А птиц я раньше не любила

С детства я не очень любила птиц. Они мне казались слишком далекими, непостижимыми. Иногда пернатые даже раздражали. Каждое лето они стаями атаковали ягодное дерево – иргу, и совсем не боясь человека, клевали сладкие плоды. Приходилось брать в руки палку и отгонять непрошеных гостей - галок, ворон. Угрозы почти не помогали - очень уж любили птицы эту ягоду…
 
Июнь в этом году выдался жарким. Щурясь от летнего солнца, я вышла на крыльцо. От утренней прохлады не осталось и следа. Бросив привычный взгляд на цветущий куст шиповника, заметила неладное: в безветренную погоду ветви его трепетали, а неясная тень металась среди листвы. Сыграло природное любопытство, я приблизилась к шиповнику. Раздвинув густые колючие ветви, увидела черную птицу, беспокойно вспархивающую с одной ветки на другую. Захотелось рассмотреть ее поближе. Изрядно исцарапав руки, я поймала пленницу колючего кустарника. Ею оказался почти желторотый птенец галки. Он неистово бился в моих руках и, не переставая, кричал.
 
С интересом рассматривая находку, я обратила внимание, что правое крыло безвольно висит и птица не может летать. Держа в руках находку, я не знала, на что решиться. Неожиданно принять решение помог мой пятилетний матерый кот. Зевая, он вывалился на крыльцо и алчными глазами уставился на птицу.
- Так вот какая участь тебя ждет!.. Во мне шевельнулось чувство жалости.
- Не отдам тебя на съедение коту!
 
С этого дня галчонок поселился в нашем доме. Ему соорудили приличную просторную клетку, внутрь поставили чашку с водой и прибили веточку черемухи вместо насеста, это оказалось очень кстати - галчонок, вцепившись лапками, ночевал всегда на ней.
Знатоков человеческого меню хоть отбавляй, а вот птичьего – вряд ли! Я рассуждала как обычный обыватель, поэтому взяла лопату и отправилась в огород. Распотрошив кусок жирной земли, я зажала в руке первую находку - дождевого червя, затем второго. Галчонок наотрез отказался клевать их, за что я его даже зауважала. Затем насыпала в клетку хлеба и ушла по своим делам.
 
Ближе к вечеру птица, видимо, реально оценив свое безвыходное положение, стала неистово биться о железные прутья, не переставая кричать. Я слышала, как с улицы, с соседней березы, растущей метрах в двадцати, ей откликаются сородичи. Мне вновь стало жаль беднягу, но я ничем не могла ей помочь. Уснули мы почти одновременно - сначала галчонок, потом и я. Зато я знала почти наверняка: завтра утром я отпущу невольницу на волю – и будь что будет!
 
Утро оказалось ранним. Я проснулась около четырех часов утра и вскоре отлично знала две птичьих «команды» - подъем и отбой.
Гордость нашего огорода - большая теплица.
- Эврика!- воскликнула я и по первой росе устремилась к теплице.
Ура! Здесь я обнаружила то, что искала - две пестрые бабочки, что повсеместно водятся в средней полосе, бились о пленку не находя выхода. Попросив у них прощения, зажала между пальцами их трепетные крылья и отправилась кормить нового жильца. Он метался по клетке, так и не притронувшись к хлебу.

- Иди ко мне, иди, мой хороший! Птица неожиданно быстро среагировала на первую бабочку, схватила ее клювом и… проворонила. Бабочка выпорхнула из клетки и улетела. Мне показалось – галка явно была разочарована. Тогда я поднесла на угощение вторую бабочку. Тут уж птица не оплошала, покосилась черным глазом, щелкнула клювом и вспорхнула на черемуховую ветвь. Следующие дни мы присматривались друг к другу.
- Ты кто? - спрашивала я птицу, - как тебя назовем?
- Ты кто? - будто бы спрашивал галчонок, - друг или враг?
 
Наконец я выбрала имя, которое понравилось нам обоим – Карлуша. Повторяя его многократно, мне хотелось, чтобы птица поскорее к нему привыкла. Так и случилось. Прошло всего три дня, (или целых три дня)? Я носила Карлуше тепличных насекомых, приучила к хлебу. Он недоверчиво принимал пищу их моих рук, а потом забивался в самый темный угол, как вдруг на пятый день…
 
Вы наблюдали, как тает снег на весеннем солнце? Мучительно долго оседают снежные глыбы, и, кажется - не растают никогда, а в один прекрасный день случается настоящий весенний потоп! Один из дней становится переломным, решающим в природе, таким днем и оказался пятый день нашего с Карлушей знакомства. Услышав, как я приближаюсь к клетке, он громко, и как-то по-особенному закричал, а завидев меня, вдруг резко присел на растопыренные лапы, широко распластал крылья, высоко запрокинул голову и разинул птичью пасть. Вот это да! Карлуша признал меня за свою «родительницу»!
- Корми меня, да побыстрей! И положи кусочек мне прямо в клюв!
Я бросила кусочек хлеба, и он тут же сглотнул его, смешно затряс крыльями и, не переставая кричать, стал просить еще. Ну и аппетит оказался у желторотого! С этого дня между нами завязалась самая настоящая дружба, переросшая во что-то гораздо большее…
 
В нашем доме беззаботно жил не только большущий кот, с которым мы друг друга взаимно недолюбливали. Он меня за то, что я часто нарушала его личное пространство, а я его за своенравный и ленивый характер. За все время он не поймал ни единой мыши, а есть хотел постоянно. Кот уважал три вещи: молоко, мясо и… сырую картошку. Я уважала его пристрастия в еде, поэтому картошка перепадала гораздо чаще.
Моей любимицей было самое ласковое существо в нашем доме - кошка по имени Дуся. Над Дусей природа потрудилась на славу! Начиная с макушки, она разделила ее на две симметричные половины: одну - темно-коричневую, другую - золотисто–рыжую.

Кто видел кошку впервые, в душевном порыве кричал:
- Ой, смотрите - Доминошка! Кошка являлась полной противоположностью коту: шерстка у нее была шелковистой, характер нежным. Дуся ходила за мной по пятам, и как ребенок, постоянно просилась на руки. Она вставала на моем пути, заглядывала в глаза, а передними лапами упиралась о колено.
- Хозяйка, возьми меня скорее! - говорили ее желтые глаза. Дуся любила три вещи на свете - вареные яйца, семечки и… меня. Она забиралась на левое плечо, терлась мордочкой о щеку и была счастлива! Кот и кошка терпеливо, часами, просиживали возле клетки, наблюдая за птицей.
- Не понимаю я эту хозяйку, - думал кот, - место этой птахи - в моем желудке.
- Ах! Запах дичи просто сводит меня с ума! - вожделенно думала Дуся.

Так прошла неделя. В саду радовали глаз анютины глазки и колокольчики, а картофельное поле покрылось разноцветным ковром. Мне хотелось порадовать птицу, но как она поведет себя на свободе - не предполагала. Как-то раз, осторожно приоткрыв клетку, я осторожно протянула свою ладонь. Карлуша недоверчиво покосился на меня, потом, наконец, решился: перебрался ко мне на руку. Мы вышли в сад, он сидел тихо, слегка покачиваясь вперед-назад, и цеплялся коготками за мои пальцы.
В нашем саду есть укромный тенистый уголок под покровом развесистой черемухи, под это дерево я и отнесла птицу. Осторожно опустила ее на землю и замерла в ожидании. Галчонок сделал несколько пробных прыжков, и наконец, по – хозяйски оглядывая свои владения, начал копошиться в земле, но далеко от меня не уходил, словно чувствовал мое беспокойство. Волноваться было от чего: кот, крадучись в траве, приближался к птице мягкими неслышными шагами, Дуся же взлетела на забор и, перебирая лапами, готовилась к прыжку. Взяв два увесистых кома земли, я запустила в одного и другого. Коты бросились врассыпную, а галчонок с перепугу подлетел к моим ногам. С этого дня наши прогулки под черемухой стали регулярными. Карлуша деловито подбирал сухие веточки и перетаскивал с одного места на другое, или долбил что-то в земле.
 
Дикие птицы, о которых мы знаем немного, могут стать для нас источником любви и примером безграничной преданности, а где любовь, там часто поселяется ревность - все почти как у нас - людей. В этом я вскоре убедилась.
Ранним утром, как обычно, я вынесла Карлушу на прогулку. Сидя на руке, он нетерпеливо потряхивал крыльями, желая поскорее оказаться на земле. Дуся, которая всю ночь пропадала неизвестно где, подбежала к моим ногам и стала неистово проситься на руки, но любимое местечко - мое левое плечо, увы, было занято.
- Возьми меня скорее, я соскучилась! - умоляли Дуськины глаза. Карлуша в это время внимательно наблюдал за кошкой и совершенно не проявлял чувства страха. После нескольких тщетных попыток быть обласканной, Дуся вдруг, с короткого разбега, одним прыжком взлетела на мое плечо. От неожиданности я оторопела! Галчонок слегка подвинулся, а кошка, расположившись на плече, стала мурлыкать и ластиться о щеку. Хищный зверь и дикая птица сидели рядом, как ни в чем, ни бывало! Как было жаль, что никто не видит эту замечательную сцену! Вот так Дуська отвоевала свое право на кошачье счастье и место под солнцем…
 
Другой подобный случай произошел в доме. Вместе со мной Карлуша осваивал все новые территории. Он стал частым гостем на кухне, где ему перепадал то кусочек хлеба, то другое лакомство. Карлуша по хозяйски перелетал с дивана на стол, расхаживал по ковру, громко покрикивал. В это раз я прилегла на диване. Дуся не могла пропустить удобный момент и, взобравшись на мою грудь, распласталась на мне в удобной позе. Вдруг Карлуша заметил, что хозяйка гладит давнюю соперницу – кошку, резко взлетел на диван, стремительно атаковал лежащую кошку и клюнул ее прямо в нос. Дуся такого не ожидала! Она резко подскочила и тут же ретировалась. Сидя в сторонке, она обиженно терла лапой свой нос и, наверное, думала:
- Эх, если бы не хозяйка, задала бы я тебе! Остались бы только пух да перья!
Но птица и на этом не успокоилась, она снова подскочила к Дуське и начала клевать в пушистый кошачий хвост. Мне стало и грустно, и смешно - бедная Дуся!..Так незаметно пролетел месяц. Карлушу я подкармливала бабочками, а иногда, щелкая клювом, он ловил зазевавшихся мух.
- Карлуша, пойдем со мной в теплицу, поищем огурцов, - как-то в шутку предложила я. Галчонок привычно устроился на плече.
 
Этот день выдался ветреным. Ветви деревьев сильно раскачивались, а пленка в теплице громко хлопала, словно крылья большой птицы, пытавшейся взлететь. Видимо, звуки пленки на ветру Карлуша принял, как сигнал к действию. Он резво сорвался с моего плеча, бреющим полетом полетел над капустными грядками, преодолел забор, и, миновав дорогу, пропал в березовой листве. Сказать, что я была удивлена - ничего не сказать! Я стояла, ошарашено раскрыв рот. Такого от своего питомца я не ожидала. Птица, которую я считала почти калекой и беспомощным желторотым птенцом, вдруг расправила крылья и полетела! Через минуту я пришла в себя и решительно позвала: «Карлуша!» С березы не донеслось ни единого звука. Я вошла в дом и потерянно бродила из комнаты в комнату, не зная, что предпринять. Я не могла поверить, что мой лучший друг однажды покинет меня. В ожидании прошло около часа. Наконец, нервы сдали, и я отправилась через дорогу к березам.
- Карлуша! - ласково позвала я , - Карлуша!
- Га! - откликнулись с березы.
- Карлуша! - заорала я на всю улицу и раскинула руки. В ветвях послышался шорох, и почти с самой верхушки березы на меня, пикируя, полетела черная птица. Она сделала над моей головой несколько кругов, неловко опустилась на руку и чуть не сорвалась. Оказалось, галчонок еще не умел толком приземляться и вовремя тормозить. Как я была счастлива! На радостях я заперла птицу в клетку со словами:
- Погулял, дорогой, и хватит, посиди-ка дома!..
 
Как-то раз мне нужно было срочно сходить в магазин, находящийся недалеко от дома. Карлуша самостоятельно гулял во дворе, уже не пугаясь кошек.
- Я скоро вернусь! Будь осторожен, дружок!
Со словами напутствия я отворила калитку и резко обернулась: птица бежала за мной как маленькая собачонка, смешно перебирая лапками. Я вздохнула, посадила галчонка на плечо, и мы отправились за покупками вместе. Он не пугался ни мчавшихся машин, ни новых звуков, видимо, чувствовал себя в полной безопасности. Но когда мы подошли к дверям магазина, птица резко взвилась в воздух. Я быстро сделала покупки, расплатилась с продавцом и как пробка вылетела на улицу. Напрасно я волновалась: птица, кружась в воздухе, ждала меня. Так я и пришла домой: с покупками и в сопровождении друга.
Дорожные рабочие, которые наблюдали эту сцену от начала до конца, были, видимо, очень удивлены и, бросив работу, смеясь, что-то кричали нам вслед. Теперь я была уверена - у нас с Карлушей установилось полное понимание и доверие. Мы испытывали друг к другу самую настоящую привязанность, самые нежные чувства. Я заботливо меняла ему воду в клетке, оставляла самые лакомые кусочки. Яйца, которые Карлуша поначалу любил - вдруг перестали ему нравиться. Теперь желанным блюдом стала курятина. Я срезала узкие кусочки мяса, и галчонок заглатывал их, словно жирных червей.
- Взрослеет! - понимала я.
С каждым днем мой друг становился все более самостоятельным. Он обшарил малинник, заросли крыжовника, а потом добрался до клубничной грядки. Когда я это обнаружила -было поздно! Птица выбирала самые вкусные красные ягоды и с жадностью клевала их.
- Ах ты, проказник! – кричала я, но наказать птицу не поднималась рука…

Лето, наконец, достигло своей зрелости - стоял жаркий июль. Коты выбирали самое прохладное место во дворе и, не шевелясь, часами лежали в тени. Поливать грядки приходилось утром и вечером. Однажды я как обычно, подошла к бочке с водой, взяла в руки лейку, а Карлуша, наблюдая за моими действиями, вдруг опередил меня. Он взлетел на край бочки, опустил голову в воду и начал принимать душ. Какая прелесть! Впервые в жизни я так близко наблюдала купание птицы!..
Иногда мне казалось, что галчонок специально дразнит своих соперников – котов, и не переставала удивляться уму и сообразительности моего друга. Когда я усаживалась на крылечке, рядом частенько пристраивались Дуся и кот. Карлуша подлетал и специально усаживался к ним так близко, что это было верхом неприличия. Он нагловато заглядывал в усатые морды, словно спрашивая: «Ну что, съели? Кишка тонка!» Коты терпеливо сносили издевательство - за покушение на жизнь птицы им точно не сдобровать! Коты лениво отворачивались и степенно отправлялись по своим делам, думая примерно одно и то же:
- Ну что хозяйка нашла в этом наглом желторотом птенце?
Карлуша теперь все чаще улетал на березу и оттуда приветствовал меня своими криками. Я надеялась, что стая птиц, которые иногда прилетают на ночлег, примет галчонка, но этого не случилось. Карлуша часами сидел на дереве в одиночестве, изредка перекликаясь со мной:
- Га! Я здесь! Я жив – здоров, но мне очень одиноко.
Иногда галки или вороны прилетали на березу, но что происходит в ее густых ветвях, я не знала. Спустя время дикие птицы улетали, а Карлуша возвращался домой. Видимо, запах человека, которым он пропитался, отпугивал сородичей, а может быть, была другая причина - галчонок не хотел меня покидать. Когда Карлуша надолго пропадал, я знала - он голоден и вряд ли сможет себя прокормить. Я брала с собой угощение, выходила на дорогу, и широко раскинув руки, кричала:
- Карлуша, дружок, иди, покормлю!
Тогда птица устремлялась на мой зов и доверчиво клевала из рук. Ах, какими удивленными были взгляды прохожих! Над нами потешалась вся улица! Мне казалось, что они немного завидуют нашей дружбе.
 
Как то в очередной раз я испытала чувство сильнейшего удивления: Карлуша начал со мной ворковать! Обычно галки кричат громко и резко, но тут вдруг мой друг, низко опустив голову и закатив глаза, уткнулся клювом в ладонь, издав низкие гортанные звуки, чем-то напоминающие воркование голубя. От них на душе стало так солнечно!..
Этот памятный день оказался праздничным. Пришло много гостей, они расположились под черемухой, в саду, пели песни, громко смеялись, но на птицу не обращали особого внимания: все давно знали, кто у нас поселился. Карлушу тоже не испугала шумная компания - он был у себя дома. Птица деловито сновала под ногами гостей, подбирала крошки, и время от время долбила клювом приглашенных по ногам, словно проверяя их на прочность. Опасаясь, что моему другу ненароком причинят вред, я посадила его на плечо. Темнело. Карлуша сидел спокойно, явно собираясь на ночлег. Посадить в клетку его я не успела - чья-то пьяная рука резко взлетела вверх, громкий крик – и этого оказалось достаточно, чтобы спугнуть доверчивую птицу! Она резко взмахнула крыльями, пугливо сорвалась с плеча, а потом, набирая силу полета, растаяла в ночи. Ощущение потери появилось на следующее утро, когда, ни свет, ни заря, напрасно звала я своего друга. В томительном ожидании прошло несколько дней. Я надеялась, что именно сегодня Карлуша вернется, но он не возвращался. При каждом крике птиц я выскакивала из дома, хотя голос своего любимца узнала бы из тысячи! Стаи, пролетающие над головой, теперь казались близкими и родными. Возможно, мой дорогой Карлуша нашел среди них свое место?
В ожидании закончилось лето. Шиповник радовал красными ягодам - их в этом году уродилось небывало много. Я с грустью смотрела на пожелтевшую листву берез… Как я полюбила птиц! С замиранием сердца слушала я их прощальные крики над головой.
 
Может быть, весной, когда перелетные стаи вернутся из дальних стран и когда настанет пора вить гнезда и искать себе пару, над крышей моего дома раздастся знакомое:
- Га!
И черная птица, опускаясь все ниже, приземлится на мои широко расставленные руки, и на знакомом птичьем языке скажет:
- Здравствуй, это я, Карлуша, как поживаешь?