День. Ночь.

Ночь. Суетная летняя ночь, с яркими фонарями и шумными голубыми фонтанами, проносилась мимо Марии. Молодая женщина понуро плелась, никого и ничего, не замечая вокруг себя. В голове билась раненой птицей одна мысль, - «Я не хочу жить!», - вернее, - «Не могу…».

Почему так случилось? Почему этот прекрасный летний день, начавшийся так хорошо, закончился плохо, очень плохо?
Утром к Маше пришла подруга и с порога затарахтела, что хватит сидеть дома, как монашка. Муж в командировке, сын у бабушки, у Маши выходной. Маша свободна как ветер, может идти развлекаться на все четыре стороны, а вместо этого в сотый раз убирает свою вылизанную до блеска квартирку. Сонька зудела, как надоедливая осенняя муха. В конце концов, Маша сдалась на ее уговоры, пойти вечером во вновь, открывшийся ресторан. – « Действительно, почему бы не сходить потанцевать», решила Маша. Танцевать Маня любила, но ходить на дискотеки с подростками было уже как-то не с руки, а в ресторан в самый раз.

Сонька унеслась к себе домой, а Маша, похлопотав немного по хозяйству, стала приводить себя в порядок. В ресторан не пойдешь замарашкой нечесаной.
Маша села перед зеркалом, из его глубин на нее смотрела очень симпатичная молодая женщина, можно сказать красавица. Большие карие глаза с легкой грустинкой выделялись на смуглом лице. Волосы крупными каштановыми волнами сбегали на плечи. Большой алый рот правильной формы никого не мог оставить равнодушным, муж Маши прямо говорил, что в первую очередь он влюбился в ее манящие губы. Маша слегка подкрасилась и уложила волосы феном. К приходу Сони она уже была одета в свое любимое красное платье в белый горошек. В тон платья были и красные туфли на шпильке.

Сонька благоухала французским парфюмом от макушки до пяток. На ней были кожаные шортики, облегавшие Сонькины выпуклости пониже спины, как вторая кожа и алая шелковая блузка без рукавов, вызывающе открытая на груди. Роскошные белокурые волосы были высоко подняты. Подруги отправились в ресторан, по дороге щебеча, как веселые птички.
Народу в ресторане было много и подруг не хотели пускать, мотивируя тем, что мест нет. Сонька умела разговаривать с метрдотелями, через пару-тройку минут она все уладила и вопрос о наличии мест, был улажен.

Подруги заказали вино и холодные закуски и, не мешкая, отправились танцевать. Они были молоды и прекрасны, и не удивительно, что на них обращали внимания мужчины. Девушки потанцевали, и сели отдохнуть и выпить вина. К ним подошел мужчина и предложил пересесть за его столик, где он с друзьями отмечал какое-то событие. Сонька согласилась, но Маша была категорически не согласна скакать по залу от столика к столику. Мужчина отошел от них, явно недовольный отказом.
Сонька надув губы и вяло ковыряя вилкой в тарелке, стала пить вино, демонстративно не разговаривая с Машей. Маня пыталась свести все к шутке, увещевала Соню, доказывала свою правоту. Все тщетно. Сонька дулась и молчала. Маша поняла, что вечер испорчен и предложила Соне заплатить по счету и пойти домой. Сонька ничего не ответила, она встала и пошла танцевать. Маша немного посидела в полном одиночестве, когда ее пригласил танцевать очередной кавалер, она отказала и подозвала официанта. Заплатив по счету, Маша пошла к выходу. Выйдя на улицу, она засомневалась в том, что поступает правильно. – «Нет, нельзя оставлять Соньку одну. Она много выпила и не отвечает за свои поступки. Ввяжется в некрасивую историю. Вместе пришли, вместе и уйдем», - решила Маша.

Она вернулась в ресторан и увидела, что Соня сидит за чужим столиком в окружении трех мужчин. Среди них был тот мужчина, который звал девушек за свой столик. Сонька заливисто смеялась и позволяла мужчинам хватать ее за голые коленки и руки. Маша подошла к столику и стала уговаривать Соню пойти домой. Сначала Соня отмахивалась от Маши, но потом согласилась пойти с ней, сказав, – «Подожди меня пару минут, я приведу себя в порядок в туалетной комнате». Мария осталась стоять возле столика в ожидании Софьи. Ее уговаривали присесть, но она вежливо отказалась. Почему она покорно ждала ее? Почему не пошла вместе с ней?

Через некоторое время Маша все-таки пошла в туалет за Соней. «Вдруг ей стало плохо, ведь Соня немало выпила вина?», - подумала Мария. За Машей следовал по пятам один из мужчин, с которыми ранее веселилась Соня. В туалете Сони не оказалось. Маша поспешила к выходу из ресторана, мужчина неотступно следовал за ней. Оказавшись на улице, Маша увидела Соню, торопливо удалявшуюся от ресторана. «Соня, Соня!», закричала ей в след Мария. Подруга не обернулась, напротив, она побежала, словно Машин окрик подстегнул ее. Мария хотела догнать ее, но цепкие пальцы сжали ее локти и мужчина хриплым, зловещим шепотом произнес, – «Куда собралась, цыпочка?»

Мария сбивчиво стала просить отпустить ее, она не давала повода к такому обращению. В это время из ресторана вышли друзья мужчины, который держал Машу. Они окружили ее, и повели в глубину парка. Маша не на шутку испугалась и стала вырываться, кричать. К ним подошел полицейский. Маша облегченно вздохнула и попыталась объяснить ему сложившуюся ситуацию. К ее великому удивлению полицейский не стал ее слушать, он посмотрел на документы, которые предъявили ему мужчины и, откозыряв им, ушел. Выяснилось, что обидчики Маши сами из полиции и в ресторане они отмечали очередное звание одного из них. Эти, так называемые, блюстители порядка, доходчиво объяснили Марии, что нечего им доказывать, что она «белая и пушистая». «Скажи, кто твой друг и я скажу кто ты». Маша должна, да, что там, должна, она просто обязана, удовлетворить их сексуальные потребности, которые они рассчитывали получить от ее подруги.

Мария пыталась сопротивляться, кусалась и царапалась изо всех сил. В ответ, насильники только больше распалились. Они стали бить Машу и несколько раз кидали на лавочку, от ударов об которую у нее мутилось в голове. При этом мужчины пообещали отвезти ее за город, облить бензином и поджечь. Маша совсем сникла, у нее подкосились ноги и, упав на землю, она горько заплакала. Ее волоком дотащили до машины и куда-то повезли. Она не помнит, как оказалась в большой квартире, где с нее сорвали одежду и буквально распяли на огромной кровати, пристегнув наручниками. Как жадные псы, подонки стали глумиться над ее распростертым, беззащитным телом. Маша дважды теряла сознание от боли, стыда и беспомощности. Ее приводили в чувство, обливали водой и продолжали измываться. В ход шли какие-то странные предметы, плети и, кажется даже табельное оружие. Сначала было больно, Маша кричала и не слышала своего крика. Потом боль притупилась, Маше стало казаться, что это не ее тело терзают, это не она лежит на кровати. Мозг был затуманен, не было не мыслей ни чувств. Времени тоже не было. Ночь – день, час - два, не все ли равно?

В конце концов, насильники устали, выдохлись. Они одели Машу в какой-то старый халат, оттащили в машину и вывезли в город, выбросили на тротуар, как тряпичную куклу.
Мария брела по улице, никого и ничего не замечая. Удивительно, что и Машу, казалось, никто не замечал. Люди спешили мимо, и никто не спросил, - «Что с вами?» Неужели ни у кого не мелькнула мысль, - «Что с этим существом женского пола? Наверное, ей нужна помощь?».

Маша избитая, вся в кровавых подтеках и синяках, с опухшим от слез и побоев лицом, с разбитыми в кровь губами, в халате с чужого плеча шла по ночному городу, не разбирая дороги. Она мало была похожа на ту привлекательную молодую женщину, которой была утром.

Мария дошла до реки. Пошла по большому каменному мосту. Дойдя до середины, остановилась у парапета. Посмотрела вниз. Быстро перекинулась через перила. Беззвучно ухнула вниз. Никто не заметил, или не захотел замечать, ее исчезновения с моста.
Маши не стало. Впрочем, Марии не стало уже в тот момент, когда ее предала подруга. Да и подруга ли это была?