Цветик-Семицветик

Случилась эта небывалая история сразу после нового года.
Ещё шампанское из головы не выветрилось, да и рассвет первого дня года дракона не наступил. Но карнавал, проходивший в ЦДКЖ, уже заканчивался. Гости расходились. Ушли и Зоя с Павлом.
 
Она жила одна. Вернее с мамой. Ни мужа, ни детей у неё не было. Был, когда-то, в прошлой жизни, да весь вышел. Прожили полтора года и мирно разбежались в разные стороны. И с тех пор вот уже шесть лет одна. Прочему? Трудно сказать, вроде и из себя ничего. Фигурка точёная, ножки красивые, на лицо приятная и умом бог не обидел, следила за собой. Но….
 
Не то чтобы совсем мужчин не было – появлялись. Да ненадолго. И быстро в разряд друзей переходят, а то и вообще пропадают без следа. В общем, к этому новому году, надоели они Зойке, хуже тараканов. Подруги все давно деток в садики водят, а у Людки Романовой, сын даже, в первый класс пошёл. Обидно. Со здоровьем все в порядке. И свои могут быть. Только дело за малым. Сбегать под венец, а там и в роддом. Не получалось ни как.
 
А возраст к тридцатнику подбирается. Тут уж серьёзно задумываться надо. Она и задумывалась. Да что толку, если кавалеры все безмозглые попадаются. Месяца три, четыре, а потом мысли в сторону сворачивают. Может быть, у неё характер плохой? Да, нет, вроде бы ничего. А с другой стороны, у какой женщины, он останется ангельским, после такого обращения?
 
Один только Пашка третий год по ней сохнет и терпеливо переносит все её выкрутасы. Мужику тридцать. А он как мальчик застенчивый. Правда Зойка давно заметила, что это только с ней он такой увалень. Смотрит на неё преданными глазами и бросается выполнять любую просьбу, даже, обращённую к другому.
 
А если сам что попросит, тушуется как юноша. И ресницами большими, пушистыми, словно у девицы, часто-часто моргает. Другим и ручку поцелует, когда надо, и за локоток возьмёт, а с ней, даже здороваясь, опускает глаза и краснеет.
Девки его к ней уж давно сосватали, да только Зойка, всё никак не решалась ответить взаимностью. Нет, человек он хороший. И галантный, вежливый. Не курит, кстати, и не пьёт. Вот на карнавале… Ну тут сам бог велел! А так, за три года знакомства, не замечала. Было…, тоже на вечеринке, но бокал-два, не более.
 
А в ЦДЖК, так это подруги постарались. Было два пригласительных на отдел. Естественно тянули как в лотерее. Один достался ей, а второй Майке Климауцкой.
И когда в зале она увидала Павла, растерялась. А он, страшно стесняясь и крутя в руках билет, заикаясь, произнёс.
- Вот… Майка дала… Ей, срочно… Уезжать надо было…
 
Ну, куда подруге на новый год приспичило, это она потом разберётся. А сейчас, что оставалось,… Тем более, что за последнее время она и сама стала к нему приглядываться внимательнее.
Карнавал удался на славу. Они веселились, танцевали. Пашка, немного осмелел, его застенчивость и заикание пропали. И без них он стал ещё интереснее. Но, как не пыталась Зойка спровоцировать его на поцелуй, не получалось. Он моментально тушевался. Из клуба они вышли вместе. Но как только пересекли порог, Павел замкнулся.
 
Было раннее утро и в Плетешки, где жила Зоя, они пошли пешком. Тем более, если идти по Красносельской, через Разгуляй, не так и далеко.
Ей страшно хотелось, чтобы он прижал её к себе, крепко, крепко. Но он шёл, рядом, на некотором расстоянии, и казалось, боялся лишний раз притронуться. Ей-богу, как школьник.
 
Около трамвайного депо, под фонарём, стояла старушка. Откуда она взялась, в столь раннее утро, да ещё после новогодней ночи? Но они, почему-то этому не удивились. Не удивились и тогда, когда она, остановив их, сказала:
 
- Молодой человек, подарите своей девушке цветы. – И протянула букетик подснежников. Это первого января! Но самое удивительное было в том, что среди белоснежных подснежников, переливаясь разноцветными бликами, красовался цветок похожий на ромашку. Однако лепестки его были разноцветные, белые, но с лёгким оттенком всех семи цветов радуги.
- Ой! - Воскликнула Зойка. – Какая прелесть! Что это за цветок?
 
- Ты, внучка, помнишь детскую сказку « Цветик-Семицветик»? Так вот это он и есть.
- Правда!? – Обрадовано воскликнула она. Даже не задумываясь, откуда эта старушка, этот цветок. Как будто все, так и должно быть.
 
Пашка протянул бабушке деньги и поблагодарил.
Зойка поднесла к носу букетик, втягивая в себя аромат весны, и они пошли дальше.
Через несколько шагов пришла мысль: «А что если и в правду, Цветик-Семицветик?» И она, тихонько, губами оторвала один лепесток. « Пусть он меня обнимет. Крепко, крепко!» Пожелала она.
 
Павел, вначале нерешительно, положил руку ей на плечо. Второй обхватил за талию и привлёк к себе. Сердце забилось как птица, пойманная в клетку. «УРА! Подействовало!»
Так, в обнимочку, они спустились до Разгуляя. Повернули к Елоховской церкви, зашли в скверик. «Пусть он меня поцелует», мысленно произнесла она вторую просьбу, опять же губами отрывая второй лепесток.
 
Остановившись рядом с памятником Бауману, Павел повернул Зойку к себе лицом, и долго, долго всматривался.
Она тянулась к нему губами с ужасом и разочарованием думая, «Не действует!»
Однако в следующее мгновение он осторожно и нежно, нежно коснулся своими губами её губ.
 
Поцелуй не был страстным, он был нежным, как лёгкое дуновение весеннего ветерка. Но долгим. А Зойке хотелось, чтоб он продолжался и продолжался, до бесконечности.
В у переулке, у подъезда, они опять остановились. И уже, без подсказки волшебного цветка, слились в едином поцелуе.
 
- Я пойду. – Нерешительно произнёс он.
- Может, зайдёшь?
 
- Нет, нет. – Торопливо прервал он. – Уже поздно, или…. Рано? Мама спит.
- Её нет. Она у тёти Клавы.
 
- Зоинька, не надо, в другой раз. – И он, круто повернувшись, зашагал к метро.
« Почему он не зашел? А, впрочем, он в своём репертуаре. А целоваться с ним очень и очень…». Думала она, поднимаясь на второй этаж старого, построенного ещё при Сталине, дома. И только захлопнув дверь, сообразила. Впопыхах оторвала третий лепесток и произнесла: «Пусть он вернётся!» Затем, разделась, зашла на кухню, наполнила вазочку водой, поставила в него букет и отнесла в спальню. Время тянулось неимоверно долго. За окном светало. Зойка хотела уже ложиться, когда в прихожей прозвенел звонок.
 
Это был он.
Стоял и переминался с ноги на ногу. Красный как рак. Глаза опущены, а ресницы мелко, мелко дрожат. Вот, вот расплачется. Она взяла его за руку и провела в дом.
 
- Я…. – Только и выговорил он.
- Ну и правильно сделал. Сейчас кофейку попьём, согреемся…. У меня и тортик есть, сама пекла. Каприз Мужчины называется.
 
На кухне Зойка занялась кофе, непрерывно, болтая. Пашка же сидел и теребил в руках салфетку, не в силах вымолвить и слова.
- Торт я сейчас принесу - сказала Зойка и побежала за ним на балкон, который находился у неё в комнате.
Проходя мимо букетика, оторвала четвёртый лепесток, «Цветик-Семицветик, сделай его разговорчивее, что он сидит как бирюк», загадала она и вернулась на кухню.
При виде торта, Пашка повеселел, постепенно стал ей отвечать. И от рюмки коньяку не отказался. За чашкой кофе разговорился так, что Зойка диву давалась. Сколько она про него не знала?
 
Оказывается, мать свою он не помнит. Она умерла при родах, и отец воспитывал его один всю жизнь, держа в ежовых рукавицах, на что, в общем-то, Пашка и не жаловался. Даже, как бы и гордился. Единственный минус, по его словам, так это то, что столь строгое воспитание выработало в нём страх перед женщинами. И не столько страх, сколько неимоверную стеснительность.
« Это верно! Но всё исправимо», заметила про себя Зойка.
« А ты даже очень ничего… Как это я раньше не замечала».
 
Тут их прервал телефон. Зойка выскочила в коридор.
Звонила мама и сообщила, что выходит от тёти Клавы и скоро будет дома.
 
- Мам, ты не могла бы, немного задержаться, - прикрывая трубку рукой, попросила она.
- Ты не одна? Я его знаю?
 
- Нет, он ни разу у нас не был. Я тебе о нём рассказывала, Паша, с работы.
- Это тот бирюк?
 
- Ну что ты мама… Он, оказывается такой хороший.
- Тем более я должна видеть с кем моя дочь встречается. Познакомишь?
 
- Мам, я тебя прошу…
- Не уговаривай, сейчас приеду. – И она положила трубку.
 
Пришлось оторвать и пятый листок. После чего мама перезвонила, сообщив, что остаётся до завтра.
Ликуя и оставив Павла на кухне доедать торт, Зоя принялась стелить постель. Она уже твердо решила, хватит метаться. Мужчина он видный, да и как оказалось вполне хороший. А любит то её как! А с комплексами они сообща справятся. К тому же это огромный плюс для женатого мужчины. На других заглядываться не будет. Когда всё было готово, перед тем как зайти в ванную, оторвала шестой лепесток и попросила: « Цветик-Семицветик» миленький, избавь Пашку от стеснительности, пусть мне в любви признается и со мной останется».
 
Когда она, чистенькая и свеженькая вышла из ванной, Павел стоял в коридоре и мял в руках шапку. В душе Зойки похолодело.
 
- Зоя, ты… меня извини, конечно. Я вот тут, пока ты душ принимала, сидел и думал…. – говорит и так жалобно в глаза смотрит – Мы с тобой давно вместе работаем…. И…. дружим. В общем,… я вот тут сидел и думал…..
«Ну, Цветик-Семицветик, помогай, миленький!» про себя взмолилась Зоя
 
- Я вот тут подумал…Я давно тебе хотел сказать……. В общем я тебя люблю! – Сказал и сам испугался. Замер и смотрит на неё преданными глазами. А у Зойки внутри всё ликует. «УРА! Получилось».
-…. Я… давно собирался. Но сегодняшняя ночь…. Это просто волшебство. Я так тебя люблю!
 
«Ну конечно волшебство! И такое великолепное. Тебя тоже, наверное, люблю». Сказала она, но про себя. А вслух добавила
- Я знаю, милый. Давно догадалась. Спасибо! – И обвив его шею руками, поцеловала.
 
А Пашку как подменили. Вперемежку с поцелуями стал рассказывать как он, все три года ждал этого момента. Ждал и не знал, как к ней подойти. Как страдал, когда она в кого-нибудь влюблялась. Страдал и знал, знал что она, в конце, концов, будет его. Сказал и как поперхнулся. Стоит рот открыл и с испугом на неё смотрит. Зойка тоже на него глядит, ни чего сказать не может. Забыла, зачем и о чём просила волшебный цветок.
 
Наконец, выйдя из транса, схватила Пашку за руку и потащила в спальню. Да он и не сопротивляется. На ходу вещи с себя сдирает. У самой кровати, принялся за неё. Да что на ней было, после ванной.
 
И тут такое началось! Зойка и вообразить себе не могла. Она забыла обо всём на свете. Такого с ней не было ни когда. Ни один мужчина, ни разу не доставлял ей такого удовольствия. Это, даже трудно назвать удовольствием. Блаженство! Вот что она испытывала. На теле не осталось ни одного миллиметра, ни одной клеточки, которые бы он не приласкал, не поцеловал.
 
Бешеный марафон окончился, когда ранние зимние сумерки окунули комнату в полный мрак. Он успокоился и, поцеловав её, совершенно невинным поцелуем, лег рядом. И…. захрапел. Зойка была в шоке! Пашка и храпит!
Ей спать не хотелось. Она зажгла торшер и стала любоваться его телом.
 
Красивое, мускулистое тело спортсмена, покрытое ровным, лёгким загаром. Белела только та часть, что обычно скрывается под плавками.
«Красавец! А какой Любовник! А что вытворял! И куда делась его скромность и деликатность?»
 
Десять минут назад, на ней, рядом с ней, под ней был зверь. Дикий зверь сумевший доставить неописуемое блаженство. Но это был не тот Паша, милый, нежный, скромный. От этого она не стала любить его меньше, нет, но в душе что-то повернулось.
 
Зойка встала, подошла к столу, вынула из вазочки Цветик-Семицветик и стала задумчиво его разглядывать. Последний, седьмой лепесток, в полумраке комнаты таинственно мерцал, отливая розовым цветом. Немного подумав, она оторвала последний лепесток и попросила: «Цветик-Семицветик» пусть мой Пашенька, станет прежним. Я его люблю. И буду верна ему всю жизнь, но пусть он будет самим собой!»
 
Абигайл 13.02.2012.