелые, с серыми глазами, точёными, мужскими фигурами и «острые на язык». Познакомились мы в прошлом году на дне рождении. Я родился далеко от этих мест, мой отец был владельцем ресторана, он проводил там много времени, но вторыми в списке «любви» всегда стоял я и мои братья. В прошлом году Мишка, возвращаясь из очередного похода, решил отметить свой 30-ти летний день рождения в ресторане. В ресторане отца мы и познакомились и больше не расставались…
 
Первый этап восхождения пролегал по холмам, и группа преодолела его без особого труда. Остановились на ночь у подножья гор. На следующий день Мишка предупредил, что альпинизм – это не шутка, одной физической подготовки мало, сноровка и умение просчитывать ситуацию на несколько шагов вперёд и, конечно, желание достичь высоты обязательны! Карабкаться по отвесным скалам мне ещё не приходилось, и с непривычки было тяжело, но я виду Мишке не подавал.
- «Терпи,… терпи, как там, у В.Высоцкого?» - и Мишка начал читать почти шёпотом, что слышал только я:
 
Отвесные стены - а ну, не зевай!
Ты здесь на везение не уповай.
В горах ненадёжны ни камень, ни лёд, ни скала.
Надеемся только на крепость рук,
На руки друга и вбитый крюк,
И молимся, чтобы страховка не подвела.
 
Мы рубим ступени. Ни шагу назад!
И от напряженья колени дрожат,
И сердце готово к вершине бежать из груди.
Весь мир на ладони - ты счастлив и нем
И только немного завидуешь тем,
Другим - у которых вершина ещё впереди.
 

К полудню мы прошли половину пути. Пошёл дождь. Камни, словно намыленные, стали очень скользкими. Нам оставалось добраться до уступа несколько метров. Вдруг Мишка оступился и покатился вниз, за ним я. Мишку страховка выдержала, меня тоже. Но ремни, которыми я был пристёгнут, лопнули от напряжения, и я полетел вниз к подножью. Я упал в расщелину между камнями на живот.
«Странно, ничего не болит», - подумал я, и отключился.
 
Я очнулся оттого, что услышал Мишкин голос, он искал меня, ходил где-то рядом. Но тело меня не слушалось, и я молчал. А голоса всё стихали и стихали, после я уже ничего не слышал, провалившись в сон. Я проснулся, когда уже совсем стало темно. Я услышал громкое «Кар» прямо надо мной.
- «Ну, уж нет, живым не сдамся!» - я попытался сдвинуться, чтобы отпугнуть птицу, но окаменевшее тело не слушалось.
Ворона клюнула меня в спину. Я замер и подумал, о том, что я же ещё жив! Я борюсь! Ворона будто почувствовала это и улетела. А я до глубокой ночи лежал и боялся сомкнуть глаза, мне всё казалось, что если я усну – прилетят вороны и заклюют меня. Под утро меня всё же сморило в сон. Мне приснилось, как я впервые побывал у Мишки дома.
 
Мишка жил один в своей большой трёхкомнатной квартире. Хотя бывал дома редко – за порядком следил. Все вещи лежали и стояли ровными рядами, будто они служат в какой-нибудь военной части. Порядок в доме Мишка поддерживал благодаря воспитанию мамы, а в голове – благодаря папе.
«Ну, вот мы и дома», - Мишка вошёл в зал, включил музыкальный центр и добавил, - «Сейчас что-нибудь поставлю послушать».
Из динамиков заорал Высоцкий:
 
Ну вот, исчезла дрожь в руках,
Теперь - наверх!
Ну вот, сорвался в пропасть страх -
Навек, навек.
Для остановки нет причин -
Иду, скользя,
И в мире нет таких вершин,
Что взять нельзя…
 
Мишка любил горы, Высоцкого и ножи. Свою небольшую, но необычную коллекцию он показал мне. Друг достал большой кейс, раскрыл его. Я увидел, что внутри кейс состоит из разной длины коробочек с крышками, сделанных из ореха. Во всех двадцати четырёх коробочках лежали ножи. Ножи были разные: с длинным и коротким лезвием, новенькие и не очень, но их объединяло одно – все они были привезены из экспедиций. Мишка гордился своей коллекцией и всем рассказывал, как правильно нужно выбирать нож:
«Самое главное в ноже – лезвие. На кухне хороша обычная сталь, а вот булатная или дамасская сталь для любителей охоты, рыбалки и конечно, гор. Булатная сталь и поёт по иному – коротко и глухо. Да и лезвие мягкое, чтобы клинок можно было заточить о придорожный камень. И нож не должен ржаветь от первой росы. И без желобков там всяких, в них собираются грязь и влага. В острие клинок должен быть тонким, а у рукояти - на треть толще. По размеру рабочее лезвие не должно превышать длину ладони.
Теперь рукоять. Лучше дерева пока ничего не придумали. Бывают, конечно, рукояти из кости и даже перламутра, но они подарочные, не для использования. Деревянную заготовку "заточить под ладонь" всегда можно и без специальных инструментов. К тому же дерево всегда впитывает пот, не застывает на морозе. Рука не скользит, и нож не выронишь. Ну и, последнее, клепки хороши из латуни».
А Высоцкий продолжал петь:
 
Если парень в горах - не ах,
Если сразу раскис - и вниз,
Шаг ступил на ледник - и сник,
Оступился - и в крик,
Значит, рядом с тобой чужой,
Ты его не брани - гони:
Вверх таких не берут и тут
Про таких не поют.
Если ж он не скулил, не ныл,
Пусть он хмур был и зол, но шел,
А когда ты упал со скал,
Он стонал, но держал,
Если шел за тобой, как в бой,
На вершине стоял, хмельной,
Значит, как на себя самого,
Положись на него.
 
Я пытался вспомнить, что ещё Мишка говорил тогда, но силы покинули меня, и я заснул. Проснулся оттого, что пошёл снег. Я попытался вспомнить какое сегодня число, но понял, что сбился со счёта, дни проходили в забытье. Моё тело предало меня, но разум оставался со мной и был чист. А снег всё валил и валил крупными хлопьями. Я лежал уже под шапкой из первого снега и понимал, что теперь найти меня будет практически невозможно. Вспомнился отрывок из песни В.Высоцкого:
 
И пусть говорят - да, пусть говорят!
Но нет - никто не гибнет зря,
Так - лучше, чем от водки и от простуд.
Другие придут, сменив уют
На риск и непомерный труд,-
Пройдут тобой не пройденный маршрут.
 
Вспоминая строчку за строчкой, я повторял про себя песни В.Высоцкого и удивлялся, как тонко и метко он рассказывал свои истории про горы, море, дружбу и любовь…
Я проснулся оттого, что на меня капала вода – это таял снег. Я не знал радоваться или нет, ведь, если воды будет много, я могу захлебнуться или замёрзнуть ночью. Вдруг где-то далеко я услышал такой знакомый весёлый голос. Голос приближался, приближался и вдруг я почувствовал, что ко мне прикоснулись тёплые Мишкины руки. Я понял, что спасён и отключился.
Мишка закричал:
«Я нашёл, я нашёл свой нож, который потерял здесь в прошлой экспедиции!». К Мишке подбежали другие альпинисты и стали рассматривать находку.
 

 
«Это печак — национальный нож среднеазиатских народов — уйгуров и узбеков. Вот какое прямое лезвие из стали, узкая рукоять из дерева. У узбеков на кухне просто незаменим. Им и мясо, и овощи можно нарезать, он универсальный нож. Если потребуется, используют как оружие. А заточить пчак, можно, если просто провести его несколько раз о дно тарелки».
Закончив рассказ, Мишка вытер нож и завернул в ткань. Восхождение экспедиции прошло удачно. Уже спустившись, разбили лагерь, поужинали и отправились отдыхать. Мишка лежал в поле, смотрел на небо, я лежал рядом и смотрел, как по небу проплывают белые, кучерявые облачка, так похожие на барашков, и ни о чём не думал. Вдруг Мишка начал цитировать В.Высоцкого, и я окончательно понял, что для него значат горы и этот человек с обложки диска, который так метко и чётко рассказывал из динамиков каким должен быть человек:
 
В суету городов и в потоки машин
Возвращаемся мы — просто некуда деться!
И спускаемся вниз с покорённых вершин,
Оставляя в горах,
Оставляя в горах своё сердце…