Конторный

Охрипшая кукушка прокуковала мне два мужа, трое детей и примерно пятьсот лет жизни. Примерно, потому что, во-первых: я сбилась со счета где-то на 250-том ку-ку, а во-вторых: на цифре пятьсот она подавилась, и долго откашливала непредусмотренное насекомое. Больше возобновить свой подвиг она не решилась. И в небольшом лесочке, на который выходило окно моего рабочего кабинета, снова воцарилась мирная тишина.
- Эх, ну и сроки выдают людям боги, - с грусть подумалось мне, так ведь совсем ничего не успеешь сделать. Прям как амеба одноклеточная. Родился, вдохнул, выдохнул и помер….
- Халява, - внезапно раздалось у меня под самым ухом. Я бездарно вздрогнула:
- Чего?
- Халява, говорю, - подтвердил голос, и судя по звуку, громко высморкался. Вот тут-то на меня снизошло озарение:
- Галюны, - радостно объявила я.
- А вот обзываться вовсе необязательно,- не согласился сопливый голос, - свои мы, местные, голуби Федором кличут. И никакие галюны, павлины к нам отношения не имеють…
Я сосредоточенно огляделась вокруг, и конечно же ничего не обнаружила. Кабинет был девственно пуст от живых существ, разве где таракан зашухерился. Но тараканы, как известно, беседу поддерживать не могут… или могут?
В шкафах спрятаться шутникам тоже негде, разве только карлику под силу…. Я вспомнила рабочий люд и поняла, что в нашем офисе таких не имеется. Шиза больше не повторилась и я села за рабочий стол. Какое-то время пыталась сосредоточенно работать. Рука бесстыже взмокла, и я отпустила мышку обсохнуть и жрать хлебные крошки на коврике.
- Неее…, ну я же сама слышала, - сказала я вслух, - так реально было. Ладно, - я собрала всю свою волю в кулак. - Эй??? – осторожно спросила я, а в ответ тишина…
- Федор? Ты тут? – неуверенно произнесла я. Ноль звуков. Да, девушка, это уже клиника. Я хмыкнула, мотнув головой: Все, работать, - и через пару минут, - бывает же?
- Бывает, - согласились рядом, а я подскочила со стула, - чего не бывать? Громкий чавкающий звук откусываемого яблока почему-то успокоил меня.
- Федор? – спросила, а башка, как стеклышко.
- А кто ж? - Ням, чав, чав, чав, чав…, - тута акромя меня больше и нет никого.
- Наверное, ты пришел сказать, что мне пора в больничку, да? – я снова села на стул, пытаясь понять, откуда исходит звук.
- Зачем в больничку? - неподдельно удивился голос, даже перестав чавкать, - вам голуба моя, еще жить и жить в полном здравии. Вот даже кукушке пришлось клюв заткнуть, а то бы так и разболтала всю правду. Голос хихикнул: а здорово я ее шишкой…. Хи…кх, кх, хм, да….., - а потом серьезно так, и наставительно произнес: непотребно людям о себе раньше времени знать. Голос ненадолго замолк, и было слышно, как перемалывается яблоко в невидимых челюстях.
- Да не жуй ты у меня прямо в ухе! – справедливо возмутилась я.
- Как скажете, - тут же согласился голос, и чавканье возобновилось где-то слева от монитора.
- Да что ты все время жрешь да сморкаешься, - кажется, меня прорвало, - коль приперся в мою голову, так говори хотя бы, что тебе надо, а не жри.
- А я и не в голову, - обиделся невидимый обжорка, - тутошний я, Федором кличут.
- Это я уже слышала, - мне вдруг стало легко и спокойно, я расслабилась в кресле, закинула ноги на стол на американский манер, - ну, рассказывай.
- Чего? – похоже настала очередь удивляться Федору.
- Как чего? Как ты докатился до такой жизни?
- Это… ну… как его…, - смутился голос, - вот… живу тут.
Я вдруг представила всю комичность ситуации, как кто-нибудь заходит в кабинет, а тут я сама с собой разговариваю. Я не удержалась и захихикала…. Ну все братцы, похоже, я точно сбрендила.
- А чё? И тут жить можно,- воспринял мое хихиканьнье в свой адрес Федор, и быстро-быстро затараторил, - тепло, и хлеб рядом, молоко. Нет-нет, да и покрепче чем поживиться можно…
- Алкоголик, - протянула я, - а яблоки где берешь? – это был для меня сейчас самый животрепещущий вопрос, поскольку ужасно достало чавканье.
- Тык в столовую на компот привозют, - выпалил Федор, и почему-то перестал жевать, почуял, видимо что-то неладное, - ну я и… того-этого… беру иногда. А вот, что до насморка… так простыл я, не май месяц на дворе, а отопления в конторе не очень-то.
- Ладно, Федор, ты мне скажи, ты домовой что ли?
- Ну, можно и так сказать, конторный я теперь.
- Ладно, - сказала я, вставая с кресла, - так дела не делаются, ты чай пьешь?
- А як же ш, пью, как не пить.
- Я вот тут подумала, коль ты наше все жрешь, эээ… то есть ешь, значит и пить тоже можешь. Айн момент…. Подошла к двери и закрыла ее на замок. Мало ли кому взбредет в голову заглянуть в самый неподходящий момент. И хотя рабочий день уже давно кончился, не стоит подвергать себя излишнему риску.
- Тебе какой, черный или зеленый? – спросила я из кухонного закутка.
- Любой, - отозвался голос, - главное сахарку поболе.
- Восемь кусочков хватит? – съерничала я.
- Пожалуй, да. – Серьезно ответил Федор.
- Как скажете, в конце концов, многие люди пьют чай и слаще, - бурчала я себе под нос, усердно размешивая полстакана кубиков сахара. Я вышла с двумя стаканами чая: Ну, нееет… так дело не пойдет.
- А чего? – испугался Федор.
- И кому, спрашивается, я должна чай подавать, пустоте? А ну, как ты его разольешь, да на ценные бумаги?
- Пппочему? Почему это я должен его разливать? – возмутился Федор, - да и если разольется, то бумаги, и стол, и пол не пострадают. Я же в другом измерении. Как только стакан окажется у меня, все будет литься на мои полы, а не на ваши, - радостно закончил собеседник.
- Все это так, ну а вдруг, когда стакан подавать буду, промахнусь, я же тебя не вижу, и хана моим бумагам.
- А вы на стол поставьте, - заявил хитрющий голос, - я с него и возьму.
- Короче, - перешла я к более решительным действиям, - или ты, Федор проявляешься, или никакого чаю не получишь.
- Обоснование, - нагло заявил Федор.
- Я же тебя слышу, значит, и видеть могу.
- Неее… не потребно людям домовых видеть.
- Слушай, ты чаю хочешь?
- Да.
- Тогда проявляйся!
- Нет!
- Почему?!
- Обоснование, - снова завел свою волынку сопливый яблокожув.
- Обоснование?! – вскипела я, - вот тебе обоснование, сам напросился: мало мне, что ты где-то чавкал и хрумкал у меня под ухом, ты ж еще начнешь хлюпать и причмокивать. А меня нервирует, когда в пустом кабинете кто-то кроме меня издает всякие звуки!!! Я перестала метать молнии, и спокойно добавила: разве что музыка….
В комнате воцарилась тишина.
- Федор, - осторожно спросила я, - ты чего, обиделся что ли? Я уже успела пожалеть о своей тираде. Я же не со зла, сорвалось что-то. Ты уж прости, чавкай себе на здоровье. И тут я услышала легкие всхлипы. «Дожилась, - подумала я, - домового до слез довела».
- Эээх, - услышала я из дальнего угла кабинета, - давненько меня никто не ругал, ностальгия… помниться бабка меня веником по избе гоняла, когда я пошалю, не в меру выпив с дедом накануне…. Да, были времена….
- Ну же говорила, алкоголик, - выдохнула я, и отхлебнула чай.
- Ладно, обоснование хорошее, за такое и проявиться не грех, - произнес Федор у меня под ухом. Я дернулась, и все-таки пролила чай себе на руку.
- Вот черт!
- Да и чаю очень хочется, - продолжил как ни в чем не бывало домовой. Он материализовался возле моего монитора. Этакий ежатый лилипутик, с очень добродушным лицом, с трудом определяемыми человеческими чертами.
- О, да ты очень милый и приятный, чего тогда боялся показываться?
- Да, чего там, - засмущался Федор, - просто я разный, с тобой вот таким получился, а для некоторых другим мерещусь. Все зависит от внутреннего состояния….
- Пациента, - не удержалась я.
- Какого пациента? – искренне удивился конторный, - я говорил про человека.
 
Продолжение в стадии продолжения...
 
Богданова Виолетта