Дела сердечные (Продолжение)

Лариса стояла на набережной, опершись о парапет, смотрела на спокойно плывущие волны и обдумывала сегодняшнюю ситуацию. Она думала о том, что с таким трудом подавляемое ею чувство тревоги и сладостного замирания сердца, в одно мгновение взорвало плотины и заграды в её душе, наполнив все клеточки естества устремлением к молодому человеку. И как теперь ей дальше жить с этим? В который раз как бы заново ощутила прикосновение его губ, запах кожи, незнакомый, вдруг ставшим родным, отодвинувший мужа в такую даль, из которой Лариса не сможет вернуть, как бы теперь уже не хотела. Кому сказать об этом, доверить сокровище своей души, с кем поделиться не знала. Да и нужен ли в таком деле советчик? И она решила молчать. Недаром древняя пословица гласит, что молчание – золото, а его на хранение доверяют только сейфам в банке, и этим сейфом будет её душа.
 
Продумав линию поведения с мужем, Лариса решила занять в комнату свекрови, так им будет проще, и они не будут мешать друг другу. Первым делом, переступив порог квартиры, вошла в комнату покойной свекрови, которая не очень её жаловала, перебрала все её вещи, сложила в пакеты и вынесла к парадному, поставила на скамье, люди заберут. До прихода мужа навела полный порядок в комнате, оставила только нетронутым уголок на столике, где стоял уставший ангел, опираясь на малахитовую шкатулку. Открыла шкатулку, увидела два кольца с камешками и цепочку с кулоном, которую они подарили с Петром на шестидесятипятилетие, которую свекровь одевала всего несколько раз, по большим праздникам. За разглядыванием содержимого шкатулки застал её муж.
 
- Кто-то на скамью вещи выложил, не ты случайно?- Спросил он
 
- Я. Перебрала, и какие не очень ценные вынесла. Не нести же их в комиссионку, а кому нужны они, те их возьмут. Они чистые, выглаженные приличные. - Ответила Лариса. – Петь, я хочу перейти пустую комнату, мне для работы удобно и тебе мешать не буду.
 
- А когда соскучишься в гости ко мне придёшь, - подхватил муж. – Переходи, чего ей пустовать, - согласился он. – Будем ужинать? Что – то устал я сегодня. Снова командировка намечалась, да я еле отказался, так надоело по гостиницам таскаться, по всяким столовкам. – Пожаловался,- бурду хлебать.
 
Лариса в знак согласия кивала головой, меню столовых, пусть не в полной мере, но тоже знакомо. Перемыв посуду, Лариса зашла в комнату теперь уже мужа, он лежал на разобранном диване и смотрел по телевизору мультфильм «Ну, погоди!» Лариса присела рядом, и задумчиво, глядя на экран, произнесла:
 
- Со смертью Анны Тимофеевны как-то всё изменилось, ты не находишь?
- А что могло измениться, просто не стало матери, а без неё в квартире действительно ощущается пустота. – Не отрываясь от телевизора, ответил муж.
- С завтрашнего дня иду в отпуск и уезжаю к родителям на дачу. Я наготовлю тебе еды, а ты потом приедешь на выходные.
 
Лариса видела, что муж явно не хочет идти на предложенный ею разговор. Ему было в таком тихом мирке уютно и покойно, и этот покой нарушать не собирался. Он поставил точку, которую не собирался убирать, чтобы поставить запятую. Лариса пожелала мужу спокойной ночи и ушла обживать новое для себя место, место хозяйки квартиры. Господь даст день, даст и пищу говорила её мать Глафира Фёдоровна.
 

Приехала на дачу первые три дня наслаждалась свободой, вставала рано, шла купаться и цокоча зубами от утренней свежести бежала в дом, переодевалась и согревшись, выходила на прополку грядок. Приехавший на выходные Пётр застал всех родственников жены в полном сборе. Братья жены семьями тоже приезжали на выходные, за исключением выросших детей. Ставшие подростками и студентами ребята, жили на даче с дедом и бабушкой, радуясь, тому, что вырвались из душного города. Здесь они купались, рыбачили, помогая старикам в саду, огороде. Подошло время обеда, четыре женщины быстро с этим управились. Глафира Фёдоровна, как капитан на мостике распоряжалась дочерью и невестками, подавая им распоряжения и команды короткими фразами. Эта семья была слегка шумной, в ней всегда царило веселье и немудрено, что Лариса не тяготилась своей профессией. А когда сели обедать за большой стол в саду , то кто – то из парней предложил поехать дикарями на море: было бы здорово спать в палатке, готовить на костре, посуду мыть в море.
 
- Ага, чтобы песок на зубах скрипел. – Проворчала Татьяна, жена Евгения, мать одного из них. -И кто же вам будет на примусе готовить: завтрак, обед и ужин? Холодильника ведь не будет!
А ты да я, да мы с тобой, - подхватила Людмила, вторая невестка. – Они за продуктами будут бегать, а мы примус кочегарить.
 
Разгорелся спор. Точку поставил Евгений, предложивший молодёжи ехать самим, по выбранному маршруту, а они - по накатанной дорожке к морю, хотя могут и изменить маршрут, скажем в Железный Порт или Лазурное, там открытое море, волны и глубина приличная, не то, что в лимане или в Азовском море, правда, там вода всегда тёплая. А главное – намного ближе Крыма. Когда решили, кто куда едет, Лариса приняла предложение ребят, ехать отдохнуть дикарями, пусть выбирают маршрут, а ей всё равно. Экипировку взяли на себя парни, Лариса получила задание рассчитать необходимое количество продуктов взять сроком на 10 дней, если учесть четверо парней, у которых после купания аппетит будет ещё тот. Время отъезда близилось, Лариса сделала заготовки продуктов для мужа и попросила на время её отсутствия ездить к её родителям, но Пётр отказался, сославшись на то, что и сам умеет готовить, а ездить он и так будет к ним, как только появится возможность. В день отъезда двумя гружёными автомобилями выехали из города по направлению к морю. В этом году отпуск для Ларисы показался невыносимо долгим. Дни медленно перешагивали границу, ввергая Ларису в омут печали. Даже в самый разгар веселья четырёх племянников она чувствовала, что ей чего – то не хватает, и даже осознавала чего, а скорее кого и вспоминала тот мимолётный поцелуй, взбунтовавший её душу и тело. Они никогда не думала, что отсутствие молодого парня будет сказываться так угнетающе на её настроение. Она всем казалась весёлой и беззаботной, но только она сама знала: чего ей это стоило. Она вспомнила, как однажды менее десятка лет назад она также томилась на море, в ожидании встречи с будущим мужем и когда делось это томительное чувство желанной встречи, Лариса не может припомнить. Но только сейчас это томительное чувство совсем иное, закрывая глаза, молодая женщина вспоминает голос, прикосновение губ к руке, и от этого воспоминания снова летит куда - то её сердце в сладостном щеме. Набравшись храбрости, подсчитала насколько объект её тревоги младше её, Лариса ужаснулась, выходило девять лет, а если быть точнее, то восемь с половиной, эти подсчёты повергли бедную женщину в ещё большее уныние: счастью её никогда не быть. Если до этого времени не встретился такой, что зажёг бы её сердце, как факел, кроме этого мальчишки, то теперь свободно можно ставить крест на любви. Легко сказать, но как это сделать, если пламень в душе с каждым днём разгорается сильнее и сильнее, несмотря на все противопожарные меры тушения. Какая это невыносимая мука терзаться неразрешимыми сомнениями. Вернувшись из поездки, Лариса застала квартиру несколько запущенной, как – будто в ней никто не жил. Оно и понятно, мужчины когда остаются одни пыли не замечают, но жене они всегда укажут, что не хозяйка и платков носовых чистых не нашёл, и паутинка в углу вдруг появилась. Прежде чем Лариса приняться за приборку, позвонила родителям, а затем намочила тряпку и начала борьбу за чистоту, в работе легче справляться с тоскою, незваною навалившуюся на сердце женщины. Иногда она себе говорила, что она должна быть благодарна судьбе за ту искорку упавшею ей в ладони от огромного костра Любви, ведь она могла и этого не познать! Но сердце не хотело мириться только с искрой, ему если не костёр, то хотя бы факел получить. Она заглянула в холодильник, подумала, что приготовить на ужин и занялась готовкой. Вдруг она поймала себе на мысли, что не соскучилась за мужем, и даже хотелось, чтобы встреча отсрочилась, и муж не докучал своими расспросами. И как бы кто – то на небесах услышал её мысли, и этот вечер она провела сама, в вечерних сумерках при выключенном свете, Лариса вдруг неожиданно для себя расплакалась, ей было жалко себя, своих бесцветно прожитых лет с чужим человеком, который не то, что не горел, он даже не тлел. Так в слезах она уснула. Наступившее утро не принесло облечения, а говорят, что после слёз оно приходит, видать врут люди, тяжесть осталась. Лариса решила достать расчётные книжки и, сделав подсчёты, сходить в кассу и заплатить за пользование коммунальными услугами. Она достала книжки разложила их на кухонном столе, там же были сложены пополам две бумаги. Первой был бланк ордера, выписанный на её имя, и по нему она выходила хозяйкой квартиры. Но почему же она, удивилась Лариса. Она раскрыла вторую справку, это была Петина о составе семьи, читая которую ничего не понимала. В ней кроме их с Петром почему – то значились чьи – то двое детей: мальчик двенадцати и девочка пяти лет. Адрес проживания значился не их адрес по ул. Дорофеева, а частный дом по улице Московской два, квартира шесть. И Петя там был прописан уже как три года. Сначала Лариса подумала, что данные выписаны на однофамильца и тезки мужа, но не могло же быть такое совпадение, чтобы у тёзки мужа была жена полная её тёзка. Если это Петины данные, то для чего ему понадобилось вписывать каких-то мифических детей, если в очереди на квартиру он не состоял, Лариса находилась в полном недоумении. Она отлично помнила, что пять лет назад у них была общая прописка, вот почему сердитая паспортистка даже не стала выписывать на него ордер. Недолго думая, Лариса решила съездить по указанному адресу и узнать всё, времени у неё много. Сначала хотела поехать на машине, но потом передумала, и решила ехать на троллейбусе, это в самом центре города, как раз за проспектом Ленина. Сложила книжки, в сумочку, заплатит по счетам, потом съездит к родителям и от них - домой. Дождалась нужный номер и села в полупустой салон, который постепенно заполнялся пассажирами, щёлкали компостеры. За окном мелькали спешащие по тротуару люди по своим делам, скоро и Лариса вот так будет спешить на работу. И тут до неё доходит мысль, а может быть, нужно было поехать во второй половине дня, когда основная масса народа возвращается с работы. Но, несмотря на возникшее сомнение, решила всё же ехать по указанному адресу. Вышла из троллейбуса и пошла по теневой стороне улицы, пересекла по зебре проспект, зашла во двор и через него вышла на нужную улицу. Нашла дом и зашла во двор. Длинный двор, по обе стороны одноэтажные, похожие на бараки. Перед каждой дверью небольшой полисадничек, ограждённый невысоким штакетником. Она позвонила в квартиру, никто не вышел на звонок, зато вышла соседка старушка и сказала, что хозяев дома нет и будут они только через пару недель, а что дамочка хотела? Дамочка, то есть Лариса достала записную книжку и ручку, сказала, что она из районо и переписывает детей, которым предстоит идти в школу, чтобы распределить количество детей по школам. Старушка закивала головой:
 
- Есть у них дети, есть Андрюша и Аннушка.
- Давайте, пожалуйста, по порядку. Хозяин квартиры Самарин Пётр Васильевич, супруга Самарина Лариса Львовна, сын, - но старушка перебила Ларису.
- Нет, супругу ихнюю зовут не Лариса, а Нина. Нина Савельевна, а как фамилия у них общая или нет, не скажу, но книжки платить, подписаны на фамилию Самарина, это точно. Андрюша ходит в седьмой класс, а Аннушка только должна идти на следующий год.
- Мне нужны даты рождения детей.
- А вот этого милочка я не скажу. Я дам вам номер телефона, и вы позвоните они скажут точную дату. Сейчас, принесу бумажку. – Старушка пошла к себе, вышла через минуту, вот, переписывайте.
 
Лариса записала нужный ей номер, поблагодарила бабушку и пошла к выходу.
 
- Девонька, а девонька! А у нас есть ещё во дворе дети, - Вспомнила старушка.
- А у нас на них есть сведения полные. – Ответила Лариса обернувшись. Она была в глубоком раздумье, с чего начать.
 
Для начала нужно составить план действий, чтобы с ходу не наломать дров. Первое и единственное, это нужно будет посмотреть паспорт мужа, сверить с полученными данными и всё встанет на своё место. Но то, что муж имел параллельно ещё одну семью, у Ларисы в голове не укладывалось, её муж, по сути дела тюхтяй, вдруг на самом деле оказывается ещё и казановой. Теперь многое становилось на свои места и объяснялось. Лариса, задумавшись, чуть не прошла свою остановку, остановилась в ожидании троллейбуса, но потом вспомнила, что ещё должна зайти в кассу оплатить коммунальные, двинулась в нужном направлении.
 

Очередей было несколько, и Лариса поискала глазами какая меньше, выбрала и встала. Первый раз она платит за жильё, как полновластная хозяйка, а радости не испытывает. И не потому, что Анны Тимофеевны нет, в последние годы прессинг уменьшился настолько, что Лариса перестала его замечать, живя в своём ритме, но точную причину объяснить себе всё же не могла. Когда подошла её очередь, задумавшись, не сразу поняла, что кассир второй раз обращалась к ней. Отдала книжки, расплатилась и вышла на солнечную улицу, было жарко, купила мороженное и слизнула холодную сладость. Кишащие людьми улицы не создавали ощущения общности, Лариса чувствовала себя одинокой, как на пустынном острове. Нужно ехать к родителям, с ними не так грустно и не так одиноко и она поехала к ним. Дома была только мать, обрадовавшаяся приезду дочери. В последнее время не так уж часто она их баловала визитами, больше по телефону щебетала. Мать в который раз заметила грустные глаза дочери, но на этот раз она расспросит своего ребёнка, что же гложет её душу. Печаль детей, это и печаль матерей.
 
- Хочешь есть? Или отца подождём, он скоро должен уже быть. Поехал на рынок за опрыскивателем, старый у нас некстати поломался.
- Подождём папу. А что, разве бывают поломки кстати?
- Проходи в залу, я следом за тобой.
 
Но Лариса прошла не в общую комнату, а открыла дверь в небольшую, в ней сейчас спальня матери, ничего не изменилось. Комната была прежней, когда жила в ней Лариса, храня девичьи секреты, словно ожидала, когда же вернётся её хозяйка. «А может быть и правда вернуться?»-Мелькнула мысль в голове.
 
- Что же не проходишь, включай телевизор.
- Да вот думаю, не вернуться ли мне сюда снова. Мне здесь было так уютно и ничто не терзало душу. Никто на меня не смотрел косо. Какое было время чудесное!