ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ

Пьяненькая дрянь лежит посреди заснеженной улицы. Снежинки плавно опускаются на её лицо и, тая, тонкими струйками стекают на обмёрзший асфальт. Подхожу к ней поближе. Осматриваю, вникаю, так сказать, в её лежачее положение. Сама же она молчит и ни на что не реагирует. В широко раскрытых глазах шаровОе блаженство – в том смысле, что неподвижный взгляд её проваливается в душу смотрящего, словно шар из русского бильярда. «Эй, – потихоньку тормошу её утеплённой ногой, – жива?» Молчит, как убитая. Но я-то вижу: раз снежок на ней тает, значит, жива. «А ну, вставай, кому говорят!» Ноль внимания. «Тебе что, дрянь, снега за шиворот напихать? Вставай давай, а не то в трусы сейчас напихаю!» Та же картина и даже хуже: в глазах её, вроде бы, ещё большее блаженство взыграло. И снежинки почему-то мимо её глаз бесстыжих проскальзывают, словно хотят вывести меня из себя. Пробую её приподнять. Эх, скользкая-то какая! Выпадает из рук. Справа грядёт прохожий. «Эй, каналья, женщину видишь?» – обращаюсь к нему. «Пьяная, что ли?» – «Да, в яблочко. Помоги-ка мне её в ближайший подъезд затащить». – «Извините, но я в таких делах не участвую», – выдавливает он из своего горла и залпом скрывается за углом. В каких это ещё делах?.. Безобразие! Как же быть? Оглядываюсь по сторонам и вскоре цепляю взглядом ещё одного полуночного странника, шагающего наперерез. Шарф у него белый, итальянский наверно… «Друг дорогой, – цепляю словами, – помоги женщину в подъезд занести, а не то околеет на холоде». – «А что с ней?» – «Да алкогольное приключение». В то же мгновение на противоположной стороне улицы выстреливает, словно из рупора, душераздирающий вопль. Некая старушенция в норковой шубе, остановившись под фонарным столбом и тыча пальцем в моего случайного собеседника, кричит оглушительно: «Ворюга! Ворюга! Держите его!» Собеседник мой вздрогнул и побледнел, немедля бросился прочь, а почтенная дама в норковой шубе – прямиком на меня. И тоже кричит: «Ворр-рюга!» Ей-богу, я обомлел. Накинулась на меня, в шею когтями впилась, вытрясать душу из меня принялась, приговаривая: «Куда твой дружок побежал, а? Признавайся!» А как лежачую женщину заприметила, вообще разоралась. Ну, не выдержали у меня нервы, они всё-таки не железные. Размахнулся я и заехал ей вот этой самой ладонью по шее… по голове, кажется… Упала она рядом с пьяненькой дрянью. Молчит. Не шевелится. Припал я к ней тут же, дыхание её уловить пытаюсь, прощупать сердцебиение. Ни черта сообразить не могу. Мысли в разброде. Дрожу. От страха крутит меня из стороны в сторону. Шутка ли – человека жизни лишить! А тут неожиданно дрянь моя на ноги поднимается как ни в чём не бывало и неторопливой, я бы даже сказал, вальяжной походкой, удаляется в бесфонарную темноту. Идёт, как загипнотизированная, как лунатик. Хоть бы раз оглянулась! А у меня ей вдогонку ни одного словца цельного не нашлось – так сильнО было моё удивление, точно бы меня самого чем-то оглушительным по голове ошеломили. Я только и смог, что взглядом её проводить, промычать глухо. И тут (ряд матерных слов) наша доблестная милиция из-за угла выплюнулась. Слов нет, понимаете…