А сейчас я тебя убивать буду

Родственники далеко, а соседи рядом. Вот и Олька, соседка со второго этажа, была рядом всегда. Стоило выглянуть из окошка моей квартиры, как со скамеечки у подъезда навстречу устремлялся быстрый Олькин взгляд. Мы с ней были примерно одного возраста, имели двоих детей, тоже, примерно одного возраста, полгодика и четыре годика, да и мужья Сашка и Димка одногодки.
 
Коммуникабельная Олька, почти весь день проводила на скамеечке с бездачными пенсионерками и домохозяйками. Не представляю, когда она успевала все поделать. Ее улыбающееся беззаботное лицо становилось вывеской нашего подъезда. А детки росли сами по себе в квартире, старшая смотрела за младшей.
 
У меня же был хронический дефицит времени, недосып, и усталость. Будучи в декретном, подрабатывала по утрам дворником. Доставали подъезды, газоны, мусор, а главное жильцы. Возвращаясь с уборки, сталкивалась в дверях с мужем, спешащим на работу, и бежала в душ смывать микробы.
 
Убирая газоны в дождь, простыла и попала в больницу. Мое отсутствие не осталось не замеченным. Первый этаж, он первый и есть. Сердобольная Ольга, расспросила мужа, где я, и что, и предложила посидеть с детьми, пока он навестит меня. Почуяла я неладное, как только увидела Сашку с загадочной улыбкой, и топтанием на месте. Видно было, иголки колют в одно место.
 
Расстроилась, что дети с посторонним человеком, подумала: «С кем Олины детки, неужели своих оставила, а моих смотрит?». Стала просить о выписке врача и, спустя пару дней, шла домой. Первой кого встретила, войдя во двор, была Ольга. Она обрадовалась: «Наконец! - и несколько сконфуженно заговорила, - Не знаю, сказать тебе или не сказать?».
 
Ее глаза округлились и, виновато-любопытная улыбка застыла в изломе. «Раз начала, говори», - я подтолкнула ее к откровению. «Твой муж приставал ко мне, – улыбка плавно преобразовалась в сочувственную, - Пришла посмотреть твоих деток. Уложила спать, сама прилегла и задремала, у тебя в комнате сыро, даже, кровать сырая, надо деревья срубить под окном. Сашка вернулся с бутылкой вина, предложил выпить и стал меня целовать. У нас ничего не было», - эти слова подкрепила активными жестами. «Ни-ни! Он предлагал, говорил, с тобой мучается, даже, показал, в кухонном шкафчике беспорядок. Говорит: «Смотри! Не может порядок навести, дома сидевши».
 
Здесь Олька поджала губки и осуждающе посмотрела на бесхозяйственную женщину. «Я, конечно, сказала, что двое деток и тебе тяжело справляться, у меня тоже в шкафчике беспорядок». Вынужденно поблагодарила Ольгу за проявленную женскую солидарность и, не зная, как выйти с неловкого положения ответила: «У мужчин бывает такая слабость, конечно, мне жаль».
 
Ничего не оставалось, как простить мужа и оправдать ее, поскольку вины ее ни в чем не было, и вообще, «ничего не было». Вошла в квартиру. Муж возился с ребенком и, тоже, виновато посмотрел на меня. Разбор полетов устроила вечером, уложив детей. Конечно, Сашка все отрицал: «Она же дура! Нашла, кому верить!». - «Детей, зачем с дурой оставил…».
 
Все бы это ушло в небытие, если бы Ольга, не приняла это все в серьез.
 
Уж очень польстило, что любит не только свой, но, и чужой муж. Желание хвастануть, победило разумное «смолчать», и она стала афишировать связь. Существующую или нет, известно было только им, все остальные плавали в море неизвестного. Повод дан, интрига захватила и, события стали разворачиваться с катастрофической скоростью.
 
Ольга сменила заношенное платье на новую, как она говорила «сукенку». Черная в алые розы «сукенка», наведенные стрелки, алая помада, делали Ольку женщиной вамп на скамеечке у подъезда. Сама видела, как обернулся Сашка, проходя мимо. Со мной она приветливо здоровалась, спрашивала: «Как детки?», и сполна наслаждалась своим превосходством: «Я лучше!».
 
Ольга стала моей тенью, моей кармой, моим двойником. Везде где была я, появлялась она. Старалась одеваться, как я. Стоило мне купить шляпу, у нее появлялась точно такая же. И куртка тоже. Наша похожесть очень забавляла соседей. Я понимала нелепость ситуации, но, не было сил, и времени на разборки, кроме детей, работы, была еще и учеба в институте на заочном.
 
В полдень Сашка приходил обедать. Наверное, Ольге было скучно, и она, надев «сукенку», стала встречать Сашку по дороге домой. Заходили во двор, он чуть впереди, она чуть позади с гордо поднятой головой и лучезарной улыбкой. Бездачные пенсионерки и хозяйки на скамеечках, здоровались с Сашей и подстегивали сюжет: «Оля, ты откуда?». «Со свидания?», - отвечала Оля, сияя как медный таз и кивала на Сашку.
 
С тоской в душе я наблюдала за этой сценой. А при выходе из подъезда попадала под внимание, не меньшее, чем досаждающее кумирам и любимцам публики. Надо признать, что Ольгиному пиару позавидовали бы профессионалы. Все меня знали, даже те, кого я не знала, подходили, сочувствовали и советовали: «Не обращайте внимания!».
 
Это меня окончательно добило, и я выразила мужу свое ВЭК: «Если вы вместе продолжите ходить на обед, соберу детей и уеду к маме». Угроза подействовала, Саша провел с Олей беседу, но, только усугубил положение. Тогда, он поговорил с Димкой. Димка поддержал жену: «Напраслина, встречи случайные». Саша уточнил: «Ежедневно случайные?». На что получил весьма искренний ответ: «Да». Стало понятно, больше вопросов задавать не имеет смысла.
 
Ольга взвыла от злости и досады. Топор войны был вынут и высоко поднят. Через открытое окошко своей кухни, я слышала, ее гневные осуждения с завсегдатаями скамеечек: «Женщинки! Он же меня любит! А она его от меня отговаривает». Теперь интерес ко мне увеличился вдвое. Пересекать двор приходилось под перекрестным обстрелом любопытных глаз.
 
Сашка, избегая нежелательных встреч, менял пути возвращения домой и, выходил то из-за одного угла дома, то из-за другого. Ольга не выдержала такого пренебрежения, и утром, когда Сашка ушел на работу, запричитала под моим окном: «Ведьма черная, он меня любит! Людички, он меня любит! Она, ночная кукушка, на меня наговаривает! В шкафчике порядок наведи…». Скамеечки во дворе вмиг опустели, все потенциальные свидетели исчезли.
 
Через час доброжелательная соседка с шестого этажа позвонила ко мне в дверь и сказала полушепотом: «Мы все на твоей стороне, намешай чего-нибудь и вылей ей на голову, когда под окном кричать будет». Я поблагодарила за совет и села в ужасе обдумывать свое нелепое положение. Не найдя выхода, пошла в магазин. По дороге ко мне подошла женщина с седьмого этажа: «Не обращайте внимания, вы же интеллигентная женщина, не отвечайте, она же глупая».
 
Приняв во внимание, в общем-то, верный совет, стала не замечать Ольгу. Это превратило ее в неистовое существо, а меня в истязаемую жертву. Теперь, если она меня где-то видела, то обязательно с кем-либо заговаривала и показывала на меня. Ходить под тяжестью излишнего чужого внимания, перешептывания за спиной, крайне неприятно.
 
Однако старалась быть интеллигентной, не слушала колкостей, обходила Ольгу. Прошло два года. Постепенно я впадала в депрессию. Первого сентября шестилетки пошли в школу, а моя дочка не пошла в связи с заболеванием. Я шла погруженная в свое горе, и не заметила, как у подъезда поравнялась с Ольгой. Очнулась, когда та стала меня отчитывать: «Что! За мужиком все бегаешь! Деток не досмотрела! Из-за тебя дочка в школу не пошла. Моя в школе, а твоя где?»
 
То ли под настроение она попала, то ли затронула за больное, то ли терпеть стало не в мочь, только я поняла, что сейчас убью ее. Сказала: «Сейчас я тебя убивать буду». Наверное, так совершаются преступления в состоянии эффекта. Не знаю, что отразилось на моем лице, но, Ольга бросилась бежать со всех ног, а я за ней. Бегает зараза быстро, не догнала….
 
Слава Богу, что не догнала. Возможно, действительно убила бы. Сила на тот момент появилась зверская, почувствовала себя свирепой львицей и разъяренным быком одновременно. После этого, никогда не встречала Ольку, ни во дворе, ни в магазине. Если я выходила во двор, она куда-то испарялась.
 
Мораль сей басни такова – не всегда надо подставлять правую щеку, получив по левой. Ведь против всякого ядия, есть противоядие. Дала бы сразу отпор, избавила бы себя от унижения и депрессии.