Регистрация!
Регистрация на myJulia.ru даст вам множество преимуществ.
Хочу зарегистрироваться Рубрики статей: |
Замороженная
Аня открыла дверь сестре и тут же получила по лбу кончиками сложенных лопаткой пальцев.
- Ворона ты! Аня поджала губы, подождала, пока Мария протиснется мимо нее в квартиру и заперла дверь. Машка скинула кроссовки, сгрузила покупки на пол кухни, и, раскрыв холодильник, начала методично, привычными движениями закидывать туда продукты. Аня проследовала в кухню за ней и, прислонившись к косяку, предалась трепле правой косы. Она равнодушно, без интереса, наблюдала, как сестра набивает ей холодильник, с недовольным бормотанием выкидывая оттуда все, что уже испортилось. - Включай! – скомандовала Машка. Аня нащупала пульт на полке и нажала кнопку. Маленький телевизор под потолком зажегся цветной заставкой пошлого молодежного шоу. Машка закончила кормежку холодильника, с хрустом открыла бутылку клубничного йогурта, сделала большой глоток. Не вытирая розовых «усов», она попялилась с полминуты в лица героев шоу, затем спросила у сестры: - Пойдешь? Аня резко дернула плечами вверх, что должно было означать что угодно. - Ну ничего, ничего… как скажешь, так и будет. Хотя, я бы пошла, - Машка приложилась к йогурту. Аня соединила на груди две косы и сплетала их хвосты вместе. - Ела сегодня что-нибудь? – Машка расправилась с йогуртом и вспомнила о питании сестры. - Творожок. - Опять творожок… Творожковая душа. Давай я тебе яичницу пожарю, что-ли... Аня уронила руки вдоль тела и с безучастным видом села к столу у окна. Пока Машка хлопотала над яичницей, Аня смотрела в окно и думала о чем-то своем. В задумчивости она подобрала с подоконника ленточку от набора пирожных и повязала ее поперек лба, как носили хиппи. Задумчивость Ани была связана с тем, что Тимофей, парень, который недолго, но красиво за ней ухаживал, объявил, что женится на другой. И на ком – срам один. На 16-летней профурсетке, которая от него залетела. То ли неосторожность, то ли точный расчет хрупкой смазливой Лерочки, похожей на девочку в маминых туфлях, итог был следующим: Тима собирался играть свадьбу, причем на торжество не скупились – был заказан самый дорогой зал, жуткий розовый лимузин и прочие сопли в сахаре. Лерочка топала ножкой в маминой туфле и требовала свадьбу своей мечты. По слухам, оформление зала было заказано в стиле домика Барби. Приглашение для Ани Тима передал даже не Машке, а ее мужу, своему двоюродному брату. Подойти после такого к Машке он не рискнул: все знали, что его женитьба на Ане – это ее авторский масштабный прожект. - Ну чего ты, как колхоз? – Машка увидела Анин креатив на голове и попыталась сорвать ленту, но Аня отстранилась. – Ешь давай. Аня взяла вилку. Машка встала у нее за спиной, чтобы видеть и передачу, и контролировать трапезу сестры. Ане очень хотелось есть, но ради Машки она изображала отсутствие аппетита: прежде, чем проглотить кусочек, долго ковыряла его вилкой, жевала вяло, смотрела вместо телека в окно. Симуляция скорби призвана была на какое то время оградить Аню от машкиных жизненных поучений, а также побудить сестру на действия по восстановлению счастья брошенки-горемыки. - Посмотри, какая у Бузовой прическа. Можете, сделаем тебе такую? Аня равнодушно подняла глаза на диву молодежных таблоидов. - У нее же прицепные волосы. - А у тебя свои – у тебя даже лучше получится! Что скажешь? - Колхоз твоя Бузова, - ответила Аня. - Ну не заводись, сделаем, как захочешь. Опекать Аню было Машиной второй профессией. Даже основной. Когда ей было 5 лет, у нее была настоящая маленькая лялька в пеленках – не какой-то там немецкий пупс. Она рвала коляску из маминых рук и орала дурниной, если ей не давали покормить малышку с ложечки. Аня росла рассеянной и несобранной девочкой, и Машкина забота была кстати. Она с важностью водила младшую сестру по двору за ручку и деловито спрашивала, не хочет ли Аня писать, или пить, или в песочек поиграть. У Ани рано открылись творческие склонности (в маму, преподавательницу фортепиано), она рисовала, лепила, вышивала, но успеваемость и усидчивость хромали. Она неважно училась, в кружках долго не задерживалась, на смотрах и конкурсах всегда забывала песню или стих, а Машка потом ее успокаивала: «Ну ничего, ничего, прорвемся». Если Аня была с Машей, родители за ее безопасность не переживали. Маша и из лужи вытащит, и котенка лишайного трогать не даст, и у дяди-маньяка отобьет. Когда Машка была на первом курсе института, девочки осиротели. Родители покинули их вместе – погибли в пожаре. Совершеннолетняя Машка бросила учебу и занялась своим призванием – опекать сестру. Та, как уже было сказано, выросла «летящей балбеской», восторженной и охочей до общения. Обмануть ее было очень просто, ко всему прочему, Аня была еще и красивой, а значит, привлекала к себе вдвое больше всяких дурней. Обычной, средней внешности Машке на фоне младшей сестры только и оставалось, что блистать умом и с достоинством сносить ненамеренные обиды от бесцеремонных мальчишек: - Сестры? Ну надо же, совсем непохожи! Крупные белые зубы, открывавшиеся во всей красе при улыбке – только это и было у них общим. Во всем другом пучеглазенькая, скуластая, жидковолосая Маша сестру даже не догоняла. Едва Ане стукнуло 15 лет, Машка уже стала замечать, что мужчины расправляют плечи при сестре и ищут ее взгляда. Боясь, как бы Аня не стала легкой добычей для какого-нибудь прохвоста (как-никак, завидная невеста, с квартирой, машиной и дачей, да еще и без родителей), Машка всюду ходила за ней хвостиком, терпела пренебрежение кавалеров, которые, знакомясь, искали прежде всего общения с той, что посимпатичнее, сама впрягалась в решение разных житейских проблем, лишь бы Аня не отвлекалась от учебы и не делала неподконтрольных шагов. У самой у нее жизнь тем временем текла своим обычным чередом. Она устроилась в кафе официанткой, затем – администратором зала, и трудилась на этой должности уже седьмой год. У нее сменялись сотрудники, руководство, вывески кафе – а она оставалась на должности. Аню она убедила поступить на факультет ресторанного бизнеса чтобы к себе в кафе потом устроить, а может (кто знает?) и открыть свое кафе. Училась Аня, естественно, плохо, но диплом получила и теперь временно сидела на попечении сестры в ожидании хорошего места в ее кафе. Машка же вышла замуж, родила дочь и жила с мужем отдельно, регулярно навещая сестру и время от времени втягивая ее в свои прожекты. Только что развалился один из них, под названием Тимофей. Если бы ей удалось поженить Аню и Тиму, то она бы не только усилила родственное влияние на сестру, но еще и приумножила бы семейные богатства, так как у Тимофея семья была небедная. Узнав, что Тима женится не на Ане, Машка бесновалась, как кеды в стиралке. Мужу едва удалось удержать ее от звонка с оскорблениями в адрес Тимофея, его невесты и всей его семьи, потом она успокоилась, взяла приглашения и поехала на трамвае к шокированной и потерянной сестре. Анна, которой добрые подружки уже и позвонили, и постучали, и на стене Вконтакте написали, встретила новость глубочайшей прострацией, а к моменту, когда приехала сестра с продуктами, уже успокоилась, несколько раз расплетя и сплетя косы. Дождавшись рекламы в передаче, Машка вздохнула: - Проворонила ты Тимофея, конечно… учись у школоты, как мужика получать. - Может быть, он может как-то не жениться? - Ну да… и в тюрьму сразу же. Ей же 18-ти нет! - Ну мне уже поздновато у нее учиться, не находишь? - Учиться и ты – несовместимые вещи. Глупыш мой бедненький, - Машка положила Ане руку на плечо и притянула к себе. – Ничего, прорвемся. Наступила осень. Позади была свадьба Тимы и Леры, фото с торжества уже были получены и загружены в соцсети, и Аня регулярно получала к ним по десятку плюсиков и сообщений от азербайджанцев и армян с примерным текстом «Privet, ty ochen milaya». На свадьбе она по рекомендации сестры закрутила роман со свидетелем – та все устроила. Обеспечила место за семейным столом так, чтобы Вова и Аня могли обмениваться взглядами поверх утыканного канапешками ананаса. Вова был приятен и благонадежен – небогат, но на перспективном месте, красавчик, похож на Урганта, такая сильная и открытая симпатия, конечно же, породила вихрь сплетен и девичьей зависти, Машка торжествовала и держала кулачки. В случае удачного союза с Вовой Аня также оставалась бы вблизи семейства, так как ее муж, Тима и Вова дружили еще с армии. Вообще, эффектом от появления на свадьбе Ани в тугом атласном платье радикального фиолетового цвета и прической «под Бузову» Машка была довольна. Омрачала эффект стайка девчонок – подружек невесты, старшеклассниц и первокурсниц по возрасту, которые прыскали со смеху каждый раз, как видели Аню. Но девушки эти внимания не заслуживали – совсем еще щеголки, им только дай поржать. Несерьезные : быстро запьянели и стали плясать, задирая подолы вечерних платьев. А Аня была на высоте – даже с этой ужасной прической (она была права, совсем колзох получился). Свадебный фотограф Саша – он вообще от Ани не отходил, щелкал и щелкал ее без конца. Конечно, Вова был не такой блестящей партией для сестры, как Тима, но зато он был свидетелем, а для демонстрации чар и женской силы важнее и труднее мишени не придумать (не жениха же охмурять!). Когда Вова решил переехать жить с Аней, Маша, хоть и была против, но все же согласилась. Ему было так вдвое ближе ехать на работу, к тому же сестра будет под присмотром. Работы для нее все еще не было, и она сидела дома, занимая себя сериалами и рукоделием. Иногда, когда ее мужчина был на работе, она выходила погулять в ближайший сквер, одевшись так, как ей нравилось. Чего она не могла позволить при сестре и Вове. Старомодный мамин плащ, толстый свитер и длинная плиссированная юбка – все те вещи, в которые была одета мама на одной из фотографий. И сестра и любовник такой «look» не оценили, как и пристрастие к косам и лентам в волосах. Приходилось жить двойной жизнью. В одну из таких прогулок по золотеющему осеннему скверу она встретила Сашу – фотографа со свадьбы. Оказалось, он по будням работает в фотоателье неподалеку – снимает на паспорт, продает фото-материалы, принимает заказы на печать. Он сделал несколько ее снимков в этом нафталиновом имидже, и она стала заглядывать к нему в обеденный перерыв с печеньями и бутербродами. Бывало, что она засиживалась почти до конца рабочего дня – Саша учил ее работать в фотошопе, что у нее на удивление ладно выходило, и она с визгом восторга встречала каждую свою творческую удачу. Наблюдая работу фото-ателье, она помогала Саше, когда было много клиентов. Естественно, в тайне свое времяпрепровождение она сохранить не смогла. - Кто он? Откуда? Что у него есть? – допрашивала Машка. - Да какая разница? Не знаю я… - Тогда как ты можешь быть уверена, что у него ничего нет на уме? - Да какая разница, что у него там на уме? Я что – не могу с кем-то дружить? - Он тебе уже чего-то наобещал? - Нет. Но он говорит, что мне надо уезжать отсюда и ходить на кастинги. - Какие нахрен кастинги?!? Аня молчала, пропуская пальцы сквозь хвостик косы. Машка решила смягчиться: - Скоро Альбинка в декрет уйдет – придешь ко мне работать. Будешь на виду. Я ж понимаю, что ты просто дома закисла, но к Саше в ателье ходить перестань – нехорошо это. - А им, кстати, помощник нужен… - И что? Пойдешь работать за гроши на чужого дядю? - Ну хотя бы передержаться, пока Альбинка в декрет не уйдет… - Не страдай фигней. По месяцу на рабочем месте – это не дело. Это летунство. Я таких на работу не беру – вот сразу прощаюсь. Так что, пока наслаждайся свободой, держи мужика крепче. Я бы сейчас многое отдала, чтобы дома отоспаться… цени. Скоро за подушку родину продашь. В фотомастерскую Аня ходить перестала, объяснив Саше, что ее мужчина против. Саша обещал соблюдать приличия. Ее будни потекли прежним чередом, разве что пришлось гулять теперь в другом сквере. Там однажды к ней подошла девушка и, для начала попросив не пугаться, пригласила ее пойти с ней в театр на репетицию. Ане никуда не нужно было спешить и она пошла за девушкой. На малой сцене местного драмтеатра шла репетиция, но, когда девушка шепнула режиссеру, что «привела Снегурочку», процесс замер и все обратили на нее внимание. Режиссер был в восторге: - Божественно, Виктория, ты где взяла эту замороженную? Аня так понравилась ему, что он был готов мучиться с непрофессионалом – но Аня все схватывала удивительно быстро. Машка, естественно, схватилась за голову. - Что он тебе обещал? – негодовала она. - Говорил, что меня возьмет в свою труппу… - Ага. В Москве, наверное? - Нет… в Питере. - Ну понятно. Скоро приставать начнет. Дашь – выкинет, а не дашь – тем более выкинет. Бросай ты это дело, а? Ну чем тебе дома плохо? Сколько баб мечтают, как ты – дома сидеть, косу чесать. Не терзай ты мое сердце, - Машка перешла на писк, последние ее слова потонули в бульканье соплей. – Мама бы сейчас что сказала? Аня понимала, что это был запрещенный прием, но перечить сестре она не умела. На следующий день она позвонила в театр и сказала, что ее мужчина против лицедейства и она прекращает репетиции. Ее дом осаждали и сам режиссер, и ассистенты, служащая Вика однажды 9 часов прокараулила у подъезда, Аня видела ее из окна, но не вышла и на телефон не ответила. Работы в кафе все еще не было. Альбинка, видимо, решила родить прямо в кафе между барной стойкой и витриной с кексиками. Погода испортилась – осенние ливни отменили прогулки в скверах, Аня подолгу не могла с утра проснуться, а ночью долго не могла заснуть. Вова стал задерживаться на работе все чаще и все дольше, Аня ждала его до двух ночи, укладывала спать, а потом еще бродила по дому простоволосым призраком, уничтожала запасы сладкого, и ничегошеньки не подозревала. Добрые подружки, как про Тиму, доложили ей, что ее Вова встречается с другой женщиной. Даже указали, с кем: с одной из тех щеголок, которые развязно отрывались на свадьбе у Лерочки. Кажется, она из них была единственная совершеннолетняя. Машка бушевала: - Вот скотина эта Лера! Холера блин! Настоящая холера! Я семью хочу скрепить – а она своих подстилок проталкивает! Мало мне одной малолетней шалавы в семье! Как мне с ними за столом сидеть, если они обе у моей сестры мужиков увели? Аня встретила эту новость слезами: - Оставьте меня в покое! - и перестала отвечать на звонки. Машка примчалась с чекушкой водки и пирожными, успокаивать сестру и наводить порядок в семье. - Ну ничего, ничего… у нас-то мужик всегда будет. Приходи в себя – нам медлить нельзя. Вова пусть погуляет, пошалавится, а мы сидеть не будем, сложа ручки. Помнишь Мишу из прокуратуры? - Какого еще Мишу? – размазывая по лицу водку со слезами, спросила Аня. - Это троюродный брат Тимы и Коли моего. - Может и помню, только нафиг он мне? - Да ты что! Да он только и ждет твоей милости! Я ему сейчас позвоню – он примчится, как собачонок голодный! Я тебе не говорила - чего смущать, когда ты с мужчиной живешь… С Мишей покрути роман, а как Вова свою шлендру-малолетку кинет, мы Мишу побоку, а Вову так милостиво примем обратно. Аня разразилась потоком слез, Машка приняла это за реакцию на напоминание о Вове. Она покровительственно, властно обняла сестру: - Ничего, никуда не денется… Давай сегодня – высыпайся, успокаивайся, а завтра будь готова. Я Мишу приведу. Мобильник заберу, извини. А то ты Вове звонить начнешь. Вечером Машка рассказала мужу об их с Аней планах. Муж, до сих пор благосклонно относящийся к стараниям супруги по уплотнению семейно-дружественного кружка, вдруг вскипел. - Ты, когда у меня братья и друзья кончатся, под кого сестру подкладывать будешь? По второму кругу пойдешь? Сколько ты будешь девку мучать? - Да она без меня яйцо не почистит! - Я б на ее месте тебя давно уже в пень послал. - Может, тебе еще Лерочка нравится с ее малолетками? - Может, и не нравится, но это не мои проблемы, ясно? И не твои. Завтра чтоб дома сидела – никаких свиданий. Когда на следующий день Мария вместе с Мишей пришли к Ане «свататься» (Николай горько вздохнул и махнул рукой), им никто не открыл. Подождав и пожав плечами, Машка открыла квартиру своим ключом. Ани в доме не было. Не беспокоясь о ней (может, мусор вышла вынести, или за пирожными), Машка провела гостя, налила ему чай и полчаса развлекала разговорами. Когда беседа стала напряженной, она решила позвонить Ане и с удивлением услышала звук ее телефона в собственной сумке. Машка изменилась в лице и бросилась к шкафу, в котором хранили документы и ценности. Шкаф был довольно неизящно вскрыт – и пуст. Вскрыла его, судя по всему, особа, не умеющая без посторонней помощи почистить яйцо. Кусая губу, моргая от слез, Машка зачем-то бросилась к окну – за окном был пустой залитый осенним дождем сквер. Удаляющейся женской фигуры на его тропинках не оказалось – а, окажись, Машка бы помчалась вдогонку, вернула бы, оттаскала за косы, надавала бы по щекам. Но, видимо, Аня сделала это вчера ночью, когда Мария ругалась с мужем. Она спохватилась слишком поздно. Рейтинг: +51
Вставить в блог
| Отправить ссылку другу
Как это будет выглядеть? Замороженная сестра, сестры, опека, гиперопека, власть, собственница, судьба
Аня открыла дверь сестре и тут же получила по лбу кончиками сложенных лопаткой пальцев. Отправить другуСсылка и анонс этого материала будут отправлены вашему другу по электронной почте. Статьи на эту тему:Старуха..." Молите Бога о пощаде !" У кромки поля Письмо Последний вагон Последние читатели:Невидимка |
||||
© 2008-2024, myJulia.ru, проект группы «МедиаФорт»
Перепечатка материалов разрешена только с непосредственной ссылкой на http://www.myJulia.ru/
Руководитель проекта: Джанетта Каменецкая aka Skarlet — info@myjulia.ru Директор по спецпроектам: Марина Тумовская По общим и административным вопросам обращайтесь ivlim@ivlim.ru Вопросы создания и продвижения сайтов — design@ivlim.ru Реклама на сайте - info@mediafort.ru |
Комментарии:
Спасибо за рассказ.
Хорошо написано! Спасибо.
Знаю похожую историю. У меня есть знакомая, наседка, можно сказать. Она не работает, сидит дома, дабы уделять все свое время сыну. Дай ей волю, она его а школу за ручку водить будет.
А пятнадцатилетний ребенок, мечтает побыстрее вырасти и уйти в военное училище, да чтобы подальше от Москвы и заботливой матушки.
достойная позиция
Похоже, Маша продолжает считать сестру своей куклой. И относится к ней соответственно. Ну разве может кукла иметь собственные желания, принимать решения? Конечно же она, Маша, лучше знает, как сестре устроить свою жизнь, с кем ей жить, чем заниматься. Аню же долгое время устраивала роль любимой игрушки, не нужно ни о чём беспокоиться, Маша и проблемы все решит, и, если надо, утешит. А теперь, после побега младшей сестры, Маша, видимо, займётся устройством жизни своей дочери. История с Аней её вряд ли чему-то научит...
повествование заставило задуматься...понимаю, что совершенно точно не являюсь такой вот Машей-раскардашей в физическом плане, зато в моральном..уже устала за всех своих переживать и пережёвывать.
сил не так уж много во мне.
что касается задумки автора и её исполнения...
твоя ирония мне очень нравится, Екатерина, она удаётся мастерски тебе.
чётко держишь сюжетИйную линию, чем-то напоминая мне Татьяну- Горожанку аки Дмитриеву) в хорошем смысле.
действительно, читать можно не отрываясь.
правда, заскучала я в некоторых местах, но это только оттого, что моё внимание трудно удерживается на всякого рода подробностях.
последний абзац -просто шедевр...особенно где о косах, за которые надобно бы отхватать обеих(на мой взгляд)...
очень часто подобное желание охватывает меня саму. еще куча других желаний более усугублённого характера, например, подзатыльников в подъезде и пинков в лифте..чисто по-родственному.
Ну вот нас уже и сравнивают))) Я только за!
Я даже понимаю, в каких местах ты заскучала))) Буду совершенствоваться.
Спасибо за отзыв!
(не сдерживай родственные пинки)))
решила для себя, что близкородственность-это для слишком твёрдокаменных личностей.
почти как для столбов.
с сердечным приступом ехала в москву.
не люблю, когда пользуются доверием.
на дух не переношу.
особенно от близких.
чистосердечно пообещала не приезжать более.
у меня, видишь ли, дух старшинства сильный.
никому, кроме меня, это не нравится.
даже папе с мамой.
одной из своих сестёр сделала недвусмысленный намёк на то, что спущу с лестницы за то, что прилюдно поносила меня на чём свет стоит.
семья ахнула, сестра быстрёхонько спустилась сама, а я громко хлопнула дверью....сквозняк был сильный(
сестра считает, что наличие фин.средств и авто уже делает её царицей савской.
я немного раскрыла ей картину, обрисовав всё в деталях.
"рисовать" я умею....волосы дыбом стояли у всех, включая и меня саму.
неудобно..мол, лучше худой мир, нежели хорошая война...
Оставить свой комментарий