Батюшка.

Тихий вечерний сон…
Звонкий весенний день…
Так торопился он
Выбрать для солнца сень,
Выжечь лучом слова,
Золотом по канве:
Канет пускай молва!
Я тороплюсь к тебе!
Милый мой человек,
В звонкий весенний день,
Тает, сдаваясь, снег.
Вёсны для счастья -сень..

.


По ночам Ульяна уходила в лес, прихватив с собой кусок хлеба и отцовы снегоступы.
Несмотря на то, что весна уже началась, было еще холодно. Девушка зябко куталась в старую шубейку, задумчиво смотря на звездное небо. Лесная тишина и запах елей наполняли ее душу умиротворением.
Ульяна вспоминала нежные руки своей матери, и горькие слезы катились из ее красивых глаз.
Вдруг девушка заметила скользнувшую с неба звезду. Она горячо зашептала какую-то молитву и трижды перекрестилась, загадывая заветное желание.
Послышался жалобный писк.
-Тише, Мурзик!- Ульяна рассмеялась, открывая шубейку. Она ласково погладила маленького котенка, пригревшегося на ее груди, и поцеловала его мордочку. –Тише, а то волков приманишь!

-Ульянка-а-а!- раздался сердитый окрик.-Поди сюда! И где тебя леший носит!
-Я тут, матушка,- послышался нежный девичий голос из-за необъятной спины Марфы, мачехи девушки.-Чего изволит ваша душенька?
-Ишь ты, гулена срамная!- дородная женщина тяжело повернулась.
Боярыня Марфа, нынешняя пассия отца девушки, не так давно поселилась в доме на правах жены.
Сани, устеленные медвежьими шкурами, подкатили однажды рано поутру к крыльцу высокого терема. Вид шестерки из сытых коней, фыркающих, трясущих белоснежными гривами с вплетенными серебряными бубенцами, заставил дворовую челядь удивленно открыть рты.
В санях восседала высокая грузная женщина, разодетая в песцовую шубу и широкие, пестрые юбки. Рядом с ней притулилась худенькая девушка с черными, как смоль волосами, выбившимися из-под причудливой меховой шапочки.
Отец Ульяны Иван, известный на всю округу богатый купец, самолично вышел встречать жену. Дорожку к саням расторопные холопы выстелили ярко-красным ковром.
Управляющий хозяйством Нестор Петрович, худой, будто жердь, в отличном костюме и до блеска начищенных сапогах стоял рядом с хозяином. На его белом, как мел, лице проступили красные пятна.
Длинные черные усы, за которые управляющий был прозван челядью тараканом, топорщились по обе стороны от его лица, придавая ему несерьезный, комичный вид.
-Добро пожаловать, барышня!- процедил управляющий, держа на вытянутых руках серебряный поднос с хрустальным графином и четырьмя стаканами.
Марфа смерила прищуренным взглядом бледного мужчину.
Она чуть притопнула ногой в красном сапожке и скривилась.
-Чего ж не рад иль не угодили чем?- спросила она с издевкой.
Нестор Петрович затрясся, склонившись в низком поклоне.
-Госпожа наша! Да как вы можете думать такое?! Рады вам от всего сердца!
-Ну-ну!- смилостивилась женщина.- Мороз нынче,- повернувшись, она посмотрела на будущего мужа.- Замерзла!
Она протянула руку к стакану с водкой.
-Добро пожаловать!- пробасил Иван, чокаясь с ней и поднося к губам питье.- Красавица Настенька!- одобрительно отозвался он о робкой черноволосой девушке, дочери боярыни.- Будет моей Ульянке сестренкой,- он обернулся и поманил к себе невысокую стройную девушку в скромном наряде. Ее светлые волосы были аккуратно заплетены в косы. Глаза необычного фиалкового цвета спокойно смотрели на именитую гостью.
Та недовольно поджала губы, но ничего не сказала.
-Выпей с нами, Улечка!- в голосе мужчины появились теплые нотки. – И ты, Настасья! За жизнь нашу новую, за счастье!
Девушки несмело улыбнулись друг другу и чуть пригубили холодной водки.

Вечером устроили пир во славу молодоженов.
Столы, накрытые дорогими скатертями, ломились от яств. Гости, приглашенные со всех окрестных селений, чествовали пару, думая про себя, что ныне жизнь Ивана и его дочери сильно изменится.
Новая хозяйка внимательно следила за холопами, старающимися изо всех услужить господам.
Уже несколько раз она отвесила оплеуху спотыкающемуся Гавриле,- хромоногому подростку, ухитрившемуся расплескать квас в кружках, и под конец услала его на конюшню.
С наступлением весны Иван выдвинулся с двумя десятками холопов в путь в далекий город за товаром.
Вот тут-то Марфа и проявила себя в полной мере.
Для начала дворовая челядь была беспощадно выпорота на заднем дворе за «ослушание» и «дерзость».
Людям было приказано не поднимать глаз на новую хозяйку, а выслушивать все ее приказы, низко склонив голову.
Ульяна не стала таиться и высказала мачехе все, что думает о ней, пригрозив, что батюшка непременно узнает о ее проделках и не останется в долгу.
Ночью в девичьи покои вошли два молчаливых холопа, которые приехали в тот же день, что и хозяйка, в старых санях и стали служить Марфе верой и правдой, исполняя малейшую ее прихоть и наказывая виновных.
Они уволокли испуганную сонную девушку в прядильню и бросили там в одной ночной сорочке на холодном полу.
Утром, едва рассвело, в прядильню заявилась хозяйка. Она смерила уничтожающим взглядом прях, склонившихся над заплаканной молодой госпожой, и закричала:
- А ну-ка, девки, по своим делам, живо! А ты, Улька, ступай на кухню, вынеси помои! Советую поторопиться! Перечить мне не позволено никому!

Ульяна стала прислуживать мачехе. Девушке выдали ветхую одежонку и растоптанные лапти. Волосы хозяйка приказала ей прятать под косынкой, как и всем остальным девушкам-служанкам.

От отца не было никаких вестей. Это страшило девушку больше всего. Это, а также гостьюшки, недавно нагрянувшие с визитом к мачехе. Высокие, крепкие мужчины, которых Ульяна видела впервые, чинно расхаживали по двору и пугали девок, щипая их за грудь и сально ухмыляясь. Ей и самой «посчастливилось» побывать в бессовестных лапах одного из разгильдяев.
Молодчик, хоть и был красив лицом и строен станом, нрав имел необузданный. Он сразу положил глаз на молчаливую девушку, чья размеренная поступь разительно отличалась от походок обыкновенных служанок.
Воспользовавшись случаем, он заловил ее в полутемных сенцах и крепко сжал в объятьях.
Ульяна, которую никто не целовал до этого, принялась вырываться из цепких пальцев, тяжело дыша и испуганно глядя в пронзительные глаза незнакомца, ставшие от страсти почти черными.
Мужчина притиснул девушку к бревенчатой стене, навалившись на нее всем телом.
В его глазах появилась растерянность, когда он услышал слабое мяуканье. Из распахнутой шубейки девушки показалась крохотная кошачья мордочка.
-Вот- так- та-а-ак!!- мужчина лукаво прищурился и поднял котеночка высоко над головой, дразня девушку.
- Отдай!- прошептала та, бледнея.- Отдай, Христом-Богом молю!
Ноздри мужчины раздувались, дыханье стало хриплым.
-Поцелуешь, отдам! Сама, по доброй воле, а не по принуждению,- он спрятал котенка к себе за пазуху и замер в ожидании.
На щеках девушки появился нежный румянец, когда она неловко ткнулась губами в щеку незнакомца. Тот, недолго думая, завладел губами юной красавицы, сдергивая с ее головы платок и жадно проводя руками по ухоженным светлым волосам.
Котенок был возвращен законной хозяйке, чьи нацелованные губы алели ярким сердечком. Негаданно выискавшийся ухажер задумчиво посмотрел в ее фиалковые глаза,
затем, откашлявшись, повернулся и лихо сбежал с крыльца, подзывая к себе холопа.

Возвратились довольные гости с охоты поздно. Во дворе они разложили огромный костер и принялись жарить кабаньи туши, травя соленые байки и угощаясь спиртным.

-Ульянка, помоги девкам отнести гостям выпивку! Да поживее!
Боярыня была навеселе. Пьяный управляющий, ставший ее правой рукой после отъезда купца, сидел рядом с ней и громко икал.

Петр скучал за столом. Вдруг его взгляд наткнулся на появившуюся в светлице замешкавшуюся девушку. Он поднял вверх свою опустевшую кружку, давая тем самым понять, что желает, чтобы ее наполнили выпивкой.
Ульяна робко подошла и неуклюже поклонилась.
Мужчина протянул ей кружку. Не дожидаясь, пока девушка наполнит ее доверху брагой из кувшина, он ловко подхватил ее и водрузил к себе на колени.
Его слуха коснулся слабый кошачий писк.
-Ты и спишь с ним?- поинтересовался мужчина, имея в виду котенка, подавшего голос из-за пазухи старой холщовой рубахи после того, как он резко встряхнул упирающуюся девушку.
Ульяна покраснела и опустила глаза.
-Приходи сегодня ночью на сеновал,- зашептал он пленнице на ушко, касаясь его губами.- Разговор есть!
Уворачиваясь от его поцелуев, Ульяна увидела злобные глаза Марфы, следившие за ней и гостем. Петр, также заметивший это, тут же отпустил девушку, шутливо хлопнув ее по заду.
Ночь выдалась холодная. Трескучий мороз сковал землю.
Но, как и в прошлый раз, Ульяна, дождавшись, пока все уснут, тайком пробиралась по протоптанной в снегу дорожке к лесу. Она очень торопилась насладиться покоем леса. Сегодня времени было совсем в обрез. Назавтра хозяйка пообещала поднять всех затемно, а зачем, не объяснила. Она вообще не имела привычки что-либо объяснять тем, кто по ее мнению не был достоин даже взгляда.
Девушка не видела в темноте бесшумно крадущейся за ней фигуры.
Она стояла, обняв ствол огромной сосны, и плача, просила у судьбы милости.
-Верни мне моего отца,- шептала девушка, не вытирая стекающих по щекам слез.- Боже, прошу тебя! Смилостивься над ним! Что бы с ним ни случилось, вызволи его из полона и беды, для Тебя ведь нет ничего невозможного! Пошли мне защитника и верного человека.
Девушка опустилась в снег на колени.
Петр слушал ее жаркий шепот, прячась за соседней сосной.
Ему давно была известна печаль этой хрупкой красавицы, потерявшей отца.
Охотясь в тайге с дружиной на медведей, он наткнулся на полуживого человека в сугробе. Тот был обобран до нитки и изранен. В бреду он что- то бормотал по поводу засады и расправы над его людьми. Дружинники обыскали лес, но не нашли ничего, что подтвердило бы слова потерпевшего. Ни коней, ни товара, ни людей. Только пятна крови, припорошенные выпавшим снегом, указывали на то, что здесь произошло преступление.

Путник постепенно шел на поправку. Петр приказал отвезти его к себе в дом и приставил к нему сиделку, заботливую добрую женщину, которая и выходила тяжелобольного.

Появившаяся из-за облака луна осветила нежный профиль девушки. Она даже и подумать не могла, что ее избавление грядёт вскоре, а вызволит ее ни кто иной, как незнакомец, недавно так жарко целовавший доселе не целованные девичьи губы, а сейчас всем сердцем внимавший ее молитвам и тихому плачу.
Ульяна, возвращаясь домой, на всякий случай держалась подальше от здания отцовской конюшни.
Петр крался следом, настороженно вслушиваясь в ночные шорохи.
Увидев, что девушка, проходя мимо конюшни, перекрестилась и изменила путь, усмехнулся.
-Я же просил тебя придти ночью!- зашептал он, зажав рукой рот до смерти напугавшейся Ульяне, и втаскивая ее в теплое, пахнущее лошадями и сеном помещение.- Разговор у меня к тебе!
Он долго смотрел в заплаканные фиалковые глаза, не зная, с чего начать повествование, затем заговорил тихо, по-прежнему, держа девушку в крепких объятьях. Его пальцы нежно гладили девичьи щеки, вытирая мокрые дорожки от слез.
-Мои люди, прикинувшись пьяными, внимательно следили за твоей мачехой и управляющим. Им стало известно, что назавтра хозяйка решила учинить расправу над холопами, чтобы избавиться от всех, кто был в подчинении у твоего отца.
Одному Богу ведомо, что она задумала сотворить с тобой, дабы сделать свою дочь единственной наследницей. Но ты не бойся! Я здесь для того, чтобы спасти тебя. Я пообещал твоему отцу!

День занимался солнечный. Звонкие ручьи пробивали себе пути к свободе, въедаясь в потемневший снег и искрясь в теплых лучах серебристыми дужками. Ошалевшие от счастья и тепла птицы, щебетали на разные голоса, заливаясь причудливыми трелями.
Иван, живой и невредимый, стоял перед дочерью на коленях, обнимая ее ноги и плача от радости.
-Дитятко мое! Счастье мое! Ненаглядная моя!
Ульяна молилась вслух, не стесняясь находившихся рядом Петра и его людей.
Холопы, окружившие вернувшегося хозяина и его дочь, сняв шапки, утирали рукавами глаза.
Весна…… время исполнения желаний…