Евгения Михайлова - сюжеты, взятые из жизни

Как отличить интересные детективы от скучных? В скучных читателя постоянно преследует ощущение замусоленности сюжета, наверняка выдуманного. В детективах Евгении Михайловой, наоборот, сюжеты ярки и необычны, в них нет шаблонности и нет избитых приемов. Каждый ее детектив — это что-то новое, свежее и, как ни странно, жизненное, потому что она старается вложить в каждый сюжет то, что происходило с ней самой, а так же то, что встречалось ей в ее богатой журналистской практике. Ее книги захватывают все внимание полностью, невозможно остановиться, пока не перевернется последняя страница.
 
Уже дважды интервью с Евгенией Михайловой появлялось на страницах MyJane, а сегодня есть возможность познакомиться с ней поближе и читателям MyJulia.

 

Здравствуйте, Евгения! В Ваших книгах очень часто герои попадают в водоворот криминальных событий, буквально не успевая понять, что с ними происходит. Случайная прогулка по парку, которая оборачивается кошмарами для гениального математика, короткий путь домой от возлюбленного, закончившийся лишь через год, знакомство в больнице, оказавшееся роковым для нескольких людей... Как на Ваш взгляд, часто ли такое происходит в жизни?
 
Такие вещи происходят в жизни. Разумеется, гораздо реже, чем в криминальных романах, жанр которых обязывает концентрировать события. Но я очень желаю всем читать о преступлениях только в книгах.
 

Героиня Ваших книг Ирина Оболенская обладает даром предвидения и возможностью неограниченного влияния на людей. Как к Вам пришла идея создать такого персонажа? И есть ли такие люди в реальности?
 
Никогда бы в жизни не поверила, что такие люди бывают, если бы не встретилась с настоящим экстрасенсом в жизни. То есть я знала и раньше, что существуют разные методики воздействия на людей, не зря же так востребованы все эти маги, ведуньи, бабки-гадалки. Но это все же из области мошенничества в основном. Прототип моей героини – это действительно человек с паранормальными возможностями. Такие люди не дают объявлений в газеты, в Интернете, выйти на них без проверенной рекомендации нереально. Моя Ирина (буду называть ее так) проходила серьезную проверку с очень впечатляющим результатом. Насколько мне известно, привлекалась к каким-то расследованиям. Одно убийство раскрыла нечаянно, просто у меня на глазах. Одна женщина принесла ей фото пропавшей соседки по просьбе ее родственников. Ирина смотрела на него, потом на карту Московской области (женщина приехала из Подмосковья), долго работала, как это у них говорится, с этой клиенткой. Потом попросила ее принести на следующий день фотографии членов своей семьи… Короче, как «увидела» она и впоследствии доказало следствие, соседку убил муж этой женщины. Они были любовниками. Ирина помогла следствию найти тело, муж признался… Когда после Чернобыльского взрыва на Украине тяжело заболел мой папа, врачи не могли поставить ему диагноз. Я собиралась привезти его в Москву, перед этим пришла к Ирине с фотографией. Она назвала диагноз и сказала бежать за билетом – прощаться. Я опоздала на несколько часов. Страшная профессия у таких людей.
 

 
Ваши герои Дина Петренко и Сергей Кольцов часто помогают людям даже в ущерб себе: Дина отказывается от своих шикарных аппартаментов и любимой собаки, чтобы стать на время дворником, Сергей отказывается от гонораров ради помощи некоторым клиентам. Часто ли встречаются такие люди вне книг?
 
Я не знаю, часто ли. Просто у меня была такая бабушка (она, кстати, и была известной моделью в Киеве, потому Дина – модель), такая мама, такой муж. Это даже не прозвучит нескромно, поскольку для большинства людей подобные приоритеты кажутся непроходимой глупостью, но я тоже в принципе такая. Потому мы всегда жили от зарплаты до зарплаты, от гонорара до гонорара, очень много и страстно работая и неплохо зарабатывая (правда, честный заработок никогда большим не бывает). Так живу и сейчас. При этом выражение «жаба душит» мне очень даже понятно. Отдать гонорар от фильма на операцию узбекского мальчика, который родился с «пробитым» сердцем, – это хорошее вложение. Жаль, что Сардора это не спасло. Платить за передержку спасенной собаки – это значит спать спокойно. А купить, к примеру, кровать за сто или двести тысяч – да пропади она пропадом. Мой Чарлик и дешевую с удовольствием грызет. У меня хороший аппетит, я всеядна, без диет, всю жизнь сорок четвертый размер. Подхожу к россыпям колбас по цене золота – да мне это в горло не полезет. Не знаю, была ли эта колбаса когда-то здоровой коровой и вообще мясом, – но я себя презирать буду, если заплачу такие бесстыжие деньги. Я знаю образованных, интеллигентных людей, которые практически голодают посреди московского пиршества ворья. В нашем доме живет многодетная семья честного журналиста, недавно еще собаку из приюта взяли. Для них проблема – все.
Я – собачница, это значит, часами выслушиваю других собачников, идущих рядом. Вот слушаю, слушаю, какие заботы с приобретением недвижимости в Черногории, со сдачей квартиры на Кутузовском, в Словении, Болгарии, там-сям, строительство в Подмосковье… И чаще всего эти люди нигде не работают! Елки-палки. Ну, у каждого человека один зад, простите за французский, ну что ж его так напрягать. Причем в результате этих растущих потребностей и возможностей человек почему-то не становится щедрее. Это ужас, до чего люди тупеют и сходят с ума от скупости.
 

В Вашей жизни большое место занимают собаки. Многие их истории даже попадают в Ваши книги. Скажите, Ваше сердце покорено только собаками или в нем есть место и для других животных, кошек, например?
 
До собак у меня были две кошки – Ася и Туся. Я их, конечно, очень любила, они прожили у нас хорошую, полную кошачью жизнь. Но самым большим комплиментом Асе, очень умной кошке, у меня было: «Ты прямо собака у меня». То есть собаки – вне конкуренции. Очень эмоционально-драматичное отношение к лошадям, которые часто бывают объектами эксплуатации, жестокого обращения. Не выношу «покатушечников», попрошаек под лошадей. И все звери и птицы меня радуют, если они не в клетке.
 

 
Как Вы относитесь к уже написанным Вами книгам? Не бывает ли у Вас ощущения, что та или иная книга получилась лучше остальных или хуже?
 
У меня разное отношение к своим книгам. Бывают моменты, когда я могу свою книжку с интересом прочитать, как чужую. Чаще возвращаться к пройденному не хочется. Особенно я не люблю книг, в которых слишком откровенно изложила личные переживания.
 

Просматриваете ли Вы отзывы к своим книгам в Интернете? Как Вы относитесь к похвале или, наоборот, порицанию?
 
Да, просматриваю. Люблю, конечно, когда хвалят. Очень нравятся такие непосредственные отзывы, как «Ой! Супер!». Приятно, когда читатели выделяют тех героев, которые мне самой кажутся удавшимися. Недавно прочитала отзыв на «Последнее прости», где такими называют Олега и Ирину. Ирина из этого романа была задумана вообще как злодейка. Умная, сильная, волевая. Вот она и победила мой замысел и стала сложным, практически положительным персонажем. Меня иногда упрекают в жестокости и натурализме сцен преступлений. Я согласна с тем, что это есть. Но не потому, что я жестокий человек, не щадящий чьи-то нервы. В этих деталях выражается мое отвращение к насилию, к тем обстоятельствам, которые загоняют человека в угол, превращая в безжалостного убийцу. Я передаю его ярость. Невероятно сострадаю жертвам. И не избавляю читателя от их кошмара. Это больно писать, но вот вроде написала, и все. Этого больше не будет на свете. Как-то так. Но в последнее время я стала гораздо осторожнее с подробностями именно преступлений. То ли отзывы повлияли, то ли сама пришла к выводу, что эмоциональное потрясение можно вызвать другими способами. В том, что такое потрясение необходимо, я уверена. Речь все же о жизни и смерти.
 

В Ваших книгах очень часто встречаются автобиографичные линии, например, находка трупа девушки во время прогулки с собакой или трогательная судьба Вашего пса Шоколада. Но случалось ли Вам описывать не жизненные ситуации, в которых Вы были свидетелем или главным действующим лицом, а, так сказать, полностью придуманные?
 
Я просто цепляюсь за ситуации, которые были на самом деле. Но все действие в целом, конечно, вымышленное.
 

В Ваших произведениях часто отражаются пороки современной действительности российского бытия: взяточничество чиновников и стражей порядка, черствость и безразличие окружающих людей, грубость и жестокость преступников. Скажите, Вы описываете то, что можно назвать крайностью или обыденностью? Чего все-таки больше в жизни, добра или зла?
 
Грустный вопрос, обреченный на грустный ответ. Я полагаю, что крайность давно стала обыденностью. Добра, конечно, больше. Просто оно беззащитно перед активностью и агрессивностью зла. Долго-долго беззащитно, а потом… Потом проснется Илья Муромец… «Мне сегодня так хочется сказки, детской сказки про сон золотой».
 

Есть ли какой-либо способ сделать людей более человечными по отношению к другим людям или братьям нашим меньшим? В чем заключается секрет доброго сердца?
 
Правильный ответ, конечно, такой. Если ребенок любим в семье, если для него открывают красоту благородства, сладость милосердия, воспитывают в нем сочувствие к ближнему, любовь ко всему живому – он вырастет хорошим человеком. Но я знаю страшные исключения из этого правила. И знаю другие примеры. Например, в Новочеркасском детском доме жил «золотой мальчик». Так его назвали, когда на детдом посыпались иски от тех, кого он когда-то обворовал, будучи еще в свободном полете. Чего только не было в списках украденного, суммы невероятные. От директора требовали выдать Игоря (его зовут иначе), чтобы отправить сначала в колонию для несовершеннолетних, потом по суду – срок, в течение которого он будет расплачиваться с потерпевшими. История этих преступлений такова. Ребенок родился у молодой симпатичной женщины, которую тут же бросил муж. Она запила, загуляла по-черному. В кошмарном бардаке, грязи и вони, среди полных отморозков, как показали соседи, ползал маленький ребенок с грязной тряпкой во рту. Это была его соска, в основном – еда. Потом начал что-то подбирать с пола. Потом встал на ножки, вышел – и пошел выживать. Жил в подвалах, на чердаках, действительно воровал. Из приемника-распределителя попал в этот детский дом. Раздавленная исками и страшными требованиями, Валентина Петровна, директор, познакомила меня с этим «монстром». Я ахнула. Красавец, принц, умница, отличник. Защитник самых маленьких и слабых. По вечерам он их укладывал спать, носы вытирал, книжки читал, обидчиков наказывал серьезно. «Тут половина – вранье, – сказал он мне по поводу списков украденного.– Я знаю, что брал… Я не боюсь ничего: тюрьма – не тюрьма. Просто я хочу здесь остаться. Малыши тут, Найда ощенилась. Без меня не управятся».
А потом я видела, как в дни зарплаты в кабинет директора заходили воспитатели и клали на ее стол чуть ли не все деньги. Директор отдала все свои скромные сбережения. Они выкупили «золотого мальчика» и даже купили ему дорогой костюм к выпускному вечеру. У него было такое лицо, такие глаза… Я всю ночь прорыдала в своем гостиничном номере.
Доброе сердце – это подарок Бога. Не зависит ни от чего. Не уверена в том, что такой подарок является счастьем.
 

Не планируете ли попробовать себя в новом литературном жанре?
 
Конечно. И даже не в одном.
 

 
Что Вы испытываете во время работы над книгой? Сопереживаете своим героям?
 
Я очень напряженно думаю, пытаясь понять своих героев. Я стараюсь быть честной по отношению к ним – не делать лучше или хуже в угоду сюжету. И очень переживаю. Нередко жалею преступников. Страдания любого человека – это вселенская трагедия.
 

На этом, пожалуй, все. Большое спасибо Вам за приятную беседу, Евгения! С большим нетерпением будем ждать Ваших новых книг.