Вдовий квартал

Я – квартальный уполномоченный. Это такой общественный статус, придуманный городскими властями для районов с частными жилыми застройками. В мои обязанности входит организовывать народ на всякие выборы-перевыборы, а в награду даны права открывать двери чиновников мэрии с просьбами от территории.
 
Мой квартал – это 22 дома, это 37 живых душ, из которых официально зарегистрированных – 19. После того, как умер мой муж и старенький деда Леша, наш квартал – вдовий. Ни одного мужчины. А после того, как умерла моя соседка Катя, которая овдовела в 20 и сама ушла из жизни в 29, я еще и стала самой молодой вдовой квартала. Мне сейчас 52, а нашему «патриарху» в юбке, блокаднице Ирине Федоровне, 98. Такая вот статистика, такой социальный срез. И живется нам всем нелегко. Но мы – вместе. Вот об этом и хотелось бы рассказать. Может, кому-то это поможет создать такие же отношения с соседями, такой же боевой отряд выживания в XXI веке.
 
А начиналось все непросто. Мы построили большой дом в деревенском частном секторе на окраине города, провели в него газ, воду, связь и прочие блага. Вокруг стояли хлипкие деревянные домики с печным отоплением, за водой народ ходил с ведром на колонку, туалеты у всех – на улице. После окончательного переезда с нефтяного севера в новый дом неожиданно для меня мы столкнулись с соседской неприязнью: «понаехали», «кто такие», «может, еще и бассейн во дворе заведут» (последняя фраза - высшая степень хулы и презрения местного населения на тот момент, а было это в 1999 году). Доверие зарабатывалось непросто. Хотя я в первые же недели после переезда пошла знакомиться со всеми соседями – с пирогами, как у нас положено в Сибири, с широкой улыбкой и распахнутой душой. Кто-то вообще двери не открыл, кто-то стоял изваянием на пороге, кто-то матерился – короче, более-менее познакомились только с двумя домами. Мне было тяжело. Я думала: ну куда я попала, это какие-то другие люди, другая страна, как на Луну прилетела…
 
Но шло время, и первым глухую стену сломал мой супруг. Я весь день на работе, а он, человек непоседливый и мастеровитый (к тому времени инвалид 1 группы, рак), просто вышел с молотком и топориком и отремонтировал упавший заборчик у соседской бабушки. Потом – помог разгрузить дрова другой соседке, а потом его уже просто стали звать то пробки выбитые вправить, то трубу почистить. А тут я и со своей пышной рассадой – кому? У меня много лишней! А потом зима, когда мы вдвоем с мужем ходили и откапывали после снегопада бабулек, чтобы они могли выйти из своих оград на улицу. Вот так постепенно нас и приняли, и не просто приняли – а через несколько лет уже выбрали меня квартальной, хотя не было, честно говоря, у меня никакого желания заниматься общественной работой, у меня к тому времени на руках был безнадежно больной, умирающий супруг.
 
- Михална, ну, а кто еще-то, ё-пэ-рэ-сэ-тэ?! – развела руками на нашем импровизированном собрании жителей квартала баба Катя, неуемная и энергичная пенсионерка, которой скоро стукнет 80.- Ты глянь-ко: рухляди одни!!
 
На меня молча смотрели бабушки. Тогда их еще было 23, плюс дедушка Леша, плюс мой супруг. Сейчас нас гораздо меньше – естественная горькая убыль. Я вздохнула и согласилась. И статус этот, похоже, приобрела пожизненно – по крайней мере, пока не перееду в другой город или на другую планету.
 
Опережая и похвалу, и ехидство, хочу сразу сказать, что я не мать Тереза, я совершенно обычный человек, просто я родилась в Сибири, более того, моя мама и бабушка – из глухого староверческого скита. Там невозможно жить по-другому, без ежедневной поддержки, без живого рукопожатия, без безусловной готовности прийти на помощь. Безусловной – тут главное слово. И сколько я себя помню, и моя родительская семья всегда жила в полной соседской гармонии и взаимовыручке, и я всегда знала всех своих соседей по подъезду (а иногда – и дому), а как иначе? Мы ведь рядом живем, у нас одинаковые бытовые проблемы, мы дышим одним воздухом, наши дети играют в одной песочнице!..
 
Отдельно взятое самоорганизованное «государство» бабушек
 
Так теперь можно назвать наш квартал. А повод к самоорганизации на самом деле был чудовищным. Шла зима. Я утром обычно до работы быстренько обегАла по периметру дома своих подопечных. Топятся ли печки? Прокопаны ли тропинки к калитке (а то и пенсию не занесут)? Горит ли свет в окошках?.. И тут вижу – у бабы Стеши труба «молчит». А на улице минус тридцать. Я – к дверям. На засове изнутри. Подергала-подергала, тишина. Бабушка-то была еще шустрая, весь огород обихаживала, и всегда в хорошем настроении была, хоть и одинокая совсем старушка. Короче, пришлось вызывать все службы разом (на работу опоздала), и когда попали в дом – то «картина маслом»: бабушка лежит ничком в комнатке, душа ее уже упокоена, в избушке мороз – даже вода в ведре замерзла. Никто бабу Стешу не вскрывал и причину смерти 85-летней старушки не устанавливал (сама видела, как участковый писал: «Причина смерти – естественная»), но меня обуял ужас. Она ведь могла просто споткнуться о половичок, упасть, сломать ногу – а тут мороз, холод… Или сердце прихватило – а умерла от переохлаждения… Но так ведь нельзя, такого не может быть!! Я собрала всех своих бабушек, мы поговорили и решили: у нас каждый день будет дежурный по кварталу. Дежурная бабушка, как в школе по классу. Конечно, вписали в график всех ходячих и умнячих (остальных, чтобы не обидно, поставили в пару). В обязанности дежурной входит (сейчас они дежурят у меня по неделе, так оказалось удобнее) ежедневный обход всех домов и отчет мне, как главному начальнику. Поначалу, лет 7-8 назад, с отчетом приходили лично – как тимуровцы в штаб. Сейчас практически у каждой бабушки есть мобильный (сама помогала покупать – с большими цифрами-буквами и одной, главной, функцией), там на цифре 1 – мой номер. И я каждый день в курсе.
 
- Таак, Михална, все старухи живы! – обычно рапортует мне баба Катя, моя опора и надежда.- У Ефимовны внук был – привез кило апельсинов по тридцать рублей, зачем это бабке беззубой? – наверное, опять летом со своим выводком у нее жить заявится… Гуля хворает – сердце у нее, я врача вызвала. Маня дурит – ну ты Маню-то знаешь, она когда не дурит-то?.. Федоровне дрова привезли – говно одно, осина, ты бы Ваське-то втык дала, чего старуху обижают! А у Зинки замок заедат, Федьку зови! Пусть починит!
 
Федор – это мой внештатный помощник, сын одной из бабушек. Познакомились, когда навещал мать, подружились. Живет в нашем же городе, семья большая, мать взять некуда, ему за 60, но он до сих пор пашет, как папа Карло, слесарем на заводе, чтобы кормить уже внуков. Безотказный. Добрый, на все руки мастер. Меня зовет «Ититьтвоюматьпионерка» и больше никак. Я не сопротивляюсь – лишь бы помогал!
 
- Все хорошо, не переживайте,- Ирина Федоровна, блокадница из Ленинграда, учительница на пенсии, всегда немногословна и очень вежлива.
 
- Оля, навоз договорилась по три тыщи,- баба Гуля у меня с коммерческой жилкой,- давай на всех закажем, деньги я сама со всех дворов соберу! Дешевле в два раза получается, а?.. Да все-то живы, чего им сделается! Навоз давай покупай!
 
Это дежурство уже спасло жизнь как минимум одному человеку. Анна Ильинична, скорее всего, не выжила бы – инсульт. Но дежурная бабушка, обнаружив ее упавшей во дворе, тут же вызвала скорую – и наша красавица-рукодельница радует нас своими вязаными салфетками и вышитыми картинами. Она еще плоховато говорит, но руки восстановились, ходит с ходунками, но шустро.
 
А мне – мне пришлось познакомиться-подружиться с участковыми полицейским и врачом, с социальными работниками (отдельный разговор), с почтальонкой и прочими необходимыми для жизни носителями услуг. Мои бабушки мною так воспитаны в правовом плане, что ни один мошенник им не втюхает чудо-средство от всех болезней, не устроит им липовый обмен денег и не украдет пенсию под видом «дайте попить, а то переночевать негде». Мои бабульки – это такой опер-отряд, что их хоть на первую полосу газеты!
 
Осень прошлого года. Я на работе. Звонок моей главной пионерки-пенсионерки бабы Кати:
- Михална!! Мы в засаде! Срочно выезжай! Банду поймали!!
 
Я с выпученными глазами все бросаю и лечу в родной район. Там уже милиция, которая полиция, УФМС и прочие службы. Мои бабушки засекли вечерним патрулем, что в заброшенный дом (не мой, кстати, квартал) вселилась группа лиц совсем неместной внешности. Группа большая, дом – заброшенный и даже без электричества… Не дело, решили мои бабушки, устроили ОЦЕПЛЕНИЕ участка по всем правилам ведения гражданской войны и вызвали – уже по моему генеральскому приказу – отряд УВД.
 
Представляю чувства несчастных китайцев (а это действительно были нелегальные гастарбайтеры из Китая, которых недобросовестный бизнесмен решил спрятать от властей в якобы глухом жилом районе). Просыпаются – а дом окружен вооруженным отрядом российских старушек! Кто – с ржавой пукалкой времен гражданской войны без бойка и патронов, кто – с костыликами, кто с серпом, а кто просто убивал взглядом! Я таки выбила грамоту моим разведчицам от управления миграционной службы! И даже премию небольшую!
 
О своих бабушках я могу рассказывать долго и безостановочно… Они у меня замечательные! Даже не знаю, как остановиться! Наверное, нужно сказать, что нам дает такая сплоченность в отношениях с внешним миром. Ну, во-первых, доверяя, они у меня – вдохновенные подписанты самых разнообразных петиций, которые я разбрасываю веером по инстанциям. Нам удалось провести газ для жителей этого района. Это огромное достижение, хотя пока реально смогли подключиться только несколько домов, сами понимаете, нужны деньги на внутриусадебную разводку, покупку оборудования и так далее. Зато теперь есть такая возможность! Мы поменяли электропровода и трансформаторную подстанцию – нас больше не «трясет» во время максимальной нагрузки. Мы заставили этих гадов из городского автохозяйства чистить у нас снег зимой. Нам сделали летний водопровод - пусть хотя бы в теплое время года бабушки не ходили с ведерком к колонке.
 
Это внешний круг. Есть еще и внутренний. Наши планерки-посиделки по воскресеньям то в одном дворе, то в другом постепенно вылились в такой семейный клуб. Мы знаем, у кого когда день рождения и готовим поздравления. Отмечаем какие-то значимые советские праздники: Первомай, 7 ноября – им это важно. У нас организовался внутренний «торговый ряд»: баба Даша разводит всякую живность, у нее куры, гуси, индоутки, то есть мясо-яйца. Баба Катя держит коз, это молоко. Баба Соня – огородница от Бога, а Анна Ильинична может всех обвязать с ног до головы. И у нас организован процесс натурального товарообмена под пристальным контролем профессионала в этом деле бабы Гули. Она знает цену всему, даже выполотой траве!
 
…Да, мне их жалко, это правда. Практически у всех есть дети-внуки-правнуки. Даже у той же бабы Стеши, которую я считала абсолютно одинокой(она сама так говорила) после ее внезапной смерти тут же объявились наследники – и сын, который живет, оказывается, в нашем же городе, и дочь в другом городе России. Бабушку хоронили мы, за счет городского бюджета. А вот дом уже продавали наследники, которые даже не поинтересовались, где бабушка захоронена – ее кладбищенская книжка до сих пор у меня.
Да, мне их жаль, мой «бабушкинский» детский сад. Но к этому чувству за несколько лет добавились и другие – искреннее уважение, порой восхищение (есть такие жизненные истории – сайта не хватит, чтобы рассказать).
 
Пожалуй, сегодня я нарушила все принципы жанра. Мне не хватило места, чтобы сказать все, что хотелось бы сказать. Какие они забавные и живые, когда мы собираемся вместе: и обидчивая тихоня баба Соня, и громыхающая матом баба Катя, и искусная кулинарка баба Таня… Они ЖИВЫЕ, хотя родные о них вспоминают очень редко. У нас в Сибири так не делают, стариков не бросают. А может, уже и бросают? Мир стремителен, а я 13 лет живу в другом измерении.
 
…Но как же мои бабушки отчаянно ухаживают сейчас за мной, когда я два месяца восстанавливаюсь после операции по замене суставов!! У меня каждый день свежие пирожки, редиска и полный политотчет о событиях в мире!
 
Это мои любимые бабушки-активистки. Некоторых можно узнать из контекста статьи.