Круг третий. Чревоугодие

- Слушай, Олег, я всё таки не понимаю о чём говорил этот фаллистый. Если я тогда поступила плохо, то получается лишать девственности кого либо вообще нельзя? А как тогда жить?
 
Уже пора было и забыть об этом, ушли из круга и ладно, но эта мысль не давала мне покоя. Уже свыклась с тем, что на земле нет справедливости, а её оказывается и в преисподней нет.
 
- Лишать девственности нужно так, чтобы это не причиняло скорби впоследствии. Самый простой способ сделать так - по обоюдной любви.
 
- Тьфу ты, опять романтика! - огорчённо воскликнула я - Даже здесь, в Аду! Нет справедливости, зато есть блин романтика! А как было бы со мной в таком случае? Я никогда никого не любила, так как со мной следовало поступить?
 
- Тут сложно. - признал Олег - Если ты не любишь человека, которого надумала лишить девственности, то делать это следует с учётом того, что ты готова всю жизнь провести с ним и впоследствии полюбить. Стерпится - слюбится. Неспроста же так говорят.
 
Я посмотрела на него с недоумением и криво усмехнулась.
 
- Знаю, знаю, глупо. - закивал он - Но это единственный способ сделать так, чтобы Второй Круг никогда тебе не грозил. Можешь придумать способ лучше - я тебя внимательно слушаю.
 
Мне нечего было сказать. Да и зачем говорить об этом с ним? В конце концов не он организовал всё это адское древо и изменить что либо он не в силах.
 
На верхней стене показался светящийся жёлтым цветом символ. Выход из пещеры преграждал чей-то огромный раздутый живот, из под которого торчали только две босые ступни. Я посмотрела выше, там была грудь, от ожирения напоминающая женскую. Ещё выше было великое множество подбородков... А дальше уже ничего не было видно, жировые складки загородили лицо.
 
- Здрасьте! - сказала я, чтобы дать демону знать о себе.
 
Ответом мне была долгая благородная отрыжка.
 
- Мамон, - громко сказал князь - освободи нам проход, я привёл на суд свежую душу!
 
Не вставая с земли Мамон медленно перекатился в сторону и выход из пещеры стал свободен.
 
То, что я увидела снаружи, повергло меня в умиление. Люди брали фарш из посудины, наполняемой гигантской мясорубкой, катали из него шарики, раскладывали их на подносе и клали в старорусские печи. Другие же потом доставали оттуда готовые тефтели, вместе с ними садились за стол и с аппетитом их ели.
 
Кстати, одеты здесь все были весьма солидно. По одежде можно было сразу определить кто из них в какую эпоху жил.
 
- Как мило! - воскликнула я - Простое самобытное счастье. Кто работает, тот ест! Прямо коммунизм получился!
 
- Точно, коммунизм. - кивнул Олег - Сюда же и сам товарищ Сталин со всей своей свитой мог загреметь. Помнишь, когда во время Второй Мировой Сталинград был в осаде, там люди от голода помирали, а они на своих банкетах объедались изысканными блюдами. - слушая его, я достала из печи одну тефтельку и принялась её есть. Она оказалась сладковатая, возможно потому что не солёная - Однако эти товарищи заслужили круг пониже. А коммунизм, как видишь, благополучно протекает и здесь! Не жизнь, а сказка, правда? Работай и ешь, пока сам в мясорубку не отправился.
 
Я с негодованием уставилась на свою недоеденную тефтельку. А ведь такая вкусная! Проглотив ту её часть, что была у меня во рту, я уточнила:
 
- А за что всё таки столь суровое наказание этим людям? Кому человек делает плохо тем, что любит поесть?
 
- Если не делает, то не попадает сюда. В основном здесь те, кто в угоду себе лишили трапезы ближнего своего. Да и наказание не такое уж суровое, они здесь не чувствуют боли.
 
- Я так и знала! - вздохнула я с облегчением - Не могут за обжорство так жестоко наказать. Но если они не чувствуют, то в чём суть?
 
Олег лукаво улыбнулся.
 
- В том, что они всё видят и слышат до последнего. Боли-то не чувствуют, но остальные виды чувств сохраняются и они остаются в сознании, пока не переварятся желудочным соком. Потом сами идут готовить, потом есть...
 
Я с сочувствием взглянула на остатки своей тефтельки. И мне показалось, что бросить её недоеденной будет неуважительно к этому человеку.
 
- Простите, уважаемый. - сказала я своей еде и быстро её доела.
 
- Кстати, - вспомнил князь - у паренька, которого ты только что съела, весьма интересная история. - он наклонился и сказал моему животу - Не правда ли? - я даже почувствовала, как у меня в животе кто-то злится - Земную жизнь пройдя до половины он очутился в сумрачном лесу. А еды у него с собой не было ни крохи. Так он бродил какое-то время, потом встретил ещё одного заблудившегося. У того еда кое какая была и он любезно согласился поделиться ею со своим новым товарищем.
 
- И? - с любопытством спросила я.
 
- Но он предупредил, что едой лучше не злоупотреблять, поскольку неизвестно сколько они в этом этом лесу пробудут.
 
- И?
 
- А тот, пока товарищ спал, вывернул все его запасы...
 
- И?
 
- И съел. Больше у них еды не было, а тот второй парень перед этим не ел дня три.
 
- И? - с каждым разом мне становилось всё интереснее. И забавно было ощущать как внутри что-то злится.
 
- И ещё через несколько дней, проснувшись, он увидел, что его благодетель, кормивший его до недавней поры, умер от голода.
 
- И? - было жутко любопытно чем закончится эта история.
 
- И съел.
 
Я прыснула смехом и даже погладила себя по животу.
 
- Какой гурман! Да для него здесь наверно рай, раз он так поесть любит. А на мне случайно таких грешков нет? А то после предыдущего круга я уже ко всему готова.
 
- Ну... - Олег задумался - Мамон тебе ничего об этом не сказал... Но, как ты заметила, он и не очень разговорчив... У него здесь просто очень много дел.
 
- Это видно. - усмехнулась я - Этот господин всегда при деле.
 
- Это действительно так... Хотя не важно, нам надо продолжать путь.
 
И мы стали спускаться в следующую яму.
 
Продолжение следует...