Баранья ножка или три часа любви

"Баранья ножка или три часа любви" - рассказ, который станет одной из глав «Повести о ненормальном человеке», находящейся в процессе написания.
 

«А ведь можно самому и не ходить в кафе, и одеваться не надо, - подумал я. - В ХХI веке ведь живем, в эпоху развитых коммуникационных систем. Где-то же здесь телефон был».
 
При заселении в гостиницу я был вынужден отключить телефон из-за невозможности нахождения с ним в номере одновременно. Телефон разрывался от предложений менеджеров фирм, таких же, как и «Секс не по телефону». Менеджеры исправно выполняли свои обязанности двадцать четыре часа в сутки, предлагая в любое время дня и ночи интимуслуги.
 
Подключив телефон, я тут же вздрогнул от раздавшегося металлического устаревшего звона.
 
- Але, - ответил я.
 
- Не желаете отдохнуть?
 
- Желаю, еще как желаю! - положил я трубку на аппарат, чтобы сделать звонок самому, но не тут-то было: новый металлический звон заставил вновь поднести трубку к уху:
 
- Але.
 
- Тайский расслабляющий массаж доставит вам массу приятных и незабываемых впечатлений, вернет силу, а наши очаровательные массажистки помогут воплотить самые смелые ваши мечты…
 
Мечта на тот момент у меня была одна, поэтому я решил ее немедленно воплотить:
- А еду вы доставляете? – спросил я.
 
- Какую еду? – на мгновение растерялась менеджер с прокуренным женским голосом. – Не ложите трубочку, я сейчас постараюсь выяснить и это…
 
После пятой попытки позвонить в кафе по внутренней линии и заказать доставку в номер, я вытащил витку из розетки, вернув телефонному аппарату не коммуникативную функцию, а интерьерную, поставив на подоконник, и стал собираться. Лучшим коммуникабельным средством по-прежнему оставались ноги.
 
Большинство гостей Краевой столицы, разместившихся на третьем этаже гостиницы, отдыхало. Но не все. В 306 номере не спали. Громкую музыку популярного в определенных кругах хита «Черные глаза» пыталось перекричать мужское соло горцев.
 
«Наверное, джигиты что-то празднуют», - решил я, проходя по коридору к лестничному проему.
 
- А ты все утихомириться не можешь, шустряк. Все ищешь приключений? – оторвавшись от просмотра телевизора на боевом посту, на ресепшн, сказала администраторша гостиницы, окрещенная мною, как Сердобольная.
 
- Есть охота, хозяюшка. Не усну, пока не поем.
 
- Ну, это от нервов. Попадай с твое. Я тоже, когда перенервничаю, что-нибудь жую.
 
- А кафе еще открыто?
 
- А что же с ним сделается? Открыто. Оно у нас без выходных и перерывов на обед работает. Все для гостей. Все для вас родимых.
 
- Это хорошо.
 
- Хорошо-то хорошо, да ничего для тебя хорошего, мил человек. По тебе видать, что вкусненько любишь поесть. Не исхудал. А тама акромя вчерашних салатов да алкоголя, наверное, ничего и нет.
 
- А Миша, повар, там?
 
- А где ж ему еще быть? Тама. Только спит голубчик, умаялся. Он ведь работает и за повара, и за помощника, и за грузчика, и за сторожа, а то и за посудомойку. Гастарбайтер, одним словом. Но ты, мил человек, не буди его. Ему уже скоро вставать. Завтраки для постояльцев готовить. Светка там, официантка. Она и обслужит.
 
Мелодичный звон электрического колокольчика, висевший за спиной администраторши, переключил ее внимание с меня на монитор, принимающий изображение с камер наружного наблюдения.
 
- Ни к тебе ли красавица пожаловала?- хитровато спросила у меня Сердобольная, окинув меня взглядом с головы до ног, словно где-то на мне имелся ответ на ее вопрос.
 
- Да вроде гостей не жду, - пожал я плечами.
 
- От сумы, тюрьмы и гостей, мил человек, не зарекайся. Они, как стихийное бедствие, не всегда по звонку и предупреждению приходят. Бывает, как снег, сваливаются на голову.
 
«А может и вправду – ко мне, - мелькнула мысль после таких сравнений Сердобольной, - у меня весь прошедший день, вечер, да и ночь все сваливалось, как снег наголову. Как снег в июле в тридцатиградусную жару». – И появись в дверях гостиницы в четвертом часу утра барышня в белом, я, наверное, не был бы удивлен.
 
Встречаться на голодный желудок с кем-либо, а особенно с нею, в мои планы не входило, но посмотреть, что за красавица пришла, хотелось. Я отошел от ресепшн к искусственному водопаду, стоявшему для украшения посреди холла, как бы заинтересовавшись им, встав так, чтобы видеть входящего в гостиницу человек, оставаясь недоступным для него.
 
- Эй, Михалыч, подъем! Гости к нам, - звонко прокричала Сердобольная охраннику.
 
- Кого там еще нечистая принесла? – заворочался на гостевом диване охранник.
 
- Вставай давай! Девчонка на работу пришла.
 
- Нашла работу. Задницей пришла покрутить твоя девчонка, - недовольно забурчал охранник, поднимаясь с дивана.
 
- Если такой умный, то шел бы и сам крутил! Просиживаешь здесь штаны за копейки и пенсию ждешь от государства! А девчонкам вкалывать приходится, потеть, крутиться, как белкам в колесе. Жизнью да здоровьем еще рисковать!
 
- Никто их не заставляет рисковать, - буркнул в ответ охранник.
 
- Как это никто?! – возмутилась Сердобольная. - Жизнь их заставляет! Жить-то всем хочется. Не только тебе!
 
- Что завелась, Петровна, с утра пораньше?
 
- Заведешься здесь! Одной все приходится делать. На вас, на мужиков, никакой надежи нет!
 
- Петровна, с таким характером, как у тебя, ничего удивительного нет, что ни один мужик с тобой жить не хочет. Бегут от тебя все, как пчелы от огня.
 
Сердобольная администраторша, она же Петровна, на этот раз отвечать охраннику не стала, а достала булочку и принялась тщательно ее пережевывать, нервы, наверное, успокаивать.
 
Молодая стройная женщина в коротеньком летнем платье с небольшой сумочкой в руке проследовала сразу до Сердобольной, что-то ей негромко сказала, что-то передала из рук в руки и довольно резко направилась к лестнице, наверное, торопилась.
 
Выдохнув, что явилась не барышня в белом, в приподнятом настроении я продолжил путь в кафе.
 
*********
 
- Гляжу, Светка-то, тебя по полной программе отоварила, - увидев меня с двумя большими пластиковыми пакетами с едой и напитками, отреагировала Сердобольная. Булочку она уже не жевала, видать успокоилась. Да и не на кого ей было злиться: охранник мирно похрапывал на диване, шум воды от водопадика успокаивал, настраивал на миролюбивую беседу.
 
- Молодцы у вас повара: все, что заказывал, сделали, как в хорошем ресторане.
 
- У нас, мил человек, все для клиента, все для вас родимых. – Видно было, что Сердобольной скучно, и она не прочь поточить лясы даже со мной. И если бы не баранья ножка, завернутая в фольгу, издававшая умопомрачительные запахи и не дававшая мне возможности переключиться на что-то другое, то я обязательно бы поговорил с Петровной. Тем более были у меня к ней вопросы, касавшиеся постояльцев гостиницы, гостей, Олега Семеновича, барышни в белом.
 
- Я это заметил. Если театр начинается с гардеробной, то гостиница с администратора – с хозяюшки. Где есть хорошая хозяюшка, там и гостиница хорошая и обслуживание соответствующие.
 
- Это ты правильно подметил, мил человек, - заулыбалась Петровна от переполнявших ее чувств. – Если что, то обращайся, мил человек. Хорошему человеку всегда рады.
 
- Спасибо, хозяюшка, - поблагодарил я Сердобольную за приятные слова и вступил на лестницу.
 
На третьем этаже музыки слышно не было. Я даже подумал, что джигиты устав, улеглись. Но проходя мимо 306 номера, услышал громкие голоса. Из любопытства я остановился и прислушался.
 
- Ты что, сука, дэлаешь, а? Ты должна дэлать то, что я хочу. Понятно тебэ, да?
 
- Да пошел ты! – уверенно и выразительно ответила женщина джигиту.
 
- Что ты сказала жэнщина, а?!
 
- Что слышал. Все сеанс закончен. Фели та ля комедия.
 
- Я тэбэ сейчас покажу закончэна комэдэя! Будэшь делать, что я хочу. А я хочу тэбя в р…
 
«Совсем обнаглел джигит! – покачал я головой. – За такие слова тебя дома прибили бы, на худой конец - кастрировали…»
 
- А-а! Су-ка! Ва-а-ва! – завыл горец, словно его ошпарили кипятком. – Убью, а!..
 
- Что там случилось, Тимур? – приглушенно, наверное, из туалетной комнаты раздался голос второго джигита, говорившего почти без акцента.
 
- Сука, мэнэ калэкой дэлала! Ты кого, Вано, вызвал, а?
 
- Массажистку. Настоящую. Я всегда массажисток заказываю. Их не только приятно, но и они тебе еще приятно делают. Наутро отдохнувшим себя чувствуешь. Заново родившимся.
 
- Калэкой, да?
 
- Тимур, могу няньку заказать. Она все за тебя сама сделает. Лежи и не дергайся. Или училку, та всему научит.
 
- Нэ надо няньку, нэ надо училку. Нэ позорь мэнэ, брат!
 
- Щас голову домою, помогу тебе с массажисткой справиться.
 
- Ты куда, а?
 
- Пропусти меня! – настойчиво попросила женщина.
 
- Мы тэбэ с Вано вэздэ пропустим. Долго будэм пропускать. Хочешь, да?! Мы тэбэ вэздэ будэм массаж дэлать. Хочешь, да?!..
 
Треск ломающейся деревянной мебели от упавшего на нее увесистого предмета или тела был ответом на вопрос джигита. Вслед за этим я услышал, что кто-то пытается изнутри безуспешно открыть замок ключом. Мне даже показалось, что я слышу сердцебиение того человека, не одиночное и ритмичное, а непрерывное, как при стрельбе из пулемета.
 
Повторный треск мебели сопровождался комментарием упавшего, а теперь поднимашегося тела:
 
- Все, сука, я тэбэ сейчас рэзать буду! На лэтночки, как овцу...
 
- Ма-ма! Ма-мочка, помоги!.. – испуганно зашептала женщина за дверью.
 
Не вмешаться было по меньшей мере – подло. Я поставил пакеты с едой к стене, чтобы не пострадали, и отошел к противоположной от входной двери стене, чтобы попытаться пробить дверную коробку 306 номера массой своего тела помноженной на ускорение, которое удастся достичь с трех шагов.
 
Позже, анализируя случившееся, я понял какой же я эгоистичный человек: вначале спас еду для себя, баранью ножку, а уж потом стал спасать человеческую жизнь. По меньшей мере – стыдно.
 
*********
Стартануть на штурм двери я не успел: дверь в номере 306 открылась изнутри настежь. Из номера не выбежала, а вышла, едва стоя, испуганная девушка. Меня она, кажется, и не заметила, а скорее всего – не видела вокруг ничего, находясь в состоянии близком к обморочному.
 
В дверном проеме блеснуло лезвие ножа, не того ножа, которым на кухне картошку чистят, а настоящего, предназначенного для лишения жизни животных и их разделки. Затем показался и обладатель ножа, одетый лишь в черные боксеры.
 
«Лет на десять младше меня. Жилистый. Резкий. Взбешен. Опасен», – оценил я предполагаемого противника.
 
Если бы я полагал, что вступать в противостояние с дитем гор, оголившим нож, используя лишь свои руки, - разумно и оправданно, то вряд ли бы вы читали эти строки. И имей даже похожий нож в своих руках, я не сумел бы уровнять шансы. Для горца нож такое же привычное оружие, как для меня вилка или ложка. Палка, бейсбольная бита, монтировка, ломик могли резко увеличить мои шансы, но ничего подобного под рукой не оказалось.
 
- Эй, баран! – привлекая внимание джигита, крикнул я. – Нож брось!
 
- Кто баран? – Джигит остановился от неожиданности. – Жить тэбэ надоело, да? Смэрти хочешь, да?
 
- Нож брось, тупой баран! – повторил я тише, но эмоциональнее.
 
Джигит заскрипел зубами от злости и двинул на меня. Годами натренированная кисть горца производила такие стремительные движения, что уследить за траекторией движения ножа было невозможно, да и не нужно. Завороженное наблюдение за приближающимся орудием убийства обычно ни к чему, кроме смерти, не приводит.
 
Горец наступал целенаправленно, сокращая расстояние между нами до длины своей руки с ножом.
 
Я стоял на одном месте и ожидал, когда джигит приблизится на расстояние чуть большее длины его руки с ножом, удобное для нанесения удара ногой. И дождался. Вложив в ногу все, что мог, я ударил джигита по коленной чашечки опорной ноги. В коленном суставе находится десяток нервных окончаний. В одно из таких окончаний я точно попал: горец припал на ногу, рука с ножом опустилась.
 
В прямой удар правым кулаком в челюсть горца я не вкладывался полностью, но и этого хватило, чтобы тот отлетел на несколько метров от меня. Мягкое ковровое покрытие, постеленное во всю длину коридора третьего этажа, смягчило падение горца и стало для него временным пристанищем.
 
*********
 
Не успев как следует выдохнуть скопившееся напряжение, я понял, что поединок с Тимуром – это лишь цветочки. «Ягодки» в виде появившегося в дверях Вано в перевязанном на бедрах махровом полотенце не могли не озадачить меня.
 
Первое, что пришло на ум при виде Вано – буйвол. Второе – бывший борец. Мощный торс, короткая толстая шея, отсутствие мочек ушей однозначно указывало на борцовское прошлое. Борцы бывшими бывают, а вот бойцов бывших нет. Следующая характеристика Вано была, наверное, самая важная - боец. Боец на борцовском ковре, на ринге, в спорте, в жизни, в бизнесе. Везде! В том числе и в гостиничном коридоре.
 
Вано двигался обманчиво медленно, вразвалочку. Импровизированное поле боя он осмотрел мельком. А вот на мне внимание заострил, горделиво смотря из под густых бровей черными буравчиками, пытаясь понять, с кем предстоит иметь дело. Возможно, он во мне тоже видел быка, ведь внешне я не многим ему уступал.
 
С борцом надо боксировать, с боксером следует бороться – эта тактика боя мне была давно известна, еще со студенческой поры.
 
Только я сомневался, что в стойке на руках я сумею перебить бывшего борца Вано. Если бы у меня в тот момент появилась альтернатива: Вано или Николай Валуев, экс-чемпион мира по боксу в супер тяжелой весовой категории, то я бы однозначно выбрал бы гиганта Валуева. Я представлял как мне надо вести себя в бою с Валуевым: пройти к нему в ноги, перевести бой в партер, лишить чемпиона возможности использовать длинные руки для нанесения сокрушительного удара, захватить руку, ногу или шею для проведения болевого приема и давить, давить изо всех сил.
 
До боксера Валуева мне далеко и в росте и мастерстве, но именно благодаря ему у меня вырисовался тактический план поединка с Вано. Не дожидаясь, когда Вано предпримет решительные действия, а то, что он их предпримет, сомнений не возникало, я встал в боевую стойку – в классическую правостороннюю стойку боксера. Наверное, именно этого и ожидал от меня соперник: определиться с тем, что я умею и что из себя представляю, ведь брата одолеть сумел.
 
Вано стал приближаться ко мне медленно и осторожно на полусогнутых ногах, ступая, словно по раскаленным огням, выставив вперед руки с растопыренными пальцами. На буйвола он тогда не был похож, скорее – на медведя, приготовившегося к стремительной атаке. Я же продолжал изображать из себя боксера-тяжеловеса, руками и корпусом имитируя ленивый бой с тенью, приглашая соперника напасть первому. Он и напал: разжав согнутые ноги, как мощные пружины, он прыгнул, целясь захватить мои ноги руками, чтобы произвести затем бросок на спину, а потом уже добить сверху кулаками-кувалдами.
 
От напряжения полотенце с бедер Вано упало, и первый раз в жизни мне приходилось драться с совершенно голым соперником. Но отвлечь от поединка данный факт меня не мог: оголившееся достоинство джигита могло меня заинтересовать только как цель, в которую при благоприятной возможности стоит пнуть ногой, так как там количество нервных окончаний в десяток раз больше, чем в колене.
 
Лоб соперника я встретил ударом колена снизу вверх, вложив в удар центнер своего веса и тонну от размаха колена и инерции туловища. Вано отлетел к противоположной стене, ударившись об нее спиной.
 
Я не знаю, какой надо иметь твердый лоб, чтобы через секунду после пропущенного мощнейшего удара стоять на ногах. Возможно, такой лоб встречается один на миллион. Но именно таким лбом обладал Вано.
 
Удар, конечно же, определенное воздействие имел и на Вано. Глаза Вано налились кровью, и теперь он точно походил на взбешенного буйвола. Я же для него, наверное, казался большой красной тряпкой - раздражителем.
 
Вано наклонив голову вперед, прижав кулаки к груди, побежал на меня, как бык, другого сравнения я просто не нахожу. Удар кулаком по голове, несколько притормозил его напор, что, наверное, спасло меня от размазывания по стене. Вано припечатал меня к стене, но я остался в сознании, и мы оба упали на пол.
 
Мы не боролись в каком-то определенном стиле единоборств, а колотили друг дружку, чем придется и куда придется, катались по полу, рычали, душили друг друга, ломали.
 
Я не знаю, как бьет человека молния, но, наверное так, как электрический разряд стукнул по мне, пронзив с головы до пят или с пят до головы. В отличие от молнии разве только не пахло горелой кожей и мясом.
 
*********
 
- Михалыч, чо встал, как вкопанный, растаскивай давай их! – Первые слова, которые я услышал после пережитого шока, принадлежали гостиничной администраторше.
 
- Да попробуй их растащи! Вцепились, как полюбовники, и расцепляться никак не хотят. – За «полюбовников» мне хотелось врезать Михалычу, да не мог пока, приходилось похабщину выслушивать.
 
- Ну, что ты за мужик, Михалыч! – совершенно верно подметила Сердобольная. – Все самой приходится делать. Давай-ка бери волосатого за ноги, а я этого за штаны и на счет три: раз, два, три! – «Что творите!» – хотелось мне прокричать, но вроде ноги и руки не оторвали.
 
- Ну а ты, красавица, чо стоишь, бедной родственницей прикинулась? Иди, поможешь вот этих в номер стаскать.
 
- Вы что милицию вызывать не будете? Они же его чуть не убили. А перед тем меня чуть не зарезали.
 
- Извини, девонька, сама себе такую работу избрала, с повышенным риском. Ты хочешь, чтобы у тебя на основной работе узнали, чем ты в три часа ночи в гостинице с двумя мужиками в номере занималась? Или органы узнали, откуда шокер у тебя появился?
 
-Я …ну…
 
- Баранки гну, а не ну! Если меня с работы турнут из-за вас, то ты моего оболтуса с внуками кормить и обеспечивать будешь? Молчишь?! Вот и правильно, что молчишь! Ничего с ними не сделается. Здоровые они, как кони. Отоспятся, утром, как огурчики будут. А этого вот, голого, я знаю. Он у нас часто останавливается. Мужик не жадный, бизнесмен. Не расстраивайся, завтра все с лихвой компенсирует. Я таких знаю. Из-за копейки рядиться не станет.
 
- Этих я таскать не буду, хоть убейте! - в категоричной форме заявила женщина, может даже и ножкой топнула.
 
- Ну, тогда вот у этого в кармане ключ посмотри, да иди номер открой, - выдала очередное указание администраторша, почему-то не казавшаяся мне такой уж сердобольной как раньше.
 
- Он, между прочим, жизнь мне спас! Таких, как он, днем с огнем не сыщешь. Да вы бы только знали, как он здесь бился! Как…
 
Администраторша не дала дослушать на самом интересном месте, как я бился:
 
- Тем более, займись им. Да ты, кажется, девонька влюбилась.
 
- Ничего я не влюбилась. Просто хочется, чтобы к хорошим людям отношение было соответствующее, не как к этим…
 
Какое-то время я был предоставлен себе, но мыслей особых в то время я не родил, зато чувствовал, как помаленьку ко мне возвращаются силы. Когда же меня попытались взять за руки и ноги, дернувшись всем телом, мне удалось сесть.
 
- Смотри-ка, очнулся наш шустряк! – запыхавшимся голосом сказала администраторша. Ну и, слава богу, хоть не тащить тебя, а то ты не меньше голого будешь. Радикулит с вами заработаешь здесь.
 
- Как эти, джигиты? – поинтересовался я самочувствием соперников.
 
- Шевелятся. Значит ничего серьезного.
 
- Мне бы, хозяюшка, надо с ними завтра встретиться. Можно с одним, со старшим.
 
- Насчет компенсации? Это правильно. Это так оставлять не надо. Пусть раскошеливаются. Да еще столько мебели покрошили, что я и не знаю сколько теперь надо с них...
 
- Ну, так как? – перебил я Петровну.
 
- Я завтра в девять меняюсь, а после могу организовать встречу. В 9-30 устроит? – весьма по-деловому предложила администраторша, имевшая, скорее всего, большой опыт в улаживании конфликтов между клиентами гостиницы, не забывая при этом и про личный интерес.
 
- Устроит.
 
- Сам-то до номера дойдешь?
 
- Дойду. Куда ж я денусь.
 
- Если что, то девица поможет, она в долгу теперь перед тобой на всю жизнь.
 
Отойдя от меня, администраторша громко и предприимчиво зашептала охраннику:
- Ты давай-ка сейчас видео с побоищем на диск мне сбрось, а с камеры все сотри, чтобы не их не было видно, ни как мы их таскали. Понял?
 
- Да понял я, понял, Петровна. Сколько мне-то будет причет…
 
*********
 
Прикрыв глаза, я сидел на ковровом покрытии, собирался с силами, чтобы встать. И как ко мне кто-то беззвучно подошел, не слышал, но присутствие человека в непосредственной близи от себя почувствовал. Открыв глаза, я начал изучение женщины, стоявшей передо мной:
 
«Стройные длинные загорелые ноги. Если бы стояла не на босу ногу, а на высоких каблуках, то угол обзора был бы куда выигрышней. Бедра красивые, крепкие. Платье короткое… чересчур короткое…ужасно короткое… или все же замечательно короткое, - я не предполагал, что в таком состоянии у меня будут возникать подобного рода мысли, готовые оформиться в более конкретные фантазии, видно мужская природа брала свое при первой возникавшей возможности, - живот плоский. Либо еще не рожала, либо после родов попотела в спортзале, и далее поддерживает себя в форме. Грудь сильно не выпирает, но не маленькая. Соски видно, без бюстгальтера. Если и рожала, то явно грудью не кормила…»
 
- Вам плохо? – приятным бархатным голосом спросила молодая женщина, которую я сумел идентифицировать по нижней части туловища, как участницу недавно случившегося происшествия, начавшегося в 306 номере. Назвать женщину незнакомой было нельзя, но и знакомой тоже, да и наружный осмотр я не завершил, чтобы сформировать о ней хотя бы внешнее представление.
 
- Нормально мне. Посижу немного, да пойду. - Не мог же я ответить, что сил не хватает подняться.
 
Женщина высказалась созвучно с моими мыслями:
- Вы знаете, мы вроде с вами не знакомы, но когда вы с этими… бились, мне показалось, что целая вечность прошла. Так что я как будто знаю вас давно, целую вечность, но не знаю даже, как вас даже зовут. Меня Майей зовут. Думаю, что лучше, на «ты».
 
- Красивое имя, редкое для наших мест. Как-то сразу Южную Америку представляешь, индейцев, экзотику, океан, тепло, солнце, пляж. Меня Александр зовут.
 
- А я, если честно, предполагала, что тебя именно Александром зовут, - вроде бы обрадовалась Майя.
 
- И на чем предположение строилось?
 
- Александр – и переводится, как защитник людей. Вы меня и спасли. Да и с героями именно это имя лучше всего связано. Александр Матросов, Александр Суворов, Александр Невский, Александр Македонский.
 
- Думаю, что среди героев можно найти обладателей всех имен. И Тимур, и Вано, он же Иван, есть среди списка героев.
 
- Наверное, - не стала возражать Майя.
 
Я зашевелился, пытаясь выбрать удобное положение для того, чтобы встать. Как-то не прилично с женщиной сидя разговаривать, сидя на полу в коридоре.
 
- Можно я помогу вам? Не знаю только, подниму ли? – засомневалась Майя, наверное, рассмотрев меня внимательней.
 
- Не надо меня поднимать! Я сам! - проявил я свой характер, который никак нельзя назвать легким и не вредным. Присев на колени, упершись в пол ладонями, я резко встал, мне, по крайней мере, показалось, что резко. Покачавшись из стороны в сторону, я стал западать на правый бок, но внезапно почувствовал под плечом опору, живую опору.
 
«Смотри-ка, сильная, - продолжил я сбор информации о Майе, - чуть выше ста шестидесяти и не более шестидесяти килограмм живого веса. Только вряд ли сможет меня долго удерживать, если я не распрямлюсь». – Я предпринял неудачную попытку исправить крен туловища относительно вертикальной оси.
 
- Вы опирайтесь на меня. Не бойтесь, я не сломаюсь, - среагировала на мои дерганья Майя.
 
- Этого-то я и боюсь: сломать тебя, - честно признался я.
 
- А я, кажется, после пережитого уже ничего не боюсь. Когда меня тот, с ножом который, догонял, то я как бы потеряла сознание, хоть и стояла на ногах. И я увидела как бы сверху, что он меня догнал и воткнул в спину нож. Видела я и то, как я упала. Как кровь струилась из раны. Жуть. И уж потом, когда ты начал с ним биться, я поняла, что живая. Как бы в тело свое вернулась. Странное такое чувство испытала, словно заново родилась, словно в незнакомом теле оказалась. Так что появлением на свет я обязана тебе.
 
- Это что у нас получается, что я теперь типа твой папа-мама?
 
- Нет. Ты мой ангел-хранитель, - совершено серьезно скала Майя, так, что я даже подумал, а не потрогать ли мне спину, может крылышки выросли.
 
Злоупотреблять женской помощью я не собирался, чтобы помощь мануального терапевта или хирурга-костоправа не понадобилась ей. Расставив ноги шире плеч для большей устойчивости, я сумел вернуть себя в вертикальное положение. Появилась у меня и возможность посмотреть на Майю не снизу вверх, а чуть ли не глаза в глаза.
 
Я почти не видел ее коротких каштановых волос, симпатичного лица с правильными чертами и даже больших серо-зеленых глаз. Я видел лишь, как из ее бездонных глаз вылетали маленькие блестящие прозрачные капельки, капельки нежности, тепла, света. Капельки парили по воздуху и проникали в меня через глаза. Я чувствовал, как тепло ласково и нежно наполняет меня. Мне даже показалось, что я, как воздушный шар, смогу оторваться от земли и взлететь.
 
Разум же мои переживания принял за наваждение и отдал через рецепторы указание стряхнуть наваждение, что я и произвел посредством потряхивания головы из стороны в сторону, словно конь, отгоняющий от себя назойливых насекомых.
 
*********
 
Помятый, побитый, в порванной одежде стоял я посреди гостиничного коридора и смотрел на Майю. Майя смотрела на меня. Камера видеонаблюдения смотрела за нами. И тут я отчетливо представил, как администратор Петровна, не отрывая глаз от монитора, подглядывает за нами, смачно комментируя увиденные картинки и додуманные мысли охраннику Михалычу. Становиться артистом никогда не входило в мои планы, так что ничего кроме брезгливости и желания поскорее удалиться из коридора я не испытал.
 
- Не проводишь меня до номера, - спросил я у Майи.
 
- Конечно, Александр, провожу. – Майя демонстративно предложила, чтобы я взял ее под руку. - Не любишь, когда за тобой наблюдают? – Мой взгляд на глазок видеокамеры не остался незамеченным для Майи.
 
- Не люблю. – Не менее демонстративно я предложил Майе, чтобы под руку взяла она меня.
 
- Битый небитого повезет, - улыбнулась Майя и взяла меня под руку. Я не увидел, но мне показалось, что она, как озорной ребенок, продемонстрировала свой язычок глазку камеры видеонаблюдения, а может быть мне просто хотелось, чтобы она именно так поступила.
 
Стоя уже на пороге номера, я вспомнил, что чуть не забыл важное – жареного барана.
 
- Проходи, я сейчас, - сказал я Майе и поковылял к сиротливо стоявшим пакетам, благополучно пережившим коридорное побоище.
 
Вернувшись в номер с двумя пакетами в руках, я застал Майю стоявшей в задумчивости
 
- Александр, я благодарна тебе за свое спасение, и я не знаю, как могу тебя отблагодарить…
 
- Кажется, ты говорила, что заново родилась, и я для тебя ангел.
 
- Да, говорила, - Майя удивленно взглянула на меня, не поняв ход моих рассуждений.
 
- А не запрещается ли подопечным поужинать, а может быть сразу и позавтракать, с ангелом?
 
- Думаю, что нет, - по-детски наивно и искренне улыбнулась Майя.
 
- Вот только ты уже заново родилась, а у меня процесс еще не закончился. Если ты не возражаешь, то я минут пять постою под струями горячей воды и возрожусь для новой жизни. Вода мне всегда помогает.
 
- Конечно, иди. Горячая вода действительно размягчит мышцы, расслабит, ведь после электрошока они пребывали у тебя в парализованном, сжатом состоянии.
 
- Ты где такой мощный электрошокер взяла?
 
- Серж подарил.
 
- А Серж у нас кто?
 
- Друг... Он из Франции. Зовет жить туда.
 
- Он что шокерами торгует? – Франция не хотела у меня ассоциироваться с Сержем. С Эйфелевой башней, Елисейскими полями, Лувром, милыми парижанками, с Александром Дюма, с мушкетерами, в конце концов, но только не с Сержем.
 
- Нет. Он просто думает, что у нас варвары и медведи по улицам ходят. Вот и шокер самый мощный подарил, миллион вольт при разряде выдает. То, что ты через пятнадцать минут смог встать и пойти – удивительно. Серж говорил, что медведя на час вырубит.
 
- Тогда понятно, почему мне молния померещилась. Хорошо, что ты не в Африке живешь.
 
- В Африке?
 
- Ну, да. Жила бы в Африке, то шокер мог быть на слона, тогда бы точно уже не поднялся.
 
- Ты в этом смысле, - Майя ни сразу разобрала мой не самый острый и прямой юмор, поэтому улыбкой не оценила. – Если хочешь, то после душа я сделаю тебе массаж, тогда ты точно почувствуешь себя гораздо лучше. Я профессионально делаю несколько видов массажа, а по профессии я… врач.
 
- Ты врач? – немало был удивлен я.
 
- А ты думал, что я… проститутка?
 
- Ну…типа того, - признался я.
 
- В свободное от работы время я подрабатываю профессиональной массажисткой по вызову. Но только в гостиницах. Город у нас маленький, сам знаешь, какой слух может разлететься. А среди приезжих находятся те, кто готов за хороший массаж хорошие денежки платить. После массажа, конечно, предложения поступают продолжить отношения за отдельную плату. Иногда я соглашаюсь. Иногда, когда клиент русских слов не понимает, то приходится применить навыки айкидо и в экстренном порядке эвакуироваться. Но сегодня, если бы не ты, то ни айкидо, ни быстрые ноги не помогли бы избежать смерти. Но ты, Александр, прав… я напридумывала себя, что я массажистка по вызову, а не какая-то там… по сути, я такая же проститутка, как и остальные девчонки по вызову. – В этот раз не маленькие блестящие теплые капельки, а большие хрустально-холодные капли стекали по щекам Майи. – Ты и-ди, по-жалуй-ста, в душ, я сей-час успокоюсь. Если бы вра-ч не шесть ты-сяч получал, я-а разве стала бы прости-туткой?! А у меня сын, Егоруш-ка! У меня на са-дик едва запрпла-ты хватает. А коммуналь-ные! А покушать! А… голова начина-ет разры-ваться от все-го что надо… Не от хо-рошей жизни я во Фран-цию уехать хо-чу...
 
- Ты поплачь, легче будет, - вздохнул я и пошел в душ, так как ничем не мог помочь молодой красивой и, кажется, несчастной женщине.
 
Что-то с нами происходит не так, если врач мечтает о зарплате проститутки. Куда-то не туда мы катимся, или стремительно падаем.
 
*********
 
Горячая вода, льющаяся под напором из душевой лейки, словно живая вода, вернула меня к жизни. Выйдя из шока, вместе с жизнью я ощутил, что тело болит в разных частях, где острой, где тупой, где ноющей болью. Вано не слабо меня поколотил! Каким-то утешением могло быть то, что и я его изрядно помял. Могло, но не было.
 
В случайное совпадение: встречу с разъяренным Тимуром, а затем и с Вано, я уже не верил. Кто-то умело манипулировал людьми, создавал «случайные» ситуации, чтобы через них влиять на меня. Так что и Тимура, и Вано, и тем более Майю я считал самыми настоящими потерпевшими, которых нагло использовали в чужих целях.
 
Я догадывался, кто создавал ситуации, кто манипулировал людьми, но совершенно не представлял кто такие Олег Семенович и барышня в белом на самом деле. Почему они оказывали воздействие не напрямую, а через других людей. И даже случай в театре стал для меня понятен: если бы барышня в белом вывела меня на Красноармейский проспект, с движущимся по нему грузовым автотранспортом, то ей никакого труда не составило бы вытащить меня под колеса грузовика. Связать мою смерть нельзя было ни с барышней, ни с Олегом Семеновичем – несчастный случай, никто никакой проверки и следствия проводить не стал бы. Имелся и такой вопрос: а действуют ли Олег Семенович и барышня сообща или у них лишь единая цель, но разные мотивы. Но более всего я не мог понять саму цель: зачем я им нужен или скорее наоборот – не нужен.
 
Из душа я вышел с кислой миной, отражавшей мое настроение и внутренне состояние.
 
- Тебе плохо? – поинтересовалась Майя; она уже успокоилась и двигала полуторную кровать на середину комнаты.
 
- Бывает и хуже, но реже. А ты что делаешь? Мы разве ужинать не будем?
 
- Александр, ты засыпал бедную девушку вопросами. Не знаю с чего и начать. Давай по порядку: я вижу, что тебе больно, причем душе не меньше, чем телу. Я готовлю рабочее место, чтобы удобней было к тебе подходить с разных сторон. При массаже тебе может быть больно, но после – боль утихнет, терпи. Массаж надо делать на голодный желудок. После массажа можно будет и поесть. Если захочешь, - улыбнулась Майя. - Так, все готово. Прошу на кроватку. Ложись… на живот. А я мигом: масло подогрею слегка и грязь с себя смою. Ты только, пожалуйста, не думай ни о чем плохом. В жизни всегда есть прекрасное и место для прекрасного. Жалко, что у тебя здесь музыки нет, не помешала бы. Настоящий массаж – это не набор технических действий: поглаживаний, растираний, разминаний и вибраций, а мелодия, музыка, посредством приемов-нот. Массаж может быть подобен симфонии или рок-композиции. А чтобы музыка массажа вошла в резонанс с тобой, надо чтобы у тебя настрой был соответствующий, - глубокомысленно высказалась Майя.
 
- Я попытаюсь, Майя.
 
- Попытаю я тебя, Александр, а ты уж постарайся пока расслабиться.
 
Я не знаю, сумел ли я без Майи расслабиться, но мысли мои однозначно переключились на фантазии. Не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, о чем может думать почти голый мужик, прикрытый лишь полотенцем, пусть и побитый, и голодный, но не имевший секса около месяца, ожидая молодую симпатичную массажистку в гостиничном номере.
 
Массаж Майя начала со ступней ног. На первом этапе он более напоминал точечный массаж с изменением силы давления пальцев на различные точки, получавший отзвук в различных уголках моего тела. Затем бережными, но уверенными движениями она стала массировать ноги от ступней вверх. В том месте, где мышца предательски вздрагивала от боли, Майя останавливалась, и начинался сольный номер из нот-поглаживаний, растираний, разминаний и вибраций в различной аранжировке, пока поврежденное место не вступало в гармонию с Майиными ладонями, и тогда она шла дальше, отыскивая очередную аномалию на моем теле. От ног Майя перешла к рукам. От рук к спине. Далее очередь настала для груди и живота.
 
Пока Майя выполняла массаж, а на это у нее ушло не меньше часа, никаких фантазий у меня не возникало. Наверное, музыка ее массажа вошла в полный резонанс со мной, и я получал истинное не только физическое, но и духовное наслаждение.
 
Когда возникла пауза, то я не без сожаления решил, что выступление мастера массажа закончилось. Я приоткрыл глаза и увидел, что Майя снимает с себя платье. Волна не фантазий, а конкретного желания захлестнула меня при виде очаровательного женского тела во всей красе, и я потянулся к ней, но она положила руку мне на грудь и прошептала:
 
- Я еще не закончила. Расслабься. Доверься мне, пожалуйста. У меня так мало времени…
 
На меня обрушился поток нежных ласковых поглаживаний, касаний губ, языка, тела, покусываний. Она безошибочно находила самые чувственные мои точки, мне даже казалось, что она лучше меня знает все мои мужские секреты и желания. Фантазии, рождавшиеся во мне, тут же находили отклик и великолепное воплощение…
 
Из глаз Майи вновь лился ручеек теплых прозрачных капелек, только на этот раз разноцветных, как новогодние конфетти. Капельки притягивались к моему телу, словно внутри меня был спрятан большой магнит, и растворялись во мне.
 
Не в силах более сопротивляться сладкому плену я сдался: зарычал, застонал, дернулся в конвульсиях истомы, освободив из себя скопившееся семя…
 
Возвращаясь из душа, Майя выключила свет за ненадобностью: солнечные лучи озорно проникали в комнату, играя и щекоча всех на своем пути.
 
Майя легла на краешек кровати, повернувшись ко мне. Она ничего не говорила, да и слова вряд ли могли передать то, что исходило из ее глаз: блестящие прозрачные капельки нежности, тепла и света, переливающиеся в лучах утреннего солнышка всеми цветами радуги, струились из ее глаз, напоминая мне о чем-то до боли знакомом. Я пытался вспомнить о чем, но не смог.
 
В какой-то момент я увидел, что и от меня, наверное - из глаз, стали исходить золотистые прозрачнее капли. Капель становилось все больше, пока поток капель не уровнялся с потоком из ее глаз.
 
Неожиданно яркая вспышка озарила всю комнату, словно во Вселенной родилась маленькая сверхновая звездочка.
 
Когда глаза привыкли к новому сиянию, я увидел, что поток, идущий из ее глаз и моих, одинаков: золотисто-серебристые капли соединили нас через глаза. Оставаться безучастными наблюдателями мы не смогли: она раскрылась для меня, а я вошел в нее, соединив нас не только глазами…
 
*********
 
- Сколько сейчас времени? – спросила меня Майя, когда мое дыхание и пульс пришли в стабильное состояние, чему способствовало мое горизонтальное положение и полотенце, используемое Майей вместо веера.
 
- Семь ноль семь, - дотянувшись до часов, лежавших на тумбочке, сказал я.
 
- Тебе надо поспать.
 
- Не мешало бы, - установив будильник на 9-00, согласился я с Майей.
 
- Прощай, Александр - нежно-грустно улыбнулась она мне.
 
- А что так грустно? Мы что с тобой больше не увидимся? – зевнул я, находясь наполовину во власти всемогущего Морфея.
 
- Когда-нибудь обязательно встретимся. Спи.
 
- Ну, тогда спокойной но…утра, – пожелал я Майи, опустил голову на подушку и тут же провалился в безмерное пространство сновидений. Мне снилась прекрасная фея, опустившаяся с небес на землю ко мне… Поцеловав меня, она вспорхнула на облако и помахала отдута рукой: «Когда-нибудь мы с тобой обязательно встретимся…»
 
Будильник лишней минутки мне не предоставил, настырно запиликав в заказанное время. Нехотя я встал с кровати. Солнце уже не щекотало, а обдавало утренней жарой, словно разогретая в бане печь паром от вылитого на нее ушата с водой.
 
Майя, свернувшись калачиком, спала. Я укрыл ее легкой простынкой, защитив от настырного летнего зноя, и пошел в душ.
 
В 9-29, как в аптеке, в дверь постучала Петровна:
 
- Давай уже! Ждут тебя! – Настырная администраторша хотела заглянуть в номер, но перед ее носом я демонстративно закрыл дверь. – Гляжу, живой! Пышешь весь! Посвежел даже! Помолодел! Тем-то, явно похреновей твоего будет, но ходят голубчики. А после того, как я показала им, что они творили ночью, то ходят, держась за головы. Нечего хулиганить, не у себя дома! Пусть, голубчики, раскошелятся. Не убудет…
 
- Спасибо, Петровна, - перебил я администраторшу и направился в 306 номер. Стучать я не стал, а сразу открыл дверь.
 
- Заходи, брат, - пригласил меня в двухместный номер Вано, узнать которого можно было лишь по мощному торсу, лоб, глаза, нос затекли до неузнаваемости. – Знаешь, брат, сам не знаю, что случилось ночью. Да и не пили мы почти. Бутылку коньяка на двоих. Это что для нас? Понюхали только. Да и брата я никогда таким не видел. Это я еще могу морду набить, по делу, а он никогда. На женщину руку поднять для него, это что для меня - на родного отца! Никогда он и нож на человека не поднимал, охотник – знает, для чего нож нужен. Не знаю, брат, что и думать. Не иначе, как шайтан нас попутал. В полнолуние говорят, бывает такое…
 
- Сами-то как? Не сильно покалечились?
 
- Живы мы, брат. А если бы ты нас убил, то правильно сделал. Если бы отец видел, что мы здесь с Тимуром делали, то он нас своими руками бы прирезал, как бешеных собак. Ты скажи, брат, что мы тебе должны?
 
- Лично мне от вас ничего не надо. На вопросы только ответьте.
 
- На вопросы, брат? Спрашивай.
 
- Через кого вы массажистку заказывали?
 
- Девушка приходила ночью. Стучала долго, музыку мы слушали с братом. Предложила отдохнуть.
 
- С ней?
 
- Нет. Себя не предлагала. Сказала, что есть фотографии, что можно выбрать. Я спросил, а массажистки есть. Она сказала, что есть одна настоящая массажистка, профессионалка. Я посмотрел фотографии. Красивые фотографии. Художественно сделаны. Вот ее и заказал. Она сказала, что массажистка скоро прибудет, и ушла.
 
- А описать девушку можете?
 
- Массажистку?
 
- Нет, ту, что приходила.
 
- Молодая, красивая…
 
- Лицо, волосы, глаза? В чем была одета?
 
- Ничего не помню, брат. Помню, что молодая и красивая, потому что я подумал, что с ней бы тоже согласился отдохнуть. Тимур, ты ту девушку, которая фотографии показывала, не запомнил?
 
- Нэт. Помню, что в бэлом была, - ответил Тимур, сидевший с понурой головой на стуле.
 
- А в номер она заходила?
 
- Заходила. У нее с собой альбом был с фотографиями. Вот за этим столом, нет, это уже другой стол, за таким же столом показывала. Она с нами немного коньяка выпила, а затем ушла.
 
- Спасибо.
 
- За что, брат, спасибо? Это тебе, брат, спасибо! Ты мне теперь как настоящий брат. Если будешь в наших краях, то любому таксисту, любому прохожему скажи, что ищешь Вано-Чемпиона, тебя ко мне приведут. Гостем будешь дорогим…
 
- Спасибо, Вано. Появится возможность – воспользуюсь твоим приглашением.
 
- Брат, Петровна сказала, что массажистку можно через тебя найти. – Информированная администраторша за утро все успела сделать.
 
- Зачем?
 
- Она туфли свои у нас оставила. Надо передать. Да еще компенсацию, чтобы без обид осталась… Если бы ты, брат, передал от нас… Понимаешь, брат, стыдно женщине в глаза смотреть. Я ведь провалиться сквозь пол могу. Не хватало, брат, еще кого-нибудь задавить, - с хитринкой в заплывших глазах сказал Вано. – Передашь, брат?
 
- Давай, - согласился я.
 
- Неси, Тимур!
 
Заметно хромая, ко мне подошел Тимур. Его лицо в отличие от брата вполне поддавалось идентификации.
 
- Вот пакэт. А это вот от мэна: нож. Таких здэсь нэт. Дэт мой дэлал!
 
От такого подарка отказываться нельзя. Переоценить значимость ножа для горца сложно. Такой подарок мог быть только от чистого сердца.
 
*********
 
- О, привет! – по-свойски встретила меня Майя.
 
- Привет!
 
- Где был? Я проснулась, а тебе нет? А я уже опаздываю. Домой забежать надо, переодеться и на работу, - подводя перед зеркалом карандашом глаза, спросила Майя.
 
Я смотрел на стройную молодую женщину в коротком летнем платье и не узнавал ее: вроде те же загорелые ноги, та же талия, грудь, шея, каштановые короткие волосы, правильные симпатичные черты лица, а она не та. Другая! Я не знал, что произошло за несколько минут, пока меня не было.
 
- Я тебе туфли принес. Ты ночью их оставила в 306 номере, - чтобы хоть что-то сказать, произнес я.
 
- Ой, спасибочки! А я чуть босиком не ушла. К извращенцам тем я бы ни за что не пошла. Уроды!
 
- Ты не передумала еще уезжать во Францию?
 
- Серж, конечно, еще тот жлоб. Кроме шокера ничего не подарил за неделю и про покупку билетов не заикнулся. Хоть приглашение сделал и то хорошо. А шанс сбежать отсюда я не упущу. Получу гражданство, а там ведь можно Сержа и помянять.
 
- А как ты с ним, с Сержем, познакомилась?
 
- Через брачное агентство «Надежда». Пришлось даже фотки у классного фотографа сделать, пикантные. Не зря. Видать у Сержа слюнки побежали.
 
- А фотки те еще кому-нибудь давала?
 
- Нет. Я воще первый и последний раз такую откровенную фото-сессию делала.
 
- А в 306 номер тебя кто вызвал?
 
- Позвонил мужчина. Голос такой представительный, с баском. Я клиентам визитки оставляю, но с таким голосом клиента у меня не было. Сказал, что наслышан и хочет массаж всего тела. Я ему цену назвала с учетом времени, он сказал, что если понравится, то заплатит в два раза больше. Я в такси и в гостиницу. А там два урода.
 
- Сколько тебе денег надо, чтобы сбежать за границу?
 
- Я же сильно потратилась, слетав в Париж. Тысяч сто надо, я ведь с Егором полечу.
 
- Думаю, что денег, что передали тебе клиенты из 306 номера, хватит улететь.
 
- Не врешь? Дай посмотрю! – Женщина бросила карандаш и подбежала ко мне.
 
«Глаза! У нее карие глаза!.. У моей Майи были серо-зеленые…» - я был в шоке без шокера, испытав разряд несравнимый с миллионом вольт. Я молча протянул пакет незнакомой женщине.
 
- Пять тысяч зелени за одну ночь! Класс! Ты вообще крут! Если бы не в Париж, то я с тобой еще бы хотела встретиться. Сколько я тебя должна?
 
- С тобой мы в расчете.
 
Молодая симпатичная женщина от переизбытка чувств поцеловала меня в щеку. Не холодно, а безразлично.
 
- Представляешь, мне сон приснился, что меня зарезали. В полнолуние, что только не приснится!
 
«В полнолуние чего только не бывает, - подумал я, и так мне захотелось есть, что ни о чем другом я больше думать не мог. – Баранья ножка!», - вспомнил я и улыбнулся хорошей новости.
 
(продолжение следует)