Поворот

Езда в этой утренней пробке всегда выматывала его. Столько драгоценного времени уходило каждый день на то, чтобы добраться до окружной дороги и вырваться из этих надоевших каменных джунглей. Потом еще полчаса по трассе, и вот оно – море…

Он медленно тащился в конце длинной вереницы машин, из приемника доносились веселые голоса диджеев какой-то радиостанции. Эта картина повторялась изо дня в день, и многие вещи он делал уже автоматически, практически не осознавая этого. Вот сейчас рука потянется за пачкой сигарет, достанет одну, потом щелкнет зажигалка, и он глубоко затянется первый раз за сегодняшний день…

И, когда рука уже стала совершать столь привычные для нее действия, он увидел метрах в пятидесяти впереди девичий силуэт. Он сразу показался ему таким знакомым, таким родным. Никаких сомнений – это могла быть только Она. Он узнал ее походку, узнал эту ее манеру отбрасывать волосы назад, привычку периодически встряхивать головой, словно отрицая что-то. Она шла медленно, явно никуда не спеша, изредка оборачиваясь, точно надеялась увидеть кого-то. В руках она держала ежедневник и еще кучу каких-то файлов с документами.

Поначалу его так умиляла эта ее манера прижимать к груди ежедневник, словно тот был самой дорогой для нее вещью в мире. И только спустя время он понял причину этой “любви” к такой мелочи, как пухлая книжка с заметками. Таким образом она пыталась, пусть и несознательно, защититься от окружающего ее мира. Этот ежедневник был для нее своего рода щитом, стеной, которую она воздвигла вокруг себя и за которую могли попасть только особо избранные. Ему так и не довелось попасть в круг этих персон.

Пришлось натолкнуться на эту глухую стену, в которой, казалось, то ли по недосмотру архитектора, то ли специально забыли предусмотреть дверь. Он долго бился об этот частокол, стараясь найти в нем хотя бы одну единственную брешь, хоть какую-то лазейку. Но у него так ничего и не получилось. Не удалось ему растопить ледяное сердце этой красавицы, не удалось зажечь огонек страсти в ее прекрасных голубых глазах.

Поначалу он уговаривал себя, что стоит только немного подождать, и осажденная крепость сдастся на милость победителя. Ведь невозможно же постоянно находиться в состоянии войны и сдерживать натиск неприятеля. Даже самые хорошо оснащенные города в конце концов покорялись, и история знает немало тому примеров. Он старался быть с ней как можно более ласковым, заботливым, задаривал ее подарками, превратил ее маленькую квартирку в цветущий сад. Но все оказалось напрасным – время шло, а в ее отношении к нему так ничего кардинально и не поменялось. Возможно, она лишь привыкла к нему, как привыкают к назойливому соседу, которого, хочешь ни хочешь, а приходится терпеть, ведь не будешь же из-за него съезжать с насиженного местечка. Вот и она так и осталась для него неприступной Снежной королевой.

И тогда он принял единственно верное, как тогда казалось, решение. Решил покончить разом со всеми этими мучениями. Придумал какой-то абсолютно смешной повод для того, чтобы расстаться с ней. Просто сказал однажды, что им лучше разойтись. Она лишь слегка приподняла брови и вопросительно посмотрела на него. Она долго смотрела ему в глаза.

- Нам с тобой даже не о чем поговорить, – сказал он, не выдержав этой затянувшейся паузы и так и не дождавшись от нее хоть какого-то вопроса.

- Ну что ж, раз ты так хочешь, - таков был ее ответ. Она только улыбнулась, поцеловала его на прощание, слегка коснувшись губ, и ушла, так ни разу и не обернувшись.

Ошеломленный произошедшим, он смотрел ей вслед и ничего не мог поделать с обрушившейся на него оторопью. Так хотелось крикнуть ей: “А ты?! Ты этого хочешь???”.

Не верилось, что все может вот так закончиться. Неужели после всех этих месяцев, что они провели вместе, она смогла вот так просто развернуться и уйти. Уйти, даже не сказав банального “прощай”? Но она смогла. И это было так похоже на нее. Ее девизом по жизни были слова: “Никогда не давать объяснений, никогда не выражать сожалений”. Было бы странно, если бы она стала плакать, умолять его не уходить, просить дать их отношениям еще один шанс. Но она не стала ни плакать, ни умолять. Просто улыбнулась в ответ на его слова и ушла…

Он всегда понимал, что она не любит его, что просто позволяет любить себя, целовать, быть рядом. Она всегда была рядом с ним, но никогда – вместе с ним. Возможно, кто-то и не видит разницы между этими двумя словами – “вместе” и “рядом”. Но для него эта разница была так же очевидна, как очевидна разница между небом и землей, между днем и ночью, между добром и злом.

Первое время он довольствовался лишь тем, что она была рядом. Нравилось просто смотреть на нее, глядя при этом ей в глаза и не произнося ни единого слова. Нравилось, как она смущалась в такие минуты, а ведь смутить ее было не так уж и легко. Обычно она опускала глаза и как-то лукаво при этом улыбалась. Нравилось бродить с ней по вечернему городу, прижимая ее к себе или крепко сжимая ее холодную ладонь в своей. Нравилось сидеть на берегу моря, слушая мерный плеск волн и наблюдая, как огромный кроваво-красный шар медленно погружается в воду там, где сливаются воедино две эти безграничные синие стихии…

Но всегда в такие моменты он чувствовал, что она далеко от него. Рядом было только ее тело, а мысли постоянно пребывали где-то в другом месте. И тогда он, доведенный до отчаяния, решился на разрыв. Это не было продуманным и хорошо взвешенным шагом, это было что-то импульсивное, сорвавшееся с языка. И причина для расставания была придумана тут же, моментально. Он понимал всю смехотворность такого объяснения, но ничего более правдоподобного в ту секунду ему просто не пришло в голову. Он решился на это с одной единственной целью – обезопасить себя. Чем дольше продолжалась эта связь, тем сильнее он привязывался к ней, тем сильнее становилась его зависимость от нее. Она никогда не смогла бы ответить на его чувства так, как ему того хотелось. Возможно, из жалости она и оставалась бы с ним, но ему была противна сама мысль о том, что она может быть рядом лишь из жалости.

Пусть немного поболит сейчас, иначе потом может быть слишком поздно. Он уговаривал себя, что сможет забыть ее, сможет вырвать воспоминания о ней из своего сердца. Но так и не смог. Столько времени прошло с тех пор, а эта рана так и не заживала, боль не хотела отступать. Он искал утешения в объятиях других девушек, но и это средство не срабатывало – становилось только еще больнее. Все эти мимолетные интрижки и увлечения помогали лишь забыться на некоторое время, но не забыть…

А ведь он не требовал от нее чего-то сверхъестественного, не требовал невозможного. Ему нужно было так немного. Он хотел только одного – обладать своей женщиной. Обладать всей, без остатка. Ему не нужна была эта красивая оболочка, доступ к которой при определенной степени напористости и желания мог получить каждый. Как бы банально это не звучало, но ему нужно было ее сердце. Он хотел чувствовать от нее отдачу, хотел быть частью ее мыслей, частью ее жизни.

Он практически ничего не знал о том, как жила она до момента их знакомства, но всегда, находясь рядом с ней, чувствовал себя третьим лишним даже несмотря на то, что они были вдвоем. И эта постоянная борьба с призраками ее прошлого изматывала его сильнее, чем реальное соперничество с кем-то другим, реальным, за право называть ее “своей женщиной”. Ему оставалось только в ярости от собственного бессилия сжимать кулаки и до крови кусать себе губы.

Однажды он все же решился на откровенный разговор. Но все его многочисленные вопросы она так и не удостоила ответом. Просто молча смотрела на него и ничего не говорила. Все было понятно и так – слова были не нужны. Больше этой темы они никогда не касались.

Он вдруг поймал себя на мысли, что ему так хочется сейчас остановить машину и предложить подвезти ее. Но что он скажет? О чем будет говорить с ней? О том, как скучал по ней все эти годы, о том, как она нужна ему, о том, что он так и не научился жить один, без нее? Все то, что он так хотел сказать ей, вряд ли может быть ей интересным. Хотелось просто увидеть ее так близко, увидеть ее глаза, ее улыбку, услышать ее голос. Да, наконец, просто помолчать рядом с ней. Так, как раньше… Хотя бы на миг ощутить себя счастливым и живым…

Еще какое-то время он продолжал тащиться в этой пробке, решая, стоит ли ему остановиться или ехать дальше. Один раз он уже упустил ее, позволив уйти, стоит ли повторять эту ошибку и во второй раз. Может, все же стоит переступить через себя, наплевав на гордость?

Она в очередной раз обернулась. Взгляд скользнул по его машине, задержавшись на ней на доли секунды. Заметила ли она его или не обратила внимания на очередной автомобиль в этом бесконечном потоке? По ее губам скользнула улыбка. Та самая, которую он так любил. Или ему все это только показалось?

Он снова и снова прокручивал в голове массу вариантов, но в конце концов остановился на одном. Объехал едущие впереди машины по встречной полосе и вдавил педаль газа до упора. Сейчас ему хотелось только одного – как можно быстрее уехать отсюда, оказаться как можно дальше от этого места и от нее.

Возможно, ему еще выпадет шанс снова увидеть ее. Ведь жизнь всегда была так благосклонна к нему. Вот тогда он точно не проедет мимо и больше не позволит ей уйти…

Вариант-2

Он снова и снова прокручивал в голове массу вариантов, но в конце концов остановился на одном. Она как раз подошла к перекрестку и ждала, пока загорится зеленый сигнал светофора. Нарушая все мыслимые и немыслимые правила вождения, он подъехал к пешеходному переходу и резко притормозил буквально около ее ног. Она подняла голову и увидела перед собой его машину. Он распахнул пассажирскую дверь и жестом пригласил ее сесть.

Несколько мгновений, показавшихся ему вечностью, она смотрела на него, сначала слегка удивленно и растерянно, но потом в ее взгляде появились те самые искорки, за которые он когда-то и полюбил ее. Она лукаво улыбнулась и немного наклонила голову влево. Она всегда так делала, когда решалась на самые отчаянные шаги. И тут он все понял – она знала, что он ехал за ней… Знала, что именно так и будет. Знала об этом еще в тот самый вечер, когда молча уходила от него… Пять лет назад…