Умерли все. История девочки Милы

Сегодня ночью, во время пасхального богослужения, самую горячую молитву – от всего сердца – я возносила за здравие одной маленькой девочки Милочки. Моей соседки.
 
В июне 2003 года я ее держала на руках в пене бело-розовых кружев и радовалась новорожденной вместе с соседями. У Милочки была хорошая дружная семья: молодые мама и папа, молодые для нового статуса бабушка и дедушка, две крепкие и работящие прабабушки и гордый рождением правнучки прадедушка – целый клан. Через восемь лет на белом свете останется одна Милочка.
 
Сирота
 
Это случилось 27 мая 2011 года.
Рассвет вплывал в бессонную и бесконечную майскую ночь. В распахнутые двери зимнего сада в мой дом ворвались яркие лучи солнца, трели соловьев, аромат цветущих яблонь и вишен. Мне было худо: я переживала первые атаки жесточайшего коксартроза. На прикроватной тумбочке к тому моменту лежал листок со строчками. С той ночи стихотворение осталось недописанным…
 

 
Лекарственная дрема слетела вмиг от пронзительного детского крика, даже не крика – визга, переходящего в ультразвук. Я пулей, теряя костыли, вылетела в соседский двор. Дом Милы – через забор от меня, между нашими крылечками в заборе – калитка. На крыльце сидела в розовой пижамке с котятами Милочка и кричала, кричала, кричала… Я вбежала в дом – ее мама Катюша, которой не было еще и тридцати лет, лежала с открытыми глазами на простынно-белом лице. Она уже не была живой... Скорая подъехала минут через десять – девочка вызвала эту службу, но врачи лишь констатировали смерть. Внематочная, разрыв внутриполостной. Все.
 
Милочку я, конечно же, сразу забрала к себе. У нее к этому страшному дню не осталось НИКОГО.
 
Папа Витя
Я не знаю и не ведаю, с чего началась эта кошмарная череда смертей в этой семье. Кого прогневали и кто им мстил проклятьями… не знаю…
На моей памяти первой жертвой стал отец девочки – Виталий. Веселый и ладный солдатик, который служил в нашем городе и в самоволке познакомился с симпатичной девчонкой из профучилища, где она училась на швею. Папа Кати – водитель спецавтохозяйства, на большой «метле» гоняет по городу, мама – воспитатель детского сада. Катя – единственная дочка, рукодельница, хохотушка… Она дождалась своего парня из армии, потом свадьба, приняли парня в семье очень хорошо, тесть устроил в свою контору на машину-поливалку… В срок родилась дочка Людмила, собирались строить свой дом неподалеку от родительского… Все было замечательно!
…Они просто шли по обочине дороги – молодая семья. А по трассе мчался пьяный лихач. Он сбил Виталия сразу насмерть. Убийцу нашли и осудили. Это случилось, когда Милочке было около двух лет. Отца своего она не помнит.
 

здесь Милочке шесть лет. В моем саду.
 
Прадед Семен и его Маня
И что-то сразу треснуло, перекосило в семье соседей. Заболела сильно бабушка Милы Галина, обезножела. А в один из дней пришло известие – повесился Семен, прадед Милочки. Ни с того, ни с сего, не пропойца, нормальный мужичок-пасечник, не пил и не курил – пчелы этого не любят – пришел вечером и повесился в своем добротном деревенском доме в горнице. Ни записок, ни расписок. Он не болел, никому не был должен. И в 75 лет ушел из жизни самоубийцей. Его жена – бабушка Маня – прожила еще полгода и тихо угасла, уже в больнице.
 
Прабабушка Анна
Крепкая, квадратная бабуся была в нашем районе притчей во языцех. Вдовая, жила одна в добротном кирпичном доме, посылая всех и каждого по разным интересным адресам, она казалась бессмертной, неуязвимой, короче, ее звали у нас – «конь с яйцами». Здоровье у нее было железное – по два мешка с цементом таскала от магазина до своего крыльца. И вот года четыре назад – Анна падает в открытый на кухне погреб и ломает себе шею. Трезвая, в здравом уме. Как такое могло случиться? Неужто забыла, что вечером открыла и в темноте шагнула? Похоронили, недоумевая.
 
Дед Андрей и бабушка Галя
Андрей вместе с женой Галиной – родители Кати – переехали в дом прабабушки Анны, чтобы Катюшка, единственная дочка, могла наладить личную жизнь. Они очень желали счастья единственной своей девочке. И внучку предлагали к себе забрать, чтобы облегчить процесс. Но Катя – наотрез. Она действительно была хорошей мамой, заботливой, любящей.
…Дед Андрей вдруг исчез. По идее – поехал в деревню, где осталось в наследство большое хозяйство его родителей, надо было что-то там посмотреть, проинспектировать... Оттаял дед в марте 2011 года, на обочине дороги по пути в эту пригородную деревушку. Признаков насильственной смерти не обнаружили! Кстати, ему было всего 52 года.
Бабушка Галя, которая к этому времени была инвалидом 1 группы (сахарный диабет, ампутация одной ноги до колена), впала в шок и угасла к Первомаю. Острая сердечная недостаточность. Кто бы знал, что через месяц и ее единственная дочка тоже расстанется с жизнью.
 


с дедом Андреем
 
Мама Катя
 
Красавица – голубоглазая, длинноногая, с льняными косами, как все коренные ярославны. Я ее помню еще школьницей с портфелем-ранцем и пышными бантами над этим портфелем. Она была хорошей дочкой, хорошей женой и хорошей мамой. Классная швея и модельер – сколько мы с ней обсуждали модных сезонов под цветущими яблонями в моем саду! – она мечтала о своем ателье, а пока пахала днем на хозяйку, а вечерами – на частных заказчиков. Очень хотела создать семью! И знаете, как всегда, путней-то девчонке и не везло. То Коля-белорус в тельняшке (жил год на ее шее, все якобы искал работу, а потом смылся с ее колечками), то Магомед из Дагестана (и тоже – год на ее диване, за ее счет, еще и земляков без конца столоваться приводил), то какой-то Серега в наколках, которого потом милиция искала в наших кустах месяцев пять…
И вдруг – вроде бы ОН! Накануне, часов, получается, за пять до своей смерти, Катюшка мне рассказывала со счастливой улыбкой:
- Все, бросаю курить, залетела! Буду рожать. Дима обещал – если сын, то женится!..
Я не знаю, кто этот Дима и чей ребенок угас вместе с Катей, но что-то мнится - из той же серии был кавалер…
 
Умерли все
 
Я никогда не забуду ровные строчки в дневнике блокадной девочки Тани Савичевой: «Умерли все». То же самое случилось в судьбе моей маленькой соседки.
Она жалась ко мне и бормотала «заберите меня, тетя Оля», а государственные тети смотрели сочувственно и разводили руками – типа, куда денешься! Через три дня после смерти Кати Милу забрали в детдом. Это было в понедельник утром. В обед мне позвонила директриса и дрожащим голосом осведомилась, могу ли я подъехать – она будет меня ждать, сколько потребуется. После работы я уже была у нее в кабинете.
- Девочка перенесла огромный стресс – мать умерла у нее на глазах. Она непрерывно кричит, она неадекватна, как она вообще вела себя у вас дома в эти дни?
Я созналась, что Милка опИсала всю мягкую недвижимость в доме, была, конечно, подавленной, плакала, но не кричала.
- А вы можете забрать ее хотя бы на эту ночь? – с надеждой спросила директриса.- В порядке исключения, а? А утром привезете ее сюда, как будто она ночевала в детдоме? Боюсь, что мои ночные воспитатели ее отправят по «скорой» в психушку.
Я испытала огромное облегчение. Хотела того же, девочку было бесконечно жаль.
Я забрала Милочку к себе и мы начали вести «двойную жизнь»: утром я отвозила ее в детдом, ехала на работу, вечером забирала девочку домой. Выходные она жила у меня. Я начала оформлять документы на опекунство. И даже в этот месяц отбросила костыли! Ходила с тросточкой, а перед нужными кабинетами вообще ее складывала в сумку, чтобы не отказали в опекунстве над ребенком. Моя болезнь словно отступила в этот момент.
 

…Девочка меня знала с детства, доверяла. Не раз ночевала у меня – у мамы бывали вынужденные обстоятельства, которые она не хотела демонстрировать родным. Мила подружилась с моей внучкой Евой, своей ровесницей, которая каждый год приезжала ко мне в гости.
 
Решение я принимала мучительно. Главное препятствие – внезапная и тяжелая болезнь, которая могла разрешиться только после серьезной операции. Дети живут очень далеко, муж умер. Я не знала еще, кто будет за мной ухаживать долгих 4 месяца после операции, а что говорить о ребенке?.. Двое старших детей высказались категорично – нет. А младший поддержал. И я начала оформлять опекунство.
Вечерами мы с ребенком разбирали вещи в ее родном доме, что-то Милочка забирала с собой, а я искала по адресным книжкам родных людей. День за днем, день за днем – безуспешно. Милочка как-то сказала, что у нее в Рыбинске есть дядя. Рыбинск – в часе езды от Ярославля, все логично. И я искала следы этого рыбинского дяди. Пока не нашла старую открытку. Но – из Мурманска. Тогда, сопоставив, нашла в телефонной книжке Кати номер с мурманским кодом и позвонила. Это оказалась семья старшего брата папы Милочки. Мурманский рыбак в сознании ребенка «поселился» в Рыбинске.
Через два дня Сергей с женой уже были у меня.
 
Дядя Сергей
Механик с рыболовного сейнера, он был счастливо женат и помогал воспитывать дочку своей жены-учительницы. Своих детей у него не было. Родители братьев ушли из жизни рано, утонули в Карелии, во время шторма. Сергей очень обрадовался, увидев девочку – «вылитый Виталька»! Они сразу и без минуты сомнений решили девочку удочерять. А той даже фамилию не надо менять – такая же и остается. Супруги улетели в Мурманск собирать документы, я на всякий случай занималась тем же – ну мало ли, вдруг раздумают?.. Но Сергей вернулся за девочкой буквально через три недели. И только тогда я ему сказала, что Милочка – богатая наследница, у нее сейчас два больших кирпичных дома в городе, двухкомнатная квартира в спальном микрорайоне и огромная усадьба в деревне. Сергей только отмахнулся – «это все останется ребенку, у нас все есть!».
 
Новая жизнь
Милочка уезжала с неохотой и даже дула губки на меня. А я понимала, что ребенку будет легче пережить трагедию вдали от дома, где все это произошло. Мы с ней ходили на сеансы к детскому психиатру и врач тоже подтвердила эту мысль.
Но Сергей сумел растопить сердце малышки – водил ее каждый день по «игрушечным» магазинам, в кино, в цирк… Чемодан с подарками становился все объемнее, а глазки девочки – веселее. Так что они быстро стали друзьями. Дядя купил ей красивый телефончик и пообещал, что девочка может общаться с тетей Олей хоть каждый день, сколько захочет.
И первое время мы так и делали – разговаривали каждый день, она мне рассказывала, какой там красивый город, а школа, оказывается, совсем рядом с домом (в Ярославле Милу приходилось возить на занятия), и тетя Рая очень вкусные пирожки печет, а сестренка уже большая и учится в институте в Питере... А как-то раз она позвонила, не выдержав, в рабочее время (мы обычно общались по вечерам) и радостным голоском сообщила: «А мне купили пианино!!!». Это была ее давняя мечта. Я успокоилась: ребенка там не обидят.
Но тревога за судьбу девочки до сих пор меня не отпускает. Ведь явно запущены какие-то страшные инфернальные механизмы, которые безжалостно выкосили почти под корень эту простую, добрую семью людей-тружеников. Успокоилось ли все? Не ходит ли по пятам беда? И как ее отвести, какой невидимый зонт распахнуть над этой детской головкой?..
Милочка крещеная и я часто заказываю службы за ее здравие в нашем женском Толжском монастыре. Но может, надо делать какие-то еще шаги? Может, еще раз окрестить, дать другое имя? Как можно обмануть злые силы? Вот какие мысли не дают мне покоя.