О чем я мечтала накануне нового года

Мечта съездить в Париж была для меня давней. Знаю, что мои родители, тетки, братья и сестры всегда были против моих желаний. Они считают, что надо мечтать «реально». Никак не меньше. Что же я им не «реального» говорю. Сотни, тысячи людей разъезжают по разным странам, и их принимают всерьез. А меня, годами тоскующую по городу моей любви, «отвергают». Конечно, меня это обижает…
 
Матушка, нахмурив свои широкие, высокие брови, усмехаясь, пояснила мне как маленькой: «Ах! Париж! Когда мне было 18 лет, я тоже мечтала… Нет, Париж – это хорошо. Но, пойми, тебе надо еще «встать на ноги». И тогда ты… Да, да, сможешь путешествовать». Вот всегда все сводится к неопределенности и неизвестности. Даже смешно слушать!
 
Мне давно не 18 лет. Мне 24 года. Я невысокого роста, с круглым лицом, недлинными ногами и не… совсем выразительными глазами. Но все говорят, что я не совсем обычная. Что это значит? Вот Макс (он у меня «что –то» вроде парня) толкует мне, что у меня полно закидонов. Если их «убрать», из меня получится неплохая «девочка». Я разрешаю ему об этом думать. Ведь Макс, уверяю я себя, не на всю мою жизнь.
 
Он не умеет мечтать. Почему? Таким уродился. Этот длинный как жердь парень, с большими руками, крупными ладонями, и всегда изумленными глазами, трогает меня за плечо и притягивает к себе. По телу пробегают мурашки, а в животе что –то екает. «Послушай, детка, - с хрипотцой произносит он, - мы поедем в Париж. Но… не сейчас… Понимаешь, я сейчас сижу на шее у родителей. Но через два года, пять лет у нас не будет проблем с деньгами…» Опять эти обещания… Даже не знаю, на что он способен. Способности у него по всем моим «параметрам» на нуле. За три наших года знакомства даже хорошо целоваться не научился.
 
Я «нашла» Макса в трамвае, когда он потерял билет (в это время проверяли билетики контролеры), тут я и сказала, что это мой муж… Извинилась, сузив свои и без того узкие глаза, громко крикнула: «Он у меня такой… неловкий… Учу – учу…» Дамочка в шляпе прошипела мне вслед: «Ах, эти мужья… Воспитывать надо мужа. Научились только запрыгивать в постель…». Я посмотрела на нее убийственным взглядом, процедив сквозь зубы «… ух, старая… дева… неймется… от зависти».
 

 
Когда я поведала о своей мечте лучшей подруге Элке, та вытаращилась на меня, будто я принесла ей змею. Элка считает себя красивой и везучей. У нее муж, ребенок, квартира и машина. Есть и работа, на которую она не ходит, потому что работает у супруга в его офисе менеджером. Элка ловкая и успешная. Но… ленивая. Но, конечно, как вы догадались, она завистливая. Раз я хочу в Париж, она решила меня опередить, при этом сказанула: «А мы с мужем уже думали об этом. Хотим махнуть туда… зимой… Нет, лучше весной…»
 
Не понимаю, что я в ней нашла? Но уже десять лет мы перезваниваемся, говорим друг другу приятные вещи и всякие «гадости», ругаемся и снова начинаем дружить. Словом, борьба противоположностей. Сама она, разумеется, решать проблемы не способна. Только и может, что мотаться за шмотками в ближайшие магазины и обставлять свою квартиру всякими безделушками. Вся надежда на мужа. А муж! Он у нее ужасно деловой и настроенный очень критично по отношению к жизни. Алик, узнав о моем желании, только усмехнулся, ну, почти как моя мать, потом сказал: «Это прекрасно! Париж! Но мы с Элкой об этом еще не думали. Только вернулись из Турции».
 
А Элка уже вокруг него забегала, как коза, которую отпустили на волю, завопила: «Алик, миленький… ты самый необыкновенный, самый, самый… Париж – это моя мечта…» Я не выдержала ее воплей, объяснений в любви к супругу, вдруг проснувшейся, слез и надрывных завываний, и ушла от них.
 
Лишь Катька, с которой мы сидим рядом в редакции нашей областной газеты, узнав о моей мечте, мрачным голосом сказала: «Когда мне было как тебе, ну, двадцать, я тоже мечтала… о Париже».

-А потом, - спросила я
-Потом… перестала
-Почему, - удивилась я, облокотившись на спинку стула.
-Вышла замуж, - ответила Катька, перестав стучать по клавишам компьютера, - понимаешь, когда это произошло, я забеременела… И все ушло в небытие.
-А он?
-Кто? – все еще спросила удивленная Катька со встрепанными волосами.
-Ну, муж твой…
-Ах, он… - Катьке была старше меня на десять лет, и я ее уважала за возраст.
-Да, твой муж…
-Он забыл о моей мечте.
-Вот, видишь, - улыбнулась я ей своей чарующей улыбкой, - значит, ехать надо до замужества.
 
На что Катька кивнула головой и снова застучала по клавишам. Нет, конечно, Катька неплохая жена. Она все успевает. Но свою мечту не воплотила в жизнь. Разумеется, ехать в Париж не обязательно под новый год, можно и позже… Но перед новым годом – это так заманчиво.
 
Я перевела взгляд в окно, где гасла поздняя осень и тяжело вздохнула. И тут мне позвонила Элка. Она всегда умирает от безделья. И тут же заверещала в трубку: «Ты знаешь, Лю ( Лю – это я, сокращенно от Люси), мой Алик намекнул мне, что Париж может и удастся посетить. И тогда я… смогу тебя взять с собой…»
 
Я даже похолодела вся. «Эл, ты не шутишь? – промямлила я». Элка как –то заунывно вякнула: «Не морозь мне мозги… Лю. Ты, что маленькая? Алик слов на ветер не бросает». Ах, Элка, любит она всех лягнуть своей значительностью. Я еще что-то промычала в трубку ей ободряющее, потом она что –то промычала. Потом Элка сказала, зевнув, что пришел Алик на обед, и бросила трубку.
 
Всю ночь я не спала. На ночь звонил Макс, звал погулять, но я отказалась. Он почти шепнул мне: «Все о Париже… мечтаешь?» «Да, мечтаю, - оборвала я его, - и буду мечтать… назло всем вам».

А утром меня вызвал редактор отдела новостей. Он у нас молодой, доверчивый и еще стеснительный. Ну, конечно, мы пользуемся его застенчивостью. И постоянно что –то врем ему, когда опаздываем на работу, вовремя не сдаем материал, «заваливаем» целые полосы в газете, заполняя их материалами из интернета. Но он все терпит. Правда, редактор руководит только мной, Катькой и еще совсем молоденькой девчонкой (она пришла месяц назад) , корректором. По счету он был у нас пятым (за мои 4 года работы в газете).
 
Правда, все они вырастали до главного… А потом… тихо уходили на повышение.
 
-Люся, - сказал он, обернувшись на мои шаги, - тут такое дело…, - он поморщился, будто его «пробил» насморк.
-Да, - я приготовилась писать его указания, удерживая свой блокнот перед глазами.
-Нам предложили съездить в командировку. Но это срочно.
-А, что у нас не срочно? – успокоила я его.
-Вы правы, Люся, - закивал он согласно головой.
-Итак, я пишу, - я вернула его в действительность. С утра ничего не ела. Хотелось выпить чашку кофе. Там, наверное, Катька уже вскипятила воду.
-Конечно, я понимаю, что перед новым годом, когда столько хлопот…
-Каких? – раздраженно брякнула я.
-Ну, подарки, елка, продукты…
-Ах, это, - сразу успокоилась я, - конечно, это хлопотно. Так, куда командировка? На Ямайку? Я пошутила, - сказала я, чтобы наш редактор успокоился. Не такая уж я и зловредная.
-Нет, но боюсь, что никто не согласится. В других отделах желающих не нашлось. Завал на работе, дома. И у всех семьи, дети, утренники…
-Да, семьи – это прекрасно, - уточнила я, начиная скучать, разглядывая его синий галстук.
-Да, но надо ехать. Будет человек десять от области. От нас двое. Надо успеть привезти репортаж в новогодний тираж. Беретесь?
-Кто второй? – спросила я, зная, что придется ехать мне, как несемейной и делать репортаж тоже.
-Я. – Редактор был немногословен.
-Куда едем? – снова спросила я, чувствуя, как меня начинает тошнить от его скромности.
-Разве я не сказал? – удивился он, - в Париж…
-В Париж? – я села на стул и тупо посмотрела на свои дрожащие руки.
-Вам плохо, Люся?
-Мне… Нет, мне хорошо, - ответила я, смахивая с щек нахлынувшие слезы.
-Вот и хорошо. На сборы день. Вылетаем завтра. Билеты уже закуплены.


 
… Через год я вышла замуж за своего редактора и ушла из газеты. Ждала ребенка.